***
Сон полнился неясными образами: засасывал в себя подобно тёмному болоту, нашёптывал на ухо колкости, глумился над ним голосами друзей. «Неудачник» «Ничтожество» «Никто тебя не любит» Последнее побудило Риза, или то, что от него осталось, рассмеяться. Тот, чьими глазами он видел этот сон давно забыл что такое быть нужным и по-настоящему делить с кем-то не только боль, но и радость. Может поэтому он медленно отдалялся от Вона с Иветт. …Может, с этим что-то можно сделать? Вдруг темнота резко развеялась: по другую сторону сна возле уха настойчиво пищал будильник, а на часах застыло 6:35. Риз потёр глаза, стряхивая остатки дрёмы, но на задворках сознания все равно зудело навязчивой мыслью мрачное послевкусие.***
То, что он совершил большую ошибку Риз понял не сразу. Он почти не вглядывался в лица окружающих людей — редко кто в группе обращал на него внимание, а уж вне её и подавно. И тот факт, что вот уже целый час Риз сидел не на литературе он осознал не по вовсе-не-одногруппникам что его окружали, а когда преподаватель экономики — фамилию которого Риз даже не потрудился запомнить — вкрадчиво пообещал поспособствовать лишению стипендии каждого, кто будет спать на его парах. Риз сглотнул в унисон с остальными и решил покорно высидеть до конца. Ведь путь назад, кажется, был отрезан. Позже, проклиная дурацкие сны и не менее дурацкий топографический кретинизм, Риз бесцельно бродил по коридору — совсем немного не доходя до аудитории где он должен был быть этим утром. — Эй шкет. Какого рожна тут шатаешься?.. Риз вздрогнул — голос прозвучал одновременно нагло и угрожающе, но стоило на него обернуться, как страх сменился растерянностью. Когда-то давно они с Воном поспорили, что вряд ли найдётся кто-то ростом ниже него — и теперь, кажется, Вону придётся раскошеливаться на десятку. — Прости… те? От незнакомца так и веяло неприязнью: несмотря на то, что этот человек с трудом доставал Ризу даже до подбородка, тот был жилистым и подтянутым, а тёмный спортивный костюм и странный свёрток в руках здорово сужали простор для фантазии. «Учитель, как и Афина?..» — задумался Риз. Но чего именно? Незнакомец явно был откуда-то с востока — зелёные глаза с прищуром, маленький рост и заострённые черты вполне на то намекали, а почти пепельно светлые, наверняка крашеные волосы выдавали бунтаря. — Язык проглотил? Что шляешься? — скороговоркой выплюнул тот. — Или потерялся как последний придурок? Риз нахмурился. — Почему вы так… — Говорю с тобой как хочу, и ты мне ничего не сделаешь, — тот довольно улыбнулся. — Старине Лину никто ничего не сделает! — К-кому? — Понял-понял, зелёный совсем, не слышал небось! — он усмехнулся. — Мои ребята золото берут который год. Шпага, меч, лук — хороши во всем! — Правда?.. — Да, конечно, на кой мне врать? Ты так и не ответил, шкет. Ждёшь кого? — Я… — Риз замялся. — Должен отдать кое-что. Эссе. — А, буковки-хуюковки, перевод бумаги. — Вообще-то, я из-за него не спал! — Пха, слабак, я в твои годы мог книгу написать за три дня, и она взяла бы Хьюго! Риз проглотил ругательство, с силой сжав кулаки, но его реакция лишь рассмешила стоящего напротив человека. — Ха-ха-ха-ха, расслабься, я не со зла, — тот сверкнул белозубой улыбкой. — Не всех небо наделило такой же силой и умом, тут никуда не деться, а? — он прищурился. — Ты ведь к Лоуренсу шел. — Может быть. — Тогда занеси ему вот это, — в руку Ризу лёг сложенный вчетверо лист бумаги. — Скажи Афина передала, он поймёт. — А что… — Не смей подсматривать туда, понял? Я узнаю, не сомневайся. Я всегда узнаю, а потом случаются маленькие происшествия. Маленькие и неприятные. Риз сглотнул. Где-то далеко скорее всего корчилась в конвульсиях его удача. — Ну давай, шкет, не подведи. Заодно писанину свою передашь, два в одном. — Да. Конечно, — Риз вздохнул. — Вот видишь, как я тебе помог. Что бы ты без меня делал? …Давай, шевели ногами! Дело не будет ждать тебя весь день!***
