Город вечного дождя

      Остановившись отдышаться в одном из многочисленных переулков города, Генри взял себя в руки. У него даже не было денег, чтобы уехать. И он отправился искать аптеку Питерсена. Казалось, он в точности следует напутствиям людей, которых расспрашивал, но некие недружественные силы водили пришлого кругами, заставляя плутать в хитросплетении улочек. Ну никакого понимания у древних строителей о планировке…       Привалившись к углу обшарпанного старинного здания. Устало вздохнул, потерев лицо, пытаясь собраться с мыслями. В такие моменты он даже жалел, что не курит.       — Генри?.. — от звонкого голоса, эхом пронесшегося по узенькому переулку, несчастный подпрыгнул, удивленно распахнув глаза, чтобы увидеть перед собой обеспокоенную Никки. — Вы в порядке?       Немедленно приосанившись, Генри отлепился от камня, надев чуть напряженную улыбку:       — Да. Просто заблудился, — не постеснялся он признаться в собственном бессилии отыскать нужный дом. — Вы случайно не знаете, аптеку Питерсена?       Девушка чуть нахмурилась, но все же кивнула.       — Вам дурно? Идемте. Я как раз направляюсь туда.       Поудобнее перехватив корзинку с продуктами, девушка уверенно зашагала прочь, то и дело обеспокоенно оглядываясь на нового знакомца.       Генри, придя в себя, нагнал девушку и забрал ее ношу, уверив, что с ним все хорошо. Он просто надеется, что сможет устроиться в аптеку помощником, и это сумасшедшее утро еще может стать добрым.       — А вы за лекарствами для господ?       Девушка молча кивнула, растерянно смотря на корзинку в чужих руках, но затем чуть передернула плечиками, будто примиряясь с самой собой.       — Господин Питерсен один из немногих в городе, кто изготавливает уникальные лекарства на заказ. Остальные только и делают, что следуют справочникам…       — Наверное, поэтому его аптеку называют лучшей в городе. Никки… Как вы работаете на тех, кого весь город считает монстрами? — таки решился он задать неудобный вопрос. Это было как минимум не безопасно. Как бы не обстояли дела на самом деле.       Девушка удивленно и непонимающе взглянула на молодого человека, а затем совсем не по-девичьи возвела глаза к небесам.       — Вернон… Что он вам понарассказывал? Поверьте, старая аристократия не ест младенцев на завтрак. Они статные, благородные люди. Очень умные, добросердечные и с обостренным чувством справедливости… — девушка вздохнула, и в этом вздохе смешались горечь и мечтательность.       — Вы влюблены в одного из них?       Девушки… Они такие наивные создания, их легко заморочить, и даже когда любовь оборачивается для них бедой, многие остаются слепы.       — Нет, ну что вы. Глупости какие… — девушка покачала головой, но ее выдали торопливость движений и нежный румянец, заливший щечки-яблочки.       От дальнейшей неловкости, Никки спасло небольшое, аккуратное, но причудливое здание из белого самодельного кирпича, словно сошедшее с иллюстраций для детских сказок. Такие же, будто пошедшие крупной рябью стекла в окнах, высокое крыльцо с рядом балясин, две симметричные башенки со змеями на флигелях. Спрятавшись в его тени, девушка выдохнула и потянула тяжелую дверь, прежде чем под перезвон колокольчиков скользнуть в прохладу помещения.       Разглядывая стройные ряды стеллажей, уставленных лекарствами, как ходовыми, так и редкими, заморскими, стеклянный прилавок с модным кассовым аппаратом, Генри оценил не только, во сколько обходится хозяевам содержание аптеки, но и какой она должна приносить доход.       Увидев горничную Файнсов, молодой еще мужчина широко улыбнулся, знать, это семейство вносило в доход аптеки немалую часть.       — Мисс Никки. Доброго дня. Как обычно? — поинтересовался он и полез под стойку. Видимо, там ожидали клиентов заказы.       — Не совсем… — задумчиво произнесла девушка, выудив из кармана белоснежного передника черный конверт, запечатанный белым сургучом. Протянула аптекарю. — Вот. Ожидаются солнечные дни, жара. А у маленького господина… — девушка осеклась, быстро обернувшись на Генри, — кхм… проблемы. Нужно поменять процентовки. Доктор Балинжер все расписал.       — Хорошо. Заходите завтра, к утру все будет готово.       Рассчитавшись за лекарства, что передал аптекарь в бумажном пакетике, Никки обратила его внимание на своего спутника. Вежливо представившись, Генри поведал суть своего визита, но и этим его надеждам суждено было разбиться. Аптекарь уже взял помощника. Впрочем, предложил заглянуть на днях, на тот случай, если первый претендент не устроит его как работник, несмотря на все рекомендации.       