1999 год
В больницу Святого Мунго Эбби отправилась на следующий день после того, как ей сообщили, что Томас Макфарлан наконец-то пришел в сознание. И сразу начал требовать отпустить его домой – к его любимому старью и канарейке. Эбигейл думалось, что волшебник еще очень скучал по бутылкам в своем шкафу. На пятом этаже, в Отделении недугов от заклятий, девушка быстро нашла палату, в которую определили поправляющегося старьевщика. Но в палате он находиться никак не хотел. В длиннополом халате поверх пижамы Макфарлан расхаживал по коридору, пытаясь отделаться от целителя, уговаривающего своего подопечного вернуться в постель. - Я, господин целитель, уже умудрился выжить благодаря вам, так что от небольшой прогулки точно вреда не будет. - Вы еще слабы. И непонятно, каковы могут быть долгосрочные последствия наложенного проклятия…, - не унимался сердобольный целитель, не отстающий от широко шагавшего Макфарлана. - Тогда меня тем более следует отпустить на свободу и посмотреть, что случится в итоге! Моя канарейка… - Находится под присмотром, - закончила предложение Эбби, наконец показавшись Макфарлану. – Она даже сдружилась с моей Сагиттой. Может быть, это первые в истории приятельские отношения совы и канарейки. Предупрежденный о приходе сотрудника «Арканума» целитель вздохнул с облегчением: - Мисс Латимер, я полагаю? Если вы уговорите своего друга не препятствовать его исцелению, я буду вам премного благодарен. Макфарлан проводил хмурым взглядом волшебника, скрывшегося за дверью палаты, и повернулся к Эбби. - Какая встреча! Радостная – смею заметить. Птица правда у вас? - Правда. С ней все в порядке. Только я до сих пор не знаю, как ее зовут. - Так и зовут – Птица, - пожал плечами Макфарлан. Эбби кивнула. Чего-то подобного она и ожидала. Волшебница отметила, что Макфарлан выглядит еще более худым и небритым. Растрепанные соломенные волосы все так же скрывали половину лица, а на шее пока оставались пугающие кровоподтеки. Маг поднял повыше воротник халата, заметив встревоженный взгляд Эбби, и решил отвлечь ее предложением: - Ваш приход, мисс, нужно отметить в буфете. - Вряд ли вам можно покидать отделение… - Пока мой надсмотрщик отвернулся, надо пользоваться моментом. Не дожидаясь новых возражений, Макфарлан потуже завязал пояс халата и уверенно направился по просторному белому коридору к лестнице на шестой этаж. А Эбби подумала, что нужно что-нибудь посильнее того проклятия, чтобы лишить старьевщика его упрямства и кипучей энергии. В буфете было не очень много посетителей. В основном сюда приходили навещающие своих родных и друзей волшебники и те пациенты, которым было разрешено свободное перемещение по больнице. Целители забегали за чем-нибудь съестным в свой короткий перерыв. Эбби и Макфарлан уместили на своих подносах по чашке чая и морковному кексу («Ничего путного здесь больше не продают!») и выбрали маленький стол на краю буфетного зала. Старьевщик привычно отодвинул разлапистую ветку волшебного растения, которое потянулась к его подносу, и уселся на стуле. - Ну что ж… За мое скорое освобождение! – провозгласил Макфарлан, без особого энтузиазма берясь за кекс. - То есть – за выздоровление? - И за него тоже, - покладисто согласился мужчина. – Вы по собственному почину или по заданию начальства решили меня навестить? - И то, и другое, если честно, - призналась Эбби. – Кстати, у меня есть кое-что для вас. Девушка, убедившись, что по близости нет целителей, вытащила из своей объемной сумки блестящий термос – интереснейшую переделку от умельцев из «Арканума», своей любовью к магловским изобретениям напоминающих мистера Уизли. Этот термос мог несколько дней хранить тепло напитка или же вмиг превратить любую жидкость в лед при повороте тонкого ободка у донышка. Эбигейл испарила чай Макфарлана и наполнила кружку напитком из термоса. На вид это был крепко заваренный черный чай. Старьевщик попробовал угощение и тут же приободрился. - Вы с каждой минутой нравитесь мне все больше, мисс! Невероятно вкусный напиток, - одобрительно произнес Макфарлан. - Я знала, что вам понравится дедушкин рецепт чая с огневиски, - улыбнулась Эбби. – Но особо не налегайте, а то меня больше сюда не пустят. Когда волшебник налил себе вторую порцию, Эбигейл закрутила крышку термоса и перешла к тому, ради чего и пришла в больницу. - Мистер Кройден просил передать: нам очень жаль, что вы пострадали. - Думаю, пострадал я за дело. Это немного, но успокаивает. – Чай из термоса вернул Макфарлану здоровый цвет лица и благодушное настроение. – Те стрелки вам помогли? - Да. Хотя на этом поиски не закончились. - Понятное дело. - Скажите, не осталось ли у вас другой подсказки, кроме письма вашего учителя? Может быть, вы знаете что-то о женщине, чья тень появляется рядом со стрелками Часов Годара? - Увы, никакими другими подсказками, за которые можно было бы умереть от руки злобного мага, я не располагаю, - покачал головой Макфарлан. – И женщины той я не знаю. Надеюсь, это не очень вас расстроит. - Все хорошо, мистер Макфарлан. Письмо, которое вы передали, нам очень помогло. Главное – поправляйтесь скорей и возвращайтесь к своей чудесной лавке, - пожелала Эбби, с улыбкой наблюдая, как волшебник уплетает уже ее кекс. Старьевщик вдруг хитро взглянул на Эбби. - Кажется, моя личная подсказка тоже помогла. Вы все еще пишете – и выходит удачно. Искренне рад за вас. Девушка поняла, что Макфарлан имеет в виду ее возвращение к живым краскам. Проницательность и наблюдательность все еще были при нем. - На мне снова где-то осталась краска? – спросила Эбби, оглядывая себя. - Нет. Вы смотрите теперь по-другому. Или просто нашли то, что искали. Девушка не нашлась, что ответить. А волшебник, одобрительно кивнув, поднял чашку с остатками живительного напитка, показывая, что пьет за успех Эбби. - Спасибо, мистер Макфарлан. - В качестве спасибо приму одну из ваших картин. Давно не видел работ, выполненных живыми