1999
После возвращения Фреда в "Нору" Эбигейл не стала ложиться спать: все равно она бы глаз не сомкнула. В пустой спальне девушка присела на край так и не расправленной кровати и прислушалась к себе. Несмотря на смятение и дрожь, она ощущала, как внутри нее все пело. Она знала, что просто пошла за чувством – точно так же, как и Фред. И Эбигейл хотелось подольше сохранить это необыкновенное ощущение прикосновения его губ. Бежала волшебница больше от себя, чем от Фреда. Но между ними еще многое было не сказано и не открыто. Разбираться с собственным сердцем в тот же день, когда она загубила свою карьеру в «Аркануме», у Эбби не было сил. Хоть где-то она должна была все сделать правильно. Девушка дождалась, когда начала греметь посуда на кухне, и спустилась, чтобы тут же покинуть «Нору», не дожидаясь завтрака. Но миссис Уизли все-таки удалось вручить ей наскоро приготовленные сэндвичи и взять обещание прийти на ужин на этой неделе. Маги из Министерства уже оставили Лавенхем, изучив каждый дюйм дома. Весь урон, нанесенный вещам, стенам и лестнице, Эбби ликвидировала нехитрыми заклинаниями. Но кабинет все равно выглядел сиротливо – в нем теперь не хватало очень важной вещи. Как раз об этом и следовало сейчас беспокоиться в первую очередь – нужно было явиться в «Арканум». Фред помог ей отсрочить встречу с Ротвеллом и Одли, но нелегкий разговор все равно должен состояться. Ведь теперь Эбби знала, чем должны увенчаться поиски всех частей Часов Годара. Несмотря на всего лишь несколько часов сна, девушка чувствовала себя отдохнувшей и предельно сосредоточенной. Только голодной. Но это было поправимо. Уплетая вкуснейшие сэндвичи миссис Уизли, Эбби переоделась, собрала свои заметки по Часам Годара - те, что уцелели после нападения и работы министерских ищеек. Оставила для совы побольше еды в клетке. - Сагитта, если меня отправят в Азкабан за все нехорошее, придется тебе рассчитывать только на охоту, - Эбби аккуратно пригладила перья птицы. – Но ты всегда можешь улететь к Фреду. Сова захлопала крыльями, не желая отпускать хозяйку ни в какой Азкабан. Ты сильно огорчишься, если я не буду распевать похабные песенки, как обещал? Потому что вы, мои безнадежные, все-таки справляетесь и без меня. Эбби краем глаза видела, как он присел на подоконник. Он улыбался. И смотрел прямо на нее. Так ей казалось. А волшебница отводила взгляд. Но твой коварный план не сбылся. Я так ничего и не рассказала Фреду. Еще расскажешь. Фред теперь точно никуда тебя не отпустит. Да и он тоже не большой мастак объяснять, что у него на душе. Ему все так же больно, как и в первый день, когда он тебя потерял. Вот что у него на душе. Я не представляю, как он с этим живет. Невидимая тень отступила от окна, на которое уже падала тень от деревьев в саду, и несколько мгновений Эбби слышала лишь тишину. Тебе и не нужно. Это его ноша. Как могла бы быть моя. Он… он все время пытается что-то доказать… и избавиться от чувства вины. Тот, кто остается, всегда чувствует себя виноватым. Фред научится это отпускать. Я знаю – я все еще его брат. А вот ты… Отпустишь прямо сейчас. И потом пойдешь сдаваться в свой «Арканум». Как же у тебя все просто! Тебе было плохо – ты падала в Омут памяти. Тебе было одиноко - и ты воображала реплики, которые я мог бы сказать. И сказал бы! Ты поняла, что на самом не одна – и пришла к Фреду, а он к тебе. Так что – нет, весь этот путь вообще не простой. А теперь я должна прекратить разговаривать с пустотой. Верно? Я всего раз так сказал. И из всех моих неподражаемых мудростей ты только это запомнила? Я тебе не диагноз ставлю, а говорю, что будет дальше. Я не хочу прощаться с тобой. Ты меня доведешь сейчас, и я точно припомню какой-нибудь колоритный стишок старины Пивза! Не надо! Снова тишина. Посмотри на меня. Ты же сам говорил, что тебя не существует! Не существует? Будь это действительно так, тебе никогда не удалось бы поговорить со мной после моей гибели. Я уже случился в этой жизни, Эбби. Я стал частью ваших жизней. И это ничто не изменит. Посмотри на меня. Эбби подняла глаза. В комнате по-прежнему была только она и притихшая Сагитта. А в оконном стекле девушка увидела свое призрачное, едва заметное отражение. И наконец-то поняла, что все время пытался сказать ей Джордж из ее воспоминаний.***
В «Аркануме» Эбби прежде всего хотела отыскать Роуз, но другие стажеры сказали, что не видели ее сегодня на месте. А саму Эбигейл волшебники странно избегали, быстро отвечали на ее вопросы и тут же уходили «выполнять задание куратора». И в свой кабинет девушка попасть не смогла. На круглой дверной ручке сверкала золотом недавно поставленная Преграждающая печать - эмблема «Арканума». Неужели она так быстро превратилась в неугодную? Эбигейл не выбирала это место работы сама, но три года службы в стенах загадочного особняка показались теперь маленькой жизнью. И мысль о том, что с ней придется расстаться, неприятно кольнула в сердце. За своеволие нужно было платить. Райли, секретарь мистера Кройдена, нашел волшебницу здесь же, у запечатанной двери. - Мисс Латимер, доброе утро. Эбби воззрилась на юного мага, который был на полголовы ее ниже: не шутит ли он про доброту этого утра? Но никогда не улыбающийся Райли точно не шутил – вряд ли он был вообще способен на какие-то другие проявления характера, кроме абсолютной серьезности и предельной исполнительности. - Мистер Кройден очень хотел поговорить с вами, - продолжал секретарь, - но срочно отбыл в Министерство. Поэтому меня попросили проводить вас в кабинет мистера Одли, замещающего мистера Кройдена в его отсутствие. Пойдемте? Эбигейл последовала за провожатым в другое крыло особняка, где обитали все Искатели. По выражению лица Райли невозможно было понять, насколько все плохо. Но если уж Кройдена срочно вызвали в Министерство… - Райли, из больницы Святого Мунго приходили новости о Грете? - Простите, но я могу сказать только, что мисс Вебер еще жива, - сухо ответил Райли, не сбавляя шага. - Тебе запрещено передавать мне какую-либо информацию? - Мистер Кройден сказал, что вы и так знаете слишком много из того, что должно было быть тайной. - Что ж, резонно…, - кивнула Эбби. Остаток пути они провели в молчании. Пока Райли вел Эбби между двух рядов открытых каморок Искателей, девушка ловила на себе пристальные взгляды. Никакой враждебности – только любопытство и удивление. Последнее – от тех, кто был знаком с Эбби и никак не мог ожидать, что ее будут подозревать в чем-то противоправном. А волшебница постаралась перенять манеру Райли – спокойствие, граничащее с равнодушием. В кабинете самого Одли не оказалось, но ее сопровождающего это нисколько не смутило. - Вам нужно подождать мистера Одли здесь. Он очень просил вас никуда не уходить, - сказал Райли. - Какое у тебя имя? – вдруг спросила Эбигейл. Она осознала, что все обращались к секретарю исключительно по фамилии, а он никогда не настаивал на ином варианте. Волшебнице показалось странным, что ее вот-вот выгонят из «Арканума», а она не знает имени секретаря-трудяги, с которым нередко работала в связке. Райли, не оборачиваясь, замер на секунду на пороге, а потом вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Эбби почему-то ожидала, что волшебник запечатает дверь заклинанием. Но делать из нее пленницу никто не собирался. Хотя Эбби поймала себя на мысли, что на месте вечно осторожного и перестраховывающегося Одли поступила бы именно так. Она несколько раз скрыла от начальства важные данные, проникла в секретную секцию архива. Список не длинный, но многообещающий. Ждать пришлось долго. Волшебница исходила вдоль и поперек кабинет Искателя и беспрестанно задавала себе два вопроса: почему Одли так медлит с ее допросом и куда пропала Роуз? Изучать на рабочем месте Одли было нечего, кроме стерильного порядка, прекрасно знакомого Эбби с первого посещения кабинета. Еще тогда девушка подумала, что по схожести темпераментов Райли должен быть секретарем Теренса Одли, а не мистера Кройдена. Искатель не хранил здесь книг и бумаг, не заставлял стены полками, и даже его дубовый стол был снабжен лишь одним ящиком. Необыкновенной была только арфа в углу. Непонятно для чего находящийся в этом кабинете инструмент (не играет же на нем Одли на досуге!) безмолвно сверкал рамой с колками. А когда Эбби останавливалась дольше, чем на минуту, глубоко задумавшись, по струнам вдруг прокатывалась легкая волна, и арфа издавала нежнейшую ноту, напоминая о себе. В начале второго часа ожидания, Эбигейл наконец-то присела на единственный стул, но тут же снова поднялась на ноги, потому что арфа издала предупреждающую резкую трель, и в кабинет вошел Одли. На первый взгляд волшебник был собран так же, как и всегда. Но Эбби заметила, что он тяжело переводил дыхание, будто едва успел зайти в собственный кабинет вперед того, кто шел за ним по пятам. - Садитесь, мисс Латимер, - отрывисто произнес Искатель, выуживая из воздуха еще один стул и устраиваясь напротив. – Вы же