***
Совет Майского, как ни странно, не оказался совсем бесполезным. Ваня и правда стал поглядывать на него с неким интересом и порой будто даже подначивал к пикировкам. Иногда Ваня и сам терялся с ответом, и это прямо-таки грело Лёне сердце, хотя и слабо приближало к цели. Однажды Лёня почти осмелился, его «Ваня, ты наконец научился делать комплименты мужчинам?» должно было уже к чему-то привести, но тут из ниоткуда появился Шустов и неуместной шуткой разрушил всю атмосферу.***
— Стёп, можно личный вопрос? — Так, я не знаю, какая сволочь пустила слух, что мы с Ритой ищем третьего, но когда я этого человека найду, он больше шутить никогда не сможет. — Ч-что? Боже, нет, я вообще не об этом. Лёня неделю мучался и боролся со своими же принципами, но слишком радостно улыбающийся Тукаеву Ваня в итоге победил. На этот раз Лёня учёл свои ошибки и подкараулил Стёпу после смены в буфете, убедившись, что в конторе нет ни Вани, ни Риты. И такого приёма точно не ожидал. — Ладно. Тогда спрашивай. — Ты же встречался с Ваней? Стёпа уставился на него совсем не мигая, и Лёня с трудом подавил иррациональное желание прикрыть шею. — Допустим. И? — И я хотел попросить у тебя совета, как его заинтересовать. — Мне показалось, он вполне в тебе заинтересован, — Стёпа пожал плечами и вернулся к своему кофе, разрывая тяжёлый зрительный контакт, Лёне аж дышать стало свободнее. — Судя по всему недостаточно. Как мне дать ему понять, что я, ну, серьёзно? — Я так понимаю, вариант «словами через рот» не предлагать. Вот только не хмурься так. Ладно, шутки шутками, а путь к сердцу мужчины знаешь через что лежит? — Блин, Стёп, ну я же к тебе серьёзно. — Так и я серьёзно. Он как в экран уткнётся, так для него весь мир перестаёт существовать, пока загадку не решит. Вытаскивай его в буфет. Не выйдет — таскай ему кофе и сладости в лабораторию. Поверь мне, он оценит. — Так Рогозина же запрещает в лаборатории… — Ты встречаться хочешь с Рогозиной или с Ваней? Ну вот и всё тогда. — Спасибо. — Пожалуйста. И Лёнь, если ты Ваню обидишь… — То вы меня всем управлением, да, я в курсе. Стёпа усмехнулся и хлопнул его по плечу, безмолвно желая удачи.***
С кофе дела и правда пошли лучше: Ваня стал шире улыбаться и с каждым днём всё быстрее поддавался уговорам на перерыв в буфете — а Лёня каждый раз как дурак залипал и потом чуть ли не заикался, благо жующий Ваня мало на что обращал внимание. Пока в один из таких перекусов наконец не огорошил: — Что ж ты, товарищ старший лейтенант, меня всё в буфет таскаешь, а в ресторан никак не позовёшь? Лёня последовательно побледнел, покраснел и замер под смешливым взглядом. — Так заметно было, да? — Мог бы соврать, что да, но вообще Майский просто сказал, что если он вернётся из отпуска, а мы ещё не сошлись, то он сам уволится, потому что смотреть на нас невыносимо — конец цитаты. — То, что я просил у него совета, не значит… — Лёнь, если ты хотел держать это в секрете, то ты буквально обратился максимально не к тому человеку. Хуже только с Ритой. Ну или со Стёпой, потому что он всё ей сливает. — А… — В тот же вечер, — кивнул Ваня и бессердечно спокойный подтащил к себе чужую тарелку. — Но ты… — Было интересно, когда ты признаешься. Но тут видишь, уже даже Серёга начал нервничать, а это добром никогда не кончается, с него бы сталось нас где-нибудь запереть, чтобы ты заговорил. Лёня с чувством уронил голову на стол и застонал. — Чувствую себя полным идиотом. — Не переживай, все там были, — Ваня взъерошил ему волосы, и Лёня невольно потянулся следом за холодными пальцами. — Как насчёт завтра? — Звучит отлично. — Класс, я буду отчёты доделывать, заберёшь тогда меня часов в шесть отсюда? Не дожидаясь ответа, Ваня бегло поцеловал его куда-то над ухом и убежал обратно в лабораторию, а идиотскую счастливую улыбку с лица Лёни смогла согнать только зашедшая через полчаса в буфет Рогозина, но даже нагоняй за безделье не мог