красками. - С удовольствием напишу для вас, - обрадовалась Эбби. – Пейзаж? Портрет? - Что-нибудь… счастливое. Справитесь? - Постараюсь, - искренне пообещала Эбби. - Тогда, - Макфарлан энергично хлопнул в ладоши, - еще по чашечке чая? - Хотите, чтобы целитель нас вычислил и оставил вас здесь до Рождества? Пора возвращаться в палату, - твердо сказала Эбби, поднимаясь из-за стола. - А как многообещающе все начиналось… И все-таки Эбигейл оставляла Макфарлана в более приподнятом настроении. Девушка была уверена, что надолго старьевщик в Мунго не задержится. Не только потому, что он скоро выведет из терпения целителя, но и благодаря своему упрямому желанию жить так, как он привык. Эбби уже представляла неугомонного волшебника среди его чудесного барахла, легко находящего особое место для старомодной шляпы или ржавого кипятильника. Девушка снова прошла через все отделение, чтобы спуститься по главной лестнице – с посеребренными перилами и портретами целителей на стенах – к центральному входу в больницу. Но она вдруг остановилась посреди коридора, увидев, как из дальней палаты выходит Роуз. Девушка шла, опустив голову и обняв себя обеими руками. Эбби лишь в первый миг удивилась, встретив здесь подругу, а потом понимание, как ледяной водой, окатило ее. Мама Роуз. Снова. Каждый справляется по-своему… Миссис Гернли никому не ведомым образом перенесла гибель мужа, казнь сына, выбравшего службу Темному лорду, а жизнь без них перенести не смогла. Спустя месяц после окончания войны волшебница, сведенная с ума неизбывным горем, попыталась покончить с собой. Но Роуз смогла спасти свою мать. Целители, разгадавшие, какое именно проклятие пыталась применить миссис Гернли, тоже сделали все, что было в их силах. Но несколько раз в год женщина будто вновь погружалась в сумрак печали и безумия, теряя рассудок. Это было словно эхо не подействовавшего заклятия. Она то возвращалась в те дни, когда вся ее семья была цела и невредима, то рыдала в голос, умоляя разыскать Гэбриэла и вернуть его домой, то снова отправляла дочь в Хогвартс. Не помня саму себя, миссис Гернли металась по дому и никак не могла найти причины, почему ей так плохо. Роуз очень боялась, что когда-нибудь она все-таки вспомнит и снова попытается свести счеты с жизнью. Это время, когда сознание волшебницы было окутано туманом, превращалось для Роуз в настоящий ад. Она позволяла целителям Мунго забрать мать и навещала ее каждый день – до тех пор, пока рассудок опять не возвращался к измученной душевной болью миссис Гернли. Сегодня был один из таких дней. Роуз встретилась взглядом с замершей в коридоре Эбби, которая прочла в глазах подруги страшную усталость. Девушки покинули больницу вместе, но в «Арканум» возвращаться не спешили. Они выбрали скамью в небольшом сквере, окруженном магловскими кофейнями и маленькими лавочками. Роуз сжимала в руках стаканчик с кофе, из которого все еще не сделала ни глотка. Коллеги из «Арканума» вряд ли поверили бы, что эта волшебница, безвольно сидящая на скамье, с серыми тенями под глазами, молчаливая и потухшая, - та самая Роуз Гернли, которая радостно порхает по коридорам агентства, одаривает всех своей чудесной улыбкой и спасает всех зарывшихся в бумаги превосходным настроением. Эбби знала, что Роуз не собирается никому жаловаться и на своем рабочем месте снова станет «обворожительной мисс Гернли». А мыслями при этом она все еще будет в больнице Святого Мунго, рядом со своей матерью. Эбигейл корила себя за невнимательность. За то, что забыла обо всем, кроме загадки Часов Годара, кроме Фреда и его магазина, когда ее подруге нужна была помощь и поддержка. - Прости, что все время откладывала нашу встречу, - начала свое неловкое извинение Эбби. – Мы давно толком не разговаривали… - И это абсолютно нормально, - перебила ее Роуз, - учитывая, сколько беготни было по поводу Часов, торжественного приема… потом опять Часов. - Это не оправдание. Конечно, подруга ни в чем ее не обвиняет, но Эбби все равно чувствовала себя преотвратно. - Зато ты обеспечила меня работой по самую макушку. Настоящей работой, а не бумажной, как этот невыносимый Одли. И благодаря тебе я теперь тоже чувствую себя причастной к невероятной тайне Годара! – Роуз даже намеренно добавила в голос немного благоговения. – Это здорово отвлекает от ненужных мыслей. Правда. - Давно твоя мама в больнице? Роуз снова вернулась к созерцанию стаканчика, но глоток кофе все-таки сделала. - Уже неделю. Если все пойдет как обычно, то через пару дней ей станет немного легче... Представляешь, мама сама попросила меня принести ей альбом с твоими рисунками! Тот, который те мне дарила как-то на день рождения. Помнишь? Там есть мы с тобой и Гэбриэл. Есть мама с папой. И наш дом. Мама полюбила его перелистывать, и в это время она будто становится самой собой. Эбби помнила этот альбом с пышной розой на обложке. На плотных листах картона, прибегнув к специально выученному заклинанию Приклеивания, она разместила свои рисунки и наброски разных лет, записки, заметки – все то, что касалось их с Роуз дружбы. Все рисунки, конечно, были живыми и напоминали о годах в Хогвартсе, о летних каникулах. Все – из детства. Все – из счастливого прошлого. Эбигейл и не думала, что когда-нибудь это нехитрое собрание поможет миссис Гернли не забывать о хорошем. Девушка улыбнулась, увидев, как понемногу рассеиваются тени на лице Роуз. - Мне очень понравилось создавать этот альбом. Мы с Ароном спорили до хрипоты, выбирая рисунки, - с теплотой вспомнила Эбби. – Ему хотелось уместить на страницах побольше самого себя. - Я удивлена, что он себе целый раздел не вытребовал, - рассмеялась Роуз. На обратном пути подруги перебирали, как осколки, воспоминания, которые было бы здорово перенести на бумагу, превратив в живые рисунки. Эбби уже загорелась одной интересной идеей и подсчитывала в уме, сколько живых красок ей понадобится для ее воплощения.***
