У Бога закрыты глаза

Фрау вынес для себя из смерти один единственный урок: «Ни в чём себе не отказывай». Иначе и жить не стоит; не для того он на такую дрянную работу согласился, чтобы ещё кого-то слушать. И когда ему приглянулся тот пацан, Зехель не стал ничего себе запрещать. Моральная сторона вопроса его не заботила вовсе. Кто-то увлекается живописью, кто-то фанатеет от бабочек, ножей и прочей ерунды. Фрау любил красивых людей и не видел в этом ничего такого, особенно, принимая во внимание тот факт, что его ближайшими товарищами были чокнутый асексуальный садовод и не менее чокнутый кукольник, беспросветно влюблённый в русалочку. У Тейто были симпатичные: морда, душа и задница. Последнюю, к слову, он успел разглядеть до того, как парню всучили скучный церковный балахон. Конечно, Фрау сочувствовал ему, чисто по-человечески. И не столько потому, что Кляйн лишился родного человека, сколько из-за того, что пацан влип в их историю с Ящиками и Призраками. Накануне они общим собранием решили повременить с экскурсиями по его памяти (Ланс тупо стремался туда лезть, а Лабрадор гиперактивно взывал к морали), и Фрау поручили ночами пасти мальца: «Займись, мол делом, а не шляйся где попало». Но, что, собственно, мешало ему шляться там в компании Тейто? Итог был очевиден. В ходе первой же вылазки Зехель выяснил для себя много нового. Например, то, что парня не интересуют девчонки. Да его, впрочем, на первый взгляд, кроме еды, вообще ничего не интересовало… Так что, может, всё плохо. А ещё ему 15. Пятнад-ца-а-а-ать! Да он же выглядит на все 14! Но Фрау всё равно упрямо почему-то казалось, что парень чутка постарше. «Ладно. Формальности». Ко всему прочему, в комплекте с Кляйном шло сомнительное прошлое с загадочным настоящим. И если первым могла похвастаться добрая половина служителей церкви (кто без грехов, тот их годами не замаливает), то вот второе в их бренной повседневной жизни явилось занятным исключением, денно и нощно терзающим мозги Кастора. Зехель пару раз замечал, как Тейто говорил с кем-то, но присутствия чужих душ совершенно не чувствовал. Существовала вероятность, что у парня с собой какое-то хитрое переговорное устройство, тем более, тот сам признался, что определённым образом связан с барсбургской армией, но вполне могло статься так, что у него банальная шизофрения... Фрау даже это не смущало. Национальность чёртового мальца тоже вызывала определённый интерес. Как и многое другое. Фрау страстно желал докопаться до всего самостоятельно, как жопой чуял, что Призраков с памятью обломают, если не Кляйн, то обстоятельства. Оные не заставили долго себя ждать и с порога завели песню про «жениться». Фрау, к своему неудовольствию, оставалось отметить, что эти двое, в принципе, друг другу подходят; Кляйн уравновешенный (для своего возраста), рассудительный, постоять может и за себя, и за косяки того парня, а Микаге - солнечный полудурок, который... «Да чёрта с два! Какое «подходят»?» Зехель не мог себе объяснить, почему они одновременно подходят и не подходят друг другу, потому свалил данную работу на Профа. Товарищ, как обычно, только кивал с участливым видом, но Фрау ушёл от него уверенный в своей победе и готовый завоёвывать воздушные крепости (успокаивающая настойка действовала на него своеобразно). А потом начала твориться форменная чертовщина: и с ним, и с Тейто. Ему пришлось признать, что Призраки в чём-то были правы; Косе душа Тейто нравилась настолько, что та начала ходить в самоволку, и вот она-то как раз хотела его сожрать. Конструктивный диалог с ней - нечто из ряда фантастики, такую тварь можно было задобрить только едой, но даже это не всегда срабатывало. Вот тут-то Фрау и понял, что