испортить ему настроение. Лёня не то что парил — казалось, он летал, и даже поездка в проклятый Малиновск показалась мгновением. Не хотелось ссориться даже с растрепавшим всё, а теперь самодовольно ухмыляющимся рядом Майским. Лёня был уверен, что ничто не сможет спустить его с небес на землю: пока после смены не вернулся в раздевалку за забытой курткой. Он и сам не знал, что заставило его остановиться, когда услышал в коридоре голос Майского, но всё же замер у двери, прислушиваясь. — И смотрит на меня вот этими глазищами своими, и я тебе клянусь, вот прям аж хвостом виляет. Вот на тебя когда-нибудь смотрел золотистый ретривер? — Серёг, ты, конечно, удивишься, — и Ваня с ним, кто же ещё. — Но смотрел, причём тот же, что и на тебя. — Да? А, ну да, точно. Ну так а я о чём: это ж ни отругать, ни послать. — Только обнять, с такими-то глазами. — Так я о том и толкую, но о каких отношениях тогда вообще можно говорить? Их голоса затихли, а Лёня так и остался стоять у двери, сжимая кулаки и стараясь не думать о том, почему же было так больно. По дороге домой Лёня купил бутылку «столичной», но на кухне посмотрел на неё и, не давая себе передумать, вылил в раковину: напиваться он не любил, тем более опыт показывал, что алкоголь всё равно не помощник, а чувствовать себя с утра как дерьмо не только морально, но и физически, не хотелось. Ограничился тем, что отключил телефон и завалился спать. Утро вечера стало не то чтобы мудренее, но относительно спокойнее. Конечно, всё ещё было обидно, что Лёня впервые за последние годы так сильно и глупо влюбился, а над его чувствами лишь посмеялись, в очередной раз приняв его за восторженного щеночка. «Ты как собачка, только и можешь бегать и вилять хвостом» — голос Макса прозвучал так, будто он стоял за спиной, и Лёня ссадил костяшки о стену. Остаток дня он безуспешно тупил в сетевые игры и мучал турник, так и не включив телефон.***
Наутро Лёня чувствовал себя так, будто вообще не ложился: те мутные сны из обрывков прошлого и настоящего, переплетаясь, лишь измучили, не дав ни сил, ни покоя. Плюнув на всё, Лёня поехал прямиком в офис чуть ли не с первыми лучами солнца и предсказуемо оказался первым. Расписавшись в пустом журнале, он побродил по коридорам, постоял у входа в лабораторию, где царил непривычный для этого места бардак, и вышел обратно на улицу, усевшись прямо на ступеньки, благо, погода ещё позволяла. Где-то через час приехала Валя, обронив, что мужикам сидеть на холодном тоже хорошего мало, следом подъехала Рогозина, которая никак не стала комментировать позу, лишь напомнила, что планёрка через полчаса. Минут через десять у проходной остановилась машина выходного сегодня Данилова, и Лёня против воли вскинулся, но первым с заднего сиденья вылез Ваня, бросил на Лёню нечитаемый взгляд и, не поздоровавшись, зашёл внутрь. Стёпа шёл с явным намерением убивать в глазах, но Рита загородила Лёню собой и что-то тихо сказала — знать бы что, вдруг пригодится, потому что Стёпа покорно выдохнул, поцеловал Риту в щёку и уехал. — Ну, привет, старлей, — Рита села рядом на ступеньки, широко расставила ноги и упёрлась в коленки локтями. — Что расскажешь? — Я смотрю, вы со Стёпой всё-таки нашли третьего? — Знаешь, вот я тебе сейчас воткну нож в шею, скажу Рогозиной, что так и было, и она поверит. — Я так понимаю, ты уже в курсе. — Да, и тебе лучше придумать хорошее оправдание до того, как об этом узнает остальная контора. Особенно Валя, у неё с ножами даже лучше меня выходит. — Не работа, а коммуналка какая-то. — А ты когда сюда устраивался, тебе Рогозина разве не сказала, что мы все тут как одна большая дружная семья? — Сказала, но я подумал, что это метафора. — Ничего, индюк тоже думал. Значит так, молодой, считаю до пяти: с херов ты вчера не пришёл и даже не предупредил? Ваня вчера успокоился, только когда тебя на камере у маркета засёк, а то бы на уши всех поднял. Не верил, знаешь