Мои перелётные

– Идош-ш-ка! – прошелестела старушка, вплывая в неприкрытую дверь. Я обернулась на тихий её голос, уронив на пол спортивный костюм, который отыскала в шкафу для Димки. Штаны коротковаты будут, не его размер – мой. Одежды на мальчика тут вообще не было. И, в отличие от той, предыдущей квартиры – никаких вещей, которые могли бы принадлежать подростку. Похоже было, что в этой комнате жила одинокая женщина. И даже… не совсем я. Для меня тут было многовато платьев, юбок, блузок с рюшами, легкомысленных домашних халатиков. В моём гардеробе всегда преобладали джинсы, свитера, клетчатые рубашки. Дома я носила бы скорее всего футболку со смешным рисунком, а никак не вон тот небрежно брошенный на спинку стула невесомый пеньюар. Если ни Димки, ни меня никогда здесь не было, а старушка тем не менее меня каким-то образом узнала, то… куда в таком случае делся мой двойник? И кто же на самом деле Димкина мама? Не я, не загадочная дама из коммунальной квартиры. Значит, где-то есть (или была!) ещё одна моя копия, Птица номер три? А, может быть, и четвёртая, и пятая имеются?... – Я ужин заказала для нас троих, – сообщила старушка. – Вещи для мальчика тоже курьер из магазина привезёт: бельё, носки. Ай, не благодарите – это такие пустяки, честное слово. И ведь я даже не стану спрашивать, как он сюда попал, хотя мне страсть как любопытно. – Просто пришёл, – сказала я. – Мне вот больше интересно, как сама я здесь оказалась. – В этом как раз ничего странного нет, вы здесь и прежде жили, пока замуж не вышли и не перебрались в тот район, где башни. – Какие башни? – не поняла я. – Дома высокие, девятиэтажные. А вы и вправду память потеряли, бедняжечка. Не соврал, выходит, Костик. – Какой Костик? – переспросила я, не сразу сообразив, что речь идёт об отчиме Димки. – Васильев, – произнесла старушка. Я нервно заозиралась, но майора-психиатра в комнате не увидела. – Почему вы вдруг о нём упомянули? – Так мы с вами и говорили о нём с самого начала, – развела руками старушка. – Костя Васильев, который замуж вас взял, когда вы одна с ребёночком остались… И тут я осознала, что ничегошеньки не понимаю. Константин с семейных фотографий совершенно не был похож на моего жулика-энерговампира. Даже на его дальнего родственника не тянул, пожалуй. Скорее всего, никакой он и не Васильев вовсе, а фамилией моего здешнего супруга назвался специально, чтобы меня запутать. Да, но мне это ни о чём не говорило, я-то фамилии Константина до этой минуты и не слышала! Ладно, теперь я это знаю. И благодаря соседке убедилась, что была права, предполагая: Константин Димке не родной отец. Однако Димка утверждал, что и я – не его мать. Путаница какая-то… – Ведь в самом деле ничего о себе-здешней не помню! – схватилась за голову я. – Расскажите мне всё, что знаете, пожалуйста! – Хорошо, слушай! – внезапно перейдя на “ты”, пожилая женщина плюхнулась в кресло на колёсиках, точную копию того, в котором кружился не так давно Васильев – не тот, что Константин, а тот, что майор. Или не майор? Неважно… Старушку звали Варварой Филипповной. Люди, населявшие коммуналку, сменяли друг друга, она же, казалось, жила тут вечно. Ида Фогель, молодая женщина (по сравнению с бабушкой Варварушкой, которой уже тогда было за восемьдесят, а сейчас страшно сказать, сколько – конечно, совсем юная!) с малышом в пелёнках поселилась в одной из комнат около двенадцати лет назад. Маленькое семейство оказалось на удивление тихим. Младенец не плакал, а его мать выходила из комнаты так редко, что Варвара Филипповна недоумевала: как так живёт её соседка, неделями не готовя себе еды, не меняя ребёнку подгузников! Изредка Ида надевала красивое платье, туфли на каблуках и шляпку, заворачивала малыша в узорчатое одеяльце и отправлялась на прогулку. По возвращении на кухне, напевая, готовила что-нибудь незамысловатое вроде салата из огурцов или овсяной каши и восторженно рассказывала о собственных путешествиях в далёкие города, о невероятных приключениях. Было удивительно, как женщина с ребёнком, не имея не то что транспорта, а детской коляски умудряется бывать в лесах и на горах, в пустыне, где движутся караваны верблюдов, в чужих дивных странах и даже в космосе. Варвара Филипповна решила бы, что Ида гуляет с малышом в ближнем парке, а по пути выдумывает эти фантастические истории, но… женщина исправно дарила пожилой собеседнице милые сувениры из всех своих путешествий. Варвара Филипповна бережно расставляла на полках миниатюрные кувшинчики, закрученные морские ракушки, статуэтки из слоновой кости, крошечные корабли в аптечных пузырьках и осколки метеоритов, развешивала по стенам панно из сухих цветов, выросших явно не на дворовой клумбе – и ничего не понимала. До тех пор, пока не подсмотрела в замочную скважину и не увидела, чем занимается Ида в своей комнате. А та – спала. Просто спала, положив под голову дамскую сумочку вместо подушки и не сняв красивого платья. Младенец также мирно сопел в своей детской кроватке. И тогда Варваре Филипповне пришло в мудрую седую голову объяснение всех этих странностей. Для Иды всё происходящее – сон. А в то время, когда спящая красавица дремлет здесь, она бодрствует в какой-то иной реальности… – Да, похоже, – согласилась я с её невероятным, казалось бы, предположением. “Красавицей”, правда, я себя бы не назвала, но меня и в самом деле часто посещали сновидения о путешествиях. И коммунальная квартира, похожая на ту, где я прожила когда-то несколько лет, нередко возникала в них как фон для разнообразных событий. Да и маленький ребёнок мне снился время от времени. Роза, когда я пересказывала ей что-то подобное, говорила: это к удивлению, к чему-то новому. Удивительных происшествий и наяву хватало, а с появлением в моей жизни Глеба их стало ещё больше. Однако сны о младенце я объясняла себе подсознательной мечтой о материнстве. При этом мне и в голову не приходило, что малыш из давних грёз – это и есть Димка. Но почему же выросший мальчик из сновидений не признал меня? И если он всё-таки не мой сын, то где его настоящая мама? – А что было дальше? – заинтересовалась я. – Свадьба, конечно же! – улыбнулась беззубым ртом старушка. Никакой свадьбы в своих снах я не помнила и попросила Варвару Филипповну рассказать об этом событии поподробнее. – Потом, потом, – торопливо пообещала она и покатила в кресле в коридор. Нужно было отпереть входную дверь, в которую уже звонили долго и настойчиво. Я решила, что пришёл вызванный соседкой курьер с продуктами к ужину и одеждой для Димки. Или не он, а кто-то другой? В мире сновидений всё, что угодно, очень внезапно могло случиться.