Лагерь

Они точно не знают когда это все началось. Возможно, неловкий танец на дискотеке или любое другое событие. Но сказать одну деталь они могут точно — у них не было признания, точнее, в привычном всем понимании. Луз не крала Эмити со свадьбы, не влетала в ЗАГС, пытаясь расстроить празднество или увести Блайт прямо из-под венца перед глазами жениха (хотя им по пятнадцать, камон). Никто из них не кричал в дождливый путь заветное «я люблю тебя!» Они просто приняли и смирились с этим? Правда Эмити совсем потеряла этот момент из виду. Луз никогда не любила скрывать что-то от таких классных друзей, как Уиллоу и Гус. Но когда сама, черт тебя дери, Эмити Блайт просит сохранить в секрете статус их отношений, то можно и язык себе отрезать. И оставить богиню Эмити без комплиментов. Эмити по триста раз проверяет, закрыта ли дверь. Прежде чем обнять Носеду при встрече и сказать слишком уж сладкое: «Я тебя люблю», и уткнуться лбом в плечо, тихонько вдыхая аромат Луз. Целуются они нежно и волнующе. И Луз практически умирает от инфарктов каждый раз. Купите вы ей уже гроб. Губы Эмити мягкие и Луз хочется утонуть в ощущениях. Губы Луз искусанные и обветренные. Эмити это нравится, а Луз нравится вкус гигиенички Блайт, считайте, что они идеально дополняют друг друга. Носеда готова отдать что угодно, лишь ещё чуть-чуть насладиться раскрасневшимся лицом самой, мать вашу, Эмити Блайт. — Помидорка, — Луз хрипло смеётся, отведя взгляд от Блайт. Эмити сводит брови к переносице, мол «какой я тебе помидор?», но все равно улыбается. Потому что Луз по-глупому милая, и вы не можете отрицать факты на лицо. Эмити легонько хлопает Носеду по лицу, обращая на себя внимание. — А ты тогда огурчик, ведь огурцы и помидоры отлично сочетаются, — шепчет Эмити, устраиваясь поудобнее подле Носеды. Носеда фыркает, покачивая головой. — Ты, как всегда права, — мурлычет Луз и жмётся ближе к Блайт. Глаза Блайт всегда, всегда казались Луз чарующими. Было ощущение, будто ещё чуть-чуть и Носеда бесповоротно раствориться в золотых омутах. *** Честно, пикап Иды никогда не был хорошим местом для романтических встреч. Чаще всего в нем пахло дешёвым алкоголем и чем-то таким, что сюда больше никогда не хотелось заходить. Ещё его нещадно трясёт на кочках. Один лишний бугор и ты уже считай стал астронавтом. Хуже это изобретение человечества, доработанное Идой, становится стоит в нем появиться сиблингам Блайт. Они растрясывают пикап ещё сильнее, чем какие-то там кочки. Эмити не нравилось в этом транспорте все: вонь алкоголя и сигарет, старые и облезшие сидения — и это ещё считайте полный список пунктов, которые Эмити Блайт хотела бы поменять в этой жалкой машинке. Ладно, у Иды был нереальный музыкальный вкус. Эмити никогда не признается в себе в том, что ей понравились те дурацкие матершинные песни.

Shut Me Up — Mindless Self Indulgence

Сиблинги во главе с Луз раскачивают пикап, подпевая песне. — I can't wait for you to knock me up. In a minute, minute. In a fuckin' minute — I can't wait for you to knock me up. In a minute, minute. In a second Эдрик слегка подпинывает переднее кресло, на котором сидит Эмити. Она морщится, взгляд сквозит гневом. — И вам нравится это? — Эмити выделяет последнее слово, указывая на старенький Идин магнитофон. — Кочнесно (не исправляйте это слово, оно тут для шутки). Тебе просто стоит распробовать вкус их песен, — Эмира подмигивает сестре, высунув язык. — Это, конечно, не какой-то там Моцарт, но тоже сойдёт. — она пожимает плечами, тряхнув головой. Эмити сверлит её взглядом, отворачивается к окну и отбивает пальцами ритм песни. Эта музыка определённо ей не нравится.