Фред Уизли, хозяин «Всевозможных Волшебных Вредилок», оставил внизу шумную компанию друзей и родных, отмечающих второе рождение магазина розыгрышей, и поднялся в темноту и тишину своей квартиры. Он сам до конца не понял, почему в какой-то момент ему захотелось сбежать от всех и хотя бы минуту побыть в одиночестве. В руке парень так и держал бокал с медовухой, которая в этот вечер лилась невероятно щедро. Фред остановился перед окном. За стеклом встречал сумерки Косой переулок… С открытием магазина Фред задержался на пару недель, но в итоге ни он, ни Верити – теперь его главная помощница, его правая рука – об этом не пожалели. Были восстановлены не только все прежние отделы, но удалось довести до ума еще несколько линеек новых товаров, над которыми Фред начал работать лишь этой весной. Презентация новейших изобретений как раз была назначена на день открытия магазина. Все нужно было хорошенько продумать. Задержаться пришлось еще и потому, что из «Арканума» Фред получил предложение о сотрудничестве. Умельцы из Отдела Сокрытия прослышали о «друге Латимер» благодаря торжественному приему и ухватились за возможность поработать с талантливым волшебником-экпериментатором. Теперь два-три дня в неделю Фред появлялся в «Аркануме», чтобы помочь с хитросплетением защитных чар какого-нибудь артефакта. Пару раз ему удалось поразить «Укрывателей» - как называли сотрудников этого отдела. Фред не желал углубляться в изучение пыльных свитков и тяжелых фолиантов, а вместо этого слушал свою интуицию и ловко определял верный рецепт снятия различных чар. Так, он помог справиться с проклятой коллекцией монет, каждая из которых требовала отдельного контрзаклятия. А зубастую ракушку, не желающую отдавать свою волшебную жемчужину, Фред обезвредил вовсе не прибегая к магии: пришлось отдать алчной хищнице нитку дорогого, но самого обычного жемчуга взамен одного перламутрового шарика. Искусанный Укрыватель – с порванными рукавами мантии и треснувшими очками – еще долго сидел на стуле с обескураженным видом, наблюдая за довольно жующей ракушкой. С Эбигейл удавалось увидеться не всегда. В последнее время девушку загружали работой больше, чем обычно, хотя уже не включали ее в состав команды, отправляющейся за очередной – возможной – частью Часов Годара. Последнему факту Фред был рад. - Осталось найти только две части. И одна точно принадлежит той женщине-призраку из лавки Макфарлана. Но все ниточки, которые нам удается отыскать, ведут в никуда, - в досаде делилась новостями Эбби, пытаясь отсортировать с помощью волшебной палочки документы у себя на рабочем столе. – Ротвелл злится. Одли стал мрачнее Кровавого Барона. А я все больше убеждаюсь, что нужно навестить Эстер. Хотя мне не хочется нарушать данное слово… Фред устроился у окна. Он уже закончил работу в Отделе Сокрытия и решил зайти в кабинет Эбби, узнать, как у нее идут дела. Волшебница только что вернулась после отчета перед мистером Кройденом, и настроение ее оставляло желать лучшего. Поэтому Фред молча переглядывался с Сагиттой, сидящей в клетке, и ждал подходящего момента, чтобы вставить слово. Даже вымотанная сумасшедшим днем, с непослушными выбившимися из прически длинными прядями, Эбби не могла не казаться Фреду привлекательной. Но волшебник старался об этом не думать и смотреть на нее как обычно – как на девушку своего брата! Получалось не всегда. Эбигейл, будучи не в силах справиться с накопившейся усталостью, раздражением и ворохом бумаг, упала на свое кресло-стул, безвольно опустив руки на подлокотники. При этом ожившая корзина для мусора с сочувствием вздохнула, и несколько листов-справок взметнулись в воздух. Волшебница наконец перевела взгляд на Фреда и увидела, что он сидит в том самом кресле, в котором она много раз представляла себе Джорджа. Тот, кого не могло здесь быть, точно так же любил устраиваться у окна, свободно откинуться на спинку кресла и направить на нее свой испытующий взгляд голубых глаз. Девушка задержала дыхание. Этот морок длился всего пару мгновений. Эбби быстро увидела за невозможной картинкой Фреда. Казалось, он смотрел так же, как и Джордж, но все равно – по-другому. Для Эбигейл никогда не было сложно отличить братьев, хотя – в каком-то смысле – они и были одним целым. - Я могу пойти вместе с тобой. К Эстер, - предложил Фред, все-таки заметивший пристальный взгляд подруги. – Только дай знать когда. - Хорошо, - кивнула Эбби, снова вспомнив, как дышать. – А как твоя подработка у наших Укрывателей? - Очень даже неплохо. Ребята не всегда расторопные, но мы многому можем друг у друга поучиться. И в галлеонах мою помощь тоже достойно оценивают. Так что я должен сказать тебе спасибо. - Я вся внимание. - Когда-нибудь потом – обязательно скажу. А сейчас я хотел тебя забрать с твоей любимой и потрясающей работы. Пока тебя кто-нибудь другой не забрал… Фред многозначительно указал глазами на букет алых пионов в цилиндрической коробке, стоящий на подоконнике. Это был подарок и приглашение от Догерти. Эбигейл, уже пару раз наблюдавшая, как Фред отправляется на свидание с Анджелиной от дверей «Вредилок» или прямо из сквера рядом с «Арканумом», почти всерьез рассчитывала, что парень увидит этот букет. Хотя пока она не решила, что ответить Николасу. - Послезавтра открытие магазина, - продолжил Фред. – Не хочешь посмотреть, что в итоге получилось? Там много и твоих трудов тоже. Эбигейл постаралась, приняв равнодушный вид, отогнать от себя яркую картинку-иллюстрацию свидания Фреда и Анджелины. Неужели она действительно собралась ревновать? - Значит, на открытии все и увижу. Зачем портить первое впечатление? Уверена, вы с Верити задумали что-то грандиозное! Фред вздохнул. - Обложишься бумагами и будешь пытаться сосредоточиться, когда рабочий день уже закончился? Или у тебя другие планы на вечер? - Мой план – хорошо выполнить свою работу. Не желаю краснеть перед мистером Кройденом и Одли. А у тебя нет более интересных планов, чем вытаскивать меня