Хьюго или Новое происшествие в Проклятой Галерее.

*** Вернувшись в реальность, я радовался восстановлению своей ноги. В честь этого небольшого события даже устроил себе такой же небольшой праздник, и весь следующий день провел в прогулках и блужданиях по городу. Собственно говоря, пора было начинать готовиться к возвращению в учебное заведение. А там и до экзаменов недалеко. К тому же я практически полностью забыл, что "задолжал" Мэри целых две картины (которые, впрочем, все равно не хотел рисовать). Мысли об этой девочке периодически вторгались в моё сознание, но кружились вокруг совсем других тем, не связанных с её творческими "амбициями". По сути мне предстояло сделать выбор. Уничтожить её. Или дать ей человеческую жизнь, взамен отдав свою. И, хотя выбор, кажется, был очевидным, я все таки не мог полностью отделаться от мысли, что "свое" решение в этом вопросе я ещё не нашёл. Да, сжечь картину, пожалуй, было самым логичным действием. Но с другой стороны, даже будучи картиной, она не переставала быть живым существом. Даже несчастным живым существом, заведомо обречённым. А сжечь означало убить. Я помнил слова Гарри о том, что в "неспособность Мэри творить зло" ни в коем случае не стоит верить, но... Почему именно мне суждено было сейчас принимать это решение? На этом поток мыслей обычно переключался на предметы более материальные. На покачивающиеся на ветру ветви деревьев. На плывущие по небу облака. На толпы людей, как всегда спешащих непонятно куда. И я "заземлялся", вслушиваясь в стук шагов, всплеск воды, грубые и отрывистые голоса прохожих. Мысль с вещей возвышенных опускалась до элементарной фиксации сигналов, улавливаемых слухом, зрением и другими органами чувств. Так моё сознание отчаянно отказывалось принимать на себя ответственность за чужую жизнь. *** Ночью, после этого дня, я частично уже понимал, что во сне, скорее всего, увижу Мэри. "Чертовка" явно заинтересована в том, что я как-то сдвинулся с намеченного курса. И, хотя перед сном я отчаянно разглядывал портрет своего спасительного "доброго приведения"... Ничего мне не помогло. Во сне я как будто стал снова ребёнком. Это было странное ощущение. Ребёнком я чаще всего был потерян. Один в пустоте перед лицом беспощадно надвигающейся и далеко не самой лёгкой жизни. Если рядом была книга, бумага или карандаш, я сразу хвастался за это родственное существо, чтобы с головой уйти в мир фантазии, тем самым защитив себя. Но сейчас рядом со мной ничего подобного не было. На всякий случай я запустил руку в карман и испытал ещё большее разочарование, не обнаружив в нем своего вечного спутника-блокнота. Вместо него там было только что-то твёрдое и холодное... Зажигалка? Да, именно её мне дал Гарри. Хм... Я был один в поле. Красивом, просторном поле, своим умиротворением заслуживающим стать героем пейзажа. Поле было усеяно мелкими цветами. Только часть травы была свежей, зелёной, пышущей жизнью. Часть была пожухлой и смятой. Траву трепал лёгкий ветерок. Но от спокойствия этого пейзажа не веяло добром. Я чувствовал, что я здесь не один. И что привели меня сюда снова по чьей-то чужой воле. Наконец, недалеко от себя я увидел силуэт девочки в зелёном платье. Она улыбалась, как всегда, мило и безобидно, но в глазах её я видел попытку и желание просчитать весь окружающий мир. — Хочешь покажу фокус? — спросила она, подходя ближе. Осторожно, будто боясь меня спугнуть. Сознаться, фокусы были тем, чего я меньше всего от неё ждал. И в чем уж точно я не нуждался. — А фокус не закончится синими тварями? Она прикусила губу, стараясь сохранить улыбку. — Ты такой непослушный ребёнок... Зачем ты всегда обижаешь их? Знаешь, они злятся только на тех, кто их обижает... Если бы ты был к ним добр, они бы тоже были добры к тебе. Может, они и кажутся тебе уродами... Но куда им деться от того, что они такие? Не все в этом мире рождаются красавцами... Вот ты же в детстве сам рисовал чудовищ специально. Зачем ты такими их рисовал? И они тебе, между прочим, нравились... — Нравились, но они были только на бумаге. — вздохнул я. — Тогда почему бы не быть синим куклам? — немного воодушевилась Мэри. — Я тебе обещаю. Только полюби их, и они никогда не обидят тебя. — Ладно... Что за фокус ты хотела мне показать? Я, надеюсь, руки, ноги и другие конечности останутся у меня в сохранности после него... Мэри состроила обиженную гримасу. — Да, останутся! — Ладно. — вторя ей, я сложил руки на груди. — Валяй. Фокус оказался самым обычнейшим. Такие я уже видел не раз. Мэри показала конфету, потом спрятала её. А, когда разжала руку, конфеты на ладони уже не было. — Ну, как тебе? — она довольно ухмыльнулась. — Ничего особенного. — признал я. — Ты забываешь, что это только в твоём сне я ребёнок. — Ну... Вообще я хотела, чтобы ты ответил на один вопрос. Не на этот. Только хорошенько подумай перед ответом. Её глаза посерьезнели. В улыбке появилась хитринка. — От этого ответа будет зависеть моя судьба? — я неловко посмеялся и почесал затылок больше от растерянности. — Я так не играю! — Да, брось, какая судьба... Просто это твой выбор. Я хочу знать, что ты выберешь. — Я не готов что-то выбирать так внезапно. — Брось, выбор будет самый простой. Вопрос такой: "Что это было: магия или трюк?" — Э? Хитринка в её глазах, которую она явно пыталась скрыть, смотря то вниз, то куда-то в сторону, заставила меня чувствовать себя напряжённо. Вопрос действительно очень простой, и все же... — Я не хочу сейчас ничего выбирать... — приглушенно сказал я. — Ну выбери. Я, что, прошу что-то сложное? — Нет, но ты что-то темнишь. Она хмыкнула и вдохновенно добавила: — Вот ты, когда рисуешь картины. Что это: магия или трюк? То, как образ из твоего ума переносится на бумагу. Или то, как рисовал мой отец. То, что ты чувствовал, изучая его картины. Проще говоря: веришь ли ты в магию или для тебя все это только трюк и расчёт? — Процесс рисования и фокус с конфеткой слишком разные вещи, чтобы сливать их в одно. — Ничего не разные. Ты сейчас заставишь меня обидеться... — И что ты сделаешь, натравишь на меня своих "синих кукол"? Мэри расстроенно топнула ногой. — Как с тобой сложно! Я молчал. Если говорить о фокусе с конфеткой, то ответ мой был без сомнения "трюк". Но вот если говорить о картинах... Признаться, как истинный фанат своего дела, я привык относиться к искусству как к чему-то сакральному. Таинство передачи мысли на бумагу. Таинство видения образа извне. Таинство беззвучного общения с неким иным миром... Если говорить о процессе рисования, то я несомненно выбрал бы "магию"... — Я не отстану. Магия или трюк? — повторила она. — Только честно. Что это было по-твоему?