(Не)правильно

Минули выходные, и вечером в воскресенье Бонзо все же решил пойти на концерт Роберта, хотя его мрачные раздумья о Джонси и всей ситуации не отпускали его. В конце концов он решил, что Джонси даже несмотря на свою болезнь, все ещё такой же предатель, и ему вовсе не стоит переживать о его здоровье. Для этого у него есть другие люди, например, его девушка… Бонзо сел специально поближе к сцене, как просил Роберт, тут же заказав себе виски. Ждать оставалось недолго. Лениво потягивая виски и осматривая заведение (очередной засаленный клуб для любителей всякого старья, что конечно же не относилось к выступлениям Роберта). В углу тихо шипело радио, и периодически до Бонзо доплатил обрывки фраз Элвисовской «Rip it up”, и Бонэм тихонько выстукивал ритм, допивав первый бокал и заказывая второй. Он собирается сегодня нажираться в слюни, ведь сегодня на сцене его потенциальные работодатели! Бонзо не позволит себе упустить шанс только из-за своей несдержанности. Внезапно фигура у входа привлекла его внимание. Тёмная копна волос, бледная кожа и неимоверно тонкое, худое тело - Джимми Пейдж собственной персоной пожаловал в клуб под удивлённые и восхищённые шепотки молодежи. Бонзо усмехнулся - загадочности и пафосности этому парню точно не занимать. Главное, чтобы Роберта Не обижал. Они пересеклись взглядами, и на Бонзо уставились 2 откровенно враждебных темно-зелёных глаза. Выглядел Джимми неважно - под глазами залегли темные круги, тонкие губы были плотно сжаты, а без того бледная кожа казалась прозрачной в неверном свете ламп в клубе. Пейдж сел практически возле Бонзо - за столик справа от него, прямо перед самой сценой. Джон усмехнулся - ну конечно, теперь пытается заслужить прощение Роберта щенячьим восхищённым взглядом. Его друг слишком обожал внимание, чтобы не купиться на этот очевидный трюк. Бонзо отвернулся от Джимми, теряя интерес и вновь принимаясь за виски, который был на удивление хорош для подобных заведений. Он запоздало отметил, что Пейдж неожиданно пересел за его столик. - Я так понимаю, Джон Бонэм? - прохладно осведомился Пейдж, не сводя пристального взгляда с Бонэма, который лениво повернул голову к нему лишь спустя минуту. - Допустим, - Бонзо хлебнул ещё виски, - по какому вопросу? - Думаю, и сам догадаешься, - в голосе Джимми зазвенела сталь. Его руки сжались в кулаки, что позабавило Бонзо. Он что, бить его собрался что-ли? Знать бы ещё, за что… - Если ты по поводу Робби, то знай, через меня ты свои грязные делишки с ним не решишь, - рискнул предположить Бонзо в любимой манере «лучшая защита - нападение». - Это не о Роберте, - тут же отмахнулся Джимми, и Бонзо наконец понял. Джонси. Пейдж же его лучший друг… - Ну что, догадался теперь или подсказать? - Джимми явно терял терпение, и Бонэм напрягся: что там такого стряслось? - Так вот, слушай меня внимательно, Джон Бонэм, - не дожидаясь ответа, заговорил Джимми, - если ты ещё хоть раз позволишь себе приблизиться к профессору Джонси, хоть пальцем его тронуть, - в глазах Пейджа плескалась неприкрытая ярость, - то последствия будут… ужасными. В моих силах сделать так, что ты больше никогда и нигде не сможешь начать свою карьеру как музыканта и барабанщика даже самой захудалой группы, ты меня понял? Бонзо опешил от подобной наглости. Этот задохлик ещё будет указывать ему что делать, а что нет? В его жизни и так было слишком много учителей и моралистов, но ни один не научил его ничему такому, чему научила его сама жизнь. И сейчас Бонзо считал крайне странным отпускать такие угрозы, находясь в разных весовых категориях с Джимми. Бонзо решил показать это Пейджу на практике. Он тут же вскочил со стула и буквально вытянул из соседнего Пейджа, который