Кивнув, Генри все же почувствовал себя потерянно. Ну вот и что теперь?.. Может, хоть на рынке работник нужен? Надо спросить Вернона… Задумавшись, он даже чуть вздрогнул, когда Никки мягко взяла его за локоть, чтобы, распрощавшись с аптекарем, увести прочь.       — Не расстраивайтесь… Город хоть и не большой, но найти работу можно.       — Хочется надеяться, — вздохнул Генри, признавая, что найти работу на следующий же день после приезда — редкое везение. — Главное, чтобы поиски не затянулись, а то я окажусь в весьма незавидном положении.       Они шли не торопясь. Он нес корзинку Никки, а она знакомила пришлого с городом. За легкой непринужденной беседой, что увела прочь от проблем и неудач этого прекрасного летнего дня, время летело незаметно. Так что, когда спутница вдруг остановилась, пытаясь забрать ношу, Генри даже растерялся от неожиданности.       Заметив это, Никки улыбнулась и пояснила:       — Мы пришли, — она кивнула на небольшой особняк, спрятанный в глубине сада, огороженного кованым забором. — Имение барона Файнса и его семьи. Я здесь работаю. Ну, и живу.       — Понятно.       Генри отдал корзинку и огляделся, прикидывая, как будет добираться из незнакомого места домой. Конечно, если сравнивать со столицей, городок был небольшой, но, чтобы научиться ориентироваться в нем, должно пройти время. А может, прийти понимание законов местной планировки.       Они уже попрощались, когда в тенистом саду послышались взволнованные голоса, и на гравийной дорожке, ведущей к калитке, показалась знакомая уже аристократка. Женщина выглядела раздраженной и обеспокоенной одновременно. Следующий за ней мужчина, судя по униформе, дворецкий, пытался уверить ее, что мальчик еще четверть часа назад находился дома.       — Однако сейчас его нет! — резко оборвала слугу женщина, даже не обернувшись. Остановившись, вцепившись пальцами в собственную осиную талию, до неприличия туго затянутую в корсет, она устало и раздраженно вздохнула: — Ну вот и где его теперь искать?..       Обеспокоенно посмотрев на женщину, Никки кинулась к ней.       — Госпожа Эванджелина, что случилось? — обеспокоенно поинтересовалась девушка, остановившись в полушаге от хозяйки.       — Винсент пропал.       Генри не хотел подслушивать, да и вообще дело его не касалось. Однако продолжал стоять, точно стопы его приклеили к тротуару.       — Возможно, он сбежал. К Ибрайтесу, — предположила Никки.       — Через полгорода, в такую жару? — переспросила женщина. На ее чересчур бледном лице отразились страх и беспокойство. Схватив горничную за руку, она потащила ее прочь от особняка. — Идем! Нужно найти мальчика.       — Вы собираетесь идти пешком? На каблуках? — усомнилась та, но поспешила следом, только и успев, что махнуть Генри, призывая следовать за ними. Схватив протянутый дворецким зонт, протянула хозяйке.       — А что остается? — раздраженно поинтересовалась женщина, не сбавляя шага. Подол ее платья от дорожной пыли отделяла лишь десятая дюйма, но, кажется, ее это никак не беспокоило. — Если Винсент еще в пути, на экипаже мы можем его просмотреть…       — А сколько мальчику лет? — поинтересовался Генри, послушно нагоняя. Да и не мог же он, в самом деле, оставить женщин одних в затруднительном положении… два лишних глаза не помешают.       — Семь, — отозвалась аристократка, бросив на него лишь один подозрительный взгляд. Узнала? Но если и так, то не подала вида.       Генри качнул головой, вот что значит, родиться с серебряной ложкой во рту… Мальчишка-то взрослый, в простой семье уже родителям бы в лавке помогал или газеты на площади раздавал, а с ним носятся, точно с вазой хрустальной. Однако головой по сторонам завертел, в конце концов, предложив поделить стороны дороги: госпожа пусть по одной смотрит, а они с Никки по другой.       Женщина уверенно шла по дороге, всматриваясь в фигурки встречных мальчишек, но нужного явно не находила, от минуты к минуте отчаянно темнея лицом, то и дело кидая раздраженно-обеспокоенный взгляд на небесное светило, что сегодня отвоевало небо у туч. В конце концов, скрывшись под белоснежным куполом кружевного зонта.       Да, верно, кажется, мальчик болен.       