понимаете, что вас непременно уволят после всего случившегося? Очень хороший ход – сразу огорошить собеседника и увидеть искреннюю реакцию. По крайней мере, Эбби теперь точно знала, чего ей ждать. Больше ей в «Аркануме» не работать. - Надеюсь, зарплату за этот месяц я получу? – вопросом на вопрос ответила девушка, попытавшись улыбнуться. Но эта бравада, конечно, Одли не обманула. - Скажите, какого лепрекона ради вы скрыли от всех, что получили от Новака Омут памяти? Почему вы ничего не рассказали о странной шкатулке, которая волей случая попалась на вашем пути, и о семье Фарроу? Зачем вы с подозрительным упорством искали разгадку Часов Годара и не делились своими находками? Меньше всего это напоминало ожидаемый Эбби допрос. Волшебница чувствовала, что Одли действительно хочет понять мотивы ее поступков. И она ответила сразу на все вопросы: - Я так сделала, потому что считала это правильным и потому что дала слово. Это точно не было одним из тех оправданий, за которое все прощают. Но это было честно. Эбигейл обещала профессору Новаку сохранить тайну его дара. Обещала Эстер не напоминать ей о существовании магического мира. А самостоятельный поиск ответов невероятным образом помогал разобраться в самой себе. Многие ее поступки абсолютно точно были опрометчивыми или даже граничили с безрассудством. Но если раньше Эбби одолевали сомнения, то сейчас она была уверена, что все эти ошибки нужно было совершить. Искатель явно придерживался другой философии. Слегка подавшись вперед, он не отрывал от нее цепкого взгляда, будто ожидал продолжения. А потом мрачно откинулся на спинку стула и начал говорить, чеканя каждое слово: - Ваш друг мистер Фредерик Уизли умело обошел все подводные камни во время разговора со мной и Ротвеллом. Однако он дал хорошую информацию для раздумий. А еще больше заставляет задуматься исчезновение мисс Гернли сегодня ночью. Для Ротвелла, ведущего это дело, вы главные подозреваемые в предательстве. – При этих словах девушка в ужасе взглянула на Искателя. – Очень разумное предположение, смею заметить. - При чем здесь Роуз? – не удержалась Эбби. – Да, Фред знал почти все и даже вместе со мной проник в секретную секцию архива. Но это все. А Роуз вовсе ничего не знала! - Или вам кажется, что она ничего не знала. Вас подозревают в помощи Пожирателям смерти, - спокойно заметил Одли. – Может, вы беспокоитесь немного не о том? Эбигейл смотрела на Одли и молчала. - Сейчас мистер Кройден отбыл в Министерство, - продолжил Искатель, - чтобы всеми правдами и неправдами потянуть необходимое нам время и отвести подозрения от «Арканума». Благодаря вашей активной деятельности, мисс Латимер, тень падает на всю организацию. Но «Арканум» должен во что бы то ни стало сохранить свою независимость. На кону стоит слишком многое. Вы понимаете, о чем я говорю? Такое исключительное беспокойство о репутации «Арканума», а не о страшных последствиях собранных воедино частей Часов неприятно задевало. Это не было похоже на Одли. - Понимаю, - осторожно произнесла Эбби. – Но неясно другое. Если я организовала заговор, прибегнув к помощи друзей, почему я до сих пор не под арестом? - Это всегда успеется, - отмахнулся Одли. – Сдаться на милость властям – дело нехитрое. Гораздо сложней – учесть совершенные ошибки и довести дело до конца. Поступки и слова волшебника пока не сходились, почти противореча друг другу, и девушка пыталась вникнуть в его план, словно звучащий между строк. - Ротвелл со своими любезными мракоборцами, возможно, уже мчится сюда, потому что знает, что я собирался вас задержать. Давайте не будем тратить время. Я прошу вас, Эбигейл, рассказать мне все, чего я еще не знаю. Эбби именно для этого и пришла. Из всех магов, причастных к поискам Часов Годара, она больше всего доверяла дотошному, въедливому, принципиальному, а теперь еще и научившемуся говорить загадками Теренсу Одли. Девушка решила начать с прихода профессора Новака в «Арканум». Волшебница рассказала теперь действительно обо всем, перескакивая от эпизода к эпизоду по просьбе сосредоточенного на каждом слове Искателя. Он несколько раз уточнял слова Новака и его дочери Маргит, заинтересовался Эстер и ее шкатулкой. Эбби старалась говорить подробно, но коротко: ей тоже передался нерв убегающего времени. Когда за ней явится Ротвелл, что-то объяснять и доказывать будет поздно. Девушка добралась до описания минувшей ночи – заклинание Unitas in separatione, преображение призрака Часов Годара, открывших свою тайну, помощь Роуз… - Вы доверяли Омуту памяти свои воспоминания? – вдруг перебил ее волшебник. Помедлив, Эбигейл кивнула. Теперь она считала эту слабость чуть ли не главной своей ошибкой. - Но вы вернули их себе? Все до единого? - Да, я… Волшебница осеклась, вмиг осознав, что чуть не соврала сама себе и Одли заодно. Она правда забрала все воспоминания из Омута. Все, кроме одного. Потому что втайне надеялась, что сердце забудет тот стыд и ту боль. Это было воспоминание о семье Фарроу, которую она успела полюбить. Ощущение тепла и уюта, которым всегда был наполнен их гостеприимный дом. Заливистый лай Бейли тоже был там. А еще Эстер и миссис Фарроу на берегу озера. В бездне Омута памяти осталась гибель матери Эстер, гибель той, кого не смогли спасти. Холодная земля. Горячая алая кровь. Плач девочки. Одли выслушал и это. - Один потомок Пандоры Уитмор все еще жив, - подытожил он, отрешенно глядя на свою арфу. – Связь с артефактом была разорвана, но не уничтожена. Эстер Фарроу все еще его хранительница. А ее шкатулка – последняя часть Часов Годара. Как интересно все сошлось… - Шкатулка – часть Часов? Как это может быть? – опешила Эбби. – Да, на ней тоже вырезан вензель из трех букв, но она… - Она была создана из часового шкафа Пандорой Уитмор, - перебил ее Одли, уже вернувшийся к привычной сосредоточенности. – Точно так же, как из латуни часового маятника ею был создан медальон. Вчера за него едва не отдала жизнь мисс Вебер. Как оказалось, Пандора была той самой чародейкой, хранившей две части, но волшебную палочку она приложила к нескольким. И она не просто спрятала маятник и часовой шкаф, но трансфигурировала их. И тем самым затруднила поиск. Мы не могли подумать на медальон и не ожидали, что на украшение будут наложены сильнейшие чары. Перед мысленным взором Эбби снова появилась призрачная фигура в лавке Макфарлана: волшебница в парадной мантии с медальоном на груди. Ведь это и была подсказка! Все было дано Искателям почти сразу! И та самая Пандора Уитмор – женщина-миф, о которой не осталось хоть сколько-нибудь достоверного описания и чей облик был выдан магией стрелок. Та самая Пандора, которой невероятно доверял дед Имре Новака. Пандора, оставившая своей семье загадочную шкатулку. - Вот мы и добрались до того, чего уже вы не знаете, - проговорил Одли, возвращая девушку в реальность. Перед волшебниками – здесь и сейчас – завершалась мозаика, состоящая из множества разрозненных кусочков. Но паре важных деталей Эбигейл все-таки не могла найти места. - Если необходимо было настолько усложнить поиск, то зачем на каждой части Часов оставили клеймо-подсказку? Несмотря на всю опасность, которую несут Часы Годара, кто-то хотел, чтобы их собрали воедино? Зачем? - Мы можем, мисс Латимер, пуститься сейчас в пространные рассуждения или попытаться выяснить истинные намерения задумавшего все это. Но для меня ответ прост: то, что нас пугает, в то же время может соблазнять своей силой. – Искатель немного помедлил. – Если вы найдете другой ответ, я с радостью его выслушаю. А пока скажите: вы уже догадались, кто украл Омут памяти? Эбигейл чувствовала, как грудь сдавило тисками. За время пребывания в кабинете Одли она уже сложила все «совпадения» последних дней. Интерес Роуз к подарку Новака, о котором она узнала в последний момент. Оставленные ей вчера карточки из архива, которые наверняка привели волшебницу к Пандоре раньше Эбби. Ее постоянное стремление работать с Искателями по настоящему делу. Но Эбби становилась дурно, когда она думала, что Роуз действительно могла продумать и исполнить подобный коварный план. Что она могла встать на сторону Пожирателей смерти. - Не ждите, что я так просто поверю, что Роуз все время обманывала меня, а потом напала на меня в моем же доме. - У вас на руках все факты, но вместо разума вы ссылаетесь на веру? - Роуз – моя подруга, которую я знаю почти половину своей жизни. Эбби невольно повысила голос, злясь то ли на Одли с его подозрениями, то ли на себя. - Тогда вы прекрасно знаете, какая трагедия могла толкнуть мисс Гернли на предательство… - Если было предательство, - резко прервала волшебника Эбби, - то для него были весомые причины. - Причины – да. Но не оправдание, - припечатал Одли. Его лицо не выражало ни капли сочувствия или душевного волнения. – Вот вам еще один факт. Вы сказали, что узнали маску Пожирателя смерти, которая была на воре. Ведь это была маска Гэбриэла Гернли, так? Ее вернули к порогу дома его матери мадьяры. Так