Клятва

Орочимару усмехнулся. Спокойный взгляд золотистых глаз двигался следом за Джирайей, который мерил комнату размашистыми шагами — движение помогало дайме собраться с мыслями. — Кто это может быть? Кто может желать смерти моему наследнику и по какой причине? — Мне нужно больше времени, чтобы дать вам ориентир, — после небольшой паузы, заговорил Орочимару. — Но у меня есть несколько догадок. — Рассказывай. — Шпион, посланный убить господина Наруто — из безкланового сообщества. Скорее всего, он наемник, подосланный для проверки навыков Саске. — Что это значит? — Наш враг ищет способ подобраться к вашему внуку. Он пытается найти слабые стороны Учихи. — А что в случае с ядом? — То же самое. Если бы рядом не было господина Гаары, который оказал помощь, возможно, мы бы уже проиграли. Джирайя снова двинулся по комнате. Орочимару надоело наблюдать, поэтому он перевел взгляд на небольшой проем, служащий одновременно и окном, и узким выходом наружу. На секунду перед его глазами встал мучительно яркий образ девушки. Темные волосы ровными прядками покрывали ее плечи и лоб, глаза смотрели исподтишка, словно бы с недоверием. Анко. Сам того не желая, Орочимару вспомнил самую первую встречу с ней. По-кошачьи изящный изгиб спины, потрепанное вакидзаси и пренебрежение в голосе. Шпионка выглядела высокомерно даже тогда, когда меч Кимимаро больно упирался в коротко вздымающуюся грудь. Эхо ее высокого голоса обожгло внутренности огнем и заставило сжаться нечувствительное сердце. «Ты не похож на праведника. Такие, как ты, не знают, что такое преданность». А потом пришли короткие искры воспоминаний: нежная кожа шеи в изгибе ворота, пасмурный взгляд, сдержанная улыбка. Она без труда притворялась служанкой и, благо, Джирайя никогда не вглядывался в окружающие его лица, будто специально бросая вызов каждому встречному — попробуйте, нападите. Орочимару не собирался пользоваться его безграничным доверием в подобном ключе, но… Какое-то время он еще сожалел, что дал Анко убежище, вместо того, чтобы сдать дайме. Если бы не она, то в его сердце не было бы зияющей черной дыры, требующей мести. Требующей смерти. И самых ярких, самых чувственных воспоминаний, которые с каждым новым днем проникали все глубже в душу и отравляли ее — тоже бы не было. *** Учиха молча наблюдал за тренировкой из дальнего угла зала. Прошла ровно неделя с того момента, как Наруто впервые взял в руки Ночное пламя. Стойка, с которой началось его обучение, претерпела значительные изменения. Узумаки нашел свою золотую середину: он ставил на реакцию, поэтому мог как позволить себе выжидать время, так и атаковать сильнейшими ударами. Конечно, техника ведения боя была далека от совершенства, но Наруто старался изо всех сил и тратил на тренировки почти все свободное время, поэтому довольно быстро прогрессировал. Его обучение уже сейчас давало плоды — с каждым разом Саске было все сложнее удержать оборону. Наруто брал упорством и непредсказуемостью. Иногда Учиха ловил себя на мысли, что если бы господина обучали с самого детства, то сейчас он мог бы быть кэнсеем дома Узумаки. Другими словами, он был бы настоящим соперником для Саске. Наруто шумно выдохнул и плавно взмахнул мечом в воздухе, отрабатывая сложный удар-обманку. Он мог делать это по несколько часов подряд. Если честно, то Саске даже завидовал его невероятному упорству — у самого Учихи давно отпало всякое желание тренироваться просто так, ради интереса. Все тело Наруто работало слаженно и красиво, без каких-либо признаков усталости. С ногами он разобрался без труда, а вот с руками иногда возникали проблемы. Любая досадная мелочь, как и прежде, вызывала легкие приступы раздражения — Учиха замечал, как поджимаются покусанные губы, как вздрагивают пальцы, как сгибается спина, когда Наруто останавливался, чтобы перевести дух. — Как насчет проверки? Среди оружия в тренировочном домике была всего одна настоящая катана. И выглядела она неважно, но сейчас Саске было, в общем-то, все