Дверью он хлопнул слишком уж громко — настолько, что испугал самого себя. Риз глубоко вдохнул и выдохнул, унимая всполошно бьющееся сердце: раздражение, страх и растерянность будто бы медленно отступали. Аудитория была пуста и словно дремала: никто не переговаривался вполголоса, шелест бумаги исчез, а доска возле стола учителя блестела от чистоты. — Все ушли, — чуть слышно буркнул Риз. Цокнув языком он подошёл к широкому столу на котором стояла уже знакомая чашка с рыжим котом. Сложенный вчетверо лист бумаги будто бы начал жечь руку, так и подначивая, чтобы заглянуть внутрь. Но китайский гремлин с которым ему не посчастливилось встретиться уж точно сдержит слово, а проблем Ризу и без того хватало. Прожевав ругательство Риз осмотрелся, чтобы совсем скоро приметить слева деревянную дверь. Наверно, то самое место где он пытался прийти в себя после панической атаки. — Где он ещё может быть… — сглотнув, Риз повернул ручку.***
…а сделав шаг вперёд почувствовал себя очень странно. Его окружил приятный запах корицы и бумажной пыли. Впереди за окном шелестели одернутые рыженцой листья, сквозь которые пробивалось тёплое осеннее солнце. Само пространство сузилось в один миг, будто он очутился в другом, далёком от бесконечной суеты и проблем мире. Казалось, что даже появление Риза не смогло развеять окружающую дрёму. Из мыслей его вывел звук размеренного, ровного дыхания — мистер Лоуренс спал, устроившись между окном и одним из стеллажей. Насколько ему было удобно Риз не сильно представлял — тот обнял себя руками, а головой упёрся в деревянную стенку, от чего рыжие волосы забавно сбились. На секунду бумага в руке показалась пропитанной кислотой или ядом. «Эй, я пришёл разрушить вашу идиллию и швырнуть вот это прямо вам в лицо! После всего, что вы сделали!». Риз качнул головой, чувствуя, как к щекам приливает жар. Внезапный тихий смешок заставил его вздрогнуть — учителю явно снилось что-то хорошее. Однако, Риз не мог стоять тут вечно. Медленно и тихо он двинулся вперёд, стараясь не издать ни звука. К запаху корицы добавился чуть заметный аромат кофе, и какой-то маленькой глупой части его захотелось узнать какого именно. …Слишком поздно он понял, что отвлёкшись, начал неловко заваливаться вбок. Перегруппировавшись в последний момент, он нашёл себя в крайне неловкой позиции — теперь его лицо находилось в нескольких сантиметрах от лица учителя, руками же Риз держался за стеллаж и подоконник, нависая над мистером Лоуренсом. Лицо загорелось изнутри, а эссе, что он зажимал в механической ладони, смялось. Так близко он смог рассмотреть, что яркие рыжие крапинки на смуглой коже будто бы собирались в крошечные созвездия, украшая высокие скулы и переносицу. Те тянулись вниз, к шее, побуждая дремавшее недолго любопытство вновь очнуться от сна. Спускались ли те к ключице. Или… ещё ниже? — М-мх… карамельный, пожалуйста, — внезапно промямлил мистер Лоуренс, обжигая кожу Риза горячим дыханием. От близости закружилась голова — Риз попытался отпрянуть, но сделал лишь хуже, неловко завалившись вперёд. В тот же момент учитель чуть поднял голову вверх, и Риз ощутил фантомное прикосновение на своих губах. Время на секунду остановилось. Ризу стало так жарко, словно он варился заживо изнутри — кровь его вскипела, вспенивая заодно и бегущее по мозгу серое вещество. Мысли забились о череп роем разгневанных ос. «Что только что произошло?» «Какой я кретин!» «Хоть бы он не проснулся!» Но удача, конечно же, давно была не на его стороне — низко хмыкнув и промычав что-то невразумительное, мистер Лоуренс подался чуть в сторону, накрывая его губы своими. Учитель резко распахнул глаза — зелёный и голубой почудились Ризу парой ярких светил, что вот-вот его испепелят. — Что… что здесь… — Я н-не… извинит… — залепетал Риз, пятясь назад. Взгляд заметался в поисках спасения, в ушах стучало громко и часто. Что было сил Риз ринулся к спасительной двери, но дёрнув ручку на себя оказался в абсолютной, кромешной темноте. В нос ударил запах пыли и чернил, а за спиной что-то тревожно скрипнуло. «Ну все» — полумал Риз. — «Здесь я и умру» — Риз? Ты… — послышался тяжёлый вздох. — Там вообще-то кладовка. Ругнувшись, Риз попытался выбраться и приложился лбом о нечто твёрдое. Затем, когда попытка увенчалась успехом он механически, на негнущихся ногах вышел на свет и не проронив ни слова направился к выходу. Как именно он добрался до общежития Риз не помнил, но оказавшись в своей келье тот не раздеваясь забился под одеяло с головой и свернулся клубком. Здесь он, пожалуй, и останется. Навсегда.