Будние Дни Семьи Мацуно

      — О-Осомацу…       Поначалу, я был удивлён. Почему? Скажем так… Внешне он сильно изменился. Если брать из верхней одежды: бордовый джемпер с короткими рукавами, а под ним была белая рубашка, — честно говоря, он сейчас напоминал мне Чоромацу. Из нижней части одежды — синие брюки, которые слегка были в обтяжку, и темно синие кеды.       Из его левой руки выскользнул пакет, который был заполнен вещами, и небольшой букет хризантем. Однако братец на это не обратил внимание.       Я увидел, что по лицу Осомацу начали обильно течь слезы. Он моментально подлетел ко мне. Не сдерживая эмоции, начал обнимать и целовать меня везде, где мог позволить себе.       — К-Карамацу!.. — сжимая мои щеки, плакал он. — Ты очнулся! Карамацу-у!..       Опустив руки на мои плечи, старший уткнулся мне прямо в грудь. Да так, что я почувствовал хруст.       — Осомацу, мне больно…       Он продолжал плакать на моей ключице. Я слышал, как Осомацу продолжал говорить, но что-то нечленораздельное. Чувствовал его горячие слезы, которые впитывались в мою пижаму. Свободной рукой, я дотянулся до его головы и начал аккуратно поглаживать брата. В надежде, что он сможет немного успокоиться, также приговаривать:       — Тихо… Все хорошо. Я в полном порядке. Тебе не нужно беспокоиться.       И это помогло. Осомацу притих, однако он с большим трудом заглатывал воздух ртом, чтобы отдышаться. А через минуту, братец отстранился от меня и своей рукой стал вытер слезы, которые продолжали течь ручьем.       — П-Прости… Прошло очень много времени, как я давно не слышал тебя. — сказал Осомацу дрожащим голосом. После этого, с тяжелым выдохом, он обессиленно положил своё голову на моё плечо и продолжил: — Мы всё… Скучали по тебе. Ты не представляешь как сильно.       Осомацу снова крепко обнял меня. Я чувствовал, что его тело задрожало. Мне было неловко и больно, что Осомацу так реагирует. В тоже время, было приятно… Ведь я давно не чувствовал такой близости от брата. Обычно он так не ведёт себя. Но если задуматься, то я правда не понимал, что тут происходило… Почему я здесь? Почему та медсестра была шокирована моим пробуждением? Почему Осомацу плачет, когда он увидел меня?       Когда братец пришёл в себя, я услышал, как кто-то приближался к моей палате. В помещение зашёл врач. Мы с братом сразу же обратили на него внимание. Поправив свои очки, мужчина внимательно посмотрел на меня. Можно было сказать, что он был шокирован не меньше той медсестры, но он старался не показывать это.       Сразу же ним, зашла та самая медсестра. Она наткнулась на пакет, который Осомацу выронил у двери, и подобрала гостинцы. А также рядом лежащий букет. Затем девушка подошла к Осомацу.       — Мацуно Карамацу, позвольте представиться. Я — Макото Коу, ваш доктор. Вы находились в коме на протяжении двенадцати лет. — спокойным тоном отвечал мне мужчина.       Я с трудом начал переваривать его слова. Не верится… Я даже не помню, что было до того, как я попал сюда.       А мужчина все продолжал говорить:       — …Скажите, вы хорошо помните, что произошло с вами тогда?       После пятисекундной тишины, я понял, что он закончил свой монолог и уже ожидал моего ответа. Я посмотрел на Осомацу. Тот моментально убрал свой стыдливый взгляд в сторону.       Я снова посмотрел на врача и ответил:       — Нет… В том то и дело, что ничего.       — Что ж, это уж и не проблема, рано или поздно ваши воспоминания придут в норму. На данный момент ваши моторные навыки сильно ослаблены. Потребуется не меньше месяца, чтобы вы смогли самостоятельно встать на ноги. А пока вы полностью не восстановитесь, мы будем приглядывать за вами.       После этого, мужчина обратился к моему брату:       — Мацуно Осомацу, я оставляю вас наедине. Однако зайдите ко мне в кабинет чуть позже.       Осомацу поблагодарил его за помощь. Однако тот молча начал отнекиваться, а перед тем, как выйти из палаты, что-то проговорил: «…Это всё зависело от него самого». Как только он ушёл, медсестра отдала вещи Осомацу и пошла в сторону к тумбочке.       — Не волнуйтесь, я просто поменяю вам капельницу.       Одобрительно кивнув, я повернул голову к Осомацу. Он оставил букет на подоконнике и подошёл к левой тумбочке, которая стояла ближе к окну, взяв вазу с засохшими цветами, и направился к мусорному ведру. Сухой букет полетел в урну, что стояла возле двери, а после Осомацу вышел из палаты.       — У вас такой замечательный старший брат! — прервала тишину медсестра.       Я с удивлением посмотрел на неё. Ведь не каждый день ты услышишь похвалу от незнакомцев в сторону своей родни. И это включало Осомацу.       — Знаете, я тут работаю уже не первый год, так что я прекрасно понимаю, что говорю вам.       