влип. В сложившейся ситуации ему следовало забить на чёртового мальца - уж больно всё проблемно, но мужчине по-прежнему или, скорее, с удвоенной силой хотелось быть с ним рядом. Зехель честно пытался держаться от него подальше. Всю первую половину дня пытался… пока малец сам на него не кинулся, испугавшись за какую-то там девчонку. Ну, кто же знал, что не только Фрау сталкерит за чёртовым мальцом, а ещё и тот за ним. Изменить воспоминания Ланс не мог - только уничтожить, а момент, когда потерю памяти можно было списать на шок от смерти Фиа, они давно упустили. Теперь из жизни пацана следовало вырвать слишком большой кусок: начиная той ночью, когда они впервые встретились, и заканчивая сегодняшним днём. С этим возникли проблемы. Тот факт, что в церковь почти одновременно прибыли сразу два выпускника военной академии, не остался незамеченным, как и то, что в их компанию затесался Хакурен Оак - молодой человек из семьи высокопоставленных военных. Главная заноза – Селестин, старался каждую свободную минуту проводить с Тейто, был явно не равнодушен к его судьбе и уж точно не оставил бы без внимания внезапную амнезию у своего друга, что несколько осложняло дело. В случае чего, чистить память пришлось бы им обоим, а то и всем троим, и неизвестно, чем могло оказаться чревато такое вмешательство. Это была _очень_неловкая_ситуация_. Он, как ни странно, почти не огрёб в тот раз – все шишки достались Лабрадору. Прямым текстом Проф говорить отказывался, а его образные полунамёки даже с сонником разобрать не получалось. Кастор просил того последить за ребятами при помощи цветов, но товарищ и тут их всех обломал, заявив, что Хакурен – точно не причём, а в дела Микаге Призракам не стоит вмешиваться вовсе. Зехель списывал такое поведение на Профдеформацию – «Провидцы – они такие», зато Фест с Рилектом враз насторожились и стали о чём-то шушукаться по углам. Фрау не было до этого никакого дела, равно как и до предупреждений Профа о каком-то госте, связанном с ним – уж слишком не теми мыслями полнилась его голова. Мужчина сдаваться не собирался: виды на Тейто ширились в геометрической прогрессии. Когда парень сам напросился к нему «в гости», Зехель почувствовал себя девочкой-школьницей, потому что всё должно было быть наоборот. Он просто не хотел спугнуть пацана, вот и медлил. «Идиот». Кляйн, впрочем, решил начать издалека и сначала поговорить, да не о чём-нибудь, а об отношениях. Фрау всё силился понять, Кляйн на него намекает, или предмет его страсти – кто-то другой? Если второе, то так жестко, его ещё никогда не обламывали. Вот только не об этом надо было думать, а о том, что сказал Проф. Но разве бы это изменило хоть что-нибудь? Нет. Определённо, нет. Весь масштаб своего «счастья» он осознал лишь под влиянием чего-то сродни обиды, проснувшись в том лесу с двумя варсфайлами под боком и без Тейто. До этого Фрау делал всё на автомате, не задумываясь над тем, что вообще творит. Начхать на Око? На людей в том здании? Навешать церковной гвардии и улететь незнамо куда в компании двух варсфайлов? Да без проблем! Лишь бы с чёртовым мальцом всё было в порядке. А тот сбежал… Зехель отправлялся на его поиски злой, как чёрт. Возможно, старушка Судьба всё же любила его. Не всегда, конечно… скорее так, по праздникам. Тейто он нашёл, а вот общий язык с ним – нет. Злость, приглушенная облегчением от того, что они, наконец, встретились, грозилась, между тем, бурей вырваться наружу, и с ней было не так-то просто справиться. Умом мужчина понимал, что выяснение отношений на повышенных тонах никогда ни к чему хорошему не приводит, а сейчас – особенно. Кляйн очень сильно замкнулся в себе – что с этим делать, Фрау не знал. Сан и всё