из вороха отчетов? Сагитта переводила свои черные глаза-бусины с Фреда на Эбби и обратно, прекрасно понимая, что эти двое ничего прямо говорить не собираются. - Ладно, я попытался. – Фред встал с кресла с намерением поскорей уйти. Он вдруг почувствовал, что совсем не хочет столкнуться в дверях кабинета с довольным Догерти. – Только не вздумай пропустить открытие. - Если не приду, Джинни нашлет на меня проклятие. Так что я буду, - с улыбкой пообещала Эбби. - Только ради того, чтобы тебя не прокляли? - Исключительно. Все – иди, Фред! Иначе я до полуночи не управлюсь! Фред в притворном ужасе покачал головой и наконец покинул уютный кабинет. А Эбигейл дождалась, пока он пересечет сквер, прекрасно видный из окна, и скроется в тени густых деревьев, чтобы незаметно трансгрессировать. Дай угадаю. Ты сейчас соберешь свои невероятно важные документы и отправишься домой – коротать вечер в компании чая а’ля Макфарлан? Воображение и крайняя досада на саму себя снова играли с Эбби злую шутку. Она почти слышала Джорджа, почти видела его - прислонившегося к двери кабинета и устремившего насмешливый взгляд ей в спину. Это не самый плохой вариант. Не издевайся. Лучше бы ты пошла вместе с Фредом. Ведь ты очень хотела согласиться. Или лучше отправилась бы к Эстер, пока это не всплыло само по себе. Я в обоих случаях уже и так порядком напортачила. Твой комплекс вины уже меня начинает раздражать. А ведь меня даже не существует! Но это не мешает тебе читать нравоучения. Нужно было сказать ему уже давно. Тогда, быть может, и не нужно было бы ревновать его к Анджелине. На это Эбби ничего отвечать не стала. Волшебница еще больше разозлилась на себя – за то, что не может сосредоточиться на очень важном деле – Часах Годара. За то, что никак не может расплести все спутанные ниточки, ведущие к разгадке. Хотя девушка чувствовала: все нужные карты у нее уже на руках. Выпав из мрачной задумчивости, Эбигейл поймала на себе взгляд нахохлившейся Сагитты. Сегодня сова даже почему-то не сотрясала клетку, напоминая о законном вечернем полете. - Не осуждай меня. Только не ты. Сагитта негромко ухнула в ответ, будто говоря, что у нее и в мыслях такого не было. А сегодня – в день открытия магазина, в невероятно важный для всей семьи Уизли день – Фред стоял перед окном в своей гостиной. За его спиной теплый и нежный свет излучал светильник с изображением «Норы». И этого света хватало, чтобы погрузить улицу за окном во мрак и выявить четким контуром на стекле фигуру волшебника. Впервые за несколько месяцев, ставших отрадной переменой в его состоянии, Фред снова ощущал бесконечное одиночество. Рядом не было Джорджа. Снова. Как и всегда теперь. Не было того, с кем, перебивая друг друга, Фред хотел бы объявлять названия новых товаров, разложенных на полках и уже наполовину разобранных счастливыми покупателями всего лишь за один день работы магазина. Не было того, кто мог сегодня подхватывать остроты Фреда, прекрасно зная наперед, какая именно шутка готова сорваться с его губ. Не было того, вместе с кем Фред помогал бы выпутаться Невиллу из Плаща-невидимки или приводил в чувство переборщившего с Эйфориумом Дина Томаса. Рядом не было Джорджа, ради которого Эбби обязательно пришла бы сегодня на вечеринку. Ту самую вечеринку, которая задумывалась как фееричная и незабываемая – для родных и друзей, оставшихся в магазине после окончания рабочего дня. Но Эбигейл Латимер не появилась. Фред вплотную подошел к холодному стеклу и со странной смесью узнавания и горечи воззрился на высокого рыжего парня с непривычно серьезными глазами. Волшебник поднял бокал с медовухой, звонко чокнулся с собственным отражением и сделал глоток. - Улыбайся, Джорджи. У наших «Вредилок» сегодня второе рождение. Мы справляемся. Отражение в стекле все-таки улыбнулось, хоть не так задорно и беззаботно, как хотелось бы. В последний раз он с таким же мрачным удовольствием погрузился в воспоминания о брате неделю назад, когда мистер и миссис Уизли пригласили на прощальный ужин семью Латимер. Амелия и Гарольд все-таки перебирались – и гораздо раньше предполагаемого срока – по долгу службы главы семейства в одну из восточных стран. Но в этот раз отправлялись лишь вдвоем: Эбби уже давно жила отдельно, да и закончивший школу Арон не хотел покидать Великобританию. Он оставался полноправным хозяином дома за рекой (с условием самого бережного отношения к любимому саду своей матери). Хотя и сам Арон с однокурсниками собирался отправиться на полгода в традиционное для выпускников путешествие по миру. Несмотря на неоднократные убеждения в том, что с детьми Латимер, остающимися под каким-никаким присмотром (друг друга и семьи Уизли), ничего не случится, чувствовалось, что сердце миссис Латимер не на месте. Крайняя сентиментальность стала частью ее характера после войны. Зато Гарольд был невозмутим и спокоен. - Самое страшное, что может случиться, так это то, что в наше отсутствие Гейл превратит дом в художественную галерею. – Волшебник подмигнул дочери через стол, который Уизли решили накрыть прямо в саду. - Спасибо за идею, пап, - поддержала Эбби его шутку. – Обещаю твой кабинет не трогать, а остальное – как получится. Члены обеих семей, тесно друживших уже много лет на правах добрых соседей, проговорили за трапезой несколько часов. К старшим Уизли и Латимер то присоединялись их сыновья и дочери, то уходили, чтобы поболтать в своей компании. Эбигейл, Билл и Джинни смеялись, услышав воспоминания родителей о старых и полусерьезных упованиях на свадьбу Чарли и «малышки Гейл». Рон, впервые узнавший о подобных намерениях, даже жевать перестал. А Фред не удержался от комментария: - Я рад, что мы с Джорджем вмешались в ваш грандиозный план. Я не рассказывал вам, кто организовал их первое свидание? Эта реплика, конечно, не обошлась без скептического взгляда Эбби и пронизывающе-проницательного взгляда миссис Уизли. Солнце клонилось к закату, когда Фред