Фланкер

Тип аромата: водный

Начальная нота: гелеотропин, геосмин

Нота сердца: мох, озон

Конечная нота: винилпентилкетон

Конец сентября. Где-то в Эльзасе - Почему все же Грас? - Полюбопытствовала Рей, подавив зевок. Поежилась и уныло уставилась на кофе, который подали в надщербнутой кружке. В забытой богами - видимо, винными - эльзасской деревушке она не то, чтобы ожидала сервиса мишленовского ресторана, но все же надеялась пить из целой посуды. Вот и вся романтика микро-кафе, приютившихся в очень старых, увитых покрасневшим плющом, зданиях. Липкость, влажность, мигающая лампочка, побитая чашка и… - Боже, как вкусно. Ого. Девушка удивленно принюхалась. Сквозь густой, согревающий, накрывающий с головой аромат свежесваренного кофе пробивались какие-то специи. Она, естественно, не могла их определить, а Бен не спешил раскрывать секрет. Был слишком занят тем, что дышал всей атмосферой. Чашка была лишь мазком, он же наслаждался ароматным полотном в целом - от тумана, скребущего в окно до выпекающихся круассанов. - А почему нет, Рей? Почему не Грас? - Удивился мужчина, не открывая глаз. Девушка снова поежилась. Теперь уже от того, как звучало её имя. Больше не было звонких нот. “Рей”. Хлестко, сухо, по-деловому. Не chouchou. Просто Рей. Она знала, что заслужила. Странно, паршивое отношение к себе было привычным, Дин приучил её, а все же вот уже три недели эта стена между ней и Беном расстраивала. Стена, которую она не решалась преодолеть. Не знала как. Её до сих пор смущал тот вопрос в машине, ведь правильного ответа не забыла, кроме вопроса “зачем ты спрашиваешь?”. Какая разница была Бену, на самом деле. Бен же, в свою очередь слушая только аромат Рей, узнавая его и отодвигая на задний план все иные, в самом деле был удивлен. Впервые за все время знакомства Рей поинтересовалась чем-то личным. Им самим, а не духами и прочим, задав вопрос почему же он, обучаясь на парфюмера, выбрал Грас. - Ну. Не знаю, это же так…традиционно? - Девушка тщательно подобрала слово, минуя неудобного “старомодно”. - Ты же новатор, импрессионист. Почему не ISPICA*, например? Куда логичнее, как по мне. “Потому что далеко от дома”, - прозвучал моментальный ответ в голове, но Бен лишь рассмеялся. - О, пусть современное здание из стекла и бетона не обманывает тебя. На деле, там полнейшая бюрократия, направленная на то, чтобы не допустить развитие талантов. Боже. Это же самый большой грех в мире парфюмерии - быть творцом, не машиной. Например, чтобы поступить туда, нужно прослушать университетский курс по химии. - Можно подумать, ты не знаешь химию. - Знаю. Но сам факт. Parbleu, Рей! Большинство парфюмеров прошлого, включая моих родственников двухсотлетней выдержки, не отличил бы пропаналь от салицилового альдегида и им это не мешало. Возможно, потому в мире больше нет второго Коти. Потому что существует ISPICA и ее правила, направление на то, чтобы исключить людей с творческим потенциалом. Художники же не обязаны знать химию красителей, правда, чтобы создавать, так почему они ждут подобного от парфюмера, где главное - нюх. Я вижу ты улыбаешься. Не веришь? Тогда скажи, тебе нравятся ароматы от Куркджана? - Ну, он один из величайших… - Я спросил нравится ли тебе Amyris femme или Baccarat Rouge? - Чуть настойчивее спросил мужчина. Рей растерялась. У нее не спрашивали мнения, потому любой вопрос всегда вызывал панику, так как она не знала верного ответа. Не зная, что ждет Бен, она сказала - решилась - то, что думала. Выразила непопулярное мнение. - Нет. Слишком правильные ароматы. Как будто дерзость по методичке. - Иммитация оргазма всегда хуже самого оргазма, - согласился Бен, поднимаясь. - Вот тебе и ответ. Куркджан окончил этот самый институт парфюмерии. - Он не стал говорить о своей родственнице Патрисии де Николаи, которую из-за мужского упрямства не взяли в их Дом. Она ведь тоже там училась. - Все, что там есть воистину прекрасного - это Версальская Осмотека. Да-да, ты, наверное, считаешь, что лучше Фрагонара нет музея парфюмерии и это заблуждение. Знаешь, почему? Потому что это как… парфюмерное всемирное семенохранилище на Шпицбергене, понимаешь? Конечно, ядерный удар не выдержит, но лишь там можно прикоснуться к вымершим ароматам и парфюмерам, чьи имена забыты. Да Боже мой, это как прийти в зоопарк и случайно увидеть мамонта или саблезубого тигра, ох, у меня аж мурашки пошли от воспоминаний. Надеюсь, однажды они добавят туда и меня. Он, задумчиво постукивая камертоном, вышел из заведения, оставив Рей дрожать от своих слов. Что-то роковое было в его словах, словно он был сейчас Бетховеном за неоконченной, десятой симфонией. От его речи повеяло могильным холодом, но скорее всего дело было лишь в порыве ледяного ветра, что мужчина впустил, выходя. Но растревоженной девушке показалось, что он не вышел, а ушел. Куда-то навсегда. В туман. Потому, не допив вкусный кофе, Рей поспешила за своим гением и тут же попала под ливень, который не расслышала за беседой. Секунда и её платье промокло. - Черт бы тебя побрал, эльзасская погода. - Почему ты винишь погоду, если сама не умеешь одеваться? - Бен, наслаждающийся совершенно другим, нежели в Париже, ароматом