остальное его тогда уже не заботили. В Шестом округе стало полегче: пацан оживился, обнаглел, словом, стал самим собой. Фрау всё хотел с ним поговорить… серьёзно поговорить, но им ещё предстояло как-то встретиться с остальными, и он боялся, что если после этого отношения у них испортятся, Тейто опять сбежит, послав к чёрту и его, и Око. Разумеется, это не сделало все их тогдашние разговоры «несерьёзными», напротив - они многое обсуждали, вспоминали и вместе приходили к каким-то выводам. О том, что Аянами - Верлорен, например, догадались одновременно, и без ущерба для своей психики. Ясен пень, откуда ноги растут, если у него в отряде 1/2 Косы служит. Дири... Аянами - в любом случае враг им, и, окажись Верлореном какой-нибудь другой чувак, было бы у них на одну проблему больше. Позитивное мышление, чтоб его! Даже Коса от мальца отстала. Если так рассуждать, то всё у них шло вполне неплохо. Тейто жутко нравилось торчать в воде, а Фрау - наблюдать за ним, ведь пока малец плавал, можно было беспалевно разглядывать его плечи. О, да! Именно они нравились Зехелю больше всего, и у этого имелись свои плюсы. Если постоянно лапать кого-то за задницу, то и получить недолго - в глаз, пяткой, а плечи: трогай - не хочу. Впрочем, и на задницу он поглядывал... грустно так. Просто спать в обнимку с Тейто тоже было хорошо. Очень хорошо. У Фрау, после одного неприятного инцидента, всё всегда проходило по одному сценарию: горячие душ/ванна до-, как можно быстрее убраться восвояси - после. И без того паршивая терморегуляция во сне вовсе сходила на нет, о чем он совершенно не подумал в тот раз, и был, в итоге, разбужен премерзким визгом. Конечно, ледяной мужик с замедлившимся, почти незаметным дыханием - это не то, что мечтают обнаружить поутру в своей постели нормальные люди. Тейто же продолжал обнимать его, без задней мысли делясь своим теплом. Только руки у него теперь, почему-то, всегда были холодными... На границе Шестого округа им пришлось немного задержаться: Коса до безумия – до его, Фрау, безумия – хотела есть. Кляйн, само собой, был в курсе, но на сей раз отнёсся к этому с чрезмерным спокойствием, а когда они наконец достигли Пятого, мужчина вновь начал замечать неладное. Фрау в этом возрасте был куда энергичнее, не говоря уже о вспыльчивости, и полусонный малец, то и дело вываливающийся в астрал, его, как минимум, настораживал. Насколько ему было известно, особой мечтательностью Тейто никогда не отличался, да и на него реагировал всегда ярче. Последнее, чего греха таить, задевало больше всего. Призрак не спешил сваливать всё на усталость, во всяком случае, физическую, ведь тот был куда сильнее истощён морально. Он догадывался, что, при таком раскладе, рано или поздно крышу у парня сорвёт, но понятия не имел, когда именно и, в каких масштабах. Не было ничего необычного в том, что, после увиденного во дворце, мальца, наконец-то, прорвало, однако к такой агрессии он оказался не готов. То, что это не простая истерика, Фрау понял не сразу. Если бы позже кто-то спросил, кого он испугался в тот раз больше: Тейто или себя, Фрау не смог бы ответить. Ему пришлось вырубить пацана, по большей части, как бы дурацки это не звучало, в целях самозащиты, но факт оставался фактом - он его ударил, вместо того, чтобы поговорить. Совесть мучила Зехеля ровно до тех пор, пока парень не оклемался. Всякая истерика имеет свойство заканчиваться, Тейто же, очнувшись, продолжил рваться в Первый округ, а Призрака готов был загрызть или придушить голыми руками. Мужчина знал, что у парня нет причин ненавидеть его до такой степени, и пытался не принимать такие выпады близко к сердцу. Получалось с трудом. Вскоре они убрались из Пятого округа, однако