(Не)правильно

На утро после вечеринки Роберт едва поднялся с кровати, чувствуя себя крайне опустошенным - помощь другу и постоянное напряжение и переживания о нем за вечер, от души запитые алкоголем после ухода Бонзо с профессором с чувством полностью выполненного долга, забрали все те немногие силы Роберта, оставшиеся после сессии и недели однотипных разговоров с Бонзо на единственную тему. Плант не помнил, каким чудом он добрался на такси до баржи, умудрившись, видимо, все-таки назвать правильный адрес, сидящий уже на подкорке. И сейчас, сидя за столом в пустой кухне и бездумно уставившись по привычке в окно, Роберт, поддавшись эгоистичным желаниям, подумал, что было ещё очень здорово, если бы к дому прилагался его хозяин. Пейдж уехал второпях, едва успев позвонить на номер Бонзо и, поймав на том конце провода сразу Роберта, несказанно обрадовался, разбавляя общую нервозность голоса тёплыми нотками. Ругаясь на чем свет стоит на группу и тур, который стал уже полностью абсолютной обязанностью для всех, кроме Джимми, вызывая сильнейшее раздражение последнего. Он скомкано извинился перед Робертом, что не получается нормально попрощаться, с искренним теплом обещая обязательно привезти что-нибудь интересное и позвонить на Рождество, если не случится какого-нибудь форс-мажора. Плант старался, чтобы его голос звучал бодро - все же последнее, что Джимми было нужно, это слышать расстроенного Роберта перед отъездом. Обязательства нужно выполнять, и отягощать обстоятельства гастролей Джимми ещё и своими мыслями Роберт точно не собирался, стараясь не выдать царящий на его душе раздрай из-за скомканности последних дней и навалившихся чужих душевных переживаний, перешедший в фазу "замирания" - эта тяжесть придавливала к земле обычно достаточно лёгкого на подъем Роберта, но тот усилием воли загонял её куда подальше, понимая, что сейчас очень нужен своему другу и Джимми, чтобы хотя бы не нагрузить его ещё больше. Тогда Роберт простоял в коридоре несколько минут, по инерции прижимая трубку телефона к уху, пока на губах ещё оседало эфемерное "Целую!" от Джимми, брошенное до того, как по ту сторону зазвучали лишь короткие гудки. Пытаясь отвлечь Бонзо от предстоящей вечеринки, Роберт нередко выпихивал друга за собой на кухню, пока готовил, и, вручая нож для резки салатов, чтобы хотя бы куда-то деть энергию Бонэма от усиливания самоуничижительных мыслей, рассказывал о прошедшей сессии. Бонзо явно слушал его в пол-уха, если не в четверть, но Роберт надеялся, что хотя бы какие-то подсказки другу запомняться и помогут после каникул закрыть долги, которых он набрал немерено, не заявившись ни на один зачёт. Роберт лишь тихо вздыхал себе под нос - где были зачёты и где был Джонси... Интересно, как они там... Не то чтобы Роберт сильно стремился погрузиться в подробности случившейся (или нет) ночи, но несколько вещей он просто обязан был сказать Бонзо - хотя бы то, что Рождество он проведёт в доме Джимми. А вот как проведёт его Бонзо... Внутренне напрягаясь, Роберт подтянул к себе телефон, набирая номер дома Бонзо. Внутри все натянулось до предела, пока длинные гудки резали уши добрую минуту, за которую Плант уже успел передумать массу вариантов от "просто ещё спит" (в час дня, да) до "снова ушел в запой". Уже представляя, как он снова будет с воплями безрезультатно ломиться в дом своего друга, Роберт уже хотел положить трубку, но тут гудки прервались, и на том конце послышался недовольный и хриплый, но такой знакомый голос с каким-то копошением на заднем фоне: -... Кому там в Рождество трезвонить понадобилось?! Да? Роберт почувствовал, как его губы растягиваются в улыбке - все явно было в порядке, если его друг ворчит так явно. - Как ночка? - с козырей зашёл Роберт, улыбаясь уже во весь рот, - а то вы вчера так быстро убежали, я даже попрощаться не успел! По ту сторону провода Бонзо явно стушевался, шумно запыхтев в трубку и, наконец, пробормотав кому-то (Джонси): "Подожди, я