равно, с чем вставать против Наруто. — Я хочу рассказать вам о хитростях, которые я использую в бою. Это не секреты — но немногие рискуют идти на подобные уловки, так как они могут обернуться против использующего. Дождавшись, когда Учиха возьмет меч и встанет напротив, Наруто принял отработанную стойку. Саске невольно залюбовался. Определенно, из Узумаки получился бы невероятный воин. Решительный. Ловкий. Сильный. Прекрасный. Хотя, почему получился бы? Обязанности будущего дайме не сковывают его по рукам и ногам. По крайней мере, Саске на это надеялся. — Есть несколько способов уклониться от удара… в том числе прервать его. У вас отличная реакция, возможно, вы сможете сбить меч с траектории, — Саске обхватил оружие с затупленной стороны. — Если переусердствовать, можно сломать пальцы. Но… этот прием может и жизнь спасти. Наруто кивнул, показав, что готов попробовать. — Меч всегда направлен лезвием к врагу. Значит, для удара необходимо выбрать подходящий момент, — самурай медленно провел ладонью, показывая, когда именно надо сбить оружие с траектории. И тут же взмахнул катаной, позволяя Наруто использовать прием. Узумаки повторил движение. — Я рад, что мне достался такой талантливый ученик, — усмехнулся Саске. — Не хвали, а то я на радостях сяду и больше не поднимусь. — Устали? — Хотел бы я сейчас часик-другой поспать… Саске продолжил атаковать. Мечи столкнулись, высекая одинокую искру. — Я могу постеречь ваш сон. — О, нет. Если ты будешь присматривать за мной, я вряд ли смогу уснуть. Припомнив о ситуации с медитацией и одновременно улыбнувшись друг другу, они продолжили тренировку. С одной стороны, все шло просто прекрасно. Но оставалось кое-что, что беспокоило их обоих. *** Этой ночью Узумаки долго не мог уснуть. Он старался создавать как можно меньше шума, но и тихой возни хватило, чтобы полностью прогнать чуткий сон Саске. Самурай поднялся и какое-то время был занят зажиганием масляной лампы. Разогнав по углам сутулые тени, теплый свет огня ударил по привыкшим к мраку глазам. — Вас что-то беспокоит? — Немного, — Наруто принял сидячее положение. Саске с трудом отвел взгляд — его одежда сползла с плеча, слегка обнажив притягательное тело. — Ничего не происходит. — То есть? — Ну, все затихло. Как-то подозрительно это. А если снова что-то случится? Я не хочу, чтобы тебе пришлось наносить себе раны из-за моей слабости. Наруто хотел было встать, но Саске успел сесть на свое место, а затем ободряюще накрыть руку господина своей. — Не думайте, что этот ритуал приносит мне неудобства. Я привык к боли. Куда сильнее меня волнует это странное затишье. Пальцы нежно сжали ладонь. Немного поколебавшись, Наруто поднял взгляд. В глазах, помимо тревоги, было что-то еще, невысказанное и робкое. В поисках спокойствия или уверенности он подвинулся ближе, после чего вдруг решил перебраться на соседний футон. — Ты не против? — Нет, — после небольшой паузы ответил самурай. Он снова лег, и Наруто без лишних слов устроился рядышком. Им было немного тесно, но зато тепло и спокойно. Прижавшись щекой к плечу и положив руку на грудь Учихи, Наруто какое-то время прислушивался к его дыханию. — Почему я не могу думать ни о чем другом?.. Саске нервно усмехнулся. Вот уж кому не стоит задавать подобный вопрос — он уже почти привык сдерживать свои порывы в отношении Наруто, но все еще мучал себя какими-то надеждами. Иногда справиться с ними становилось очень сложно. Если не считать мелкие желания, которые постоянно усложняли эту задачу… Например, Учихе часто хотелось как следует затянуть пояс Узумаки. Господин отличался редкостной неряшливостью и привычные вещи выполнял абы как, особенно по утрам. Еще Саске хотелось коснуться его волос — таких мягких и солнечно-светлых. От одного только вида довольного Наруто на душе становилось лучше, спокойнее. Но это не отменяло того факта, что Саске хотелось большего. Больше внимания, больше… доверия. И близости. Он начал ловить себя на мысли, что ревнует к