дождя удивился. И не заметил, как ударил её наотмашь этой фразой. Говорил как Дин. А вот поступил…. Поступил неожиданно по-другому. Чертыхаясь, стащил свою дурацкую худи с раздраженным «merde». - Нет, спасибо, я не полезу в твою одежду. - Еще как полезешь. Ай, ладно. Не хочешь? Sans problems. – И не спрашивая, он стал натягивать на нее уродскую худи, которая… которая так вот пахла ним. Весь этот странный можжевельник, шалфей и что-то, что она никак не могла понять. Гелеотропин. Ей всегда казалось, что это гелеотропин. Запрещенный в парфюмерной индустрии, это точно был он. Он создавал эффект, который бывал лишь после секса. Этот запах удовлетворенности. Видимо, слухи не лгали, что только у Дом Скайуокеров в духах, несмотря ни на какие правила, гелеотропин остался**. Рей чуть не взвилась, а потом послушно надела худи. Вынырнув, уныло посмотрела на Бена. - Я похожа на что попало. - На меня. - Разницы никакой. Что попало. – Она оскалилась, поскольку у нее дрожали колени. Бен моргнул. «Что попало». Вот как. Но пожал плечами. Pas grave. У нее много слов заменяли спасибо. Видимо, в культуре американцев, в принципе, оно отсутствовало. - Пойдем. Не хочу потом болеть из-за твоих капризов. – И сложив – привычно – руки в карманы, он шел к арендованной машине, не оглядываясь. Просто шел, большим пальцем нащупав брелок от квартиры, в который шведы запихали все: от зубочисток до ножиков. Неудобный такой, но сейчас он поглаживал острие большим пальцем и успокаивался. Что попало. Что попало. Что попало. Как же Рей порой злила. До пара из ушей. Так злила его, так злила, злила, злила! Резкая, грубая, жесткая. Бен знал, что не прав. Её следовало пожалеть, но сейчас мужчина лишь злился. Очень сильно злился на нее. Развернувшись у машины, хмыкнул. Она была очаровательна. Короткая юбка и худи почти той же длины. Все же набросила капюшон. Выглядела не нелепо. Желанно. Потому что не было видно вечно задранного носа. Злость растворилась, как туман под дождем. Он покачал головой. - Поехали, нам нужно быть к девяти, - напомнил мужчина и Рей, неожиданно без споров молча залезла на свое место. Пристегнулась и нервно натянула рукава худи на свои пальцы. Не хотела снимать. Окутанная гелиотропином, она ощущала себя в безопасности. Усталость от раннего подъема и дороги из Парижа в Страсбург на поезде быстро проходила. И совсем не от кофе. Её бодрили все гормоны, которые вырабывались в теле женщины от мощного прилива желания. Проклятые духи. Проклятые духи и Бен Соло, который больше её не хотел, а она… она просто старалась не ерзать. - Скажи правду - Лалик - это твой протест против Баккары, ведь ею всегда пользуется Дом Скайуокеров, - Рей удалось дважды удивить Бена, ведь уже второй раз она задала личный вопрос. - Признаться, я даже не знала, что они флаконы для духов делают, всегда думала, что это - лишь парфюмерия. Девушка не знала, отчего вдруг взяла и выдала свою поверхностность, однако Бен не посмеялся. Внимательно следя за дорогой и не сверяясь с навигатором, он выруливал из узких, сонных, умытых дождем улиц на живописную дорогу среди золота всех цветов и кивал. - Угу. Многие так думают, но духи они делают только c девяносто второго. И весьма… - Посредственные. - Спасибо. Да. Увы. Посредственные. Серьезно, ну как можно соеденить болгарскую розу, магнолию и иланг-иланг да расчитывать хоть на что-то? Примитивней только вишня с шоколадом. Parbleu. Какая пошлость, зачем я только вспомнил об этом. - Бена передернуло. Он задыхался в шоколадно-вишневом сочетании. Как в десертах, так и в парфюмерии. Слишком душно. - Но, кстати, и флаконы они создавали не всегда. Основатель дома, Рене Лалик, вообще, был ювелиром. Знаешь, в те дремучие времена, когда духи еще не принято было разливать в одинаковые емкости. Не особо силен в безделушках, но вроде как его украшения носила Сара Бернар, а это что-то да говорит о его таланте. Девушка улыбнулась. Безделушки. Такие, как Бен, дарили ароматы, а не бриллианты. И в этом было больше возвышенности. Вот бы... вот бы однажды он создал что-то для нее и о ней. Не ради прибыли. Просто так. Хоть это были лишь мечты. Для нее никто ничего просто так не делал, она была тусклой нотой во всей октаве. Особенно, на фоне столь мощного скрипичного ключа, как гений. Зачем бы ему было её играть, удобней пропустить. Они ехали вдоль заросшего пруда, гладь которого засыпали листья. У Рей перехватило дыхание. Красиво. Водоем тихо дремал в объятиях тумана - дождь они обогнали и от этой картины повеяло умиротворенностью. Девушка, наконец, начала получать удовольствие от поездки на завод Лалик, о которой Бен сообщил ей вчера, просто вручив билет на TGV. - А потом с ним случился Франсуа Коти. - Как и со всем миром парфюмерии, да? - Да. Представь его никому не известным амбициозным юношей. Он пришел к Рене и спросил не создаст ли тот для него эскиз флакона, который тот потом закажет на заводе Баккара. - Какая наглость, - расхохоталась девушка. - Дерзость порой окупается. Мастера заинтересовало предложение, но он не только создал эскиз, а и флакон для Коти, представляешь? Будучи на пике ювелирной карьеры, Лалик просто поставил ту на паузу и бросил вызов