сейчас", - судя по звукам, потащил телефон с собой в другую комнату. - Ты бы ещё громче заорал, - недовольно пробубнил Бонзо, когда оказался в другой комнате. - Значит, есть кому слышать, - откровенно ухмыляясь, Роберт подался вперёд, - давай выкладывай уже! - Тебе прямо со всеми подробностями секса надо? - Продолжал бурчать Бонзо, впрочем, за его недовольным тоном настолько явно сквозило смущение, что Роберт умилился - совсем как девственник после первой ночи, честное слово. - Ну не обязательно, хотя бы просто, - уже мягче произнёс Роберт, откидываясь на спинку кресла, готовясь слушать. - Да нечего особо рассказывать... - - Бонзо вконец смутился, начав невнятно бормотать, но Роберт уже лишь тепло усмехался, продолжая слушать, - но черт, Робби, это была лучшая ночь в моей жизни! Ни одна из тех клубных девчонок не делает такого... Джонси, он... Он невероятный... И он со мной, представляешь?!.. Бонзо, кажется, сам ещё до конца не верил в то, что говорил, и, судя по то усиливающемуся, то удаляющемуся голосу, он постоянно куда-то оглядывался. - Ну вот, я же говорил, что у вас с ним все будет, - широко улыбаясь, искренне радостно выдал Роберт, и, вновь усмехаясь, коварно произнес, - добро пожаловать к нам! Бонзо, пару секунд соображавший, куда это "к нам", затих, а потом так крикнул, что Роберт отодвинул трубку от уха: -Да иди ты знаешь куда?!.. - впрочем, он так же быстро затих, и, помявшись секунду, выдал совсем тихое: - Все-таки Джонси того стоит... - Конечно, стоит, - мягко подтвердил Роберт, думая уже вовсе не о Джонси. - Ты будешь праздновать с профессором? - после секундного молчания спросил Роберт. - Да, Джонси вот нетерпиться нарядить ёлку, - вновь проворчал Бонзо, но уже с каким-то другим оттенком, и Роберт, всегда чутко улавливающий настроение друга, кажется, даже догадывался о причинах ворчания и почему Бонзо-таки согласился заняться всем этим, и его губы вновь растянулись в улыбке. -... Он ещё и готовить по три блюда хочет, - в тоне Бонзо каким-то удивительным образом мешались нежность и радость с привычным недовольством и ленью, что могло завести в тупик кого угодно кроме Роберта, который знал своего друга слишком хорошо, - И вообще он охереть какой шантажист, вот! Роберт, не выдержав, расхохотался - этот профессор не промах, если смог подобрать к Бонзо ключ таким образом, что тот изо всех сил пытается не звучать по уши влюблённым придурком, каким сейчас является. Впрочем, он явно не одинок в этом. - Что, не даёт? - полушутливо бросил Роберт, но, услышав сердитое сопение по ту сторону, зашелся в таком приступе смеха, что Бонзо уже пригрозил бросить трубку, если он не прекратит. - Ладно, ладно, сдаюсь! То здорово на самом деле, - уже более серьёзно сказал Роберт, оставив от смеха лишь мягкую улыбку - он искренне был раз за друга. Все-таки рождественские чудеса случаются. Вот бы и у Джимми тоже случилось... - Кстати, а ты как праздновать будешь? - спохватился Бонзо, что неплохо было бы и у друга узнать его планы. - Мне Пейджи дом свой оставил, представляешь?.. - как-то особенно тихо проговорил Роберт, словно сам не до конца верил в это - сей факт ощущался для него большой тайной, которую следовало хранить у себя, пригреть где-то у сердца.- Мы ёлку уже давно нарядили, она в спальне дома стоит, это было так волшебно... Сияет прямо как Джимми на сцене, - мечтательно протянул Роберт, устремляя взгляд уже куда-то в потолок. - Звучишь как по уши влюблённый придурок, - фыркнула трубка. - От придурка слышу, - фыркнул в ответ Роберт, тут же усмехнувшись одновременно с Бонзо - действительно, то, с чем они в этом году пришли к Рождеству, поистине удивительно. - С Рождеством, Робби, - тихо и так по-родному просто сказал Бонзо, и такое же тихое "С Рождеством!" слетело с губ Роберта. Пожалуй, это Рождество у них будет поистине чудесным. Всё оставшееся время до вечера Роберт провел за готовкой пудинга - любимого блюда на Рождество. Слушая крутившиеся без