они сообщили о совершенной ими казни – за убитого Имре Новака. Мадьяры – мирный народ. Но если их вынуждают на месть, то мстят они без сожалений. Искатель был прав. Эбби узнала маску Гэбриэла, а теперь ей преподнесли очень разумное объяснение. А внутренний голос напомнил девушке, что забравшийся к ней в дом маг не стремился ее убить. Ранить – возможно, но не убить. Точно так же, как и неизвестный волшебник, напавший на Макфарлана. Но как можно было смириться с этой безумной догадкой? Разве может Роуз встать на сторону Пожирателей смерти, чей выбор она всегда презирала? Чьи преступления всегда кляла, не в силах простить даже Гэбриэла? Та самая Роуз, с которой они семь лет делили спальню в Хогвартсе и бок о бок переживали неподъемные эссе Снегга, первые влюбленности, первые разочарования и слезы горя… Разве может та задорная и неунывающая девчонка… Эбби должна была себе честно признаться: она была плохой подругой. И она вряд ли могла сказать теперь, что хорошо знает Роуз Гернли, пережившую вторую магическую войну со своими ранами. Эбигейл так тревожилась за прошлое и так стремилась найти себя прежнюю, сделать все правильно, что перестала замечать, что происходит прямо перед ее глазами. Что происходит с близким ей человеком. Девушка постаралась не выдать своего крайнего смятения и волнения, сохранив спокойное выражение лица. А перед мысленным взором пронеслось столько картинок из прошлого - радостных и печальных, светлых и грустных. Волшебница подняла глаза на Искателя. - Я смогу поверить только тогда, когда Роуз сама мне обо всем расскажет, глядя в глаза, - убежденно сказала Эбигейл, готовая к тому, что Одли, наконец, разгневается. - Что ж… Вероятно, вам представится такая возможность. - Что вы имеете в виду? Волшебник лишь бросил короткий взгляд в сторону арфы, вновь ожившей тревожной нотой, и словно заторопился подвести их разговор к концу. - Я еще кое о чем не сообщил. Вам пришлось так долго ожидать меня, потому что группа наших Искателей – вместе с мракоборцами – недавно вернулась из убежища выживших Пожирателей смерти. Тех самых, что торопились собрать Часы Годара раньше нас. – Эбби слушала, затаив дыхание. – Пожиратели пойманы. Часть - убиты. Роуз Гернли среди них нет. - Что же вы раньше не сказали? Ведь это все меняет! – не удержалась от радостного возгласа Эбби. - Еще как меняет. Усложняет, мисс Латимер. Потому что мы доподлинно не знаем, кто открыл нам, прислав сведения в Министерство, место укрытия Пожирателей и кто забрал все найденные ими части Часов. Лунный циферблат, стекло, часовой механизм и рубины... А сейчас… я должен вас оставить. Ротвеллу не сидится в своем отделе. Прошу вас оставаться здесь. При последних словах Одли резко поднялся на ноги и – улыбнулся, кивнув обескураженной Эбби. Это был короткий проблеск дружелюбия и одобрения, на который волшебница со стороны Одли никогда не рассчитывала, а в данной ситуации он и вовсе выбивал из колеи. Но улыбка мгновенно исчезла с лица Искателя – уж не привиделась ли? Эбигейл вскочила вслед за магом и уже представила, как упорно следует за ним по коридору, требуя вразумительных объяснений. - Вы рассказали мне уйму всего, о чем должны молчать. При этом почти обвинили в предательстве, хотя Ротвеллу сдавать меня не собираетесь. Чего вы от меня хотите? Пока Эбби проговаривала эту волнительную тираду, Одли держался за ручку двери, прислушиваясь к тому, что творилось за пределами кабинета. Он с досадой и легким раздражением взглянул на волшебницу. - Не тем вопросом вы опять задаетесь, мисс Латимер. Я ведь уже сказал, что главное – признать ошибки и довести дело до конца. Поэтому я – буду защищать «Арканум». А сдаться Ротвеллу, если вам так хочется, вы можете и сами. Но лучше подумайте о том, как быстрее найти Эстер Фарроу, потому что ее артефакт-шкатулка не отражается на нашей карте. А у вора есть ваше воспоминание. Сказав это, Одли буквально выскочил в коридор, захлопнув дверь перед носом Эбби. Девушка собиралась тут же схватиться за ручку и действительно ринуться вслед за Искателем. Но резкая трель-окрик арфы остановила ее. - Чтоб тебе с грифоном познакомиться! – от души пожелала инструменту волшебница. Эбигейл снова стала ходить кругами по кабинету и даже в раздражении заставила исчезнуть оба стула, мешавшие ей думать. Она по-прежнему не пленница, но выходить ей все же нельзя. Или можно? Одли прозрачно намекнул, что она должна закончить начатое. Или прямо велел не высовываться, потому что она уже крупно ошиблась? Он во всем винит Роуз или все еще способен найти для нее оправдание? Эбигейл все-таки удалось усмирить свое волнение и остановить лихорадку мыслей. Есть две самые важные вещи, которые нужно сделать: найти Эстер и поговорить с Роуз. И единственно верное – бежать отсюда как можно скорее. И вовремя предупредить Фреда. В тот самый миг, когда решение было принято, в кабинет как ни в чем не бывало вошел Райли. Молодого человека нисколько не смутила застывшая столбом посреди помещения Эбигейл. - Мистер Кройден просил передать вам это. Волшебник аккуратно положил на стол тетрадь в темном кожаном переплете – дневник Новака. Эбби, переставшая удивляться, тут же взяла эту ценную вещь в руки. Как раз одна из ее ошибок – она полагала, что никогда не сможет прочесть дневник полностью. Из середины тетради на столешницу выпал сложенный в несколько раз, но ничем не скрепленный лист пергамента. С надписью: «Прочесть немедленно!» - Это послание тоже для вас. И тоже от мистера Кройдена, - уточнил Райли. Эбигейл развернула лист и принялась быстро читать, впитывая каждую строчку. Волшебник тем временем смиренно чего-то ждал, без любопытства поглядывая по сторонам. Потом он подошел поближе к арфе и стал разглядывать инструмент, заложив руки за спину. Девушка дочитала письмо и тут же подожгла послание кончиком волшебной палочки. Пепел растворила в воздухе. - Мистер Кройден сказал про вас, мисс Латимер, не только то, что вы знаете слишком много, - вдруг подал голос Райли, все еще рассматривающий золотящиеся струны арфы, повернувшись к Эбби спиной. – Он добавил: многие знания – многие беды. И меня зовут Джеймс, кстати. - Спасибо, Джеймс, - искренне поблагодарила волшебница. – Жаль только, что эта поговорка мне уже не поможет. Эбигейл подняла волшебную палочку. У Райли не было шансов отразить Оглушающее заклятие. Маг рухнул на пол, как подкошенный. А Эбби, забрав дневник и не медля больше ни секунды, покинула кабинет.***
Фред появился в магазине около полудня. Казалось, в последние дни летних каникул школьники намеревались унести из «Всевозможных Волшебных Вредилок» не меньше половины всего ассортимента. Торговля кипела, но Верити с двумя младшими помощниками умудрялась справляться. Возможно, девушке для этого пришлось научиться быть в нескольких местах одновременно. Волшебник не стал показываться в торговом зале, а сразу отправился в цокольный этаж. Но сначала он на секунду вынырнул из-за портьеры, отделяющей подсобные помещения от прочих, - оповестить помощницу, что он на месте. Суетящаяся возле кассы Верити коротко кивнула в ответ и тут же вернулась к третьекурснику, решившему, судя по увесистым пакетам, запастись Забастовочными завтраками на год вперед. Фред прошел мимо станков, выплевывающих Лихорадочные леденцы, мимо магического конвейера, на котором безостановочно шла упаковка готовых товаров и наборов, и сел за свой конторский стол. И хотя волшебник даже открыл книгу доходов и расходов, чтобы изучить последние страницы, сосредоточиться на деле он не смог. Несколько часов сна под крышей родительского дома вернули Фреду силы. Но не душевное спокойствие. И убежать от расспросов миссис Уизли ему удалось, а от собственных мыслей деться было некуда. Зудящее чувство беспокойства теперь смешалось с чувством совершенной ошибки. Он поцеловал девушку, которая, вероятно, все еще была влюблена в его брата. И кем он, Фред Уизли, предстал после этого в глазах Эбби – страшно было вообразить. Фред привык считать Эбигейл другом, почти родным человеком. А в Хогвартсе он даже успешно открестился от чего-то более личного, грозящего перерасти в настоящее чувство. Так легко было обнаружить взаимную симпатию между Джорджем и Эбби, так просто было подтолкнуть их обоих к первому свиданию на балу. И почти так же шутя Фреду удалось уговорить себя, что он не испытывает к Эбби ничего, кроме дружеской привязанности. Ведь он обязательно обидел бы эту замечательную девушку, всегда поддерживающую их с Джорджем (хотя и любящую изредка читать нравоучения), - не делом, так словом. И что было бы потом? Да, Фреду совсем не хотелось чувствовать себя последней свиньей и болваном. Поэтому он пошел по самому простому – как тогда казалось – пути. Но осознал это только сейчас. Обманывать себя больше не имело никакого смысла. И Эбби тоже. Разъединенные, но затем снова связанные общей болью, общими стремлениями, они сблизились за последние месяцы настолько, что девушка не могла не заметить