стеклодувам Баккары и Мурано. Если меня не подводит память, он получил кучу патентов - и на градиентную окраску, и на стекло с патиной, и на опалесцентное мерцающее стекло, и даже на новый способ формирования бутылок. Так один разговор изменил жизнь, и Лалик стал производить стеклянную мебель, чернильницы, люстры, потрясая всех черным, синим, опаловым и серым стеклом. Но, конечно, лучше всего у него выходили флаконы для духов. Больше всего, шестнадцать, он создал именно для Коти. Там такие шедевры были, ох. Я как-то уже был на этом заводе в Винжен-Сюр-Модер и просто готов был остаться жить, любуясь тем, во что разливали l’Effleurt или Ambre Antique, - он, как всегда, был потрясающим, погружаясь в историю, состоящую из запахов и цветного стекла. Голос Бена аж переливался, как флакон Лалик на свете, а все потому что он был счастлив. Пусть Рей не влюбилась в него, пусть их отношения стали партнерскими, её компания его оживляла. Он ломал голову как остаться с ней наедине за пределами Парижа и вот визит на фабрику Лалик, чтобы лично обсудить флаконы для духов, дал ему повод. Девушка не особо хотела ехать, но “ты же сама хотела контролировать процесс, Рей, так почему нет?”. Возможно, он схитрил, но зато получил её до вечера рядом. Ему этого было достаточно. Точнее, его тело хотело быть в её теле, но и так было неплохо. Неожиданно мужчина остановил автомобиль и вышел, ничего не объясняя. Даже мотор не заглушил. Рей и бровью не повела. За несколько часов в поезде …нет, за несколько месяц уже поняла, что Бен одержим ароматами, потому когда он задрал голову, чтобы сорвать листок и принюхался к тому, она лишь усмехнулась, поскольку немного да изучила его. Не разгадала нет, но начала немного видеть смысл странных поступков. Поскольку дождь начал наливать на стекла, девушка потянулась к управлению и включила дворники. Бросила еще один взгляд на Бена и сглотнула. Смотрела, как мокнет его белая рубашка, прилипая к телу. Смотрела и её аж потряхивало, а Бен, растирая влажный лист между пальцев, не ведая ни о чем, нюхал осень. С задумчивым видом. А ей хотелось оказаться душой там же. Между его пальцев. Издать любой аромат, который его заинтерессует. Хоть какой-то. Пусть даже на секунду. - Рей. Ты же промокнешь. Сейчас поедем, секунду, - поскольку она вышла из машины, очнулся Бен. Снова вспомнил о дожде, поезде, девушке. Нехотя отошел от дерева, но листок бережно держал в руке. - Я уже промокла. – Странно проворковала она, сбрасывая капюшон. Её зрачки были слегка расширены. Девушка подошла поближе. – А ты поделился не всей одеждой. Давай. Сними ее. - Рей? - Сними её сейчас же, - нетерпеливо протянула она. Привстав на цыпочки, она обняла Бена за шею, выдохнул и моргнула. – Сними её, Бен. Je te désire. Так вы говорите? Нет, не в машине. Здесь. Я хочу здесь. – Она обошла мужчину и оперлась спиной о двери. Бормотала то, что не давало ей спать и обретало свободу здесь, под дождем. Будто не только ручей, журчащий за спиной, вышел из русла, но и она сама. Плевать, что он любил Кардо, она, она, она была влюблена в него. Это пугало и делало больно из-за безответности. И потому что Рей из-за любви уже имела шрамы на душе. Грогу. Мама. Теперь Бен. Но ей было плевать. Она хотела немного свободы. Для себя. Впервые в жизни хотела чтобы ей кто-то подхватил на руки и любил, прижав к дверце так, будто она - самая желанная женщина на свете. Бен мог это сделать. Мог. Девушка была с ним в постели. Знала, что мог помочь ей обмануться. - Пожалуйста. Сними. - Девушка стала неспешно задирать свою мокрую юбку. Зная, что жалко просит, почти умоляет его. Предлагает себя, как придорожная шлюха, но её тело сходило по нему с ума. Она может и не заслужила, но очень хотела настоящего секса. Такого, как не показывали в кино, потому что никто бы не смог передать как стучит сердце и подгибаются колени. Даже у такой, как она, хоть до Бена Рей не представляла Бен, любуясь Рей, которую окутывал дождь, грустно тряхнул головой. Он уже поддался на зов Секваны, а потом узнал, что нарушил правила, потому соблазн взять ему пришлось преодолевать. Не понимал в какие игры с ним играют, потому стиснул кулаки, ощущая как ножик впивается в ладонь, разрезая все желание даже касаться. Достаточно любить её и так. Точнее, вовсе недостаточно, но лучше, чем затем ощущать себя кретином. - Встреча, Рей, - весьма сухо напомнил Бен и девушка не стала спорить. Мигом расправила юбку. Команду “не хочу тебя” она прекрасно понимала. Ощущая себя вполне привычно, тряхнула головой, отклеилась от дверцы, обошла машину и села на свое свидение. Уставилась на свои острые колени, никак не на Бена. Она ему отказала, он отыгрывался. Или, правда, не желал. Причины часто не имели значения, лишь следствия. - Не люблю опаздывать. - Понимаю и… ох, Бен, у тебя же кровь, стой, - девушка покосившись в сторону мужчины, заметила алое и тут же потянулась к его руке. На ладони виднелся порез. - Черт побери, о чем они думают, делая брелки слишком острыми? Идиоты. Сейчас, погоди. Я все сделаю, минуту. Бен нахмурился, но послушно оставил открытую ладонь, которую поранил не случайно, просто причинить вред себе было проще, привычней, чем