ли, что ты его так кинешь, после того как бегал за ним почти полгода. — Бегают за кем-то собаки, — вскинулся Лёня и навис над ничуть не впечатлённой Ритой. — А я ухаживать пытался. Если это так смешно выглядело со стороны, то мне плевать! — Смешно ты сейчас выглядишь, сядь. Сядь! — Рита повысила голос, и Лёня обессиленно упал рядом, растратив всю злость и зная, как некрасиво сейчас покраснело лицо. — Не знаю, что в твоей красивой головушке творится, но Ваня правда за тебя переживал. И никогда над тобой не смеялся, он наоборот весь в предвкушении был, я его давно таким не видела. Так что лучше бы тебе всё исправить, пока я не передумала про нож. И побыстрее, потому что завтра дежурство у Стёпы, а он не такой добрый, как я, предупреждать не будет. И если от тебя что-то останется, то в понедельник Майский из отгулов выходит. Рита с силой ударила кулаком в плечо, едва прикрываясь дружеским участием, и тоже зашла внутрь, а Лёня так и сидел на ступеньках, пока его не схватила за рукав прибежавшая вся в мыле Таня с криком «ты чего сидишь, планёрка через минуту!» Ваня всю планёрку подчёркнуто не обращал на него внимание, из-за чего Рогозина несколько раз подозрительно посмотрела на них обоих, но хотя бы не попросила остаться. Пользуясь тем, что Таня сразу ушла в гараж, Лёня проскользнул за Ваней в лабораторию. — Вань, слушай, ты извини, что я телефон отключил. Я в любом случае должен был предупредить, что не приеду. Мой косяк. — Продолжай, очень интересно. Особенно про любой случай, — Ваня сосредоточенно раскладывал по местам отчёты и реактивы, даже не глядя на Лёню. — Я просто услышал тогда ваш с Майским разговор, где вы обсуждали, что я как собачка за тобой бегаю и хвостом виляю. Надо было сразу все точки расставить, а не сбегать, но меня сразу отбросило в расставание с бывшим, и я себя не очень контролировал. Нам ещё работать, поэтому… — Какой ещё разговор с Майским? — Ваня аж бумаги от удивления выронил и резко обернулся. — Ну, позавчера, я за курткой вернулся и случайно услышал. — Позавчера? Собачка? Субботин, ты идиот, — Ваня аж просветлел лицом и вернулся к своему обычному режиму «почему мне, гению, приходится работать в таких условиях». — Мы про настоящую собаку говорили. Золотистый ретривер, зовут Лука, он на днях Серёге новые берцы прокусил, играясь. Он и даму сердца нынешнюю бросить не может, и собаку выдрессировать рука не поднимается. — А ты его откуда знаешь? — А как ты думаешь, кому позвонил Майский, когда только в Клавдинске вспомнил, что Лука тоскует по командированной хозяйке у него дома, а он его даже не выгулял с утра? Картина выстраивалась стройная, правильная и выставляющая Лёню не просто идиотом, а конченым кретином. Мало того, что он сам так и не решился никуда пригласить Ваню, так ещё и всё испортил, легко поддавшись призракам прошлого. — Ванечка, прости меня. Меня вот вообще ничего не оправдывает, но прости, пожалуйста. — Прощение придётся заслужить и одним ужином ты теперь не отделаешься, — Ваня ткнул ему пальцем в грудь, и Лёня с готовностью кивнул. — Чтобы в субботу был готов меня сразить. — Лёня кивнул ещё раз. — И я не собираюсь выспрашивать у тебя подробности про бывшего, это твоё личное дело, но мне бы всё-таки хотелось знать, что ещё тебя может так стриггерить. — Вань, я в любом случае обещаю, что сперва поговорю с тобой, что бы ни придумал. Честно. Извини ещё раз. — Ну, я-то тебя, считай, простил. Другой вопрос, что тебе сейчас с Ритой ехать в Электрокамни, и вот этот путь тебе придётся пройти самому. Ваня обхватил его за плечи, сжал, торжественно кивнул и, перехватив планшет, поднялся наверх. Уже на последней ступеньке он всё же обернулся и чуть склонил голову набок: — В качестве жеста доброй воли и своего вклада в наши отношения, Стёпу беру на себя. Если бы Лёня был собакой, он бы и правда сейчас вилял хвостом, но впервые за очень долгое время его это не беспокоило.