изменившееся к ней отношение Фреда. В чувствах стоило признаться уже давно. Потому что это была самая простая и искренняя правда, с которой парень очень не хотел мириться. У него лишь не хватило слов. Стало ли это откровением для Эбби так же, как для Фреда? Что чувствует она? Парень не мог отбросить мысль о том, что Эбби отвечала на его поцелуи. Она убежала от него, но не оттолкнула. А в ее глазах маг увидел испуг, удивление, но не злость. И теперь, когда Фред знал, каково это – целовать любимую девушку, не вспоминать об этом было тем еще испытанием. Оказалось, ему все время – бесконечно мало и неизмеримо долго – нужна была именно она. Латимер. Мисс Л. Невероятная Эбигейл, которая, решившись на что-то, готова ринуться в самую гущу опасностей, воплощая какой-нибудь безумный план и не говоря о нем никому ни слова. Вот и сейчас волшебница наверняка уже была в «Аркануме» или в Министерстве Магии. Рассказывала, доказывала, убеждала, потому что ей не дали сделать этого вчера. Фред разрывался между необходимостью дать персоналу магазина нужные инструкции и желанием немедленно отправиться разыскивать Эбби, убежавшую из «Норы» ни свет ни заря. А за конторскую книгу волшебник сел только ради того, чтобы привести в порядок мысли. Он издал полувздох-полустон, запустив пальцы в волосы, пытаясь собраться. Перо в нетерпении дрожало рядом с чернильницей, готовое внести очередную запись. С его кончика уже упало несколько капель, и на столе красовалась пара чернильных клякс. Когда парень снова поднял голову, его взгляд упал на еще один конторский стол напротив. Такой же, как у него, только давно пустующий. Стол Джорджа. Фред вспомнил странный разговор с братом в их последнее Рождество. Джордж хотел поговорить о чем-то важном, и Фред это почувствовал. Предвидя одну из тех бесед, которые всегда затрагивали какую-то сокровенную, нежную струну, которые обнажали душу, он опередил брата и выпалил все сам. Но что именно сказал бы Джордж? Здесь и сейчас Фред наконец услышал брата: Джордж прекрасно знал о его чувствах к девушке в желтом платье, сидящей на ветке красного дуба. Джордж не мог не разделить эту симпатию своего близнеца, но если ему Эбби необыкновенно нравилась, то Фред был отчаянно влюблен. Он. Все. Знал. Верити прервала его раздумья. Волшебница, зараженная бурной жизнью магазина, буквально пронеслась мимо хозяина к полкам с товарами. Она отлевитировала очередную порцию метаморф-медалей к лестнице и притормозила около стола Джорджа, опершись на него рукой. - Эй, босс, вы в норме? – беззастенчиво поинтересовалась девушка. – Если вас нужно сегодня подменить на весь день, то мы все устроим. Фред выпрямился на стуле и отправил на место перо, которое в истерике бездействия уже стало разбрызгивать чернила по страницам конторской книги. - Я так паршиво выгляжу, что ты уже выпроваживаешь меня? – ухмыльнулся Фред. - Вы выглядите так, - нисколько не смутилась Верити, - будто переборщили с Умиротворяющим бальзамом. Или просто находитесь где-то не здесь. - Я в норме. Но мне действительно нужно, чтобы ты меня подменила. - Без проблем. На кассу поставлю Оливера, а бумагами займусь сама. - Ты помощница всех помощниц! Спасибо, Верити, – провозгласил Фред, поднимаясь из-за стола и по-дружески похлопав волшебницу по плечу. – Как насчет того, чтобы нанять еще одного работника? Мы расширяемся, обязанностей становится все больше. Не хочется тебя загружать настолько, чтобы ты зашивалась… Говоря это, Фред поднялся на несколько ступенек, действительно мысленно уже пребывая в «Аркануме». И вдруг понял, что Верити странно молчит, глядя ему вслед. Волшебник обернулся. - Вы ведь с нами, босс? – тихо спросила девушка. Это был один из тех вопросов, которые заставляли Фреда злиться. С такими вопросами последние полтора года все ходили вокруг да около, страшась напрямую узнать о том, что их интересует. Волшебник быстро и пристально взглянул на Верити, но потом одернул себя: злиться на верную помощницу, искренне переживающую за него и будущее его магазина, вовсе не стоило. - Простите, но ваша задумчивость иногда пугает. - Вряд ли она пугает тебя больше, чем меня. Видишь ли… это что-то новенькое. Но я совершенно определенно с вами. Точнее, это ты со мной. И с моим магазином. И с очень неплохой зарплатой. Верити улыбнулась, услышав ироничные нотки в голосе Фреда. - Я все поняла. Никаких глупых вопросов и, видимо, теперь уже никаких новых помощников. Верно? - Я всегда ценил твою сообразительность. Вместе они поднялись из подсобки. Но Верити отправилась раздавать новые указания, а Фред – к себе наверх. Волшебник успел преодолеть только один лестничный пролет до квартиры, как вдруг полумрак разрезал поток серебристых нитей. Они сделали пару кругов по спирали и соткались в призрачного зяблика. Глазки-бусинки не отрываясь глядели на Фреда. Парень давно не видел его, но тут же узнал патронуса Эбби. Птица невесомо опустилась на перила, и голос волшебницы передал короткое сообщение: - Мракоборец Ротвелл обвиняет Роуз в помощи Пожирателям. Она пропала. Я тоже буду под подозрением. Не ищи меня. Постарайся найти Роуз. Как можно скорее. Пожалуйста. Зяблик вспорхнул над перилами и растаял вместе с серебряным сиянием. После него темнота на лестнице показалась непроглядной. Фред понял, что опоздал. История с поиском частей Часов Годара пошла на заключительный виток, а он опоздал увидеться с Латимер, у которой снова есть особенный план. Волшебник всей душой надеялся, что в этом плане есть самый важный пункт – выжить. Что же касается «Не ищи меня» - он просто отложит это. Единственное, что прозвучало как неудачная шутка, - имя Роуз. И зачем ей пропадать? Фред ринулся на Чердак, чтобы прихватить с собой кое-что из личных запасов. Все бульканье, шипение и сияние в своей лаборатории волшебник остановил еще ночью, когда понял, что стряслось неладное. Поэтому на Чердаке сейчас было непривычно тихо без проводимых экспериментов и даже как будто слишком просторно. Фред направился к сундуку в углу, но внезапный шорох заставил его резко обернуться и вскинуть волшебную палочку. Между двух высоких окон стояла Роуз Гернли, только что скинувшая с себя чары невидимости. Фред опустил палочку. Он не исключал повторного прихода ночных гостей, но заколдовывать внезапно нашедшуюся девушку не собирался. - Привет. Извини, не хотела тебя пугать, - произнесла Роуз спокойно и устало. - Роуз… Привет. Все в порядке. Ты цела? Волшебник окинул девушку взглядом. Похоже, что ничего страшного не случилось и она была невредима. - Да, все хорошо. - Где ты была? – Фред сунул палочку в задний карман джинсов и стал рыться в сундуке. Если Роуз «нашлась» сама, то он сможет обеспечить ей убежище и отправиться на помощь Эбби. Что бы она ни задумала. - Латимер сообщила, что ты пропала. И что тебя… - И что меня уже окрестили предательницей, - перебила его Роуз. Фред снова повернулся к девушке и, не услышав никакого беспокойства в этих горьких словах, присмотрелся к ней более внимательно. Он заметил, что подол темного платья Роуз был порван в одном месте и растрепались ее длинные волосы. Девушка действительно не выглядела взволнованной. Но она с каким-то болезненным любопытством и странным вниманием изучала Фреда в ответ. Держалась Роуз гордо и прямо, но накопившаяся усталость все равно сквозила в ее словах и всем облике. Глаза девушки лихорадочно блестели. И тут волшебник понял, что его беспокоит в приходе Роуз больше всего. - Как ты оказалась здесь, на моем Чердаке? Уголок губ волшебницы дернулся, будто она хотела улыбнуться. - Ты не успел восстановить разрушенные после ночного вторжения чары. Это был плохой ответ. Фред мог бы среагировать быстрее, но помешали занятые руки. Роуз его опередила. Она обезоружила волшебника, откинув его палочку в дальний угол. Все вещи, которые он успел достать из сундука, с грохотом вернулись обратно – деревянная крышка громко захлопнулась. Девушка отступила от Фреда подальше и свою палочку не опускала. Все действия, движения Роуз были точными и уверенными, но выглядело это все так, будто она сама себе не верила. Фред остался на месте и глаз с девушки не сводил. В эту минуту его переиграли, но они все еще находились на чудо-Чердаке, где почти на каждом шагу лежало то, что могло нанести нешуточный урон и без волшебной палочки. Фред соображал. - Это ты искала в мастерской Омут памяти? – спросил парень. - Нет. Сюда отправился один из Пожирателей, как только я узнала, что нужно искать. А я нашла Омут в доме Эбби. - И напала на нее, помнишь? У Фреда в голове не укладывалось, что в этом признается именно Роуз. - Не надо подозревать во мне безумную. И заклинание Империус на меня не накладывали, - твердо произнесла девушка. – Я сама настояла на том, чтобы отправиться в Лавенхем, и я не причинила бы вреда Эбби! Мне просто нужно было забрать артефакт… Знаешь, будет очень здорово, если ты перестанешь приближаться к этому столу. Да, спасибо. Волшебнику оставалось только задавать