снова травмировать Рей. Но её реакция была настолько необычной, что он позволил себе ничего не делать. Родственники обычно завидев кровь бледнели, Кардо кусал губу, девушка же, не в курсе того, что он психически не стабилен - кажется, так о нем говорили, - вела себя…нормально. Обычно. Привычно. Будто он не был психом, которого стоило побыстрее упрятать подальше от позора в лечебницу. Весьма заинтригованный Бен позволил себе насладиться очень просто заботой, состоящей из влажной салфетки и смешного голубого пластыря с медвежонком. - Остался с прошлой жизни? - Осторожно коснулся и её раны мужчина, но девушка вдруг сверкнула непривычной улыбкой. - Нет. То есть, конечно, у меня всегда в Нью-Йорке была с собой в сумочке целая аптечка, дети так неосторожны, но это я не так давно купила. Бывший муж был занят и позволил мне увидеться с сыном. Такой хороший выдался день. Со сбитой коленкой, конечно, но, наверное, так даже лучше. Значит точно было весело, знаешь, - она подняла на Бена абсолютно счастливый глаза и у него внутри все перевернулось. На секунду Рей сияла и он ощутил себя еще счастливее, чем сама девушка, ведь если ей было хорошо - ему тем более. - Я очень по нему скучаю. Надеюсь, нам повезет увидеться на Рождество. Не хочу, чтобы Грогу ощущал себя брошенным. Ей удалось растопить лед в этот раз, но кто знает что будет через несколько месяцев. Думать об этом было страшно, потому Рей, заботясь о Бене, подула на рану и заклеила ту. А потом погладила пластырь. Никогда еще ему не было настолько приятно. - Послушай. - Его рука была такой теплой, что не хотелось отпускать. Дождь барабанил по крыше, от её дыхания, казалось, запотели все окна и хотелось на них вычертить пальцами его имя. Атмосфера вмиг стала камерной и Рей решила. - Дело не в фамилии. Ты… ты важен сам по себе. Не из-за таланта даже. В тебе столько…. всего, что хочется рассматривать. В тот день я была расстроена и…все равно, ты не заслужил тех слов. Ровно как и молчание после твоего вопроса. - Девушка знала, что не стоит поднимать эту тему. Они ходили вместе на мероприятия, светились в прессе. Разве не этого она хотела? Явно нет, раз говорила. Говорила, не понимая куда их это приведет. - То есть, ты бы хотела продолжить? Не ради прессы. - Не ради прессы, - закивала Рей, эхом повторяя за ним. Глядя ему в глаза и улыбаясь. Не понимала как у них это все получиться. Кардо. Бен. Она. Что тут будет настоящего, но… она была влюблена, потому согласилась бы на любую роль рядом. Особенно, в момент, когда Бен ей улыбался - с каким-то странным облегчением и в следующую секунду они уже целовались так, как Рей даже представить себе не могла, а затем девушка сама потянулась к нему. Отодвинув сидение, Бен помог ей забраться на него и упиваясь друг другом под звуки дождя они позабыли о том, что так спешили на встречу к девяти. *Высшая международная школа духов, косметики и пищевых ароматов. Расположена в Версале (да-да, не дворцом едины) ** речь идет об аромате Герлен - Apres l'Ondee. *** Месяц спустя. Хеллоуин - Черт, черт, черт, как так вышло, что я заплатила за тот бокал как за бутылку винтажного Шато Марго, а получила только привкус и запах кошачьей мочи. Не стоило пить без тебя, ты бы выбрал что-то удачнее, - Рей поморщилась, а вечерний Париж разрисовывал ее лицо сквозь стекло автомобиля. - Я чувствую себя мартовской кошкой, которую хочет пометить…Бен, я кота имела в виду, а не bunny, - она расхохоталась, поскольку мужчина весьма чувственно поцеловал её в шею. Машина остановилась, а ему было плевать, что нужно выходить. - Ты так возмущаешься, что я аж покраснел. - Что-то незаметно, - фыркнула ему в волосы девушка, поскольку парфюмер был привычно бледным. Мужчина прикусил мочку уха, заставляя Рей прикусить губу и проглотить стон. Ох, не вовремя он её заводил, не вовремя. - Ты же не спросила в каком месте, - очень невинно ответил Бен, отстраняясь. Глаза Рей чуть округлились и теперь краской покрылась она. Вот так поэтично заявить о стояке мог только он, хоть, действительно, член же краснел, наливаясь кровью. - Все дело в сероводороде. - Тебя возбуждает сероводород? - Он придает запах совиньону, - проинформировал Бен и вышел из машины. Не обращая внимания на вспышки камер, открыл дверцу со стороны Рей и продолжил беседу, направляясь к Le River's King, освещенную праздничными огоньками и покачивающуюся в зеленоватых водах Сены, отражающих ночной город. - Но это ведь признак хорошего вина и… - Теперь я понимаю, почему ты не пьешь, - держа его под руку улыбнулась Рей. Не прессе улыбнулась. Лишь ему. За последний месяц, упиваясь и наслаждаясь, она поняла, что важно не мнение бульварных газет и интернет-изданий. Лишь они. Потому девушка, хоть они и были приглашены на самую громкую хэллоуинскую вечеринку в Париже, была полностью поглощена беседой. Обсуждать pipi de chat - кажется, так это называли французы - в совиньоне было куда интересней, чем весь окружающий мир. - Знаешь ли, кошачьей мочой пахнет не только дорогое вино. Ты слышала о Fougère Royale? Их создал еще в 1881 году Поль Парке для Houbigant и оттуда пошли все фужерные ароматы. Конечно, название претенциозное, папоротники, даже