устроился на крыльце в плетеном кресле, расслабленно вытянув ноги и едва прислушиваясь к беседе, переместившейся теперь на кухню. Приятно было ловить эти минуты безмятежности, напоминающие о деньках летних каникул. Правда, тогда они с Джорджем убежали бы на реку или забрались на крышу чердака, рискуя в очередной раз не на шутку рассердить Ма. А с крыши и сейчас открылся бы живописный вид на окрестные поля, деревню и лениво поднимающуюся из-за дальнего леса грозовую тучу. Из окна на одном из верхних этажей буквально высунулась наполовину Эбби. На ее распущенных волосах бликами отразились предзакатные – самые яркие – лучи солнца. Девушка тоже залюбовалась раскинувшимся перед «Норой» пейзажем. - Эй, Латимер! Если ты решила полетать, то предупреждаю: я тебя поймать отсюда не успею! Эбигейл только сейчас заметила на крыльце Фреда. - Точно! Полетать! Она моментально скрылась в доме и уже через минуту тащила Фреда к сараю с метлами. Уговаривать его долго не пришлось. Вообще уговаривать не надо было. Они наложили друг на друга Дезиллюминационные чары и взмыли в воздух. Там, на высоте, они почувствовали себя невероятно свободными и легкими, как перышко. Эбби с восторгом и давно забытым азартом разгоняла метлу все быстрей, наслаждаясь скоростью, свистом ветра и красотой вокруг. Фред то обгонял ее, то летел наравне, и, казалось, он был удивлен не меньше самой Эбигейл. Почему он совсем забыл про полеты? Забыл это непередаваемое ощущение, когда перед тобой молниеносно разрывается в клочья прохладный вечерний воздух, а потом так же быстро смыкается вновь. Непередаваемое ощущение свободы. Фред и Эбби летели высоко над деревьями, потом резко пикировали вниз. Они сделали крюк, чтобы увидеть реку и даже опасно коснуться ее стеклянной глади. Добрались и до Оттери-Сент-Кэчпоул – не боясь быть замеченными, пролетели над крышами аккуратных домиков. Когда под ними проносилось кладбище, Эбби показалось, что она увидела промелькнувшее внизу маленькое деревце с разноцветными ленточками. Девушка чувствовала, что Фред смотрит туда же, и она точно знала, что Джорджу понравилась бы их воздушная прогулка. Эбигейл поняла, что улыбается. Грозовая туча уже заволокла полнеба, скоро должен был пролиться дождь. Вдоволь напитавшись скоростью и ветром, Фред и Эбби начали снижаться, чтобы приземлиться неподалеку от «Норы», на лесной опушке. У самой земли они сняли с себя наложенные чары. Эбби, в крови которой все еще кипел адреналин, не спустилась как следует. Она распласталась на метле, почти не снижая скорости и касаясь при этом травы, а потом просто скатилась с метлы на землю. Когда круговерть перед глазами закончилась, Эбигейл так и осталась лежать на спине. Она сделала глубокий вдох, выдох и звонко рассмеялась в небо. Фред, не ожидавший от волшебницы такого фокуса, быстро подбежал к ней, чтобы проверить, все ли в порядке. Но тут же понял, что волноваться не о чем, потому что человек, сломавший себе ногу или руку, не может быть таким счастливым. - Чарли и тебя этому трюку обучил, - сказал он, с улыбкой глядя на Эбби сверху вниз. – Понятно… А я думал, что ревновать его больше никогда не буду. - Чарли ревностью не проймешь. Падай рядом, Фред! Волшебник с удовольствием лег на траву, под небо, которое расчертила золотая молния. И следом по окрестностям прокатился гулкий гром. И Фред, и Эбби оба чувствовали себя переполненными беспричинным и необъяснимым счастьем, которое очень хотелось удержать за хвост, как феникса. И они даже нисколько не смущались, когда их руки случайно соприкасались, запутавшись в густой зелени. Только прислушивались к разливающемуся внутри теплу. Когда на землю начали падать первые капли грядущего ливня, Фред и Эбби вскочили на ноги и решили, забыв на время, что они волшебники, сыграть в «Кто первый добежит до дома, пока не начался дождь». Эта игра тоже была родом из детства. Фред, точно так же беспрестанно улыбавшийся, как и Эбигейл, бесцеремонно поддавался, поэтому на крыльцо они вбежали вместе и уже промокшие до нитки. Но чувствовали они себя по-настоящему живыми. Одежда была мигом высушена, раздосадованные тем, что их тоже не позвали полетать, Джинни и Арон были успокоены, и Латимеры засобирались домой. Фред, который поднимался наверх за каталогом товаров «Вредилок» для мистера Латимера, уже второй раз стал свидетелем разговора своей матери и Эбби. Но теперь случайно. Парень застыл за закрытой кухонной дверью. - За тобой правда ухаживает тот мракоборец? Догерти. - Миссис Уизли, я… Почему вы об этом спрашиваете? – По голосу было понятно, что Эбби чувствует себя крайне неловко. - Дорогая, я вовсе не требую никаких подробностей… - Да и не может быть никаких подробностей, - почти возмутилась девушка. - В этом-то все и дело, - почти с грустью и по-матерински посетовала миссис Уизли, и Фред живо представил, как Ма успокаивающе приобнимает Эбби. – Я часто вспоминаю о том, чем ты поделилась со мной этой весной, Эбигейл. Твое чувство вины может помешать тебе двигаться дальше. Может, стоит сходить на свидание с этим замечательным молодым человеком? «С этим замечательным молодым человеком?!» - Фред ушам своим не верил. - Думаю, Джордж бы хотел… И мы тоже… - Миссис Уизли. Пожалуйста. Не надо. Теперь голос Эбби был тверд. Без грубости или проявлений невежливости она просто прекратила этот неприятный для нее разговор. Миссис Уизли упорствовать не стала. Фред зашел на кухню вместе с остальными пару минут спустя, чтобы проводить гостей через второй вход в дом, через сад. По-простому, по-домашнему, по-родственному. И попрощались так, будто увидятся со старшими Латимерами уже завтра. Это была хорошая традиция. Фред, оставшись с матерью наедине, сел за кухонный стол и, чтобы занять чем-то руки, стал наливать в кружку чай. Миссис Уизли, заметившая, что сын даже не собирается подогревать уже давно остывший напиток, приготовилась внимательно слушать. - Я услышал один странный совет, который