изо дня в день ничего не менялось, а дотащить пацана до обозначенного места нужно было в любом случае, и ему в голову не пришло ничего лучше, чем напичкать парня одной не очень легальной, но сильнодействующей дрянью. Достать её в Четвёртом округе не составляло труда, особенно, если знаешь, что искать. Он знал. И о последствиях - тоже. Но так Тейто хотя бы не мог воспользоваться зайфоном и большую часть времени висел на нём безвольным мешком. Навязчивая идея попасть в Первый округ никуда не делась, просто угрозы сменились тихими просьбами, и от того, что Тейто умолял, ему делалось ещё хуже. Хотелось вытереть обо что-нибудь душу, как вытирают об одежду грязные руки, отмыться, откреститься, забыть. Он выбирал дороги вдоль полей, где народу, несмотря на то, что пришло время сбора урожая, встречалось немного. Несколько раз к ним всё же приставали особо любопытные личности, но и те удовлетворялись легендой о том, что его, закутанный по уши и несущий откровенный бред, спутник болен, и они «как раз направляются к целителю». Фрау почти не врал – надеялся, что Лабрадор поможет. Когда они наконец добрались до того старого дома, спрятанного в одном из многочисленных заповедных лесов Четвёртого округа, и, казалось бы, можно уже было облегченно вздохнуть, Фрау, сидя с бессчетной сигаретой за столом в полупустой кухне-столовой, готов был разрыдаться. Из открытого крана текла вода, ржавчины в которой медленно, но верно становилось меньше. В то утро он подошёл к раковине наполнить чайник - вскипятить воды и заварить себе какого-то дрянного кофе, но вместе этого сунул голову под ледяную струю. Холодом обожгло лишь в первую секунду, а потом опять - ничего. Зехель не спал уже несколько дней; всё из-за Тейто... Травить его дальше он не мог, у того уже посинели губы, под глазами залегла чернота, а кожа не то побелела, не то вовсе стала серой. Фрау смутно подозревал, что так дают о себе знать проблемы с сердцем. Он не предполагал, что его действия обернутся чем-то настолько серьёзным. Ланс огорчил его: сказал не ждать их раньше следующего дня. «Последний день», - уговаривал себя Фрау. Призраки, конечно, выносливее людей, но даже им периодически требуется отдых. Он больше не мог находиться рядом с Тейто, но и оставить того одного не представлялось возможным. Тейто, настоящего Тейто, тот не видел уже очень давно. С этим парнем невозможно было разговаривать, у него всё сводилось к тому, чтобы уйти отсюда. Как можно скорее. Как можно ближе к Первому округу. Больше всего Фрау боялся, что Тейто, которого он знал, уже никогда не вернётся. Заботиться о парне было не противно и не так уж сложно, но от понимания того, что не_Тейто хватает его за руки и требовательно заглядывает в глаза, становилось мерзко. Или теперь это – Тейто? Парень то умолял, то вновь возвращался к угрозам; Фрау уже отчаялся добиться от него чего-то другого и, проходя в комнату, заранее готовил себя к худшему. Как он и думал, к вечеру пацан наконец-то проснулся. - Нам надо поговорить, - начал Кляйн. «Опять свою шарманку заведёт». Это было плохим знаком, потому что все разговоры из раза в раз у них сводились к одному и тому же. - Об отношениях? – попробовал отшутиться Фрау. Если бы только малец вспыхнул, как раньше… Ну, хоть что-нибудь. «Только не снова». Мужчина, на всякий случай, освободил руки, поставив пакет у стенки, и сел на край кровати, встать с которой у парня, скорее всего, не было сил – тот почти ничего не ел в последнее время. «Я не помню, как мы здесь оказались», - сказал Тейто, и этого хватило, чтобы Фрау смог хоть чуточку расслабиться. Да что там, у него гора упала с плеч – он бы сам предпочёл забыть и никогда не вспоминать всё то, что