***

Луз встаёт сонная и растрёпанная: один из её носков съехал с ноги, открывая вид на пятки, а волосы встали комом. Возможно, Луз была чуть милее, когда Эмити видела её такой домашней, иногда оставаясь на ночные посиделки со страхом быть пойманной кем-то кроме Иды и Дэвида. Возможно, Эмити Блайт неудавшаяся лесбиянка, связавшаяся с чем-то неправильным, запретным. Возможно, но она не философ, а просто влюблённый подросток, утопающий в собственной любви, река которой с бешеной скоростью несёт её по смене в этом не таком уж и плохом лагере. Возможно, Эмити даже рада, что ненавистная мать спихнула её сюда. Да, определённо. Луз зевает, трясёт головой и по-совиному открывает глаза, вертя головой. Делает она это слегка с замедлением, и Эмити добавляет её в список самых милых вещей, которые она когда-либо видела.

***

Сколько бы вы не пытались доказать Эмити Блайт, что Луз Носеда отпетая неудачница-лохушка этот номер никогда не прокатит. Любовь Эмити Блайт невинна и возвышена, чтобы обращать внимание на такие мелочи, которые и гроша ломаного не стоят. Просто вбейте себе это в ваши пустые головешки, на носу зарубите, запомните как ваше гребаное имя. Эмити Блайт до гроба любит Луз Носеду, можете убиться, но это чистейшая правда, а вы глупцы слепые.

***

Эмити смотрит неотрывно нежно, запоминает каждую мелочь любимого лица. Ведь им скоро придётся расстаться. Смакует имя на одних только устах. Имечко отпадёт приторной карамелью, но Эмити не морщится, сильнее вкушает плод запретный, будто в последний раз. — Луз, — она вздыхает, тянет воздух в лёгкие и по-нежному легко улыбается. Лучезарно, солнечно, как Луз кропотливо учила её, направляла в сторону света. Носеда наклоняет голову набок, как самый милый щеночек, заглядывает в омуты, смотрит вопросительно. Ждёт. — Да? — отзывается. Эмити хотелось бы убить ебаное время, текучее, скользящее сквозь пальцы. Ползёт-ускользает змеей нарочной. Блайт хмыкает, двигается ближе. Обнимает за плечи, вздыхает родной аромат и улыбается, как самая последняя дурочка на этой гребаной планете. Просто, блять, убейте ебучее время.

***

Руки у Эмити всегда холодные, ледяные, током бьются. Луз всегда это нравилось, она могла делиться теплом с Эмити. Целовать её костяшки, кропотливо всматриваться в изящные линии ладоней Блайт. Носеда накрывает бледные и маленькие ладони Блайт своими, большими и тёплыми-тёплыми. Эмити хмыкает, в шутку норовит выдернуть ладони. Улыбается тепло так, как её учила она, солнце личное.

***

Возможно, Эмити слишком идеализировала образ Луз. Возможно, она слишком долго носит розовые очки, которые рано или поздно окажутся по её веками, разбитыми, ненужными, заботливо запиханными самой Носедой с дурацкой подписью “с любовью” и с дурацким сердечком. Но, дери тебя черт, эти розовые очки ей нравятся. Реальность больше не серая, не скудная потаскуха, а такая реальная, настоящая, любящая тебя в конце концов. Эмити похуй, если этими стеклышками ей выколят глаза, прожгут душу. Ей, сучка, это нравится.

***

Эмити никогда не была особо верующей. Библия всегда снилась в страшных снах, гонимых таких. Эта книга всегда отталкивала её куда подальше, будто говорила “не подходи, блядь. Я тебя съем живьём”. Но, когда Луз появилась в её жизни (а мы помним как она изящно влетела в Блайт подносом), она стала в какой-то степени верить в Иисуса, вдруг это он, наконец-то заметивший её душу грешную, послал ей ангела во плоти. В конце концов Эмити заслужила это за все страдания, которые ей на блюде с голубой каёмочкой преподнесла Одалия. Будь Эмити чуть более впечатлительной и фанатичной её комната была бы обклеена всеми церковными календарями, которые можно найти. Для Блайт не проблема достать что-то этакое. *** Эмити у Луз всегда ассоциировалась с песней “Marry on a Cross”. Или, по большей части, с “Little Miss Perfect”.

***

Как бы Луз не отрицала этот факт, но Эмити замечательно целуется. Чувственно, нежно, будто проходила специальный курс (с помидорами). Её губы всегда увлажнены и, блять, Луз сходит с этого с ума. Дышит куда-то в губы, тепло, с чувством. Кто бы что не говорил, но Эмити — богиня. Сама Афродита наградила её. *** Иногда Эмити могут сниться кошмары, разные, в основном главная роль отведена Одалии, сучке и самой настоящей дьяволице. Луз, её тёплая и нежная Луз, всегда рядом. Она умело подставляет плечо под грады слез. Она лучшая, что случалось с Эмити Блайт.