ты давала Латимер. С чего бы вдруг, мам? Догерти? Свидание? Фред попытался изобразить на лице искреннее недоумение, а не раздражение. Но вместо этого вышло так, будто он впервые слышит о такой штуке, как «свидание». - Мне показалось это правильным, - просто ответила миссис Уизли, отправляя с помощью волшебной палочки чайный сервиз на полку. Волшебница решила не обращать внимания на тот факт, что Фред подслушал разговор. – Если Эбигейл не принимает ухаживания из чувства вины или ложного чувства долга, то это точно не приведет ни к чему хорошему. Ты так не считаешь? Фред оценил этот ход – апеллировать к его рациональности и здравому смыслу. - Я тоже не хочу, чтобы Эбби чувствовала себя виноватой перед… Джорджем или, Мерлин упаси, перед нами. Но это Догерти! – Фред оставил кружку в покое и посмотрел на миссис Уизли, которая с любопытством наблюдала за сыном. - Тебе не нравится именно Догерти или свидание само по себе? Парень понял, что сам загоняет себя в угол. - Не помню, когда мы вообще говорили с тобой о свиданиях. Удивительные вещи творятся, не находишь? - Не отвлекайся, Фред. Он тяжело вздохнул. - Не знаю, Ма. Мне всегда казалось… правильным, что Эбби часто бывает в нашем доме. И так должно было продолжаться. А если возникнет этот Догерти и эти самые свидания? Мне всегда казалось, что Эбби… наша. Фред услышал «тираду» со стороны и выругался про себя. И надо же было, чтобы хваленое красноречие и остроумие изменило ему прямо сейчас. Хотя мать все равно видела его насквозь. - И казалось правильным, что Эбби была с Джорджем, - неловко закончил Фред и сделал усилие, чтобы проглотить образовавшийся в горле комок. Миссис Уизли молчала некоторое время, то ли обдумывая услышанное, то ли подбирая нужные слова. А потом ласково коснулась рукой макушки сына, не желающего поднимать головы, и тихо спросила: - Милый, ты уверен, что это чувство, которое тебя мучает, связано с Джорджем, а не с тобой? В этих словах не было упрека или снисходительной улыбки все понимающей матери. Миссис Уизли, кажется, догадалась, что этот важный вопрос ее сын пока себе не задавал. Фред поднял глаза на мать, не пытаясь в этот раз убежать от ее ласки. От необходимости отвечать его избавил Рон, притопавший на кухню. - Упырю снова пришлась не по вкусу гроза, - сообщил он. – Он же к ней уже привык, а сейчас опять завывает и сотрясает потолок. - Ему не гроза не нравится, а сырость от дождя. Пойдем обновим водоотталкивающие чары, что ли. Фред ухватился за эту возможность улизнуть. Миссис Уизли снова понимала и снова не возражала. А Фред поднимался наверх вслед за что-то рассказывающим ему братом и вслушивался во все усиливающийся шум ливня и громовые раскаты за стенами дома. Из этого недавнего воспоминания Фреда вернули в реальность чьи-то шаги на лестнице за дверью. Поднимавшийся шагал осторожно, будто был не уверен в том, хочет ли Фред, чтобы его нашли. Волшебник и правда не прочь был еще немного побыть в полумраке и одиночестве. Он не стал оборачиваться к вошедшему, но еще до появления смутного отражения в стекле понял, что это Анджелина – по сладкому аромату ее духов, вмиг окутавшему комнату. Фред предпочел бы едва слышный и мягкий аромат жасмина. Анджелина ненадолго задержала взгляд на маленьком светильнике, чье сияние слегка задрожало, а потом приблизилась к Фреду и ласково дотронулась до его плеча. - Ты в порядке? – спросила девушка. – Все внизу уже начали спрашивать о тебе. Поэтому я решила подняться. - Если Рон опять не поладил с Клыкастыми фрисби, то просто уведи его из Отдела начинающего хулигана, пожалуйста. - Гермиона уже сделала это, - улыбнулась Анджелина. – Так ты в порядке? «Все ведь знают, что я не в порядке. Так зачем им слушать, как я лгу?» - молнией пронеслось в голове Фреда. Он отвел взгляд от мистера Фарнаби, поливающего на улице свои ночные фиалки в фигурных кашпо, и повернулся к девушке. Они с Анджелиной ни разу не заговорили о том, кто они теперь друг для друга. Несколько ни к чему не обязывающих приятных свиданий – и никаких обещаний. Нечто подобное было между ними на шестом курсе в Хогвартсе. Разве что целовались они тогда с большей пылкостью и жаром. Нынешние встречи Фреда и Анджелины казались попыткой зайти в одну и ту же воду дважды, но это был явно не тот рецепт, который был способен помочь им обоим. Спасаясь от неловкости молчания, волшебница присела на подоконник рядом с парнем и все-таки решила подобраться к важной для нее теме. - Послушай, Фред… Сейчас, может, не самое лучшее время для этого, но я должна принять решение и как можно скорей сообщить тренеру. Мы недавно выиграли у «Гордости Портри», и у команды появился шанс занять не самое последнее место в лиге. Поэтому «Стрелы» кое-что меняют в команде. В общем… меня приглашают в основной состав. - И ты все это время молчала? – искренне обрадовался Фред. – Это грандиозные новости! Поздравляю, Эндж! Фред колебался пару решающих мгновений, прежде чем шагнуть и обнять девушку. Но Анджелина его остановила: - Спасибо! Правда, спасибо. Я давно этого ждала. Но это еще не все. Если я соглашусь, то простыми поездками на сборы дело не ограничится. «Стрелы» тренируются не в Англии, и я должна буду надолго уехать. А затем новый сезон и… Я только хотела спросить, стоит ли мне отказываться от предложения ради нас с тобой. Или мне не кажется, и все это какой-то самообман? Сколько Фред себя помнил, он терпеть не мог разговоры о чувствах и отношениях. Тем более разговоры о таких отношениях, которые все равно должны в ближайшее время закончиться. Вспомнить хотя бы Кэрри, любящую разобрать на детали и составляющие все поступки и непоступки Фреда. С Анджелиной, с которой они даже умудрились остаться друзьями, все было гораздо проще. Возможно, именно потому, что никакого особого продолжения у них быть не могло. Волшебник догадывался, что сердцем Анджелина уже приняла решение и теперь лишь хочет убедиться, что все делает правильно. - Как