происходило с ними в последнее время. Однако в следующую минуту облегчение сменилось настороженностью. Зехель запретил себе так сразу верить ему, но чем больше парень говорил, тем больше Фрау убеждался в искренности его слов и одновременно осознавал, насколько всё плохо. Бастиен объявился очень некстати, да ещё и с тем «за#бистым пацаном» (других слов у Фрау на него не находилось). Они с Тейто не успели даже договорить, мужчина прекрасно видел, как тому неловко и плохо. Зехель тотчас поднялся, загораживая его от незваных гостей, и на секунду растерялся: они ничего не знают, Тейто не помнит… и лучше ему не вспоминать. Он должен вести себя, как обычно. Но, как бы он ни старался, Бастиена провести было сложно. Практически невозможно. Этот старый чёрт сразу пронюхал, что всё у них ещё хуже, чем на первый взгляд. И, конечно, от него не укрылось то, как передёрнуло Фрау на словах Микаге об отраве. Весь вечер Зехель не находил себе места. Он думал, что парень будет не в состоянии даже ложку держать, или того с непривычки вывернет после нормальной еды, или просто в косяк не впишется, а это вызвало бы у присутствующих и, в первую очередь, у самого Кляйна, ряд определённых вопросов, но Тейто нормально себя чувствовал, а ближе к ночи ещё и повеселел, чего с ним не случалось с тех пор, как они покинули Шестой округ. У Фрау, вместо каши, в голове обосновалась разветвлённая дорожная сеть, и потоки мыслей, забив на правила, истерично носились по встречке, выписывая виражи, один другого краше. Безусловно, все они были о Тейто. Вот, где настоящий кошмар: вся жизнь сузилась до одной точки с зелёными… да будь они у него хоть оранжевые, в фиолетовую крапинку или синий горошек! Отродясь Зехель не чувствовал себя настолько зависимым. Но что-то в этом такое было… такое… «мазохистское» - запоздало догадался он. А малец как раз рядом крутился, спрашивал у него что-то. «Вот что ему надо?» - Ну, я-то тебя люблю, - сболтнул Фрау, чтоб уж точно. Чтоб уж наверняка! От самого себя не отвертеться… И на душе полегчало. Заметно. Если б от этого ещё в башке прояснилось… м-м-м! «Спать. Дайте мне «спать». Пожалуйста!» Но вот фиг вам, а не спать. У парня были явно другие планы, и не то что бы Фрау был против, когда он был очень даже за: и мыслями, и конечностями, и всем на свете... Против был только Кастор, а Лабрадор одним своим присутствием нагонял тоску, ведь именно с ним и предстояло Зехелю занырнуть этой ночью в пучины отчаяния, чтобы под утро вернуться к Тейто разбитым, словно те дурацкие чашки из Шестого округа. Зехель даже про себя не произносил фатальной фразы: «Хуже уже не будет», но это самое «хуже» всё-таки наступило и привело за собой целый выводок таких вот «хуже», так что уместной стала фраза «хуже уже [пихать] некуда» - мест нет. И это вновь загоняло его в угол. Верлорен… Бастиен… Когда Тейто опять побелел и схватился за сердце, Фрау хотелось взвыть в голос. Призрака потряхивало и скручивало от злости жгутом. Он, чёрт возьми, устал. Его это сраное бессилие доконало. У него товарищ хуже, чем умер, и Проф ещё объясняет им, в какой они заднице!? Коса немного успокоилась, сожрав в доме Феста одного варса, но он – нет. И приложить Лабрадора пару раз об стену – это ещё мало за то, что тот сделал. Так и не сумев вытрясти из него душу, Зехель беспомощно смотрел на Призрака и не понимал, как мог столь ужасно ошибиться. «Зачем он…» Зря. Зря. Зря. Зря. Всё зря. Что он, совсем, что ли, тварь!? Не понимал, чего эти месяцы ему стоили? Что для него Тейто значит? У Профа для него ответов не было, тот мог лишь великодушно послать его за ними к Эа. К Бастиену, как выяснилось. И ведь тоже знал… и об этом знал… и ничего не сказал, сука.