вопросы. - Зачем ты все это делаешь? Я не понимаю. - Не понимаешь? Почему ты врешь, Фред? – Голос Роуз задрожал, то ли от злости, то ли от крайнего раздражения. – Ты тоже знаешь, что это такое, когда у тебя отбирают половину жизни. Он никогда не говорил об этом с Роуз. У них обоих убили родных братьев, но этой потери они никогда не касались. И только теперь Фред увидел и услышал эту никуда не девшуюся боль. Как свою собственную. Он как в зеркале увидел и отчаяние, и слезы в глазах стоящей напротив девушки. Но это было решившееся на что-то отчаяние. - Тогда почему ты с Пожирателями смерти? Они – часть той войны, что забрала Гэбриэла и твоего отца. Роуз сокрушенно покачала головой, огорчаясь, что ее действительно не понимают. - Я осталась одна, - отчетливо произнесла волшебница. – И он это знал. Август Руквуд. Тот, за кем с остервенением гоняется Министерство и никак не может поймать. Он однажды нашел меня, когда маму снова забрали в больницу Святого Мунго. Фред почувствовал, как и в нем тоже поднимает голову гнев. Имя Пожирателя смерти, чье заклинание сгубило Джорджа, заставило его судорожно сжать кулаки. Роуз пошла за ним – за Руквудом! - Не надо так на меня смотреть, Фред. И осуждать тоже не надо. Ты не знаешь, как бы поступил, если бы тебе предложили надежду. - Я бы отправил его на тот свет, - процедил сквозь зубы Фред. Роуз молчала, глядя на волшебника с болью и сожалением. С пониманием. - А я подумала, что он пришел меня убить. Не знаю почему. И почти обрадовалась. Представляешь? Но Руквуд рассказал мне о Часах Годара, о поисках, которые ведут сотрудники «Арканума» и Пожиратели. Он рассказал, что все еще можно исправить. Это казалось невозможным… - Но ты ведь понимаешь, что они хотят сделать. Вернуть Волан-де-Морта! Роуз вздрогнула при звуке имени темного мага. - Да, таков был план, - спокойно подтвердила волшебница. – Руквуд хотел вернуться в прошлое и сделать все, чтобы Тот-Кого-Нельзя-Называть не был убит Гарри Поттером. А еще он пообещал, что Гэбриэл тоже останется жив. Что он позаботится и об этом. - Это ложь, Роуз… Фред шагнул к девушке в порыве объяснить ей, что она заблуждается. - Стой, где стоишь! Волшебная палочка в поднятой руке Роуз целила прямо в грудь Фреда. - Ты правда решил, что я поверила этим великим лжецам и манипуляторам? Ни на одну минуту! Я согласилась на все, что требовал от меня Руквуд. Я устроилась в «Арканум», добивалась настоящего места в отделе Искателей, слушала и подслушивала, добывала информацию… - Обманывала лучшую подругу, - мрачно продолжил Фред. Роуз замерла на мгновение, а потом кивнула: - Да, я обманывала Эбби. И это было проще и больнее всего. Особенно когда она была словно тенью самой себя. Но Эбби, кажется, смогла себя простить. - А ты себя сможешь простить? - О чем ты, Фред? Ведь я могу вернуть Гэбриэла! И я могу вернуть Джорджа! – воскликнула с жаром Роуз. – Ты не знаешь, о чем говоришь! – остановил ее Фред, чувствуя при этом, как больно сжимается сердце. – Часы Годара – это не просто артефакт. Это невероятная легенда, полусказка, сила, которую никто не знает, как контролировать. А дочь Новака и вовсе назвала их великим обманом. - Но я правда могу их вернуть! И я не боюсь, - убежденно произнесла Роуз, и лихорадочный блеск ее глаз стал еще ярче. – Все, что я сделала, было не для Пожирателей смерти, а для тех, кого я люблю. Если хочешь считать меня предательницей – пожалуйста. Я действительно предала Эбби и весь «Арканум», но и Пожирателей тоже. Я выдала их местонахождение и забрала все найденные ими части. Видишь ли, я просто решила не сообщать Руквуду, что у меня есть свой план. Я соберу Часы Годара, Фред. И все исправлю. Это прозвучало как обещание. Фред прекрасно видел в Роуз одержимость идеей, чувствовал ее веру в собственный замысел. Это действительно был продуманный план, отступать от которого девушка не собиралась. Но еще Фред понимал, что причина всего совершенного волшебницей – несчастье ее семьи. Неизбывное горе, с которым даже смириться нельзя, но которое все время тащишь на себе. Фред знал это – он жил так же. И Роуз было так больно, что любой даже самый чудовищный план был бы оправдан. Она не была безумна, но она ошибалась. Сам Фред даже краем сознания старался не касаться мысли о том, что есть хотя бы призрачная возможность спасти Джорджа. Это был опасный соблазн. Парень уже забыл, что находится под прицелом волшебной палочки, задумавшись абсолютно о другом. Он знал, что правильно будет попытаться отговорить Роуз. Но девушка явно пришла не за советом и даже не для того, чтобы спрятаться. Фред был частью ее плана. - Ты ведь знаешь, что Ротвелл подозревает тебя, – сказал волшебник. – Почему они тебя еще не нашли? - Все то же самое, что и с Пожирателями смерти: использую их же методы. Я успела научиться не всему, но многому, пока проходила практику в Управлении мракоборцев. Кто знает, может, из меня вышел бы хороший защитник магического правопорядка, - с горькой улыбкой произнесла Роуз. И Фред вспомнил, как удивился, узнав, что Роуз Гернли внезапно оставила карьеру начинающего мракоборца и ушла в «Арканум». Теперь все сходилось. - Мне нужна твоя помощь, Фред. - Мы добрались до самого интересного… - Для того чтобы собрать Часы, мне нужны оставшиеся части. Четыре из них в «Аркануме». И еще одна – у магловской девочки Эстер Фарроу. - Откуда ты знаешь про Эстер? – Фред не смог скрыть удивления. - Спасибо одной счастливой случайности. Дело в том, что Эбби поместила воспоминание о семье маглов в Омут памяти. Теперь я знаю, что тогда с вами случилось. Знаю о природном артефакте и шкатулке. Фред был уверен, что Эбигейл забрала все воспоминания из Омута. Но кое-что из прошлого она все-таки отказалась носить с собой. - Значит, шкатулка действительно является частью Часов, - задумчиво произнес волшебник. Это многое меняло в тех шагах, что он собирался предпринять. - Точнее будет сказать, что шкатулка – это то, что осталось от часового шкафа после трансфигураций Пандоры Уитмор. Да, эта женщина потрудилась над многими артефактами. - Откуда тебе известно, что делать со всеми частями? - Все необходимое я узнала сегодня ночью и еще раньше прочитала в дневнике Новака. Не только вы с Эбби можете проникнуть в секретную секцию архива. - Ну а как ты добудешь те части, которые хранятся в «Аркануме»? Не думаю, что ты убедишь всю артефактологическую рать во главе со стариной Одли отвернуться, пока ты проникаешь в их сокровищницу. - Рада, что ты спросил, - сказала Роуз без тени улыбки. – Потому что этим займешься ты. - А ты не размениваешься по мелочам, - оценил Фред. – Пункты в твоем плане один грандиознее другого. - Я уверена, что у тебя получится, - ответила девушка, пропустив сарказм мимо ушей. – Ты успел хорошо зарекомендовать себя в «Аркануме», ты работал с Укрывателями. И смекалки тебе не занимать. Придумай что-нибудь. Это уже очень походило на безумие. - Я найду способ тебя найти, - продолжила девушка. – Может, к тому времени я узнаю, где сейчас находится шкатулка. Этого точно нельзя было допустить – шкатулку нужно найти раньше Роуз. - Все это правда очень захватывающе, Роуз, - осторожно начал Фред. - Но я не знаю, с чего ты взяла, что я соглашусь помогать тебе. А вот причины остановить тебя у меня есть. Роуз эти слова нисколько не обескуражили. - На самом деле я уже назвала одну причину. Возможно, ты пока сам не представляешь, насколько тебе хочется увидеть силу Часов Годара и поверить наконец, что спасение твоего брата не сказка. Но в Омуте, как я уже сказала, все еще живет воспоминание Эбби. И это твой главный мотив. - Что это значит? – спросил Фред, страшась услышать ответ. Роуз отвечать не спешила. Она опустила волшебную палочку и даже отвернулась от того, кого готова была заколдовать. Девушка подняла с пола палочку Фреда и так же молча вернула ее хозяину. А потом с грустью произнесла: - Мне очень жаль, Фред. Но ты непременно мне поможешь. Иначе я заберу с собой Эбби.***