так получается, что девушки оказываются гораздо храбрее, когда речь идет об отношениях? – удивился Фред, ухмыльнувшись. - Мы очень не любим неопределенность, - улыбнулась в ответ волшебница. - Эндж, ты ведь хочешь стать частью команды, я знаю. - Ты даже не представляешь как! - Тогда немедленно соглашайся! Я все равно ухажер так себе. Анджелина расхохоталась. - Не верю, что Фред Уизли мог сказать о себе такое! - Ну, я имел в виду – в данный конкретный момент, - начал оправдываться Фред в своей шутливо-серьезной манере. – Куча дел в связи с открытием магазина и прочее, и прочее. К сожалению, внимание девушке уделять некогда. - Уверена, что тут все несколько сложнее, - загадочно произнесла волшебница, почему-то обращаясь к светильнику за спиной Фреда. – Тебе не кажется, что она… путает тебя с Джорджем? - Кто? – Фред притворился, что не понял. - Эбби. Об этом волшебнику совсем не хотелось говорить. Он бросил короткий взгляд на свое смутное отражение в темном стекле. - Эбигейл единственная никогда не путала нас с Джорджем со дня нашего знакомства. - Я другое имела в виду. Когда… Джорджа не стало… так было сложно не ждать и не искать его. Что если Эбби видит его в тебе? Ты не думал об этом? Конечно, Фред думал об этом. Только не понимал, в ком именно он боится обнаружить изъян, - в Эбигейл или все-таки в самом себе, пытающемся в каком-то смысле занять место своего брата. Пытающемся стать лучшей версией Фреда Уизли. Парень был бы рад, если б Анджелина не пыталась в этом копаться. Это было чересчур личным и болезненным. - Не знаю, что ты там увидела со стороны, Эндж. Но Латимер каждый раз умудряется без слов напоминать мне, что я гораздо язвительней, неуживчивей и несносней Джорджа. Ответ прозвучал несколько грубей, чем хотелось Фреду. И нельзя было понять, что в этих словах было шуткой, а что – наболевшей правдой, в которую парень свято верил. Внезапно снизу донеслась особо громкая веселая мелодия, несколько взрывов хлопушек и звонкий смех. - Извини. Пойду вниз, - спохватилась Анджелина, сбросив с себя грустную задумчивость. - И я скажу, что ты тоже скоро спустишься. Ведь ты спустишься? – Девушка обернулась на пороге. - Да. Через минуту, - пообещал Фред. Он действительно спустился через пару минут, потушив перед этим светильник легким прикосновением руки. Волшебник остановился на лестнице, окинув взглядом компанию, собравшуюся на самой просторной площадке магазина. Атмосфера праздника ничуть не изменилась за время отсутствия Фреда. Только теперь волшебники и волшебницы, увешанные разноцветным и искрящимся серпантином, наряженные в забавные элементы магических костюмов от братьев Уизли, стояли неровным кругом. А в центре круга несколько пар пытались воспроизвести какие-то танцевальные па под зажигательную музыку «Ведуний». Фред догадался, что друзья решили вспомнить их с Джорджем умопомрачительный фокстрот, который они изобрели в качестве протеста против классических бальных танцев. Джинни – достойная преемница своих братьев – уже научила паре лихих движений Гарри. Полумна и Невилл воссоздавали замедленную версию знаменитого танца Уизли и танцевали, кажется, под музыку, которая звучала лишь в голове мисс Лавгуд. Кэти Белл вытаскивала на импровизированный танцпол Оливера Вуда, а полностью в задорной мелодии растворились Алисия с Ли Джорданом и Флер с Биллом. Вокруг слышался только радостный смех и аплодисменты. А еще раздавались тосты: «За хозяев магазина - гениальных и неподражаемых Фреда и Джорджа Уизли!» И никто – почти с болезненным упорством – не хотел вспоминать, что теперь у «Вредилок» один хозяин. И никто не знал, правильно ли поступать так. Конечно, Фред не мог не радоваться, глядя на собравшихся друзей. И он точно знал, что Джордж потребовал бы закатить куда более шумную вечеринку. Но ощущение нереальности происходящего – будто там, внизу, вместе со всеми должен веселиться какой-то другой Фред – не покидало волшебника. Точно – именно поэтому ему и захотелось сбежать наверх. Злость снова начала просыпаться и ворочаться в груди колючим комком, когда Фред заметил задорно прыгающих на деревянных боках бочек разноцветных карликовых пушистиков. Опаздывает почти на три часа! Даже не предупредила запиской о том, что что-то поменялось в ее планах! Фред переглянулся с Ароном. Парень стоял несколько в отдалении от группы танцующих и, кажется, тоже не мог поверить, что сестра до сих пор не пришла на вечернику в честь открытия. Арон молча покачал головой и пожал плечами, показывая, что о причинах отсутствия Эбби ничего не знает. Волшебник закипал все больше. Она просто обязана сегодня быть здесь – не ради него, так ради Джорджа. Фред быстро начал спускаться по лестнице, намереваясь сейчас отправиться в «Арканум» и силой притащить сюда Латимер, даже если для этого придется искать ее в лабиринтах архива или схлестнуться в перепалке с Одли. Он притащит сюда эту упрямую, невыносимую, до сумасшествия преданную своей работе волшебницу, которая без всякого дозволения занимает теперь все его мысли! А если ради исполнения этого дерзкого и простого, как плюй-камень, плана придется прервать свидание Латимер с крутым мракоборцем Догерти, то он сделает это с превеликим удовольствием. И никакая грядущая нравоучительная трепка ему не помешает! Пока Фред шел вдоль прилавков, стараясь не замечать встревоженного взгляда Джинни, пылая праведным гневом, он запрещал себе думать, что с Эбби могло что-то случиться на внеочередном задании «Арканума». Пускай повод для ее отсутствия будет куда более банальный. Тогда и его злость будет вполне законной. На лестнице, ведущей к выходу из магазина, сидела Гермиона. Девушка не обращала внимания на то, что уже изрядно помяла свой прекрасный сарафан, и, удобно устроившись на ступеньках, читала принесенную с собой книгу. После того как Гермиона искренне поздравила Фреда, вечеринка заняла волшебницу ровно на час. Не успел Фред к ней подойти, как