***

Поначалу Фрау решил, что Ланс настолько боится за свою задницу, что готов играть тут в собачку: преданно заглядывать в глаза и скакать вокруг с тапками в зубах. Однако когда Проф, даже по его меркам, странно охарактеризовал их отношения и унёсся вслед за Рилектом, он понял, что у них тут цирк повеселее. Дожидаясь Призраков, Фрау бесцельно шатался по квартире: крутил в руках безделушки, стоящие на полках, разглядывал корешки книг – но не читал их названий. Он думал о том, как много надо не сказать. Им нужно спокойно поговорить, а не выяснять в очередной раз отношения. Тем более что выяснять тут и без него, похоже, есть что. Это, конечно, не его дело, просто как-то странно, что эти двое столь неожиданно нашли общий язык. Они всегда были предельно вежливы и корректны по отношению друг к другу, но такое поведение лишь со стороны походило на дружбу. Зехель видел, какие взгляды те бросали друг на друга. «Только дай мне повод», - читалось в них. Фрау ещё и за это недолюбливал Ланса – за его брезгливую предвзятость. Проф не виноват, что ему досталась такая потрёпанная душа. Сейчас почти все души б/у`шные, и случай Рилекта – не исключение. Но Фрау почему-то казалось, что Лабрадор, вопреки расхожему мнению, тонкой душевной организацией не отличался, и мог Ланса придушить собственноручно, если тот начнёт на него бочку катить. Собственно, такого исхода он и ждал, направляясь сюда, однако стал свидетелем чего-то обратного. Воистину, замкнутые пространства сближают людей. Впрочем, такие унылые пространства, как это, скорее, сводят с ума. Наконец, в дверном проёме кухни, где увяз в размышления Зехель, появился Ланс. Видок у него был такой, что Фрау, заметив его, сразу спросил: - Что с лицом? Рилект только сильнее скривился и, проигнорировав этот вопрос, занял стул в дальнем углу комнаты: между стеной и шкафом. «Не лезь ко мне, я в домике», - так расценил его поведение Фрау и продолжил докапываться с удвоенной настойчивостью: - А Лабрадор где застрял? - Ушёл. - Куда? Как обычно, дымивший без разрешения в чужом доме, он искал, куда бы стряхнуть пепел. Ничего лучше раковины не нашлось. Ланс нервно усмехнулся: - Надеюсь, не вешаться. - Не смешно, - скосив взгляд в его сторону, хмыкнул Фрау. – Он что, думает, я ему морду бить пришёл? Сам же адрес оставил. Я, блин, еле нашёл этот ваш дом. Уже решил, что он надо мной издевается. Так и не дождавшись ответа, Зехель бросил окурок дотлевать в раковине и пересёк не такую уж большую кухню, чтобы, опершись на шкаф, за которым прятался Ланс, кивнуть тому: - Ну, так где он? Долго его ещё ждать? - Можешь не ждать. Не думаю, что он вернётся. - Серьёзно? - нависнув над товарищем, изобразил удивление Фрау. – То есть, ты мне сейчас хочешь впарить, что он вот так, ни с того ни с сего, просто взял и ушёл среди ночи в неизвестном направлении? Рилект сидел, прислонившись виском к стене, и явно не желал встречаться с ним взглядом. - Может, скажешь наконец, что у вас случилось? - Ничего не случилось, - прошипел Ланс. - А сбежал он тогда почему? – не унимался Фрау. Он, в каком-то смысле, тоже был «дружески озабоченным чудовищем». - Потому что тебя дождался. - И? - Да на кой чёрт он тебе, по-твоему, этот адрес дал!? Зехель еле успел отшатнуться, когда тот резко вскочил на ноги. - Чтобы меня на тебя спихнуть! Чтобы самому ничего не рассказывать! Чтобы... чтобы... да заткнись ты! - Ну, это, вроде, ты орёшь, - на удивление спокойным тоном заметил Фрау, в то время как его друг рухнул обратно на стул и принялся усиленно разглядывать пол. – Всё? - Всё, - затряс головой он. - Искать его пойдёшь? - Нужно уметь уважать чужие ре... - Ланс, ответь честно, ты дебил? – серьёзно поинтересовался Фрау. - Замолчи. - А у Лаба с головой, как, всё в порядке? Ты про «вешаться» просто так сказал? Он вообще понимает, что делает? Ты видел его глаза? Знаешь, что он мне сегодня сказал? Одно слово. Хочешь знать, какое? - Ради Бога, заткнись, - попросил он, опустив голову и, сцепив руки за шеей. – Я... - Правильно, Ланс. Думай об этом. А может ты этого ждал? Ты же всегда его молча ненавидел. - Я не… - Вот он – прекрасный шанс от него избавиться так, чтобы не остаться одному. Да? Не меняя позы, Ланс как можно более чётко проговорил: - Лабрадора здесь нет и не будет. Где дверь – ты знаешь. Вали. - Нет. - Если ты и дальше… если я, буду, выслушивать… всё это, я скорее… это я скорее повешусь. - Знаешь, ты изменился. - Что? - Раньше ты бы пообещал перегрызть мне глотку, если я не заткнусь, а теперь на себя собираешься руки наложить. Хреново на тебе компания Лабрадора сказывается. - Да. Очень хреново, - хмыкнул он, и оба поняли, что последняя реплика в равной степени охарактеризовывала также ситуацию и состояние Рилекта.