королевские, не пахнут, но там впервые был использован кумарин и это очень любопытно. Мне повезло послушать этот аромат и знаешь что? Сначала все прекрасно, все такое чистое, терпкое, свежее и правильно-старое, как ванная комната в черно-белую мелкую плитку, понимаешь? Но если принюхаться, но уловишь ноту цибетина. Не знаешь что это? Секрет, вырабатываемый циветтой. Ну… животное такое, на кошку похожее. Наверное. Потому да, первые фужерные духи тоже отдавали кошачьим лотком. А ты говоришь - вино и…. parbleau, Рей, а почему ты так одета? Тебе не кажется, что для вечеринки на палубе слишком легко? Бен, сняв с девушки пальто, наконец, рассмотрел её легкое, воздушное, почти неземное платье с липово-сиреневым градиентом. Шикарный силуэт, длинные рукава, тянущие за собой шлейф, необычный верх в виде железного ошейника в египетском стиле…Выглядело роскошно и нетипично для Рей, но обнаженная - пусть и очень красивая - спина, на которой Бен знал каждую веснушку была не совсем по погоде. - Bunny, сегодня же Хэллоуин и нужно было прийти в чьем-то образе, - в свою очередь удивилась Рей и только сейчас мужчина заметил, что и прическа у нее совершенно другая. Её волосы были собраны назад. - Я вот сегодня - королева Амидала. - Кто? - Ну как? Королева Набу, сенатор… её ещё Дарт Вейдер любил, помнишь? - Кто такой Дарт Вейдер? - Не понял Бен, хмурясь. Взял стакан с водой у официанта и притянул Рей поближе, поскольку они зашли в помещение на нижней палубе и его оглушили ароматы. - Чем он пахнет? - Боже, ничем, это... ну персонаж из Звездных Войн. - Закатила глаза девушка. - Грогу их просто обожает, потому я, собственно, и выбрала. Отправила ему фото и он был просто в восторге, сказав, что его мама, правда, королева. - Угу, королева и для этого тебе не нужно быть кем-то. Ты сама по себе - невероятная. Что это за “Звездные Войны”? Комиксы? Никогда не слышал. Почему там одеваются как музы? Мне нравиться. - Ммм, я тебе позже расскажу, ладно? А ты, Бен? Где твой костюм? - Рей окинула взглядом своего парфюмера, одетого в черное. Он был похож лишь сам на себя. Уникальный в своем роде. Единственный. Её устраивало, однако не спросить было невозможно. - Я вроде не раздет, - удивился мужчина, а потом сообразил. - О! Так вот что имелось в виду - предусмотрите костюм. Я еще посмеялся над формулировкой, мол и без того ясно, что не нудисткий пляж. Ладно, сейчас я что-то придумаю. В конце концов, всегда можно отразить внутреннее содержание, правда и… о, Кардо, привет. Не заметил тебя. Проклятие, и ты туда же. - Застонал Бен, целуя друга в обе щеки и пачкаясь о его бледную краску. - Так, дай угадаю. Ты - Дракула, верно? Видишь, Рей, вот, это - классика, которую все знают, а не какие-то там войны... - К вашим услугам, - хмыкнул лучший друг, а затем скользнул заинтересованным взглядом по спутнице Бена. - Боже, неудивительно, что ты не заметил меня. Она же великолепна. С ума сойти. Сенатор Амидала, мое почтение. - Кардо склонил голову. Рей оцепенела. Она ощутила неловкость. До сих пор, не понимала кто играет роль постоянного партнера, а кто - любовника в их отношениях. Кого предпочитает Бен, а с кем - коротает ночи? Если она была на первом месте - почему Кардо так приветлив, а если - всего-лишь любовница, то… вопрос, в принципе, был тем же. Откуда столько радости? - Ты тоже знаешь в кого Рей оделась? - Я обожаю Звездные Войны с детства, о чем всегда говорю тебе. - Кардо закатил глаза и подмигнул Рей. - Эти гении просто кошмарны в жизни. Надеюсь, с тобой он куда внимательней, иначе это будет непростительно. Хорошего вечера. Был невероятно рад познакомиться. Давно хотел. Я в полном восторге и ухожу, пока еще не увел у Бена его музу. - И очень деликатно, оставив после себя наилучшее впечатление, Кардо исчез, а Рей так и осталась моргать, не произнеся ни слова. Она не привыкла к красивым словам, а уж к хорошему отношению - тем более. Друзья Дина не уважали её, не делали комплименты и не стеснялись обсуждать любовниц - своих и бывшего мужа, потому ей было… стыдно. Невероятно стыдно, что у Кардо для нее нашлись приятные слова, хоть она влезла в их с Беном отношения, а у нее не хватило смелости даже на “спасибо”. - Он… потрясающий. - Да, лучше всех. Мне невероятно повезло. - Согласился мужчина и Рей не обиделась. Какие бы чувства она ни испытывала к Бену, знала, что та, вторая связь - сильнее, прочнее, доверительней. И пока девушка искала подходящие слова, её парфюмер надел наушники - в последнее время он предпочитал беспроводные, но по-прежнему красные - и быстро что-то заклацал на телефоне. При этом он все же притянул её к себе и поцеловал в макушку. Рей привыкла к тому, что порой Бен “пропадал”, но при этом у него получалось не покидать её, он цеплялся чаще за пальцы девушки, показывая, что физически здесь, рядом. Что-то прикинув в голове, Бен сверкнул глазами и уверенно подошел к барабанной установке, что была подготовлена для чьего-то выступления. - Что ты делаешь? - Ищу свой костюм, - просто ответил мужчина по-мальчишески улыбаясь. Он почти сразу заметил возле установки небольшие баночки с акриловой краской и взял их все. Поднял и стал