остановки по радио песни Элвиса, Роберт крутился у плиты, собирая по всем шкафчикам Джимми всевозможные орехи и пряности для начинки. Элвис, поющий под аккомпанемент гитары про то, что он непременно будет дома на Рождество, как нельзя лучше способствовал атмосфере того самого домашнего праздника - несмотря на то, что Роберт встречал Рождество в этом году в одиночестве, песни навевали мысли о Бонзо, который сейчас наверняка их тоже слушает, как чуть ли не один из самых больших поклонников, сидит на кухне с Джонси и в кои-то веки, наверное, счастлив. В запасах Джимми нашлось столько различных сухофруктов с орехами, что Роберт даже удивился, на секунду усомнившись, а не лежало ли все это богатство тут с прошлого Рождества. Добротного алкоголя было ещё больше, и Роберт чуть ли не полчаса промучился с выбором, остановившись на так любимом Джимми коньяке - вся обстановка вокруг в теплом свете ламп буквально дышала Пейджем, и Роберт будто бы чувствовал на себе его фантомные объятия. Вмешивая в тесто тщательно подобранную начинку, Роберт вспоминал, как готовил с мамой дома в детстве, когда начинки было меньше раза в два, но даже тогда пудинг всегда был чем-то особенным - странным и непонятным, но очень вкусным. Мама... После расставания с родителями, сбежав из дома ради мечты, Плант почти с ними не общался - слишком уж сухими получались любые попытки как-то выйти на контакт что с его стороны, что с их. Кому-кому, а им одной только веры сына в своё светлое будущее в карьере певца явно не хватало, и каждый раз, не слыша слов, которые свидетельствовали бы о "хотя бы какой-то более стоящей идее, Роберт!", они неизменно заканчивали разговор, уменьшая желание пробовать поговорить снова. Но Рождество... Внезапно к звукам радио примешалась звонкая трель телефона, и Роберт на секунду даже испугался, что это звонили родители, каким-либо образом почувствовав направление его мыслей, но обстановка домика Джимми тут же отрезвила - уж об ориентации сына они точно понятия не имеют, чтоб звонить в дом его парня! -... Роберт, с Рождеством тебя!..- судя по подрагиванию голоса в трубке, Джимми уже начал вовсю его встречать. - Надеюсь, ты созвал... не слишком большую толпу, потому что иначе они все... испортят... Несмотря на явно заплетающийся язык Джимми, у Роберта от звука его голоса внутри разливалось тепло, затапливая полностью все тело. Казалось, его было так много, что его излишки рассеивались вокруг, оседая на мебели - вся комната стала как будто ещё светлее. Роберт чувствовал, как болят щеки от улыбки - даже в таком состоянии Джимми ему позвонил с другого континента! -... Я очень рад, что ты дома, Роб, ты не представляешь как... - как-то совсем уже тихо сказал Джимми, судя по звуку, наконец отдалившийся от остальной компании - вдали от дома все праздновали Рождество одинаково. - Я люблю тебя, Джим, - слова сорвались с языка прежде, чем Роберт успел подумать и осмыслить, единым порывом словно убирая абсолютно все лишние звуки - наступила тишина... - Я тоже очень тобой дорожу, - спустя долгие мучительные мгновения, когда Роберт пытался понять, что как у него вырвались эти слова - незапланированные, спонтанные и волнующие, летящие, стремящиеся вперёд вместе со всей сущностью Роберта с тех пор, как он познакомился с Джимми. Казалось, прошла целая вечность - и со дня их знакомства, и до ответа Пейджа - время слишком относительно для них. - С Рождеством тебя. Роберт так и остался стоять, прижимая к груди коротко пищащую трубку, ещё отдающую расплывчатым голосом Джимми - за плохой связью невозможно было понять, насколько серьёзно прозвучали его слова, повисшие теперь почти ощутимо в воздухе, обволакивая Роберта. Он глубоко вздохнул, будто дополнительно впитывая в себя остатки того неземного света, который всегда оставался после Пейджа. Даже так, за тысячи километров, эти слова остались с каждым из них в этот вечер - единственный в году для всех, единственный такой в жизни для них.