Все, что пока придумал Фред, приняв правила игры Роуз, это отправиться на разведку к Укрывателям, с которыми успел неплохо сойтись. Дальше - импровизация. Но до отдела Сокрытия добраться не удалось. В вестибюле особняка царила взволнованная суета, некоторых волшебников, прибывших в «Арканум» через камины, почему-то не пускали наверх. Все кругом встревоженно переговаривались. Фред не успел смешаться с толпой. Как грозный бриг - через чёрное море мантий - к нему двинулся Ротвелл. Его утро точно сегодня не задалось. Брови мракоборца были сдвинуты к переносице, тонкие губы плотно сомкнуты. Если после ночного происшествия маг был мрачно зол, то сейчас он пребывал в ярости. - Мистер Уизли! - выпалил Ротвелл. - Если вас не затруднит, попрошу следовать за мной. Вы, как всегда, очень вовремя. - Мы всего-то восемь часов не виделись, но я тоже успел соскучиться, сэр. Фред понадеялся, что ему удалось изобразить вежливое любопытство и что у него на лбу не написано намерение в очередной раз нарушить правила «Арканума». - Я с удовольствием повторил бы нашу ночную беседу, - сказал Ротвелл в том же тоне. - Вы еще способны на откровенность? Парень счёл за лучшее промолчать. Нездоровое оживление сотрудников означало, что случилось нечто из ряда вон выходящее, поэтому все «откровения» следовало попридержать. Мракоборец вёл Фреда уже знакомыми волшебнику коридорами: два года назад он, Джордж и Эбби этим же путем добирались до Купола, стараясь опередить Пожирателей смерти. В сердце «Арканума» все было почти таким же, каким запомнил Фред. После войны маги восстановили инкрустированный мраморный пол и роскошный стеклянный купол. Только по площади каре больше не были расставлены артефакты: почти все из них уничтожил взрыв «Двенадцати» или огонь. У восточной стены особняка возвышался мемориал, хранивший имена погибших защитников «Арканума». Проходя мимо, Фред прочел имя Эдвина Кройдена. Когда они с Ротвеллом подходили к противоположной от мемориала стороне каре, рядом, комично подпрыгивая-прихрамывая на одну ногу и икая через каждые несколько секунд, проковылял волшебник в мантии стража. Фред узнал эффект от Икотной подпрыжки. И провожая взглядом бедолагу, не знающего, как избавиться от проклятия-розыгрыша, он уже догадывался, кто именно вывел Ротвелла из себя. Фред наблюдал за ковыляющим магом, мракоборец наблюдал за Фредом. Парень изображал невозмутимость. - Чарльз, вы будто на суд молодого человека привели. Это сказал Кройден, стоявший вместе с Одли на краю мозаичного поля, детали которого местами слабо посверкивали, будто после свершившегося недавно волшебства. Оба волшебника выглядели как два гостеприимных, но все-таки не очень довольных своими гостями хозяина. Фред поприветствовал обоих магов, и все трое стали ждать очередную реплику Ротвелла. Министерскому волшебнику, судя по всему, казалось, что он один относится к делу с необходимой серьёзностью. Он мрачно процедил: - Я знаю, Кройден, что вы преисполнены доверия к мистеру Уизли после всего, что он сделал для вашей организации. Но я прошу помнить, что именно он проник в секретную секцию архива. Вместе с вашей любимицей Эбигейл Латимер, которая украла у вас из-под носа все части Часов Годара... - Что сделала Эбби?! - ошарашенно переспросил Фред, мало беспокоясь о том, что перебил мракоборца. Его невозмутимость как ветром сдуло. Но под взглядом Одли, напомнившем о профессоре Макгонагалл, Фред все же погасил восторженную полуулыбку, оставив только крайнее удивление. - Вы все услышали, мистер Уизли, - резко бросил Ротвелл и продемонстрировал всем Отвлекающую обманку, которая уже устала верещать и пищать, поэтому уселась на ладони мага и болтала коротенькими ножками. - Эбигейл Латимер, которую так яростно защищали все кругом, использовала товары из вашего магазина, чтобы отвлечь охрану портала, здесь, в Куполе. И сбежала вместе с частями ценнейшего артефакта. Фред не представлял, зачем Эбби это сделала, но, несмотря на всю серьезность происходящего, почувствовал гордость, будто ученица превзошла своего учителя в области хитрых маневров, уловок и грандиозных авантюр. Провернуть фокус с очередным побегом из «Арканума» – да еще и с ценной ношей в придачу – стоило хотя бы ради того, чтобы увидеть лицо Ротвелла, который терпеть не мог терять контроль. Фред еще раз посмотрел на уставшую обманку и сказал: - У Латимер уже давно есть разрешение брать в магазине все, что ей захочется. Но теперь я серьезно подумаю, чтобы запретить это. Тут Ротвелл не удержался от горькой усмешки: - Сегодня все решили попрактиковаться в остроумии. И ровно в те моменты, когда нужно убедить меня в непричастности к диверсии Латимер и Гернли. Вы, мистер Уизли, и ваши обманки. Вы, господин Кройден, и все необходимые ключ-заклинания от хранилища, которые каким-то загадочным образом попали в руки преступницы... - Осторожней с определениями, - снова перебил Фред, которому все меньше нравился обвинительный тон мракоборца. - Вы ведь ещё не знаете, кто и какую роль играет в этой истории. Ротвелл воззрился на Фреда, словно впервые его увидел. Дерзость парня если не уязвляла министерского волшебника, то явно раздражала. - Может, вы мне расскажете про распределение ролей? Про свою роль, например. Вы один из тех волшебников, кто последним видел Эстер Фарроу перед применением заклинания Забвения. Все магические способы поиска результатов не дали, а розыск через организации маглов - это вечность. Не вы ли так здорово заметаете следы, мистер Уизли? И не вы ли помогли мисс Латимер спрятаться? Предвидя более суровый разговор с пристрастием, Фред решил говорить правду. Или по крайней мере – не лгать. - В этом случае даже у меня не хватило бы наглости заявиться к вам. Все, что знал, я рассказал ещё ночью. Я давно не видел Эстер, а в «Аркануме» хотел найти Эбигейл, пока... пока с ней что-нибудь не случится. - Похоже, мисс Латимер бегает не только от Министерства и своего начальства. Вы свободны, мистер Уизли. На данный момент. Советую немедленно покинуть «Арканум» и не совершать ничего глупого. Прежде чем Фред успел съязвить на этот счет, Ротвелл, позвав за собой Искателя, отвернулся и проследовал к центру мозаики, чтобы еще раз все проверить. А рядом с Фредом уже оказался Кройден. Для главы организации, в которой была совершена неслыханная кража – причем его же помощником! – волшебник действительно выглядел странно спокойным. Не отводя взгляда от людей Ротвелла, стоящих по периметру каре, Кройден произнес: - Мракоборцы больше всего опасаются, что упустили что-то важное. Они сделали все как нельзя лучше, вчера спасли Искателей от чар, наложенных на медальон. Пострадала только Грета Вебер. Но Ротвелл все равно злится, потому что не понимает, чего еще он не учел. Он первоклассный мракоборец, который делает все верно, но все равно пока проигрывает. - Так бывает, когда на противоположной стороне сразу несколько игроков с собственными мотивами, - ответил Фред. Волшебник имел в виду и Роуз, и скрывшуюся с частями Часов Эбби, и Кройдена. И конечно, себя. Он предпочел бы, чтобы ни Часов, ни Омута памяти вовсе не существовало, и тогда Латимер не грозила бы опасность. И не было бы этого соблазна – невероятной возможности вернуться в прошлое и… - Действительно. Вы ведь сюда пришли ради мисс Латимер, но не за ней, - вдруг выдал Кройден. – А теперь после того, что вы узнали, придется менять план. Ведь так? Фред посмотрел на волшебника, бывшего ему ростом вровень, и ответил вопросом на вопрос: - А вы зачем-то позволили Латимер украсть артефакты и теперь не знаете, чем все это закончится. Ведь так? Кройден кивнул, словно отмечая для себя проницательность молодого мага. - Точно не так, как хочет Чарльз Ротвелл. Для него, то есть для Министерства, важно ликвидировать Часы Годара как угрозу. Он чересчур прямолинеен. Но у этого артефакта все-таки другая идея и другой путь. А идею очень сложно уничтожить. - О чем вы говорите? – не утерпел Фред. Сейчас он очень хорошо понимал Ротвелла, сторонника точности. - Простите. Все-таки мы с мистером Одли перечитали дневника Новака. Витиеватость его мыслей затягивает. Я лишь хочу сказать: для того чтобы все это «закончилось», как вы выразились, нам нужно будет принести определенные жертвы. - «Арканум» вы жертвой делать, конечно, не собираетесь, - мрачно отметил Фред. – Оттого и отводите от него развязку. - «Арканум» - это целая жизнь для меня и моего брата, - посуровел Кройден. – Но вы даже не представляете, насколько он важен для магического мира. Важен таким, какой он есть сейчас. Поэтому, безусловно, он должен выиграть противостояние с Министерством. Что касается вас и мисс Латимер, вы связали себя с историей Часов Годара раньше всех, и роли у вас позначительней. - То есть и жертвы должны быть позначительней? Уж простите, но у меня свой рецепт зелья из артефактов, тайн и неожиданных поступков. Ничего, если я не буду с вами делиться? - Я как раз ничего и не должен знать, - нисколько не оскорбился из-за сарказма Кройден. – Вы знаете, где сейчас Роуз Гернли? - Нет, - соврал Фред без зазрения совести. Рецепт уже начал работать. - Ее мать окончательно потеряла рассудок. Теперь миссис Гернли пребывает в уверенности, что у нее нет и никогда не было детей, а саму ее осудили на пожизненное заключение в Азкабане за преступление, которое она не совершала. Люди Ротвелла пытались побеседовать с ней в больнице Святого Мунго, чтобы узнать о местонахождении дочери, но ничего не добились. Фред вспомнил слова Роуз о том, что она осталась совсем одна, и эта фраза обрела уже несколько иное значение. - Почему вы мне это сейчас сообщаете? - Вы сами упомянули разные мотивы разных игроков. У вас они тоже особенные. Кажется, это за вами. Кройден кивнул куда-то за спину Фреда - к ним приближался мракоборец Догерти. С ним Фред хотел видеться в последнюю очередь, но деваться было некуда. - Мистер Уизли, я провожу вас к выходу, - без каких-либо эмоций проговорил мракоборец. - Судя по