болтался в его руках как тряпичная кукла. - А теперь слушай ты, человекообразное подобие, - прорычал он, оттаскивая Пейджа в укромный угол и прижимая к стене за ворот рубашки, - если ты сейчас же не заткнешься и ещё хоть раз мне что-то скажешь о профессоре Джонси, я тебе каждую кость в теле сломаю, ты меня понял? - Бонзо обуревала ярость. Чертов гитарист! Пусть только рискнёт отобрать у него шанс на работу… - Не понял, не подходи больше к Джонси! Я сделаю так, чтобы тебя вышвырнули из вуза! - заорал в ответ Джимми, но его гневная тирада была прервана мощным ударом в лицо. Из глаз буквально посыпались искры, и левую скулу обожгло огнём. Он ощутил, что сидит на полу - Бонзо резко отпустил его, отходя на безопасное состояние. Тот тяжело дышал, разминая кулаки, и все посетители , включая бармена, замерли - что же будет дальше? А дальше неожиданно, едва только Бонзо собирается нанести ещё один удар, между ними выросла фигура разъярённого Роберта, и черт возьми, Джон ещё никогда не слышал, что он ТАК кричал… - ДЖОН ГЕНРИ БОНЭМ, КАКОГО ХУЯ ТЫ ТУТ ТВОРИШЬ?! - ревел Роберт, и его глаза сверкали от гнева, - КОГДА. ТЫ. ПРЕКРАТИШЬ. БИТЬ. ВСЕМ. МОРДЫ?! - Когда они перестанут лезть ко мне с тупыми угрозами! - выплюнул Бонэм, - угомони своего хахаля! - НЕ СМЕЙ ЕГО ТАК НАЗЫВАТЬ! - снова взревел Роберт, и, откашлявшись (он как раз распевался), поспешил к Джимми, осевшему на пол. Он обеспокоенно спрашивал его, заказывал лед, суетился, усаживал за столик и держал лед на разбитой в кровь скуле. Джимми морщился, но смотрел на Роберта так, словно впервые его увидел и тут же влюбился как слюнявый школьник. Бонзо отвернулся. Он не выносил всех этих соплей. Чуть позже все ещё злой до жути Роберт подошёл к Бонзо и прорычал: - Может ты объяснишь, какого черта ты бьешь моего друга и почему я должен задерживать концерт из-за тебя?! Бонзо рассказал ему все произошедшее, но в Роберте не проснулось ни капли сочувствия. Скорее, наоборот. - Джимми был абсолютно прав! Ты почти уничтожил профессора! Он сильно болен, и Джим просто 2 суток от него не отходит, у него бред и высокая температура! И это все из-за тебя! Ты довёл его, Бонзо, довёл! Я предупреждал тебя: остановись, подумай хоть раз в жизни, что ты делаешь! - Роберт распалялся все сильнее, - но тебе же плевать на всех вокруг! весь мир не крутится вокруг тебя одного, блять, так не бывает. Когда ты это поймёшь, когда?! - Роберт нервно теребил волосы, наблюдая за метаморфозами на лице Бонзо. Он ничего не говорил, почти не двигаясь. - Он отнял у меня Патти… - наконец тихо, но твёрдо ответил Бонзо, - он врет ей о том, как любит ее, это… - Она тебе не девушка, чтобы за неё решать, пойми! - снова воскликнул Роберт, хватая Бонзо за плечи, - то, что она выбрала его, а не тебя, не даёт тебе права уничтожать Джонси и издеваться над ним! Ты помешался на жажде власти над людьми и зависти, Бонзо! Но просто запомни - никогда, никогда, блять, не будет постоянно так, как хочешь ты. Н и к о г д а. И никто, никто блять, не должен отвечать за это своим здоровьем! - Роберт выпалил это на одном дыхании, с трудом переводя дух и наблюдая за непроницаемым лицом Бонзо. - И ещё… Я не хочу играть с тобой в одной группе, - Роберт опустил голову, отпуская плечи Бонзо, - не приходи к нам в понедельник. И ко мне тоже. - Но Роберт… - Бонзо непонимающе смотрел на своего лучшего друга, который прямо сейчас рвал все, что осталось у него в жизни. В голове Бонзо была абсолютная пустота. Неужели это происходит, черт возьми?