каждому встречному. Будь то учитель по каллиграфии или миловидная служанка, врач или даже семейный советник. В такие моменты Учиха старался выглядеть невозмутимым, но вместо этого становился замкнутым и тихим — что не самым лучшим образом влияло на отношения с окружающими. Биение под рукой Наруто чуть-чуть ускорилось. — Саске, я хочу… то есть… можно… Он медленно поднял голову. Саске потянулся к губам и нежно прихватил своими. Получился не поцелуй — просто соприкосновение. Легкое, непринужденное. — Вам можно все. Узумаки не сразу понял, какой смысл Саске вложил в сказанное. А когда понял — спрятал лицо у него на груди, покраснев. — Какой же ты… болван… Голос звучал приглушенно, но Учиха все расслышал. Не боясь перейти грань, он взлохматил мягкие волосы, так, как давно хотел. Погладил пряди ладонью, зарылся пальцами. Ему безумно сильно нравилось прикасаться к господину вот так, без всяких ограничений… Неожиданно Наруто снова вскинул голову и сам поцеловал его. Порывисто, пылко, словно умоляя о чем-то. Сам потянул в сторону ворот своей одежды, напором вводя в замешательство. Саске постарался взять себя в руки и присмотрелся. Рассеянный свет высветлял тело Наруто с одной стороны, четко вычерчивая линии шеи, плеча и руки — гармонично пропорциональных, притягивающих взгляд. Саске начал с шеи — поцеловал чувствительное место под ушком, изучающе тронул пальцами горячую кожу. — Все в порядке?.. — Ты задаешь много вопросов, — немного грубо откликнулся Наруто. Объяснять свой порыв он не хотел. Совсем. Пока Наруто прислушивался к шорохам, руки Саске путешествовали по открытым участкам кожи, а губы — по особенным местам, привлекающим его больше всего. В доме стояла глубокая тишина, так что каждый звук казался громким, даже шепот. — Я могу перестать подчиняться, — почти беззвучно предупредил Учиха. Дождавшись утвердительного кивка, он перевернулся вместе с Узумаки. От резкого рывка ткань расползалась в стороны, позволяя телам соприкоснуться. Наруто прикусил кожу на запястье, чтобы не издавать громких звуков — лишнее внимание им сейчас ни к чему. Саске спускался вниз по его телу, касаясь и целуя так, будто он может рассыпаться от одного неловкого или грубого прикосновения. Пришлось согнуть ноги в коленях, и он тут же воспользовался этим, избавив господина от лишней ткани. Несмотря на загрубевшие подушечки пальцев, руки Учихи были проворными и ловкими. А еще он ни на секунду не поддавался сомнениям. Наруто доверял, поэтому ничего не боялся и не мучился ожиданием, пусть Саске причинит ему боль. Если исчезнет осточертевшая жажда, тревога, бесконечные мысли об опасности — он готов на что угодно. Казалось, они оба ждали этого целое тысячелетие. Желание плотной волной захлестнуло разум. Любые причины, которые могли их остановить, растаяли на губах, так и оставшись невысказанными. Окруженный заботой Учихи, Наруто старался не мешать, не елозить, но ощущения были настолько непривычными, что ему то и дело хотелось ускользнуть. Тело, вымотанное тренировками, не хотело расслабляться, а уставшие перенапряженные мышцы слабо дрожали. — Тише… Эта интимная вздох-просьба ударила по слуху, словно была надрывным криком. Больше самурай ничего не сказал — просто пристально посмотрел ему в глаза. Наруто не мог объяснить, что именно делало взгляд Саске таким обескураживающим, голодным и при этом очень внимательным. Уж точно не цвет, ведь в обычное время его глаза были такими же — черными, непроглядными, блестящими. Вспышка боли заставила Наруто дернуть бедрами. Он предполагал, что процесс будет непростым, но уже практически перестал следить за действиями Саске. Конечно же, короткое движение не ускользнуло от его внимания. Учиха замер, положив ладонь на втянутый живот. Затем рука переместилась на бок и скользнула вниз, по бедру, сминая кожу чуть сильнее необходимого, отвлекая. Он не выглядел растерянным — просто не знал, как действовать дальше. — Что мне делать? — тихий голос едва зацепил сознание. Наруто