всему, пребывание в «Аркануме» без особого сопровождения вам теперь не грозит, - пошутил Кройден, но никто не улыбнулся. Двое магов отправились назад все теми же коридорами в полном молчании. Фред, шагая рядом с Догерти, выпал ненадолго из реальности. Парень перебирал свои возможные шаги, пытаясь при этом учесть, что играть ему нужно сразу за несколько сторон или хотя бы притворяться, что играет. Это было похоже на изощренно-безумную тактику очередного матча по квиддичу, в котором перед ним поставили задачу отбить один бладжер и подставиться под другой. Оливер Вуд точно бы оценил. Главное – кого нужно и можно найти в первую очередь? Эбби или Эстер? Одна идея опережала другую, мысли – быстро сменяющие друг друга картинки в калейдоскопе. Тревоге Фред не позволял взять над собой верх: она сейчас была самым плохим советчиком. Внезапно волшебник почувствовал тяжесть в нагрудном кармане рубашки и достал из него осколок голубого стекла – подарок мадьяра Андраша. Парень уже успел забыть об этой странной вещице, даже не выложил ее, когда был дома. В магическом свете коридоров «Арканума» стеклышко оставалось все таким прозрачным. Но стоило Фреду в задумчивости повертеть его в руках, как внутри начал проявляться рисунок. Сперва едва заметный, но становящийся все более ярким. Это был не простой рисунок-воспоминание, как у тех волшебников, что приобретали в «Парижском Дворе» диковинные сувениры. В подарке Фреда отразился серебристый лис. Он уютно спал в волшебном стекле, но, почувствовав, что его наконец-то обнаружили, открыл глаза и сел, обернувшись пушистым хвостом. Сначала Фред подумал, что ему без всяких заклинаний явился собственный патронус. Но, присмотревшись, понял, что ошибся. Это был патронус Джорджа. Увидев один раз, Фред теперь не просто знал, но чувствовал. Как чувствовала – а не вычисляла – Эбби, безошибочно называя по именам близнецов, стоящих к ней спиной или приближающихся издалека. Умные проницательные глаза лиса глядели на Фреда не отрываясь. Зверек спокойно сидел, просто показывая, что он здесь. Рядом. А в груди Фреда разливалось тепло. Лис презабавно дернул левым ухом, а потом чуть склонил голову набок. И смотрел, смотрел... - … Ты меня слышишь? Голос Догерти раздался откуда-то издалека. Фред поднял глаза от волшебного стекла и понял, что они уже вышли к главному вестибюлю особняка. - Если честно, то нет. Догерти, заметивший, что Фред мыслями пребывает точно не здесь, решил терпеливо повторить: - Я рассказывал, что во время осады дома, где собирались Пожиратели смерти, мракоборцы сразились с Августом Руквудом. Руквуд был убит. Я подумал, что ты должен знать. Свет, разлившийся внутри, дрогнул и замер. Единственный после Волан-де-Морта человек, которому Фред желал мучительнейшей гибели, все-таки сгинул, но без его помощи. Он действительно думал о мести убийце Джорджа, но догадывался, что это не принесет облегчения. Сейчас же Фред испытал только чувство гадливости, представляя себе поверженного Пожирателя смерти. Парень сосредоточился на биении живой души – стеклышке в сжатой ладони – и спросил у Догерти: - Ты видел тело Руквуда? - Видел. - Кто его убил? - Ротвелл. Фред кивнул: - Надо будет при следующей встрече сказать ему спасибо. Он аккуратно положил заветное стекло обратно в карман и уже хотел проследовать мимо мракоборца к одному из каминов. Но Догерти снова заговорил: - Я успел хорошо узнать Ротвелла. Он обязательно призовет к ответу всех, кто пойдет против Министерства и против него в частности. Если еще можно… пусть Эбби повернет назад. Фред поборол первое желание отправить волшебника с его советами куда подальше: он еще не простил букет пионов в кабинете Латимер. Особенно распространяться перед мракоборцем, который в первую очередь будет выполнять приказы начальства, а не помогать «неугодным», тоже не хотелось. Поэтому Фред сказал: - Я как раз этим занимаюсь. Волшебник уже знал, что будет делать дальше.***
Эбигейл просидела на втором этаже лавки Макфарлана до самого вечера. Девушка устроилась за захламленным – «самобытно оформленным», по выражению хозяина – столом и изучала дневник Новака. Рядом пыхтел волшебный паровоз, за которым тянулись вагончики, и щебетала канарейка Птица. Зачарованные сапоги сегодня были тихи. Половина Часов Годара теперь была у Эбби, и это давало необходимую передышку. Обратный отсчет начнется только тогда, когда все карты будут на руках у одного. И Эбби рассчитывала, что этот момент будет зависеть от нее – и тогда никто не пострадает. Кройден расписал все очень четко, буквально снабдив помощницу инструкцией «Как ограбить «Арканум» и не попасться», и ясно дал понять, что собирается использовать Эбигейл в качестве разменной монеты. Волшебница должна была объявить своим поступком, что действует по собственной воле, и отвести подозрения от «Арканума». Но девушку не беспокоила эта роль обвиняемой. Она думала о Роуз, которой очень хотела помочь, и о профессоре Новаке, перед которым – она так чувствовала – несла важную ответственность за само сердце Часов Годара. Записи Новака, доставшиеся Эбби, были прокомментированы или дополнены Кройденом и Одли. Соединив эти бесценные материалы с тем, что удалось узнать благодаря заклинанию Unitas in separatione, она поняла, что именно следует сделать для возвращения в прошлое. И как лучше все завершить. Правда, оставался ещё один немаловажный вопрос, на который дневник Новака ответа не давал... Эбби потерла уставшие от долгого чтения глаза и повернула лицо навстречу прохладному бризу, ворвавшемуся в открытое окно. От лавки старьевщика до моря было рукой подать. Макфарлан, ничего не уточняя и особенно не расспрашивая, принял у себя гостью и разрешил оставаться сколь угодно долго. Маг не переживал, что по пятам Эбигейл шли чародеи Министерства. К новости о совершенной краже он тоже отнесся философски и даже вызвался приглядеть за реликварием-ларцом, в котором Эбби унесла «добычу». Но девушка вежливо отказалась, видя, как загорелись глаза Макфарлана, осознавшего, что его драгоценные стрелки вернулись в лавку. Поэтому старьевщик просто дал Эбби необходимое убежище и угостил яблоками и позавчерашним пудингом – тем, что завалялось в его шкафах помимо выпивки. Эбигейл наконец-то закрыла дневник. Интересно, сколько у нее еще есть времени перед тем, как люди Ротвелла догадаются, где она спряталась? Попросить помощи у Макфарлана было чересчур очевидным, поэтому расчет был на то, что искать здесь ее будут не сразу. Девушка прикрыла глаза, давая себе отдых. Мирное постукивание маленького паровоза, парящего над полом, и свежий ветер перенесли Эбби в Хогвартс-экспресс. Вот она сидит в одном из купе вместе с Роуз. К ним забегает довольный и наевшийся сладостей Арон, а потом заглядывают Фред и Джордж. На одной из заваленных полок прошуршал старый потрепанный цилиндр и скинул на пол колоду карт. И Эбби представила, что находится сейчас во «Всевозможных Волшебных Вредилках», где все предметы тоже жили своей жизнью. Совсем рядом она видела Фреда, снова чувствовала его ласковый взгляд, тепло его рук… Эбигейл быстро вернулась в реальность, когда услышала шаги на лестнице. Сигнальные чары молчали, поэтому это мог быть сам Макфарлан. Но она все равно вскочила на ноги и сжала в руке волшебную палочку. На второй этаж поднимались минимум двое, негромко переговариваясь. Эбби положила руку на реликварий, готовясь трансгрессировать, но тут из-за двери раздался отчего-то довольный голос старьевщика: - Мисс, не бросайтесь проклятьями прямо с порога. Нормальной еды у меня правда больше нет, но зато я привел вам замечательного гостя. Он назвал все пароли. Макфарлан распахнул дверь и тут же отошел в сторону. Порог комнаты переступил Фред. Парень неуверенно, но счастливо улыбнулся. - Привет, Латимер. По лицу Эбби, на котором явно отразилось облегчение, старьевщик понял, что Фред действительно не тот, от кого скрывалась девушка, и снова покинул комнату – нести дозор на первом этаже. Эбби убрала палочку и отступила от ларца с артефактами. От нахлынувшего смущения ей было неловко смотреть на Фреда, но в то же время волшебница не могла отвести глаз. Они не виделись всего ничего, но стремительные события растянули прошедший день на много часов. - Какие же пароли ты назвал? - О, я просто с порога начал расхваливать его лавку. Использовал при этом твои восхищенные эпитеты. И наверняка Макфарлан узнал во мне того потрясающего молодого человека, о котором ты ему рассказывала. - Я назвала тебя неудержимым выдумщиком на всю голову. - И ни слова о моем обаянии? Девушка не смогла сдержать улыбки – ее словно отпустили тоскливые тиски. Только Фред мог сходу завести непринужденную беседу и заставить забыть о дурном хотя бы на минуту. - С тобой все в порядке? – спросил Фред. Эбби кивнула. - Тогда поздравляю с успешным ограблением! Я восхищен. Думаю, это должно войти в учебники по истории магии. - Ты был в «Аркануме», - поняла девушка. – Как там Ротвелл? - Он крепкий малый. Держится. Хотя