… - Я… не готов общаться и дружить с тем, кто бьет моего любимого человека и издевается над теми, кто пытался помочь. Джонси не сделал тебе ничего плохого, Джон, но ты… Ты просто раздавил его. Он никогда не оправится от этого, но едва ли тебе есть до этого дело, - скривился Роберт. Он больше не кричал, его голос выражал глубокую усталость. И это било куда больнее, чем его вопли. У Бонзо в жизни ничего не осталось. Роберт ушёл на сцену, предварительно посуетившись ещё вокруг Джимми, и сердце Бонзо неожиданно болезненно сжалось. Роберт так заботился о Пейдже - гладил заботливо его щеку, держал лед, отпаивал чаем с коньяком, и его взгляд… Бонзо повернулся в сторону выхода. Теперь в его жизни точно ничего не осталось. В его жизни теперь не было никого, кто сделал бы для него то же самое. И Бонэм отобрал у себя это сам. Роберт стал бесконечно далеким, мечты о работе бессмысленными и пустыми. Но спустя минуту Бонзо осознал, что это бьет по нему лишь…наполовину. «Ты помешался на власти над людьми!» « Ты…ты просто раздавил его, Джон». Он разрушил не только свою жизнь. Он разрушил и чужую тоже. Рушить куда проще, чем выстраивать, а Бонзо никогда не выбирал тяжелый путь. Он просто шёл. А сейчас его дорога оборвалась. Вернее, он сам ее оборвал. «Я не готов общаться с человеком, который издевается над теми, кто готов помочь…». Джон Генри Бонэм никогда не плакал. Он считал это просто проявлением слабости или тупости, тем, чем обычно занимаются девчонки, не обременённые умом. Но выйдя из клуба на морозный воздух, Бонэм ощутил, как на его щеках замёрзли 2 одинокие мокрые дорожки. Стало невероятно холодно. Начиналась метель. Бонзо брел сам не зная куда, продираясь сквозь снежные вихри. Кажется, он был где-то возле центра города, но какая разница? Дома его все равно никто не ждёт. Улицы были пустынны - все попрятались в тёплые дома и гоняли радио на кухнях с тёплым чаем в руках или смотрели вечерние телешоу. А Бонзо не к кому было идти. Он знал, что все, что его ожидает - пустой холодный дом, так и не убранный с прошлой недели после того, как Роберт уехал обратно к Пейджу. Роберт… Бонзо почти остановился. Как он довёл до того, что даже Роберт оставил его и не пожелал больше общаться с ним? Как? Бонзо никогда не был склонен к самокопанию, он это терпеть не мог, никогда не задумываясь о том, почему он это делает. Но теперь Бонзо хотел выяснить, что привело его к тому, что случилось сегодня. Бредя по улицам, Бонзо вспоминал всю свою жизнь - счастливое детство в деревеньках Вустершира, знакомство с Робертом, переезд, поступление в университет, отъезд родителей и пустота, пустота, пустота… Бонзо и вправду был бы одинок, если бы не Роберт. Все его приятели так и остались не больше, чем приятелями, с девушками складывалось не очень и чаще на одну ночь, весь преподавательский состав его ненавидел, а родители…их просто не было. Бонзо вздохнул. Может, и хорошо, что их тут нет… Не видят всего позора, что происходит с их непутевым сыном. Джонси пытался заменить ему родителей, но вышло скорее наоборот. Бонзо скрашивал его одиночество так же, как Джонси его. Но Бонзо потерял и это. И из-за чего? Из-за девчонки? «Он не сделал тебе ничего плохого, но ты.. ты просто раздавил его, Джон». Роберт чертовски прав. Бонзо причинил ему столько боли и страданий, не задумываясь о его чувствах, удовлетворяя лишь свою мстительность и желание владеть. Бонзо никогда не думал о последствиях. Его глаз вдруг зацепился за свет о одном из окон маленького дома - кажется, он дошёл почти до окраины. Бонзо заметил семью. Маленький мальчик сидел на полу и горько плакал - он явно случайно сломал свою любимую игрушку. К нему тут же подошла мама, немного грузная женщина с добрым лицом, и стала утешать его, гладя по голове. Мальчик постепенно успокаивался, а потом и вовсе улыбнулся. По щекам Бонзо стекли ещё две скупые слёзы. Мама… Как же он скучал по ней, по ее улыбке и спокойному