Когда они оказались в знакомых местах, Генри уже знал, где они найдут шустрого мальчишку, обреченно бросив взгляд на нависшую впереди громадину. Нет, в дом Ибрайтесов он не пойдет. Генри даже немного замедлил шаг, отстав от припустивших вперед дам. И от самого себя стало крайне неприятно. Разве он трус?! Поджав губы, он решительно скользнул в распахнутую калитку и, миновав ряды белых кустовых роз, нагнал спутниц. Приблизился, как раз в тот момент, когда двери перед визитерами распахнулась. Однако растерявшаяся горничная не спешила впускать гостей в дом, нервно обернувшись куда-то в сторону лестницы.       — Госпожа Файнс… Господина нет, — проблеяла она, не поднимая на аристократку взгляда.       Та, впрочем, не поверила, ни на грош, буквально подвинув девушку сложенным зонтом, прячась от солнечных лучей в огромном сумрачном, не лишенном вкуса холле. А может, Генри просто нравились колонны, кожаная мебель и кадки с диковинными растениями? Никки закрыла за ними дверь, отрезая пути отступления. И Генри украдкой вздохнул: неудобно утром получилось…       Остановившись посреди холла, женщина посмотрела на лестницу, ведущую наверх, и голос ее звонким эхом пронесся вверх по ступеням, подъемом по которым она не пожелала себя утруждать.       — Ты никогда не был трусом, Валентайн. Не опускайся до этого сейчас.       — Уходи, Эванджелина! — послышался ответ аристократа, также не пожелавшего явиться пред чужие очи. — Я буду разговаривать только с твоим мужем. Пока же Винсент останется здесь.       — Мы оба знаем, что мой муж не способен решать проблемы, только создавать их, — отрезала она.       В ответ прозвучал смех, от которого Генри пробрало до мурашек, совсем уж болезненно звучала эта смесь горечи и мрачного веселья. А вот женщина только вопросительно изогнула бровь и обратилась к притихшей горничной, уточнив, сколько тот выпил.       Девушка передернула плечами:       — Почти бутылку виски, мэм. Сейчас, возможно, уже допил…       Баронесса Файнс лишь поджала губы и, распорядившись, чтобы Никки проводили к ребенку, направилась вверх по ступеням. Замявшись на мгновение, Генри все же направился следом за ней. Не мог же он оставить женщину наедине с пьяным безумцем.       В кабинете Валентайна Ибрайтеса горели свечи, отчего помещение, выдержанное в темных тонах, казалось мрачнее, чем, вероятно, являлось на самом деле. От готической мебели веяло глубокой стариной, но даже в темноте наблюдательный глаз узнал бы новодел. Тяжелые шторы на окнах не пропускали внутрь ни единого рассеянного лучика света. Семейная аллергия на ультрафиолет? Хозяин дома расположился в кресле у потухшего камина с высоким хрустальным бокалом в руке. Трубка с морской тварью распространяла по комнате знакомый уже Генри необычный аромат.       — Хм… И вы здесь, мистер Клорс, — заметил он, допивая последний глоток виски. Небрежным, но не по-пьяному твердым движением поставил бокал на резной журнальный столик по правую руку. — Почему я не удивлен?..       Генри нахмурился, отказываясь воспринимать намек. Тогда как женщина обессилено прикрыла глаза, прежде чем бесстрашно подступиться к молодому мужчине со спины, мягко положив ладони ему на плечи.       — Что случилось, Валентайн? — мягко и вкрадчиво поинтересовалась она, поглаживая каменные от напряжения мышцы. — Мы же договорились обо всем…       — В договор не входило, что ты будешь пытаться убить Винсента! — прорычал хозяин дома, вскакивая на ноги. Разворачиваясь к женщине, вынуждая ту испуганно отшатнуться.       Генри подобрался, намеренный встать между двумя представителями аристократии, не поделившими ребенка. Однако встревать в чужие разборки не спешил, невольно вникая в суть непростого вопроса.       — Что за глупости, Валентайн? — возмутилась Эванджелина Файнс. Казалось, еще немного, и она упрет кулаки в бока, как торговка на площади, но нет, такого леди себе позволить не могла. Вот заколоть обидчика зонтиком…       — Глупости?! — вспылил граф, до побелевших костяшек сжимая пальцы в кулаки. Его буквально трясло. Казалось, еще немного, и его либо хватит удар, либо он кинется на гостью. — Хочешь сказать, Винсент лжет?! Что он выдумал, будто ты пыталась задушить его подушкой?!       Генри изумленно посмотрел на женщину. Меньше всего та походила на детоубийцу. А вот мальчишка вполне мог солгать, если баронесса ему не нравилась. Но встревать не посмел. К тому же женщина вмиг смертельно побледнела, прижав ладонь к груди. Отшатнувшись, она медленно осела на диванчик, покачав головой.       — Я не… Никогда. Ты что… — прошелестела женщина. Подняла на хозяина дома смурной взгляд: — У него тяжелые приступы, Валентайн. Он задыхается, бредит. И верит в этот бред, даже когда приходит в себя… Я консультировалась с Энтони и… Александром. Он обеспокоен тем, что Винсент мог унаследовать недуг Женевьевы.       Кажется, сейчас будет смертоубийство. Подумалось Генри, когда Ибрайтес схватил пустую бутылку, вот только полетела та, к счастью, не в собеседницу, а в стену. Безумец не безумец, а нрав у аристократа оказался бурным.       — Винсент не безумен! А Бейли я кишки выпущу! Сперва сестру мою в могилу свел, теперь за мальчика взялся?! Не отдам! Ни ему, ни муженьку твоему любвеобильному! Винсент — Ибрайтес, не Файнс!       Мгновением спустя загустевший, казалось, в комнате воздух разорвало звонкой пощечиной.       Эванджелина Файнс казалась ледяной глыбой, но руки ее дрожали, хоть женщина и пыталась спрятать эту дрожь, сжав пальчики в кулаки.       — Как бы ни хотелось тебе или мне, но Винсент — барон Файнс. И как бы мы к этому не относились, нам придется смириться, — жестко выговорила женщина, судорожно переведя дыхание, добавила: — Ему нужна помощь, Валентайн. Не ищи во мне врага. В конце концов, разгребать проблемы придется мне, а не тебе или моему драгоценному супругу.       — Нужна. Но только не от Бейли, — отрезал Ибрайтес, отворачиваясь, чтобы посмотреть на портрет молодой женщины. Девушки даже, с черными как смоль тяжелыми локонами, рассыпанными по плечам, и удивительными широко распахнутыми глазами цвета морской волны в обрамлении густых ресниц-опахал. От созерцания портрета красавицы в платье цвета шампань, держащей в ладонях нежные бутоны маленьких белых розочек, его отвлек голос все того же Валентайна: — Он не безумен. Как не была безумна Женевьева. Уверен, дело в нашей крови.       Все так же оставаясь в дверях, не смея переступить порог, Генри покачал головой. Вот же угораздило, влезть в чужие семейные разборки, которым позавидует даже столичный высший свет. В подобных историях всегда было жальче всего детей…       Баронесса Файнс бросила взгляд на портрет, и в этом взгляде смешались ненависть и жалость. Спрятав эмоции за длинными пушистыми ресницами, она вновь бесстрашно подступилась к мужчине, чтобы мягко сжать его плечо.       — Бороться с причинами нам не под силу, — осторожно заметила баронесса. — Но мы можем постараться сделать так, чтобы последствия не стали фатальными. И для этого мы должны работать сообща.       Собеседник сжал пальцами переносицу, пытаясь собраться с мыслями, чтобы ответить. Вне всяких сомнений, очередным отказом. Однако бутылка виски мешала подобрать аргументы, и он только удрученно скривился:       — В любом случае, мальчик останется у меня минимум до приезда Виктора, а там пусть явится сам, — объявил он о своем решении.       Казалось, баронесса придушит Валентайна Ибрайтеса на месте, но лишь поджала губы и, развернувшись на каблуках, направилась прочь, шелестя проклятия. А может, то шелестел подол платья.       Оставшись наедине с собой, Ибрайтес обессиленно выдохнул, устало потерев шею. Усмехнулся уголком губ, бросив взгляд на Генри.       — Сколько она вам заплатила за беднягу Глоусли?       — Я не убивал его, — упрямо повторил Генри, не желая брать на себя чужие грехи. Повернулся, чтобы уйти, но задержался. — Думаю, леди Файнс тоже тут ни при чем. Всего доброго.       Мальчик найден, женщины в безопасности — пора и честь знать.       Хотелось оказаться как можно дальше не только от проклятого особняка, но и от не менее проклятого города. Вот только куда бежать? Да и вряд ли его теперь выпустят. Вот уж вляпался так вляпался…       Покачав головой самому себе, Генри едва заметно вздрогнул, когда на последней ступеньке его окликнула Никки. Ну что еще?..       — Генри, постойте! — запыхавшись, девушка нагнала его, так, словно бежала со всех ног. Ее бледные прежде щечки залил нежный румянец. Взяв ладонь Генри в свою, вложила в руку увесистый кошель. — Вот. Не рассказывайте никому о произошедшем. Прошу вас…       Искушение было велико, особенно учитывая его бедственное положение, но Генри повернул руку таким образом, чтобы деньги остались в девичьей ладони. Не хватало еще оказаться у аристократов в долгу.       — Передайте хозяйке, что ей не о чем волноваться. Я буду нем, как рыба.       Направляясь через холл к двери, тихо фыркнул — купить его пытались впервые. Надо поскорее приводить в порядок дела и, возможно, податься куда-нибудь на идущем из порта корабле. Посмотреть мир, а если повезет, может, найти и свое место в нем.