ты явно задела его самолюбие. - Такой цели у меня не было, - прокомментировала волшебница и задала более волнующий вопрос. – У тебя получилось найти Роуз или что-нибудь узнать о ней? Отрицать то, о чем в глубине души Эбигейл уже знала, Фред не стал. - Роуз сама пришла ко мне в магазин. И она правда сделала то, в чем ее подозревают. – Девушка тяжело оперлась на стол у себя за спиной. – Это она выдала Пожирателей, и теперь сама хочет отправиться в прошлое. В Роуз что-то сломалось окончательно… Она знает о шкатулке из твоего воспоминания. - Прости, что не сказала тебе... - Все нормально, - перебил Фред. – Иногда мы утаиваем что-то, потому что считаем, что так будет лучше. Отчасти Фред успокаивал этим самого себя, потому что не собирался пересказывать абсолютно весь разговор с Роуз. И собирался солгать. - Где она сейчас? – с замиранием сердца спросила Эбби. - Роуз попросила моей помощи, но, когда поняла, что я буду пытаться ее остановить, снова сбежала. Но у нее все еще нет шкатулки. Ни Роуз, ни Ротвелл не могут найти этот артефакт. Эбигейл взглянула в окно, в которое влетел порыв соленого ветра, и растрепал ее распущенные волосы. Фред не отводил от нее глаз. Ему очень хотелось коснуться этих светлых прядей. Но он стоял на месте и ждал. Парень надеялся, что волшебница не почувствовала лжи и расскажет о том, что ему необходимо было узнать. - Они не нашли шкатулку, потому что искали Эстер, - наконец произнесла девушка. – А надо было искать обрывок плаща арабского целителя. Фред понял. Все было очень просто, хотя и зависело от одной важной детали: носит ли Эстер с собой подарок Эбби. - Значит, твой лоскут все еще с ней. - Да, с ней. То есть я почти уверена в этом, - поправилась Эбигейл. – Последние месяцы я следила за лоскутом по карте в архиве «Арканума». Он всегда был еле заметной золотистой точкой незарегистрированного артефакта. Не артефакта даже, а следом все еще не угасшего волшебства. Эта «точка» все время была со мной. Но не угасла и с Эстер. - И где она сейчас? - Она в Хэмпшире. Когда я последний раз смотрела на карту, золотистая точка была там, где и до этого появлялась чаще всего – в Университетской больнице Саутгемптона. Почему именно там – Фред обязательно выяснит позже. А сейчас ему нужно было переходить к следующему пункту задуманного рецепта. Если бы только не Эбби, покидать которую Фреду совсем не хотелось... - Как ты понял, где я? – спохватилась волшебница. - Я знал, что ты обратишься к друзьям, - грустно улыбнулся Фред. – Нужно было отбросить тех, к кому ты отправиться точно не могла, и остались Аберфорт, Беккер и Макфарлан. В «Кабаньей голове» меня чуть не споили. Пришлось взволновать, а потом долго успокаивать Августа. Но оказалось, что тебя унесло в Шотландию. - А я ведь просила не искать меня. Всегда и все наперекор, - сокрушенно покачала головой Эбби, но Фред заметил ласковый блеск в глазах девушки. - Иначе просто не интересно, Латимер, - решил немного подыграть волшебник. – Ты снова задумываешь шикарную авантюру и хочешь, чтобы я остался в стороне? Не выйдет. Можешь даже не пытаться брать с меня какие-либо обещания. - Ты все равно не большой любитель их сдерживать. - Точно. Даже те не выполняю, которые даю по собственной воле. – Фред остановился на миг перед пропастью. – Например, обещал в тебя не влюбляться. И ничего не получилось. Эбби и Фред застыли друг напротив друга, словно испугавшись того, что заговорили об этом вслух. Девушка до боли в руке вцепилась в столешницу, недоумевая, почему паровоз и Птица замолчали. А Фред решил говорить дальше, пока смелость его не покинула. - Вполне возможно, что я влюбился в тот самый день, но сам этого не заметил. А потом всего лишь несколько лет страшно глупил. Поэтому озвучивать, что я грандиозный болван, не надо – я уже сам догадался. – Тут маг оставил горькую иронию в стороне. – Эбби, я бы молчал и сейчас, потому что чувствую себя подлецом и потому что ты и Джордж… - Фред на секунду прикрыл глаза, все еще ясно ощущая тепло от волшебного стекла в кармане рубашки. – Но то, что я чувствую к тебе, выше меня. Я долго не понимал, мое это или его. А теперь понимаю… Эбигейл не выдержала. Девушка почти слышала его сожаление, звенящее тоской, и ей хотелось немедленно прекратить это, развеять его сомнения. Эбби сорвалась с места и порывисто обвила руками плечи и шею Фреда. Она снова оказалась непозволительно и сладко близко – и Фред не смог больше сопротивляться. Он нашел ее губы и поцеловал Эбби, запрещая себе думать о следующем миге. Девушка пылко ответила, позволяя Фреду углубить поцелуй и притянуть ее к себе еще ближе. Эбби утонула в крепких объятиях, в ощущениях, в этой сладкой неге. Они оба не могли и не хотели прекращать эти желанные минуты. Когда же они отстранились друг от друга, Фред, слегка склонившись, коснулся своим лбом лба девушки и горько прошептал у самых ее губ: - Прости, что я не Джордж. Эбигейл как будто столкнули в ледяную воду. Она поверить не могла, что Фред мог произнести эти слова. Волшебница отшатнулась, задохнувшись. Фред не стал ее удерживать. - Зачем ты так? – пробормотала Эбби, борясь со слезами. – Ты думаешь, что мои чувства к тебе… Что я… Из-за того, что было между мной и Джорджем? Фред молчал и просто смотрел на нее с застывшей в глазах болью. Неозвученный ответ был очевиден. Эбби понимала, что из-за их с Джорджем странного – где-то даже наивного и детского – решения никому не говорить до поры до времени о расставании Фред не может судить здраво. Но злость все равно вспыхнула в ней. Разве она давала повод думать, что видит во Фреде «замену» его брата? И если он действительно так думал все время, то как это можно вынести? - Я никогда не видела в вас одного человека! – с жаром воскликнула Эбби. – Я никогда – ты слышишь? – никогда не искала в тебе Джорджа! Вы всегда были и остаетесь очень разными. И самое главное отличие в том, что Джордж не стал бы сейчас нести такой несусветной чепухи и, надеюсь, дал бы тебе хороший подзатыльник! А ты… это ты, Фред Уизли. И меня угораздило влюбиться именно в тебя – в невыносимого воображалу, который решил устроить свидание брату без его ведома и который всеми силами старался сам убежать от отношений! Но при этом мне приходилось разгадывать твои непонятные взгляды, слова и поступки в мой адрес. Ты себя не понимал, а я понимала тебя еще меньше! А потом нужно было выкинуть тебя из головы. - Ты влюбилась? – тихо переспросил Фред. - Ты только это услышал?! - Подожди. Я должен переварить. А Эбигейл все еще нужно было выговориться. Следующие слова она уже не выкрикивала в сердцах. - Я задолжала тебе очень важное объяснение. Мы с Джорджем расстались целую вечность назад, накануне вызволения Гарри из дома его тети и дяди. И это получилось почти так же просто, как наше первое свидание. Мы оказались отличными друзьями и вовремя поняли это. Потом началась страшная круговерть событий... А мы играли в молчанку. Глупо. Просто Джордж… - Просто Джордж умеет читать мои мысли, - вспомнив что-то из их с братом прошлого, закончил Фред. – И он наверняка решил, что его упертый брат должен изрядно помучиться, прежде чем до него дойдет самое главное. Что ж, он меня проучил. Эбби не знала, удалось ли ей развеять все тучи, но с облегчением заметила, что лицо Фреда посветлело. Девушка очень боялась, что опоздала с объяснением и между ней и Фредом снова вырастет стена. - Целый год я пряталась, жила в сожалениях. Я стыдилась смотреть тебе в глаза, Фред. И все время думала, что подвела Джорджа. Так много не сказала ему самому. Не успела, понимаешь? И не сдержала данное ему слово: я обещала рассказать тебе. А когда я поняла, что мои чувства к тебе никуда не делись, я просто испугалась. - Знала бы ты, как я тебя боялся, Латимер. Эбби взглянула на Фреда и, к своему счастью, не увидела в его глазах ни осуждения, ни холодной отчужденности. Он улыбнулся ей так, как мог улыбнуться только Фред Уизли. Но все-таки тень скользнула по лицу волшебника. Он сделал шаг к девушке – и тут истошно заверещали Сигнальные чары. Следом послышались хлопки трансгрессии – на улице перед лавкой материализовались мракоборцы. В наступивших сумерках фигуры волшебников выглядели устрашающе. Все же Эбби рассчитывала, что у них будет больше времени. Фред и Эбби подняли волшебные палочки и запечатали окна. Внизу то же самое проделал Макфарлан и, не теряя своего знаменитого воодушевления, выкрикнул: - А эти, похоже, явились без пароля! Снова нужно было бежать. Девушка бросилась к сумке, в которой было все необходимое. Осталось забрать дневник, схватить реликварий и поскорей трансгрессировать. Позади себя Эбигейл вдруг услышала громкий хлопок. Резко обернувшись, она не увидела ни ларца с частями Часов Годара, ни Фреда. Только встревоженная канарейка билась в клетке. Треск и глухой звук удара внизу возвестили, что мракоборцы уже были внутри лавки. Макфарлан удивленно провозгласил: - А обычно по понедельникам посетителей не дозовешься.