откупоривать. - Развлечемся? - Прекрати, это же для кого-то. - Возможно, для меня? - Формальности для Бена не имели значения. Продолжая ухмыляться, он стал лить яркие, неоновые цвета радуги на тарелки. Выглядел он настолько восторженно, что Рей смирилась. В конце концов, мир прощал ему все на свете, потому музыканты переживут, что у них увели немного шоу. - Тебе понравится, моя королева. Рей, глядя как Бен идет к установке, подумала, что тот, кого считали социопатом, порой лучше всех умел подчеркнуть важное для него. Никакие платья и косплеи не влияли на его восприятие своей девушки. Для него она была королевой, его королевой. Не Набу. И это рисовало румянец на щеках девушки. А вот то, как Бен проверил палочки на балансировку, а затем стукнул их друг о друга вызвало иную реакцию. Почти животную. Она задержала дыхание, так захотела его и от того закружилась голова. Или от счастья? Да, вполне возможно и от него тоже. А затем Бен, не обращающий внимание ни на кого, но обративший внимание на себя, заиграл. Не переставая что-то слушать в наушниках, он ритмично застучал по барабанам и вместе с краской в мир хлынуло зло. Не потому что в Хеллоуинскую ночь, ближе к полуночи, грань между реальностями смывалась, а потому что Бен, человек никогда не слышавший о “Звездных Войнах” выстукивал “Имперский Марш”. Во все стороны летела радуга, брызги краски покрывали одетое в черное парфюмера, а он, не сбиваясь, нашел свой ритм и рисовал музыку красным, салатовым, голубым и желтым. Точнее, не музыку, нет. Признание. Рей, не сводя с него взгляда, понимала - Бен таки надел свой костюм. Услышав про Вейдера, воплощал того и люди, видящие в кого переодета она, все понимали. Он перекрашивал Париж в цвета своих чувств и у девушки перехватило дыхание. Кажется, да, весь город слышал и завтра весь город будет говорить. Рей же говорить не могла, она, стоя под радугой - Боже, ведь раньше это было лишь очередное название книги Фэнни Флэгг, а теперь все стало таким реальным - слышала как сердце стучит в ритме “Имперского Марша” и никогда еще угрюмая музыка не была столь мелодичной. Палуба Le River's King покачивалась, а девушка слышала, не сводя глаз с Бена. Она ранее никогда не каталась по Сене на знаменитых bateaux. Дину было некогда, Бену девушка не признавалась, потому вечеринка так понравилась ей местом проведения, но этот человек вдруг сделал её первое путешествие невероятным. - Ну вот, я знаю его с семнадцати лет и столько же люблю “Звездные Войны”, о которых он всегда пропускал все мимо ушей, а стоило появиться тебе и… сногсшибательно, - Кардо вдруг снова возник рядом. Смотрел задумчиво. Со странной смесью эмоций, но без злости. - Кажется, ты его покорила. - Возможно, он просто наконец услышал тебя? - Рей была вежлива. Нервно потерла костяшки пальцев. Кардо покачал головой. - Слышишь, что он стучит? Правда, слышишь? Ты победила, он - твой, абсолютно твой и ничей больше, - мужчина вздохнул, глядя на Бена, темная сторона которого была все так же скрыта от Рей, но он надеялся, что девушка никогда о той не узнает, потому как с ней друг будет счастлив. Он ведь уже был, не считая того недоразумения между ними. Был. И это самое важное. Рей сделала шаг чуть ближе и краска полетела и на нее. Поступок был опрометчивым, глупым и вот она с ног до головы была в признании Бена, но, по правде, это был не первый раз, когда он пачкал ей платье, стоит вспомнить их секс в машине, когда вся юбка была липкой настолько, что стыдно было идти на переговоры. Потому ощущая брызги на лице и ткани, она тихо улыбалась, а когда Бен закончил, первая похлопала. Минута и её чокнутый гений очутился рядом, целуя её. Просто отдаваясь моменту и она почувствовала всю красоту вечера вместе с ним. - К-к-как тебе удалось так безошибочно…? - Сквозь поцелуи спросила Рей, - с первого-то раза… - Ммм… там…- поцелуй в щеку, в висок, в нос, - все просто. Немного “Марса” Холста и “Спуска в Нибельхейм” Вагнера. - В плечо, снова в висок, в губы. - Композитор “Имперского Марша” немного взял у лучших, но я не жалуюсь. Знала, что во время премьеры “Золота Рейна” Вагнер поставил к оркестру еще и пятнадцать наковален и по ним били настоящими молотками. Уффф, до мурашек, да, chouchou? Там ковали настоящее мировое зло, не то что ваш этот Вейдер и ему подобные, правда? - Ты… ты такой… - рассмеялась Рей. Не стала его расстраивать, что большую часть темы Джон Уильямс взял из фильма “Кинг Роу”, в котором играл Рейган! - Такой… чокнутый. Они хихикали, целуясь, а потом вдруг их окружила пресса и Рей ощутила себя максимально уязвимой. Щурясь, девушка видела, что публика вокруг смеется и она ощутила себя обнаженной. Испуганно, как животное в фарах безжалостного автомобиля. Она ощущала краску у себя на лице и платье, но не была так свободна как Бен. Поняла, что скорее всего сделала что-то не так, неправильно и больше, в окружении смеха - он казался ей злым - не чувствовала уверенности. - Рей, Рей что скажете? Каково Вам быть в роли полотна? - Спросила одна из журналисток и вопрос напугал девушку. Показался жестоким. Ненужным. Будто она - ничто, на ней можно лишь рисовать. - Видимо, на мне его лучше творение, - животное, попадая в