голосу, который обволакивал словно тёплое одеяло, и Бонзо всегда верил, что все будет хорошо. Но сейчас ее здесь нет, она уехала и оставила его. А его игрушку под названием «жизнь» невозможно склеить. Как и чужую игрушку, которую он сломал. Бонзо отвернулся, зашагав быстрее. Из его жизни ушёл даже его лучший друг. И он один, только он один в этом виноват. А за родителей он не мог решить, и из просто…нет. Стремительно холодало, и Бонзо уже стучал зубами, кутаясь в дубленку, но холод все равно закидывался внутрь. Холод и пустота в сердце. Бонзо почти не заметил, как дошёл до своего района, где метель спала. Он шёл мимо дома Джонси, по привычке заглядывая в окна его гостиной - за закрытыми шторами тускло светила какая-то лампа. Бонзо твёрдо решил больше не жить по принципу «сначала сделал, а потом подумал», но… Окно профессора было словно лучом света, маленьким островком в море отчаяния. И Бонзо почувствовал, что сейчас он должен быть там. Должен и все. Он должен все исправить, хотя бы попробовать… Джонси никогда не переставал в него верить и прощал ему все, в отличие от Бонзо. Через минуту он уже стоял у двери Джонси. Его сердце бешено колотилось, и только спустя еще нескольких минут он наконец смог позвонить в звонок. Долгие 5 минут ничего не происходило, но затем дверь все-таки открылась. И за ней стоял Джонси, по голову завёрнутый в одеяло, бледный и измученный, с потрескавшимися губами. Бонзо смотрел и не верил - человек, стоящий перед ним, едва приходил на профессора Джонси, которому 25, и он полон сил и амбиций. В усталых глазах не было ни капли эмоций, кожа была почти прозрачной от болезни. «Это все из-за тебя!» Бонзо рухнул на колени, обнимая ноги Джонси - они были завернуты в 3 слоя одежды и одеял. Он плакал. Плакал так горько, как тот малыш в окне. Бонзо был тем малышом, чью игрушку нельзя починить. По щеке Джонси скатилась слеза. И вовсе не из-за тоски и болезни. Бонзо был спасён. Его Бонзо вернулся. Несколько минут были слышны только всхлипы Бонзо и тихое бормотание радио с кухни - Джонси давно признался себе, что не может прожить без него и дня. С ним было не так одиноко, пока Джимми бегал за новой порцией лекарств и продуктами, пока Джонси валялся в бреду и с высокой температурой, отказываясь вызвать скорую… Джонси чувствовал руки Бонзо на своих ногах, и на секунду в нем промелькнуло большое желание оттолкнуть и сбежать подальше. Джонси признался себе, что оно никуда не делось, но он был слишком слаб, а Бонзо…так плакал, что едва собирался сделать ему больно снова. Наконец, собрав разбегающиеся мысли в воспалённом мозгу в кулак, Джонси, откашлявшись, тихо спросил: - Почему ты здесь, Джон? Всхлипы прекратились. - Потому что…потому что я урод, - пробасил Бонзо куда-то в одеяло, вытирая слёзы и нос, не решаясь поднять глаза. На секунду ему показалось, что Джонси прямо сейчас убежит и запрётся в своей спальне. И это будет абсолютно справедливо. Однако Джонси не двигался и молчал, и Бонзо с трудом продолжил, собирая все обрывки своих мыслей: - Я… я потерял все. Просто все. Но конечно тебе нет до этого дела и не должно, но самое паршивое - я испортил твою жизнь. Как минимум испоганил твое здоровье, и черт, я такой козел… Джонси, прости… - Бонзо снова заплакал, и желание сбежать испарялось в один миг. Джон Пол замер, затаив дыхание, и Бонзо продолжил свой немного бессвязный поток мыслей: - Я… я слишком заигрался в хозяина своей жизни, перейдя на чужие. Но на самом деле у меня просто не было ничего, и даже мои родители меня кинули, и я… я пытался быть не одиноким… - наконец Бонэм поднялся, все ещё не смотря Джонси в глаза, - я просто умирал от зависти к тебе и твоей жизни каждый день, ты всем так нравился, и