Protocat — Worthy (ft. Natus)
Тэхён в самом деле не понимает, как Дженни заставила его прийти на праздничную ярмарку. Валькирия жаждала опробовать новую медовуху, но пить одной она не хотела. Его кузина в своих неизменных сверкающих доспехах, с мечом на перевес, шла впереди, внимательно осматривая лавки и небольшие тележки. На прилавках лежали спелые красные яблоки, сушеные грибы, заварные пирожные под яркой глазурью. Кто-то продавал книги, шляпки с павлиньими перьями и украшения из минералов. Пока они, наконец, не подошли к одной неприметной таверне. Где, по словам Дженни, и наливалась новая медовуха. Она должна быть терпкой, с легкой ноткой горчинки, но все такой же сладкой, как мед. Здесь работали официанты, а потому Тэхён и Дженни заказали себе два кубка и сели за столик на улице, наблюдая за снующими туда сюда людьми: горожанами и приезжими. С Дженни было комфортно. С ней было легко молчать и не чувствовать давящее напряжение. Она могла говорить на любые отвлеченные темы. Особенно про доспехи и оружие. Девушка это просто обожала. Например, сейчас она рассказывала как раз про новую экипировку, которую утром преподнес ей бронник. Болотного цвета с укрепленными позолоченными пластинами, а так же с кожаными ремешками прямо по талии. Тэхён слушал иногда внимательно, иногда вполуха. Прислонившись к спинке деревянного стула, он скучающим взором смотрел вперед, пока в один момент глаза его не заблестели самой чернотой, и парень чуть подался корпусом вперед. Среди толпы он выхватил троих людей. Реликтов. Мин Юнги, Бенджамин Рами. И Вероника Стюарт. Тэхён видел, как она беззаботно хохочет со своими двумя друзьями, и как болтает о чем-то радостно. Он так часто наблюдал за ней во время турнира, даже если девушка не была на арене, что ему кажется, это стало его дурной привычкой. Тэхён понял, что теперь ему нравится золотистый цвет — в основном из-за ее волос. Еще он понял, что ему нравится смотреть на ее улыбку, возникающую на ее лице всякий раз, как она оказывается рядом с Юнги, от этого она становится только красивее. И это причина, по которой он сам раздраженно хмурится, чувствуя гул где-то внутри. Он мысленно вздохнул, желая, чтобы ее глаза искрились и улыбались так же, как сейчас, но только не рядом с Юнги, а при виде него, Тэхёна. Ведь все, что он получил от нее — это задумчивость. И это раздражает, бесит. Он это ненавидит. Но Тэхён не ненавидит ее. — Тэхён, — внезапно громко раздается голос кузины, которая заметила его перемену настроения и проследила за его взглядом. Она чуть поджала губы и сказала: — Послушай, я знаю, что ты не любишь, когда в твою жизнь вмешивается кто-то из нас. Я просто хочу сказать: я рядом, хорошо? Я всегда готова выслушать тебя и помочь, чтобы это ни было. — Дженни придвинула ему кубок с медовухой и отхлебнула немного со своего. Дженни считает правильным сказать это брату именно сейчас. Потому что Сокджин все равно до последнего будет считать, что Тэхёну и Лалисе лучше всего сойтись, а Намджун слишком витает в облаках из-за своей сирены. Дженни же не занимает ничью сторону, помимо одной — семья превыше всего. И, что ж, если Тэхён попросит привезти ему Веронику Стюарт, то Дженни первая возьмет дело в свои руки и направится прямо к ней. Заколдует, свяжет, убедит — что угодно — но привезет, даже шелковой алой лентой может ее обвязать. Ведь взгляды Тэхёна сложно не заметить, а девчонка реально слепая и глупая, раз не видит их. — Дженни, — зовет он ее, и валькирия смотрит на своего кузена, — спасибо.***