капкан, всегда поступало глупо и Рей сделала то, что французы называли faux pas. Неуверенность сыграла злую шутку и она перевела огонь на Бена. Публика теперь хихикала по-настоящему и Рей присоединилась к смеху. - Как продвигается ваш общий проект? - Ну…сами видите, мы в беспрерывном творческом процессе, - девушка развела руками, показывая и на себя, и на Бена, перепачканных как дети. - Наши духи будут не менее яркими, - она знала, что изначально ляпнула глупость, потому сглаживала, как могла, хоть понимала, что поздно. Роковое “лучше творение” прозвучало приговором. Так, будто она считала Бена бездарностью. Боже. Но обратно пути не было да и… когда не смеялись над тобой было намного приятней, потому девушка пожала плечами. Защитила себя ценой того, кто не заслужил. Кардо, потягивающий “Кровавую Мэри” подавился, не поверив своим ушам. Это было слишком жестоко и несправедливо, а Бен… Бен, минуту назад признавшийся как влюблен, застыл. Но продолжил улыбаться, зная что хохот, бывший таким восторженным, теперь холодный, злой. “Лучшее творение”. Парфюмер, что годился лишь играть на барабанах и разбрызгивать краску. Уже весь Париж знал не только об их романе, но и общем проекте и вот как Рей это преподносит. Что духи он дерьмовые делает, лишь профессионально пачкает люминесценцией. Ощущая себя преданным, он, тем не менее, умел держать лицо. Обнял Рей за плечи. Понимал - хотел верить, что девушка не специально сделала это. Ляпнула, не подумав. Но урон был нанесен. Она просто выставила его на посмешище и все, что оставалось - послушно улыбаться, делая вид, что не понял. Улыбаться, улыбаться, улыбаться, а когда - спустя мучительных минут сорок этой жуткой вечеринки - ему удалось ускользнуть, то Рей даже не заметила. Окруженная представителями разных модных и парфюмерных домой, она сияла, а он вошел в уборную и закрыл дверь на замок. Невесело посмотрел на свое отражение в окне и подумал, что костюм на Хеллоуин, как оказалось, такая же обманка, как маска клоуна, ведь ни единой яркой краски он в себе не ощущал. Лишь на себе. Как грязь, которая прилипла и пахла химией. Бен мог даже задуматься и определить, где та была сделана, но ему было все равно. Забравшись на широкую раковину и откинув голову на зеркало, он постучал камертоном по стене, но полынь, скрытая в звучании ля не отозвалась, чтобы забрать его в свои утешающие обьятия. Бен невесело рассмеялся. Подумал, что ощущал… обиду. Простую обиду. Когда Рей смеялась, просто хотел спросить “за что?”, как в те моменты, когда в школе дети предложили ему угадать запах, спрятанный в маленькой коробочке, а потом хохотали, когда он безошибочно угадал жука-оленя по запаху слегка забродившего сока дуба, который обычно вытекал из поврежденной коры. Он смотрел на прекрасное насекомое и не мог понять почему все зло хохочут, а потом сообразил - эти маленькие люди хотели обидеть его сравнением, ведь Бен тоже отличался от других и был неповоротлив. Жука он выпустил в Булонском лесу, но горечь запомнил. В тот день одноклассники и так редко обращающие на него внимание и никогда не зовущие в игры, будто провели черту, выбросив его за пределы. Бен не понял. Сидя на траве и глядя, как жук ползет у него по руке, он не понял почему было плохо быть похожим на такое прекрасное создание. Насекомые были ему ближе. Они вели себя потише и пахли получше. Даже спустя много лет Бен не понял. Сообразил лишь, когда в 17 лет, уже находясь на повторном лечении в психушке, прочитал Кафку. Тот рассказ, когда человек превратился в большого жука и все его сторонились, пока он не умер, не сумев перевернуться. В больнице, он ощущал себя так же. Хоть…нет, все же он не понял почему быть не таким как все - отвратительно. Кафка лишь открыл глаза на то, как люди к этому относились и их жестокость была так запредельна, что ему не хотелось походить на них. Люди насмехались над его талантом всю его жизнь и потому мужчина, как умел, пытался быть похожим на других, чтобы не умереть, как персонаж Кафки, а Рей вот он открылся полностью, но она вдруг посмеялась над ним. За что, он так и не понял. Может, случайно, а быть может её обидело, что он испачкал ей платье? Но ведь девушка подошла сама. Ощущая щемящую боль непонимания, застрявшую где-то в области солнечного сплетения, Бен достал из кармана свой брелок и закатал рукав рубашки и сделал надрез чуть ниже локтя, нажимая чуть сильнее обычного, потому что лезвие слегка затупилось. Боль всегда была острой, жгла огнем, но она отвлекала его, как верная подруга, отвлекала и не давала думать об унижении. Странно, Бену казалось, что человек, познавший унижение, не будет так поступать с другими, но Рей поступила. Зачем-то поступила так с ним. Он прощал её, хоть у него прощения не просили. Прощал, потому что она была дорога ему, его девушка, которая искала себя. Была не смела, но чиста в своих эмоциях к нему. Его трогало, как Рей краснела, как она нервничала, как ластилась. Знал, что первый мужчина, который дает ей все это и потому прощал, понимая, что её не научили любить. Она просто… просто была такой и ему нужно быть терпеливым, дабы девушка нашла себя, стала сильной и потрясающей. Потому он просто