твоя семья тебя поддерживала, и Патти… выбрала тебя. Я просто чуть не сошёл с ума, когда понял, что она с тобой, и у меня нет даже ее, и я пытался… Пытался овладеть тобой, ей, отобрать у тебя все, потому что… я просто не хотел, чтобы у других было то, чего нет у меня, - Бонзо выпалил это на одном дыхании, смотря в пол. Мысли легко собрались в единую цепочку. Он понял, о чем говорил ему Роберт, понял, почему ему так больно было видеть ту семью в окне. Он понял, почему Джонси пытался ему помочь. Бонзо просто не хотел быть одиноким. - И я все принимал как данность из того, что у меня было, - горько усмехнулся Бонзо, - и теперь у меня нет ни семьи, ни друга, ни работы. Черт, это звучит так, будто я просто пришел выговориться и поплакатьсч тебе в жилетку, и я совру, если скажу, что я здесь только из-за тебя, - с трудом выдавил Бонзо, - и я такой козел, но я так хочу все исправить. Бонзо замолк. Джонси молчал. У него голова шла кругом от всего того, в чем признался ему Бонзо. Он смертельно устал стоять, голова раскалывалась на миллион частей, и его начала бить мелкая дрожь. Спустя мгновение Джонси обнаружил, что его крепко держат за плечи, и встревоженный взгляд Бонзо изучал его лицо. - Блять, какой же я идиот! Тебе же плохо, а я тут сопли распустил, черт… - Бонзо аккуратно обхватил плечи Джонси. Желание выбежать в коридор и спрятаться усилилось в несколько раз. - Идти можешь? - - Вроде бы, - прохрипел Джонси, - мне просто надо…прилечь и подумать над всем, что ты сказал, Джон. Я правда сейчас…мм… не могу ничего сказать по этому поводу. Извини… - Это я должен тебе миллион извинений, за все, что ты делал для меня, - Бонзо снова опустил голову, но тут же спохватился, направляя Джонси в сторону спальни, - а тебе сейчас надо ложиться! Я тебе сейчас чай сделаю, и покажешь, чем лечишься, я все же довольно давно живу сам, хоть и болею редко, но кой-чего смыслю, - Бонзо робко улыбнулся, и Джонси отметил в ускользающем сознании, что он никогда не видел настолько тёплой улыбки. В один миг Бонзо преобразился из угрожающего вида мужчины в самого обычного парня с простым нравом и большим сердцем. Джонси вздохнул с облегчением, как только оказался в кровати. Бонзо тут же понёсся на кухню. Он ощущал небывалую лёгкость во всем теле и голове. Он выговорился и сказал Джонси правду, и теперь только он решит, как относиться к Бонзо, и тогда будь что будет, ну а пока… Пока Бонзо поделает ему чай и холодные компрессы на лоб. Заварив крепкий горячий чай и заставив Джонси выпить его маленькими глотками, Бонзо, осмотрев запас таблеток, тут же объявил, что все это чушь собачья, и нужно лечиться народными средствами. - Бабушка меня лечила брусничным и малиновым вареньем, водится такое? - уточнил Бонзо, внимательно следя за тем, чтобы Джонси выпил чай до конца. - Водились, - просипел Джонси, снова закашлявшись, и Бонзо только качал головой: - Это никуда не годится! Тебе надо вывести эту заразу, и малина будет твоим лучшим другом! Только я не знаю, где она… - - Я покажу, - слабо улыбнулся Джонси. Он был безумно благодарен Бонзо за то, что тот предусмотрительно сидел поодаль. Джонси едва соображал и не мог нормально анализировать все то, что он услышал, но он знал точно, что если Бонэм приблизиться слишком быстро, последствия будут… непредсказуемыми. И Бонзо тоже это понимал. Джонси с трудом поднялся, плетясь на кухню под чутким надзором Бонзо, и показал, где хранились варенья, которые мама старательно присылала ему каждый сезон. - Ммм, - протянул Бонзо, открывая одну банку, - запах детства и Вустершира. У бабушки когда-то росли кусты малины у дома на ферме, и она закатывала несколько баночек варенья, - Бонзо тепло улыбнулся, не удержавшись и