Она словно мои мысли прочитала, что и сказать было нечего. Но девушка решила продолжить свой монолог:       — Четыре года назад, когда я пошла сюда работать, я узнала о пациенте, который до сих пор не проснулся. Вы уже понимаете, о ком я… Каждое утро, в одно и тоже время, к вам приходил ваш старший брат. Он всегда приносил гостинцы для вас. По субботам — приносил букет из различных цветов. На этот раз я вижу, что он принёс хризантемы. Это очень мило с его стороны. — на секунду повисла пауза, словно она хотела что-то сказать, но забыла. — Честно говоря, я общались с вашим братом. Он рассказывал о вас и о вашей семье. Я очень удивилась, что вы — шестерняшки. Наверное, это здорово иметь столько братьев или сестёр. Мацуно-сан сказал, что ваши братья очень заняты, но они стараются также навещать вас…       Я был поражен. Мало того, что я вот таким образом узнал новость о коме, так к ещё Осомацу навещал меня на протяжении долгого времени. Постоянно…       — Вот и всё. — забрав пустой пакетик в правую руку, девушка направилась к выходу. — Было приятно пообщаться с вами, Мацуно-кун.       Медсестра вышла из палаты. Но даже после этого, я продолжал смотреть в её сторону.       Не знаю, зачем она об этом сказала мне. Чтобы разрядить обстановку или, возможно, хотела просто поговорить со мной? А я как балда просто сидел и молчал. Ведь правда, что нужно было ответить? Хотя я мог сказать, что-то наподобие: «Вы так думаете?» Да это банально, но все же хоть что-то…       Вернувшийся Осомацу, вновь подошёл ко подоконнику, взял букет и поставил его в чистую вазу. Вглядываясь в лицо брата, я смог разглядеть его черты: яркая улыбка, которая до сих пор не сошла с лица, горящие глаза, в которых горела жизнь и надежда. Не то, что было около пяти минут назад.       — Ты о чём задумался, Карамацу? — спросил меня Осомацу, поставив вазу на место.       Осомацу мягко улыбнулся мне. Меня словно током ударило, когда я ощутил эту искренность.       — Да, нет… Ни о чем, просто… Мне до сих пор не понятно, что со мной произошло. Помню только то, что меня тогда похитил Чибита, так как мы не выплатили ему долги…       На какое-то мгновение я увидел, как с Осомацу слетела улыбка.       — А потом… Я… Последнее, что я помню, он предложил мне помощь. И… Это все. Больше я ничего не помню.       Осомацу молча продолжал стоять. Я заметил, как ему с трудом удавалось сделать спокойный вдохнуть. Он сел на край моей кровати и, осторожно положив свою кисть на мою, ответил:       — Карамацу, послушай… Я-я не буду покрывать себя и наших братьев. Скажу тебе как есть, так как рано или поздно ты вспомнишь о п-п-происшествии…       Не отводя свой взгляд от Осомацу, я начал внимательно слушать его рассказ:       — Это наша вина. Ты попал сюда из-за того, что мы… Мы тогда закидали тебя тяжелыми вещами. Честно говоря… Сначала мы подумали, что это твой новый способ привлечь наше внимание, и поэтому мы не восприняли те события всерьез. А о том, что ты находишься в при смерти, узнали только к вечеру следующего дня. И…       В этот момент по лицу брата снова потекли слезы.       — И доктор предложил иной путь — введение тебя в искусственную кому… Н-но это был лишь мизерный шанс на твоё выздоровление. Однако… Ввести тебя в вегетативное состояние — это одно, а на операцию, на дорогие лекарства у нас не хватало денег. У нас был выбор: помочь тебе или отказаться…       Осомацу прекратил свой рассказ.       Я сразу начал вспоминать, что это был за день. Точно… Чибита предложил помощь, однако это был совсем иной способ. Это было поздно ночью…       Я вспомнил: дом, звезды, пламя и крики… Мои крики, которые молили о помощи. А потом из окна нашего дома выглядывают недовольные лица. В надежде, что мои братья спасут меня, я перестал кричать. Я видел, что они держали какие-то вещи, и замахнувшись…       — Я… я…       Вспоминая события, которые уже находились в прошлом, я схватился за голову и почувствовал, что на правой стороне лба находился шов.       Осомацу моментально отвернулся, как только он прочитал мой испуг на лице, но не убрал руку, а только сжал мою кисть.       — Я понимаю — тебе страшно. Но послушай, прошло достаточно времени, и нам очень жаль, что ты потерял двенадцать лет своей жизни. Но я обещаю, — уверенным тоном ответил Осомацу, повернувшись ко мне, — всё будет хорошо.       По лицу Осомацу продолжали течь небольшие слезы, однако они не мешали ему сильно улыбаться. Его улыбка меня немного успокоила, но я до сих пор ощущал жалость к моему брату. Крепко обняв его, Осомацу уткнулся мне ключицу.       — Всё будет хорошо, — продолжал говорить он, все тише и тише, пока не сделал облегченный выдох.