понимал только одно — что хочет продолжения так, как в душные дни желает дождя, а в пасмурные — солнца. — Что хочешь… Боль от проникновения отступала, медленно перетекая куда-то в поясницу, где все еще ныли уставшие мышцы. За словами последовал осторожный толчок. Узумаки позавидовал инстинктам Саске — он не знал, как правильно, но все равно поступал верно. Никуда не торопился, ждал, подстраивался. Как любой истинный воин — он умел чувствовать на ином уровне, быть ведомым сложными нечитаемыми сигналами. Он редко ошибался в своих ощущениях и из-за этого казался каким-то неземным сверхъестественным существом. Тонкое осознание смазалось огненным всполохом удовольствия. Саске изменился в лице, увидев, как в темных от страсти глазах Наруто мелькнула растерянность и даже недоверие к собственным ощущениям. С губ сорвался жалобный стон. Будто бы от боли — но слишком чувственный, без резких ноток. Затем Наруто неосознанно попытался найти то положение, то место, которое было затронуто, и Саске сосредоточился на том, чтобы помочь. Так они постепенно, неторопливо нашли общий ритм. Неловкое сплетение тел превратилось в игру, в последовательные ответы, в спор, в очередную тренировку с оружием. Только на этот раз это были чувства. Если к этому моменту оставались какие-то страхи, то их мерзкие шепотки полностью заглушила песня доверия. Звонкая, тихая и размеренная — она отдавалась в каждом движении, в каждом взгляде. В этот миг Наруто был готов рискнуть всем, что у него было, ради Учихи. Мир разделился на две части — до Саске, и с ним. На скучную, однообразную, стабильную часть, и чувственную, страстную, изменчивую. И вторая, несмотря на свою скромную продолжительность, стоила с десятка первых — одинаковых, как братья-близнецы. Движения стали грубее — это напрочь сбило Наруто с путаных мыслей. Вместо них осталась густая дымка удовольствия. Саске обнимал его все крепче, целуя туда, куда придется и отмечая дыханием кожу. Бережно — чтобы не оставлять следов, которые Наруто не смог бы объяснить. Его губы покраснели, лицо и плечи покрылись испариной. Вспышки стали ярче — Наруто приподнял бедра, упираясь локтями в футон, и спина напомнила о себе болезненной волной. Завтра он вряд ли сможет подняться после таких упражнений, даже несмотря на то, что Саске всячески поддерживает его. Все это очень сильно отличалось от первого, спонтанного раза, когда потрясающие ощущения смазывались смущением и страхом быть увиденными. Возбуждение становилось невыносимым, Наруто едва сдерживал желание стонать в голос, а Саске шептал что-то неразборчивое. И хорошо, что Узумаки не смог разобрать ни слова, иначе он мог услышать вольное обращение на «ты», а после наверняка стал бы подкалывать Саске на эту тему. Мир сошелся в Учихе — в его прикосновениях, руках, нежности. Когда тугой узел внизу живота раскрылся, Наруто выгнулся и сдавленно вскрикнул, на миг полностью потеряв над собой контроль. Саске был ошеломлен тем, что увидел и почувствовал, ведь он ни с кем и никогда не был настолько близок. Невероятная пульсация Наруто передалась от тела к телу, заставляя в очередной раз забыть обо всех мнимых, и истинных рамках, выскользнуть за их пределы, чтобы вернуться другим — измененным, знающим. Саске очень долго возвращал утраченное самообладание, все так же обнимая своего господина, подарившего ему нечто большее, чем обычная свобода — свободу истинную. Теперь им предстояла вылазка на свежий воздух, к купальням, чтобы там привести себя в порядок и переодеться в чистую ночную одежду. Только предстояла, Учиха это знал, но пока что не мог поверить, что им придется разорвать телесный контакт и снова превратиться из единого целого в две равные части. Наруто дышал тяжело и хрипло — наверное, ему было бы легче восстановить дыхание, если бы самурай хоть ненадолго разорвал объятия. Но этого хотелось меньше всего, поэтому он сцепил пальцы за его спиной и уткнулся в жаркий изгиб шеи. Этой ночью тревога оставила их хотя бы на время.