Мои перелётные

– В одном этот тип всё-таки прав, – нахмурился Глеб. – В чём же? – встревоженно обернулась я к своему любимому. – В том, что это опасное, ненадёжное место, Птица. Новогодним ритуалом мы отсрочили его исчезновение, но не остановили. Рискованно здесь находиться. – В доме есть ещё один портал? – поинтересовалась я. – Может быть, найдётся и не один, но не стоит на них надеяться, могут увести, куда не надо, кривым путём. Лучше вам отправиться напрямую на самокате. Лео дорогу знает. – Глеб, погоди, – перебила я его. – Кому – вам? – Тебе, Димке и Лео, конечно же, – стараясь сохранять рассудительное спокойствие, ответил он. – А как же ты?.. – Мне придётся остаться, у меня есть ещё одно неоконченное дело. Да и самокат не выдержит четверых. – Нет!.. – выдохнула я. Как же так! Не успела я порадоваться, что Глеб рядом со мной, и вот снова предстоит с ним расстаться. Я почувствовала, что сейчас просто разрыдаюсь от нахлынувшей вдруг печали, от накопившейся усталости. От безысходности. – Птица, Птица моя, – Глеб обнял меня, погладил по спине, как будто нащупывал там готовые проклюнуться крылья. – Не тревожься и не грусти, пожалуйста, не корми своими негативными эмоциями нашего врага. – Постараюсь, – тихо всхлипнув, пообещала я. – Но и безмятежность изображать, когда так больно и страшно терять тебя, тоже не смогу. Глебушка… ты же сам говоришь: Лео знает дорогу. Так, может быть, пусть мальчики отправятся на самокате, а я останусь с тобой? – Нет, – жёстко отозвался Глеб. Пожалуй, даже слишком жёстко. – Хватит с тебя всех этих передряг. Я должен быть уверен, что с тобой ничего плохого не случится. Я вздохнула и кивнула, соглашаясь с ним. Защитница детям сейчас из меня так себе. Но и Глебу я здесь стану только помехой, отвлекающим моментом. Его слабым звеном. Ведь он не просто так задумал остаться. Впереди у него – та самая решающая схватка с врагом, о которой я недавно думала. Разговор не заменил битвы, спор ни к какому результату не привёл, лишь раззадорил Васильева. Тот не сбежал, а отступил; скоро он вернётся со свежими силами. Глеб хочет нас отправить отсюда, потому что это место станет опасным, уютный дом с украшенной ёлкой превратится в поле боя. Поднявшись на цыпочки, я поцеловала Глеба в его побледневшие губы. Подумала: может быть, это в последний раз. Как я буду жить, если он не вернётся? – Береги себя, Птица, – попросил Глеб. Я кивнула, не в силах произнести больше ни слова, сдерживая слёзы. И в самом деле – незачем излучать в пространство негатив. Не стану я подкармливать ненавистного Васильева отрицательными эмоциями. Пусть подавится моей уверенностью в своих силах, расшибёт себе лоб о мою железную решимость! Самокат взмахнул белыми крыльями и нетерпеливо покрутил рулём, пошевелил колёсами. – Сейчас, сейчас! – Лео дотянулся до руля и вцепился в него. Димка и я встали позади. у меня мелькнула мысль, что надо бы дверь открыть. Оказалось – ни к чему это. Стена размазалась жидким киселём перед ними. Летели мы так, что ветер свистел в ушах. Стремительно. Вперёд и немного вверх. Глеб сказал, что Лео знает дорогу, и я ему поверила. Доверяла и самому Лео. Что с того, что маленький! Для того, чтобы двигаться по верному пути, не обязательно быть взрослым. Но куда правил наш юный капитан, он же вперёдсмотрящий, я не знала. У меня перед глазами был Димкин затылок, я не вертела головой по сторонам. Но, когда стали заходить на посадку, не удержалась и поглядела вниз. Бесконечное белое пространство расстилалось под нами. Снег, вокруг всё ещё зима… Но почему тогда ветер перестал быть ледяным и пронизывающим, а сделался ласковым, принёс запахи цветочного мёда и свежескошенной травы? Мы опустились на белую поляну, но… белой она была не от снега, а от густо растущих цветов с белыми лепестками – ромашек. – Прилетели, ура! – радостно закричал Лео, соскакивая с заваливающегося на бок и беспокойно хлопающего белыми крыльями самоката. – Ромашка, ромашка! Хотя… нет, мне послышалось. На самом деле Лео вовсе не восхищался цветами, а настойчиво окликал кого-то. Каких-то неизвестных мне Рому и Машку. – Лео, ты зовёшь своих друзей? – удивилась я. – Ага. И они уже бегут сюда. Я посмотрела в ту сторону, куда показывал Лео… и обомлела. К нам мчались вприпрыжку не мальчик и девочка, как я было подумала. То есть… конечно это были дети. Но дети не человеческие. Большими скачками приближались к нам два существа чуть повыше Лео. У них были мощные задние лапы, а передние – тоненькие, заканчивающиеся крохотными обезьяньими ладошками. За спиной каждого из них гордо реял огромный пушистый хвост, а на макушках топорщились длинные уши. Большеглазые мордочки были скорее кошачьими, а по общим очертаниям (если не обращать внимания на детали) существа напоминали кенгуру, покрытых розово-лиловым мехом. Между собой они общались на непонятном языке с присвистом и щёлканьем. Лео, кинувшись пушистым ребятам навстречу, ответил им такими же звуками. А потом, обернувшись ко мне и Димке, гордо представил их нам: – Знакомьтесь, это Рома и Маша. Птица, ты же помнишь? Я тебе про них говорил. Слишком много событий, и я успела запамятовать. а ведь точно – рассказывал Лео о своих новых знакомых, встретившихся ему во время самого первого путешествия через картину Есении Кутерьмы. Об этих самых ребятах и говорил. Правда, я бы не назвала их белкозайцами, но ему видней.