Айю и Намджун сидели в его комнате, когда за окном вовсю парило солнце. Бен, Юнги и Вероника звали ее пойти с ними на ярмарку, но сирена вежливо отказалась, а после под прямым и пронзающим взглядом Чимина и вовсе смущенно отмахнулась. Сегодняшний день она планировала провести вместе с Ким Намджуном. И день. И вечер… В его доме не было ни Сокджина, ни Тэхёна. К тому же старший Ким заверил ее, что никто из них сегодня не появится. Он откупорил какое-то старое вино. Оно было розовым, сладким, вкусным и веселым. Намджун с упоением рассказывал про круг стихий, которые создали еще в давнишние времена лесные эльфы, а Чжи Ын поведала ему о красивых просторах Великой Пустыни, о затерянных в песках местах и о том, какие великие сокровища она может скрывать. Они никогда не обсуждали свои команды, где-то на подкорке сознания понимая, что они все еще остаются соперниками. Даже находясь не на арене. Это тяжким грузом давило на душу и сжимало сердце. И первым не выдержал Намджун. Он отставил бокал с вином на столик и, прикрыв глаза, сказал: — Айю, я… Я хочу выразить свое восхищение тобой и твоей командой. Вы очень сильны и, признаюсь, я был единственным, кто верил, что именно вы дойдете до финала, — он сделал небольшую паузу и продолжил: — Иначе я бы просто напросто не решился поспорить с тобой на выигрыш, — Намджун усмехнулся. — Однако, я не хочу, чтобы что-то изменилось с нами после победы, вашей или нашей, не важно. Сирена жадно улавливала каждое слово, пока собственное сердце пустилось в безудержный пляс. — Намджун, все- — Я тебя люблю. — Четко сказал он и не отводил глаз. — Я люблю тебя и я тебя не отпущу. Это звучало так безапелляционно, так прямолинейно, так властно и так красиво, отчего у девушки воздух встал в легких. И она несмело улыбнулась дрожащими губами. Медленно, как будто во сне, Намджун протянул руку и зарылся ею в длинные фиолетовые волосы. Между ними возникло чувство предвкушения чего-то таинственного и неизведанного. Щеки сирены залились краской оттого, что Ким так пристально на нее смотрел. Второй рукой он коснулся нежной кожи девушки. Ее кожа была прохладной, как тихая гладь на воде. А прикосновения Намджуна было сродни ударом молнии. Он склонился над Чжи Ын и осторожно прильнул к ее губам, будто к хрупкой рыбке. Трепет полностью завладел ее разумом и рассудком, и она робко ответила на поцелуй, крепко обнимая мужчину, обвив его шею руками и запуская свои пальцы в его коротко стриженные каштановые волосы. Он продолжал целовать девушку, настойчиво усиливая напор и превращая поцелуй из мягкого в более страстный. Воздуха не хватало, они тяжело дышали, но Намджун прижимал девушку ближе к себе, не в силах оторваться от ее сладко-соленых, как море, губ, пока ее спина не уперлась в мягкую обивку дивана. И пока Ким не оказался сверху. Сирена была зажата между диваном и разгоряченным мужчиной, и ей некуда было бежать. Да она и не хотела этого. Айю таяла, растворялась и одновременно сгорала изнутри от жарких прикосновений губ Намджуна к ее губам, от горячих и сильных рук, от липкого взгляда, полного вожделения. Наконец, они ненадолго отстранились друг от друга, жадно хватая ртом воздух. Отдышавшись, Намджун тихо прошептал: — Не бойся, я не причиню тебе вреда. Айю кивнула его словам. Она никогда его не боялась. И с этими словами Намджун медленно начал расстегивать бледно-синюю блузку девушки. Она чуть выгнулась ему навстречу, одновременно наслаждаясь мимолетными прикосновениями его теплых рук к своей коже. Когда с верхним элементом одежды было закончено, Намджун потянулся к ремню, который крепился на длинную юбку, но Айю остановила его руку своей, уверенно и быстро, пробегаясь пальцами по напряженным предплечьям. А затем остановившись на рубашке самого Намджуна. Она не спеша расстегивала ее, глядя на мускулистую грудь мужчины, на кубики стального пресса на его животе, на темную полоску волос, исчезающую ниже. Айю отбросила рубашку в сторону. Та накрыла ее блузку. А затем девушка испытующе посмотрела на Джуна. Он понял намек и снял с девушки ее юбку. И без стыда, а с восхищением, рассматривал свою девушку под