снимал боль. Говорили, к жукам-оленям нельзя было прикасаться, а вот Бен нарушал правила и прикасался. Острием к коже и кровь слегка успокаивала. Резким, металлическим запахом и…полынью. Наконец, камертон в руках ожил и он чувствовал только металл и полынь. Ароматы, знакомые друг с другом, сплелись и утешали Бена. Он даже позабыл о руке, но затем, очнувшись, продезинфицировал ту, заклеил пластырем и нацепив улыбку - насквозь фальшивую - вышел, чуть пошатываясь. Дошел до бара, заказал воды с лимоном и… увидел Кардо, который сидел, понурив голову. - Эй. Слушай. Она не нарочно, - защищая не сколько Рей, столько чувства друга, сказал Бен. Поморщился и сел рядом. Девушка, видимо, так и не заметила его отсутствия, на горизонте не появилась. Мужчина положил руку на плечо друга. - Я даже не обратил внимание. Все в порядке. Кардо вскинул голову. Уставился на лгущего Бена. Потом пробежался по тому взглядом. Все другие видели успешного, уверенного в себе мужчину, который поступил эксцентрично, он же видел под слоем ярких брызг темное пятно в районе локтя и понимал, что ничего не в порядке. Бену сделали так больно, что он снова вернулся к своей привычке. Снова резал себя. Впервые - просто где-то через стену, скорее всего, в уборной. Обычно он делал это в мастерской, реже - дома, но видимо сильно зацепило. - Конечно, не специально, - улыбнулся он в ответ, потому что не мог сказать иного. Ложь - вот и все, чем он мог утешить, хоть обычно они не лгали друг другу. - Твоя девушка прекрасна и видно, что без ума от тебя. - Правда? - Правда. Я ведь знаю этот взгляд. Вижу его в зеркале. Потому да, она ошиблась. Просто ошиблась, испугалась. Девушкам важно, как они выглядят, потому… - Кардо ненавидел себя в эту минуту. Лгал и ненавидел. Хотел задушить ту стервозину, которая шаталась невесть где, но лгал. Хоть тогда, во время “Имперского Марша”, и правда, решил, что та влюблена, ведь смотрела на Бена, как турист - на Пьету. Прежде чем отбить той нос или облить краской. Распрощавшись, друзья уныло разошлись. Найдя Рей, мужчина делал вид, что веселится, на деле же - нервно вертел камертон, дожидаясь, когда корабль доплывет и можно будет сойти вниз. Когда это случилось, они первые покинули палубу и в машине между ними разлилась тишина. Рей втянула голову в плечи. Весь вечер она пряталась от Бена, как могла. Обычно так делала с Дином, если он был недоволен ею на приеме - смешивалась с толпой, не давая тому обжечь взглядом, но сейчас были лишь они и водитель, присутствие который обычно никого не останавливал. Ожидая наказания, она смотрела только на свои колени. Дин бы её ударил. Впился бы пальцами ей в волосы и прошел “что ты себе, сука, позвляешь?”. Обычно ей доставалось за то, что не так улыбнулась или сказала что-то достаточно умное, выразила мнение. Что бы ей было за такой проеб - подумать страшно, потому, напрягаясь, Рей ждала. Знала, что заслужила что угодно. И чем дольше Бен не трогал её, тем больше дрожала. Боялась лишь одного - он выйдет из машины, наказав молчанием, и больше ничего не будет. Ничего совсем. Ни чувств, ни вечеров на балконе, ни бизнеса, который первыми ароматными нотами прорастал между ними. Понимая, что не в силах ждать, Рей повернулась и оказалось, что Бен все время смотрел, а поймав ее взгляд, улыбнулся. - Расстроилась из-за платья? Не волнуйся, купим тебе новое. Хорошо? Не обижайся, пожалуйста. Я не хотел тебя заляпать краской. - Он видел, что девушка потеряна и хотел дать ей силы. Вся любовь требовала жертв. Лишь сильный человек позволит себе быть слепым, чтобы другому стало лучше, потому Бен просто поцеловал Рей, а та, потрясенная, замерла. А потом вдруг аккуратно кивнула и между ними завязался бестолковый разговор об одежде. Лишь выйдя из машины, девушка поняла две вещи - она осталась безнаказанной и Бен не позвал её к себе. Не из-за злости, а… потому что был виноват. Он ощущал себя виноватым. Неожиданно, запрокинув голову, она рассмеялась и по щекам потекли слезы. От облегчения и упоения. Возможно, в эту секунду, упиваясь своей безнаказанностью и чужой виной, она понимала почему Дин вел себя так паршиво - чужая вина оказывается имела сладковатый привкус… Утром Бен, проснувшись как с похмелья, открыл ноутбук и понял, что его с Рей фото - их безумный поцелуй - на первых полосах всех интернет-изданий, которые пестрели не только яркой краской, но и одним и тем же заголовком “Его лучшее творение”. Ощущая себя гаже некуда, мужчина пошел сменить пластырь, как увидел, что ему звонит девушка. Подумал, что, скорее всего, она осознала за ночь и хотела извиниться. Промывая руку, зажав телефон между плечом, он бросил “алло”. - Привет, bunny, как ты? Какие планы? Видел новости? Мне кажется, я чертовски красиво вышла, - Рей улыбалась, попивая апельсиновый сок и любуясь интернет-порталами. Красива. Она была красива. Потому что любима и с ним. - Потрясающий вышел вечер! - Да, - сообразил, что извинения не будет, вздохнул Бен, - просто потрясающая. Сhouchou, прости, мне нужно ехать в лабораторию. Хорошего тебе дня! *** Наступающий Хеллоуни и немного безумия Бена. А так у них хорошо все начало налаживаться, так хорошо, эх, эх, эх... Рей-Рей