слопав несколько ложек, - а ещё от простуды отличная вещь! Придётся тебе ещё чая попить, а потом только молока для горла, возражения не принимаются! - Бонзо выразительно посмотрел на Джонси, и тот покорно кивнул. Да уж, Бонэма действительно было трудно смутить. Едва признавшись, он ухаживает за Джонси так, как будто Джон Пол- его близкий друг. Но по телу Джонси растекалось тепло от самого сердца, и гнетущее чувство одиночества постепенно рассеивалась. Он сидел на небольшом диванчике, отказавшись вернуться в спальню, и послушно ждал новую порцию чая, и Бонзо сделал радио чуть громче, так как по нему снова активно передавали Элвиса Пресли и новые синглы Битлз. Играла Hello Goodbye, и Бонзо смеялся над немного странным текстом. - Вот аж занесло парней в страну травки и кокса! Даже тексты пишут уже странные, - хохотнул он, бросая в чай несколько ложек варенья. Дальше, к счастью, заиграла «One night” Элвиса, и Бонзо наконец доделал чай для себя и Джонси. - Извмни, я просто не ел давно, ты же не против? - вдруг замялся Бонзо, и у Джонси вырвался смешок - неужели его может смутить выпитая кружка чая и абсолютно не смущать то, что произошло буквально час назад в прихожей Джонси? Джон Пол решил отложить этот сложный разговор на Потом, а пока принять помощь Бонзо. Все равно Джимми сегодня не появится из-за концерта Роберта. - Кстати, - вдруг вспомнил Джонси, - почему ты не на концерте Планта? Он же твой друг. - Был, - Бонзо тяжело вздохнул, и Джонси пообещал себе спросить попозже, почему «был», а не «есть». Джонси тут же сменил тему. - Вкусно, - одобрил он, - никогда так не пил чай. - Правда? - удивился Бонзо, - мы в Вустершире часто так пили… - О, так ты из Вустершира, - задумчиво проговорил Джонси, - вы с Робертом оба оттуда? - О да, там и познакомились и сбегали вместе, - Бонзо усмехнулся, но потом улыбка слетела с его лица, - теперь все иначе. Мы здесь, и он теперь далеко, а бабушка умерла и фермы больше нет… - Я… понимаю, Джон, - Джонси не знал, как реагировать на новые откровенности, и решил, что лучшее - говорить то, что он думает, - хотя конечно я вру, не знаю я, как это… - Мама так и не оправилась от удара после ее смерти, - Бонзо медленно помешивал варенье в чае, - но была со мной так ласкова, когда бабушки не стало… - Бонзо снова вздохнул, - мы так поздно осознаём ценность всего вокруг. - Ты прав, - коротко ответил Джонси. В его голове все ещё было пусто. Бонзо замер, прислушиваясь к звукам радио. Играла «Are you lonesome tonight?” Элвиса. - Никогда раньше не слышал ее, - задумчиво проговорил Бонзо спустя несколько минут, - она очень красива. Джонси кивнул. Он сильно пропотел после чая Бонзо, и его ужасно клонило в сон - 2 бессонные ночи давали о себе знать. Но ему так не хотелось нарушать эту атмосферу интимности и откровенности. Время словно замерло, и Джонси окунался в детство Бонзо вместе с ним, и все, что было между ними, словно ушло на второй план. Остались только они, чай с вареньем, Пресли на радио и детство Бонзо… - Что ж, думаю, пора на боковую, вижу, ты уже спишь почти, - усмехнулся Бонзо, двигаясь в сторону выхода, - замеряем температуру и… я пойду? Его спокойствие было напускным, и Джонси чувствовал, как Бонзо хотел остаться тут. По правде говоря, Джонси и сам не хотел его отпускать. Его страхи замолкали один за другим. Джон Пол обязательно пообещал себе обдумать все, как только ему станет лучше. Он улыбнулся: - Диван в гостиной все ещё свободен. - Оу… спасибо, ну я стелиться пошёл тогда, а ты ложись, - оттараторил Бонзо, отводя глаза и тут же зашагав в сторону гостиной, оставив Джонси на пороге спальни. Джон Пол все также улыбался ему вслед - сегодня он не один. Обо всем остальном он подумает завтра.