Сумей сказать нет

Хеди рассчитывает на Санди. Она, шагая по бетонному покрытию, представила тысячи вариантов расправы. Ритмичный стук каблуков перебивался биением пульса в ушах. Хочется пожить. Хочется быть. Пройдя сто с лишним метров, высокая фигура остановилась у большой двери. Глубокий вдох. Пальцы поправили обтягивающую юбку, оттянув края вниз. Наконец несмелый стук. Тишина. Стук повторился. Костяшки на пальцах гудели. В голове звенело. И только спустя минуту послышались глухие шаги. Одними глазами приказав войти, мужчина прошел к своему столу, как ни в чем ни бывало продолжая перебирать бумаги. Сомкнув губы, Хеди мелко задрожала. Словно её поместили в морозильную камеру, время от времени понижая температуру. Чувство неизбежного. Бессилие. Но она не сдается. Не собирается. Внутри неё горит желание бороться. Доказать, что она способна. Не только на мелкие манипуляции, кражи, аферы. Она может больше. Она чувствует. Вот только дадут ли ей на это время? Тихо выдохнув, Хеди заставила себя расслабиться. Вместе с этим пришло тепло. Но Кантор знала, что это временно. А потому, нужно говорить. — Здравствуй, Сэм. Рука мужчины, выводившая слова на бумаге, остановилась. Подняв голову, Филлипс молча рассматривал Хеди. Начал с перламутровых локонов, плавно скользящих по плечам и спине, опустился ниже, к сомкнутым в блеске губам, которые тут же приняли расслабленный вид. Вдохнул ртом, готовясь говорить, скептически заглядывая ей в глаза. На выдохе произнес: — Почему ты одна? — Я… — Почему ты одна? — грубее. Сталь в голосе вызвала слабость в коленях и сухость во рту. Щеки Кантор покрылись пунцом. — Сэм, я делала всё как ты сказал. Но появились преграды. — Да-а? — наигранно удивившись, он продолжил: — Интересно это, какие? — Она… — сглотнула. — Она начала выдвигать свои требования. Несколько секунд Филлипс молча смотрел ей в глаза, а потом рассмеялся. Хеди в недоумении нахмурилась. — Она? Она начала выдвигать требования? — хохоча, он полез в шкафчик, достав платок. Вытер глаза. — Простая девчонка? — продолжал смеяться. Кантор прикусила внутреннюю сторону щеки, ощущая покалывание в глазах. Опустила веки, не имея сил смотреть ему в глаза. — Да ты в ударе, Хеди. — Но я справлюсь! — неожиданно даже для самой девушки вырвалось изо рта. Хеди, как маленькая обиженная девочка, сопела, сжала кулачки, а её нижняя губа дрожала. — Я сделаю это. Мне просто нужно больше времени. — Не тебе решать, сколько у тебя есть времени, — жёстко отчеканил Сэм, утратив прежние эмоции. Встал из-за стола, делая шаги к девушке. Хеди сжалась. Подошёл вплотную, сканируя её лицо. — И не смей мне устраивать истерики, я тебе не отец, — глаза Хеди расширились, налились слезами. — Упс, — Сэм прижал ладонь ко рту, а после развел руками. — Точно. У тебя и родителей-то нет. Резкий вдох. Хеди больше не скрывала своих эмоций. Удар под дых. Ахиллесова пята. Тема, которую никто не затрагивал долгое время. И сейчас… Рана, которая, казалось, зажила, на месте которой образовался шрам, из неё вновь хлестала кровь. Бурными, мощными потоками омывая израненное сердце. — Зачем ты так? — Затем, что ты плохо выполняешь свою работу, — ядовито улыбнувшись, Филлипс щёлкнул Хеди по носу, издав характерный щёлк языком, и развернулся, возвращаясь к столу. — Если тебе нечего добавить — свободна. И она ушла. ______ Ночь выдалась душной. Хеди заснула лишь на миг. Спустя время девушка ощутила жар, исходящий изнутри. Вдохнув горячий воздух, Кантор откинула одеяло, вставая с кровати. Войдя в ванную, намочила руки и живот холодной водой, прополоскала рот. В голове каша. Туман. Стальной голос в голове. Санди. Сэм. Что делать. Вернувшись в кровать, сомкнула веки, через несколько секунд вскакивая, возвращаясь к воде. Включила напор, залезая в ванную. Холодная. Как хорошо… Телефонный звонок заставил обнаженную выругаться. Через несколько секунд девушка взяла трубку, недовольно огрызаясь. — Чего тебе? — Оу-оу, я бы притормозил, — голос Филлипса разрезал удушающую тишину спальни. Хеди закатила глаза, вовсе не чувствуя страха. В своем доме она была в безопасности. И Кантор это явственно ощущала. — Сэм, я плохо себя чувствую, так что… — Так что заткнись и слушай, — повысил тон. Вот сейчас Хеди вздрогнула. — Не наглей, Кантор. Я думаю тебе мало понравится сегодняшнее извещение. И для той, у которой остались… сутки, ты слишком смелая, — ироничный тон, вызвавший остолбенение во всём теле Хеди. Сглатывая ком и хватаясь свободной ладонью за деревянную спинку кровати, Кантор выдыхает одно единственное: — В смысле? — Двад–цать че–ты–ре ча–са, — выговаривает по слогам, будто насмехаясь. Хеди чувствует себя злой и униженной, но держит язык за зубами. Новая волна жара прошлась по телу, колени предательски подкосились. Всё, что говорил дальше Сэм — пролетало мимо ушей. Горло сдавило колючими оковами, дышать было все трудней. Схватившись за шею, Кантор предприняла попытки вдохнуть полной грудью — тщетно. Из рук выпал телефон. На глухой грохот прибежал щенок, взволновано скуля и бегая вокруг хозяйки. Хеди сдавленно прошептала: — Ганс… Мальчик мой, мне плохо… Что же это такое… Слабое тело, не имея сил удержать себя, рухнуло на ковёр. В ушах звенело, перед глазами мутной дымкой проплывали обои, настенные часы, пушистая морда любимого питомца, потолок, и, наконец, темнота. Мозг Кантор отключился. Обеспокоенный пёс пытался привести Хеди в чувство частым вылизыванием и боданием головой, в то время как из динамика, придавленного девушкой, доносились глухие фразы…