девушка быстро поднялась с места и подбежала к входным дверям, за которыми первой увидела две маячившие фигуры. - Как хорошо, что вы еще не разошлись! Я бы чувствовала себя виноватой до скончания века! – выпалила Роуз Гернли, едва переступив порог. - То есть где-то пять с половиной месяцев? – уточнила Гермиона не без иронии. - В мире Роуз это довольно много, поверь мне. Привет! – Зашедшая вслед за подругой Эбби обняла Гермиону. Она, как и Роуз, выглядела вымотанной, но все-таки радостной. Одежда обеих подруг была в краске, а волосы Эбби были закреплены на затылке с помощью кисти. Волшебница виновато посмотрела на Фреда, который и не собирался скрывать свою злость. И он бы только под пытками признался, что с его души свалился тяжеленный камень страшного предчувствия, когда он увидел живую и невредимую Латимер в дверях магазина. И никакого Догерти. Роуз взлетела по лестнице первой, буквально впихнула Фреду подарок в яркой обертке, чмокнув мимоходом парня в щеку, и опять затараторила: - Давай договоримся, что ты спустишь всех гиппогрифов своего неудовольствия на меня, хорошо? Потому что это я виновата в нашем опоздании. Но видел бы ты, что сотворила Эбби в больнице Святого Мунго! Следующую четверть часа Роуз с удовольствием рассказывала о том, что в просторном холле второго этажа, рядом с крылом, в котором на длительном исцелении находились дети, Эбигейл целый день сегодня творила волшебство. С разрешения старшего Целителя и главы Святого Мунго она оживила стены холла и ближайших коридоров. Волшебница создала четыре времени года в разных частях отведенной ей территории, и это место вовсе перестало походить на больницу. В углу зеленого лета теперь жили вредные садовые гномы, соперничающие за внимание с лепреконами. По золотой и багряной листве грациозно вышагивал единорог. Из пышных искрящихся сугробов выпрыгивали неугомонные нюхлеры, а из-за стены заснеженного уютного домика, из трубы которого поднимались в ночь клубы жемчужного дыма, выглядывал застенчивый лунный телец. Не только маленькие волшебники и волшебницы влюбились в это красочное чудо. Многие Целители привели на второй этаж своих подопечных, вынужденных жить в больнице неделями и месяцами. И дети, и взрослые зачарованно смотрели на оживающие картины и хотя бы ненадолго погружались в счастливую сказку. Томас Макфарлан, помогавший Эбби смешивать краски, убежденно заявил, что у Кристалла Грёз появился достойный соперник в создании исцеляющих иллюзий. А у миссис Гернли не случилось ни одного припадка за этот день. Завтра она должна была вернуться домой. Пока Роуз заговаривала его, Фред снова незаметно оказался в гуще празднующих. Он выслушал всю пылкую защитную речь волшебницы и понял, что очень хочет увидеть все эти рисунки. А злиться, похоже, ему больше было не на что. Фред видел, как сияло счастьем лицо Роуз, хотя под ее глазами еще лежали серые тени и улыбалась она как-то неуверенно, будто забыла, как это делается. - Где тут у вас медовуха? Я должна поднять бокал за возрождение! Во всех смыслах этого слова. Ну что? Обещаешь не сердиться? – напоследок спросила девушка. - Будем считать, что ты меня обезоружила, - согласился Фред, наполняя бокал для Роуз. - Такова и была задумка. Довольная Роуз отправилась здороваться со всеми гостями, оставив друга дожидаться куда-то скрывшуюся Эбби. Она нашлась в компании Верити, Джинни, Арона, Гарри, Рона, Ли, Симуса и Дина. Друзья расположились в рабочей подсобке-кабинете Верити прямо за ее столом и, разбившись на пары, играли во Взрыв-колоду на желания. Ли не забывал сыпать шутками, подтрунивая над только что проигравшим Симусом. Джинни, нахватавшись приемчиков от Фреда и Джорджа, вовсю мухлевала, а Эбби, пока не присоединившаяся к игре, беззастенчиво подсказывала Арону, стоя у брата за спиной. Фред стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку и опустив руки в карманы джинсов. Он наблюдал за играющими и перешептывающимися Эбби и Ароном. Волосы девушки растрепались, щеки разрумянились, а глаза светились. Оказывается, за эти пару недель Фред успел соскучиться по ее заразительному смеху. Теперь ему хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался. Чтобы она подольше побыла рядом. Даже вместе с этой невероятной компанией. В какой-то момент Эбби отвлеклась (или почувствовала пристальный взгляд) и заметила его. А еще волшебница заметила в глазах Фреда всю ту нежность, которую он не мог высказать, тоску по ней, мучительную и сладкую. Он действительно тосковал по не своей девушке, но не потому, что их разделили несколько недель упорной работы без выходных, а потому, что он сам – еще в Хогвартсе – придумал уйму оправданий того, почему им не стоит сближаться по-настоящему. В его глазах отразилась и непокидающая тревога за нее. Никто не знал, чем закончится эта история с Часами Годара, в которой слишком много касалось Эбигейл Латимер. Фреду стало страшно. Страшно оттого, что ему наконец-то поддалась разгадка собственных чувств. Парень не планировал быть застигнутым врасплох, поэтому не смог вовремя вернуть своему взгляду привычную беззаботность. Здесь и сейчас, в одну минуту, не произнеся ни слова, Фред так глубоко открылся Эбби, как не смог открыться за все время их знакомства. И возможно, безмолвно сказал ей гораздо больше, чем нужно, потому что Эбигейл вдруг перестала улыбаться, нервно завела за ухо упавшую на лоб прядь. Она коснулась плеча Арона, показывая, что скоро вернется, и, порядком смущенная взглядом Фреда, подошла к нему. Девушка старалась говорить не очень громко, но в пылу игры их в любом случае вряд ли бы кто-то услышал. - Роуз собиралась быть сегодня моим защитником. Но я уже приготовила оправдательную речь на всякий случай. - Все нормально. Роуз справилась, - улыбнулся Фред, стараясь, чтобы хотя бы его голос звучал как обычно. - Фред, все хорошо? – взволнованно спросила девушка. - Нет, - он покачал головой. – Все просто замечательно.