ним. Высокая, округлая грудь, плоский живот, изящные изгибы бедер, которые немного были покрыты красивыми и перламутровыми чешуйками, стройные ножки приводили Намджуна в неимоверное возбуждение. Ее лицо украсила довольная усмешка, которая кричала о том, что Айю нравится, как он на нее смотрит. Она начала расстегивать пояс его штанов, не торопясь и как бы случайно задевая рукой заметную выпуклость. Ким тяжело дышал, понимая, что она всего лишь дразнит его, но терпение этой сладкой муки требовало большого самообладания. Потом девушка принялась за пуговицы брюк, как бы невзначай сжимая бугорок в своей ладони. Он не сумел выдержать эту проклятую сладкую муку, накрывая ее руку и стягивая проклятущие брюки с самого себя, а потом и вовсе рывком сорвал с девушки все нижнее белье и накинулся на нее с жарким поцелуем, в то время как его руки изучали ее тело. Они были оголены. Им больше нечего было скрывать друг от друга. Джун наклонился к шее девушки и нежно оставил след, от которого у нее перехватило дыхание, а внизу живота разлилось приятное тепло. Скользнув вниз по шее, он дошел до округлой груди Айю и мягко поцеловал ее. Девушка то ли всхлипнула, то ли простонала и притянула парня ближе к себе. Помассировав грудь, он проложил дорожку из поцелуев по ее животу, который дрожал под его прикосновениями. Затем демон спустился ниже, нежно проведя пальцами по клитору, заставив Чжи Ын громко застонать от удовольствия. Она была уже вся мокрая, от нее исходил невероятный жар и желание. Но Намджун не хотел, чтобы все было так просто. И, хоть сам он и изнывал от возбуждения, он решил немного поиграть с ней. Еще раз коснувшись клитора, что вызвало еще один стон у разгоряченной девушки, он наклонился и дотронулся до нее языком. Чжи Ын вскрикнула от неожиданно сильных и приятных ощущений, а ее руки сильно вцепились в волосы Намджуна. Он с низким смешком повторил свою манипуляцию, и девушка выгнулась в сладкой истоме. — Намджу-ун, — умоляюще простонала Айю, — прошу тебя быстрее… войди в меня, прошу… — она почти хныкала. Такой призыв вскружил ему голову, и он, забыв об игре, забыв обо всем на свете, не раздумывая, исполнил ее просьбу. Пристроившись меж ее разведенных ног, он аккуратно и мучительно-медленно вошел в нее. Внутри было возбуждающе узко, тесно и влажно. Айю заметалась в крепких объятьях, почувствовав его член внутри себя. Намджун подождал, пока девушка хоть немного успокоится и привыкнет к новым ощущением, и стал постепенно двигаться в ней. Сначала медленно и плавно, а затем все больше и больше увеличивая темп. Сирена готова была задохнуться от сладкого удовольствия, что окутывало ее тело. Она едва не потеряла рассудок от охвативших ее ощущений. Она чувствовала, как Джун входит в нее, как его член погружается на всю длину, как он упирается в матку, приводя девушку в неописуемый восторг, и с каждым разом это чувство было все слаще и ярче. Она почувствовала, как Намджун теряет контроль, сбиваясь с темпа, а его толчки становятся быстрее, грубее и лихорадочнее. Мысли плыли. Девушка чувствовала, что она уже на грани и что с каждым разом она все ближе подходит к краю. Услышав вместе с финальным толчком громкий стон Джуна, она вцепилась ногтями в его мускулистую спину, взорвавшись в сладком агонизирующем наслаждении. Она чувствовала, как сокращаются ее мышцы, как пульсирует член Ким внутри нее, как жар, скопившийся внутри, выходит наружу, опаляя каждый ее нерв, каждый миллиметр кожи. Намджун нежно прижимал ее к себе, тяжело дыша, полностью обессиленный. Айю ощущала, как играют его мускулы на руках, сомкнувшихся вокруг ее талии. Несомненно, это была лучшая ночь в ее жизни и в жизни демона. В глазах девушки к наслаждению примешивалась любовь. Она уткнулась мокрым лбом в его ключицу и проговорила шепотом: — Я тоже люблю тебя, Ким Намджун…