Темное пламя

Конец сентября 2008 Три дня назад, суббота       «Когда же это закончится?»       Лест затравленно смотрел на спускающегося в подвал Влада. Проем в потолке светился дневным светом. И это значит, что все только начинается.       Лест даже не привстал при виде Влада. Он вполне мог бы сесть, хотя чувствовал, что действие обезболивающего заканчивается. Но решил, что стоит притвориться, что ему хуже, чем на самом деле.       — Ну что, уебище? — с издевательской усмешкой склонился над ним Влад и бесцеремонно сдернул одеяло.       Потянув за плечо, уложил на живот, по-хозяйски осмотрел задний проход, грубо схватив ягодицы, чтобы раздвинуть их. Недовольно хмыкнул. Потом перевернул покорного парня на спину и окинул взглядом его тело, пестреющее царапинами, ожогами и синяками. Скривился:       — Грязный ты, пиздец.       Лест молчал, без сопротивления позволяя себя осматривать. Еще бы он не грязный был после вчерашнего. Влад схватил его за подбородок, склонился еще ниже, повертел голову из стороны в сторону, больно впиваясь в щеки пальцами, и внимательно рассмотрел лицо. Опять недовольно хмыкнул, потом выпрямился и направился к лестнице.       Лест проводил его обреченным взглядом — он был уверен, что его мучитель ушел ненадолго. Но все равно дотянулся до одеяла и снова накрылся.       Парень оказался прав — Влад вернулся через несколько минут. И в этот раз в своей обычной компании.       — О, покушал! — радостно воскликнул Егор, когда подошел ближе и заметил, что на тарелке ничего нет, — Умница куколка! Больно?       Лест кивнул, изо всех сил стараясь скрыть отвращение к нему и его сюсюканью. Егор раскрыл ладонь и показал несколько таблеток:       — Давай, возьми их ротиком с моей руки, — продолжал добренько улыбаться качок.       Лест осторожно сел, придерживая одеяло на груди, склонился к его ладони и губами собрал таблетки.       — И вот водичка тебе, — все улыбался Егор, протягивая новую полную бутылку.       — Спасибо, Егор, — пересилив себя, поблагодарил Лест.       Влад тем временем ногой подтолкнул поближе какой-то тазик с водой и замоченным в ней полотенцем. Лест непонимающе посмотрел на это все.       — Оботрись, — приказал Влад.       — Не легче ли выпустить меня в ванную ненадолго? — жалобно посмотрел на него Лест, — Ведь тогда я смогу привести себя в порядок гораздо лучше.       — Нет, — отрезал Влад, — Я же сказал, что отсюда ты больше не выйдешь.       — Но мне нужно всего минут пятнадцать… — тихо начал было Лест.       — Я сказал, нет, — рявкнул Влад, парень отшатнулся и вжался в стену, — Я из принципа тебя отсюда не выпущу, понял? Так что давай к делу, — кивнул он на таз.       Лест дотянулся до него и опустил пальцы в воду — она была холодной. Даже здесь этот подонок не мог не поиздеваться.       — Влад, мне и так холодно, — дрожащим голосом проговорил Лест, — Я ведь еще больше замерзну.       — И че? — опять уставился на него Влад своим пустым взглядом и пожал плечами, — Мне-то что?       — Могу заболеть. А Егор говорил, что я должен быть в адеквате, — с опаской объяснил Лест, — Но ведь с температурой я не буду в адеквате…       — Так, ты на жалость не дави, куколка, — резко одернул Егор, подходя поближе, но тут же на его тонких губах снова заиграла умильная улыбка, — Если заболеешь, то будешь весь горяченький, и, наверное, ебать тебя будет только приятнее. А то ты вечно холодный, как полудохлая рыба.       Влад поржал над словами друга, потом фыркнул:       — Так что хватит ныть, уебище. Тебе самому-то не противно? — скривился он.       — Конечно, мне противно… — начал Лест и все-таки не удержался от раздраженного тона, — Да мне просто отвратительно в вашей сперме сидеть! Но мне — правда — холодно!       Влад наклонился и отвесил такой подзатыльник, что у Леста зубы щелкнули.       — Повозмущайся мне еще тут, маленькая дрянь! Давай разматывайся из этой хуйни, — процедил он сквозь зубы и снова резко сдернул с Леста одеяло, — И делай, что тебе говорят. Иначе я сейчас вылью это все на тебя и будешь тут в мокрых тряпках сидеть.       — Хорошо, Влад, не надо, пожалуйста, — выдохнул парень и придвинулся ближе к тазу.       Оба мужчины отошли немного, тогда Лест достал мокрое полотенце, поднялся на ноги и принялся обтираться, шипя от боли и дрожа от холода. Он старался не задевать все эти ранки, но их было так много и они были такие мелкие, что не получалось.       — Может быть, помочь куколке? — жалостливо приподнял брови Егор.       — Нет, я сам, — сквозь стучащие зубы выговорил Лест, вызвав веселые смешки.       В последнюю очередь он аккуратно протер себе все между ног и кинул полотенце обратно в тазик.       — Теперь иди сюда, — кивнул Влад в сторону стола.       Внутри все болезненно скрутилось. Лест обхватил себя за плечи и сделал пару неуверенных шагов. На столе оказались бритва и зеркальце. Парень опять непонимающе посмотрел на Влада.       — Че пялишься? Как будто бритву впервые в жизни увидел, — демонстративно изумился тот, — Ты все-таки мужского пола по какому-то странному недоразумению. Значит, должен уметь брить свою морду.       — Тебе это настолько важно? — удивился в свою очередь Лест.       — Конечно, ты же выглядишь, как баба с бородой, — скривился Влад, — Это отвратительно.       Лест и сам уже сегодня нащупал щетину. Тестостерона в его организме, судя по такой утонченной андрогинной внешности, всегда было маловато. Так что растительность на лице была очень редкой и росла очень медленно. И за эти несколько дней не должна была стать слишком заметной… Но, видимо, не для Влада.       Лест, морщась от боли, сел за стол и взял бритву и зеркальце. Но руки так сильно тряслись от холода, что он никак не мог нормально провести по щеке. Хорошо, что бритва была безопасной, а то уже не раз бы порезался.       — Надо все-таки помочь куколке, — послышался смешок.       И в следующий миг Лест вместе со стулом одним резким рывком был отодвинут от стола на добрый метр. Проститут даже вскрикнул от неожиданности. Над ним навис Егор со своей мерзкой улыбочкой и отобрал бритву. Лест почувствовал его лапищу в волосах и прикрыл глаза, чтобы не видеть его лицо. Парень позволял поворачивать свою голову так, как было удобно Егору, тем более что тот не делал сейчас больно. Через несколько минут Лест почувствовал, что его волосы отпустили.       — Можешь идти в свой угол, — бросил Влад.       Лест поднялся и похромал к матрасу.       — Кровь, — кивнул Егор на стул и поинтересовался у друга, — Ты осматривал его дырочку? Как она?       Лест тем временем сел, снова закутался и устало прислонился плечом к стене, надеясь, что ему позволят хотя бы немного согреться и пока не будут отбирать одеяло.       — Наверное, стоит устроить ему выходной сегодня, — призадумался Влад, и Лест почувствовал некоторое облегчение, но мужчина тут же вернул его на землю, — Не, ну пару раз-то можно. Но пока лучше использовать другую дырку. Ну, ту, которой он звуки издает, — оба хохотнули над остроумной шуткой, — Так его на подольше хватит.       — Какое подольше? — с некоторым возмущением переспросил Егор.       — У нас же еще неделя отпуска впереди, — пожал плечами Влад.       — Так я же тебе говорил, что с ним надо кончать, пока мы все здесь! — раздраженно напомнил мент.       — Кончать, — опять поржал Влад.       Но Егор на этот раз не разделил веселья и нахмурился:       — Это ведь ты решил кучу друзей собрать, а я предупреждал, что тогда времени будет меньше.       — Давай потом, — отмахнулся Влад и перевел взгляд на Леста, — Тогда надо и сегодня развлечься. Вдвоем хотя бы. Ну или я один, если ты не хочешь.       — С чего это ты взял, что я не хочу? — сразу развеселился Егор и тоже посмотрел на проститута, растянул губы в своей фирменной миленькой улыбочке и поманил его, — Иди к нам, куколка.       Влад в это время начал подбирать с пола веревки, которые Лест вообще раньше в подвале не видел. Он и не заметил, когда их сюда принесли, но вчера их вроде не использовали… Или он просто не помнил.       Лест не сдвинулся с места. Так и сидел неподвижно, только зажмурился и стиснул зубы, а кровь стучала в висках. Эти чудовища ведь опять обсуждали его убийство прямо при нем. Будто он какое-то животное и ничего не понимает.       Он ведь всегда старался им всем угодить, подчинялся и умело доставлял удовольствие, часто через собственную боль. Он старался приносить пользу Владу и не мешаться ему. Он постоянно затыкал себе рот и никогда не высказывал, как они все ему отвратительны.       И что в результате? Эти нелюди бросили его в холодный подвал, насилуют и пытают. Медленно убивают. А он все равно молчит и подчиняется. Хватит.       Мозг, который все это время пытался мыслить логично и осознавал, что сопротивление совершенно бесполезно, начинал отключаться. Чувство беспомощности и страх отступали. Они словно прятались от ярости, которая горячей волной поднималась откуда-то из глубины. Чувство редкое, почти постоянно запертое где-то очень глубоко. Но теперь оно рвалось наружу, сметая все на своем пути.       — Ты слышал, что тебе было сказано, блядина? — голос Влада доносился словно сквозь густой туман.       Лест открыл глаза и прямым твердым взглядом посмотрел на двоих мужчин, стоящих в паре метров от него:       — Идите нахуй, — отчетливо произнес он, так и не двигаясь с места.       Влад тут же сжал кулаки и сделал шаг в его сторону, но Егор положил руку ему на плечо, останавливая.       — Дай я с ним поговорю, ладно? — чуть улыбнулся он невозмутимо.       Влад развернулся к другу и нахмурился:       — Он тупой, он не понимает слов, чего с ним разговаривать?       — Меня он поймет, — уверенно кивнул Егор и улыбнулся заметнее, переведя взгляд на Леста, который продолжал без тени страха смотреть на него в ответ, тяжело дыша от переполнявшей ярости, — Я поговорю так, что он снова станет той хорошенькой куколкой, которая нам так нравится. Вежливой и покорной.       — Мой кулак он поймет быстрее, — фыркнул Влад.       — Но это же не интересно, — возразил с усмешкой мент и сделал небольшой шаг к Лесту, — Это ведь просто маленький зверек, которого мы загнали в угол. Вот он и пытается распушить шерстку, чтобы нас впечатлить.       Влад закатил глаза и развернулся к лестнице:       — Ну, как хочешь. Пойду принесу камеру.       — Вспомнил напоследок о гордости, да? — вкрадчиво продолжил Егор, делая еще шаг, — Злишься так мило.       — Закрой свой рот, ты, мерзкая груда мышц, — прошипел Лест, не отводя взгляд, — И не подходи ко мне.       — А то что? — с улыбкой сделал еще шаг Егор.       Лест не ответил. Он и сам не знал, что. Эта «груда мышц» была минимум в два раза шире него, а один бицепс был размером примерно с бедро Леста.       — На самом деле, это не злость, маленький, — снисходительно улыбнулся Егор, — Это отчаяние. Ты же отлично понимаешь, что для тебя все скоро закончится.       Качок оказался совсем близко и присел на корточки рядом с матрасом так, чтобы его лицо было на уровне лица Леста.       — Да, я понимаю. И именно поэтому я не буду больше подчиняться вам, уебки, — решительно заявил Лест, твердо глядя в светлые глаза напротив, и добавил сквозь зубы, — Мне ведь нечего терять.       Егор чуть склонил голову набок, с любопытством рассматривая его. Лест не отводил взгляда, полного ярости, губы его подрагивали, будто он хотел оскалиться. А руки он изо всех сил сжимал в кулаки, и это выглядело даже забавно. Мент опять слегка улыбнулся:       — Вот в такой момент ты его и убил, да? — тихо спросил он.       Лест вздрогнул и, наконец, моргнул. На лице его отразилась растерянность, он как-то беспомощно приоткрыл рот, а глаза испуганно забегали.       — И меня сейчас убил бы, если бы было, чем, — вкрадчиво добавил Егор, — Да, куколка?       Лест вскинул голову и воззрился на него с ужасом, в карих глазах отразилось понимание. Страшное для него понимание.       Да, он мог бы сделать это опять. Сколько не убеждал себя, что тогда был единственный, исключительный случай, — это не правда. Он способен убить снова.       Лест затрясся, осознав это, а потом отполз как можно дальше и забился в самый угол.       — Вот так лучше, маленький, — снова улыбнулся Егор и придвинулся поближе, — Вот теперь я узнаю свою куколку.       Лест сжался в углу и в отчаянии разрыдался.       — Ну и зачем же ты грубил нам, м? — мягко спросил Егор и принялся поглаживать его по голове.       Парень зажмурился и молчал. И только сотрясался от беззвучных рыданий. Тогда пальцы грубо скрутили пряди до боли:       — Зачем? — переспросил Егор настойчиво.       — Я не знаю… — простонал Лест.       — Проси прощения, — в голосе снова послышалась обманчивая мягкость.       — Прости, Егор, — всхлипнул парень, не открывая глаз, — Мне жаль…       — Вот таким ты мне больше нравишься, — и качок снова начал поглаживать волосы своими мерзкими толстыми пальцами, — А мальчик, оказывается, может быть смелым. Ты меня немного удивил. Но моей куколке это не к лицу, так что не делай так больше. Ты уже вспомнил, что сопротивляться бесполезно?       — Да, — закивал проститут, продолжая изо всех сил вжиматься в угол.       — Умница, — одобрил Егор, — Тогда пойдем.       Он подхватил Леста на руки, донес до стола и уложил на него.       — Интересно, куда твой хозяин запропастился, — усмехнулся Егор, подбирая с пола веревки, — Жрет, наверное.       Лест безучастно лежал на спине на столешнице, обессиленно прикрыв глаза. Истерика резко прекратилась, и теперь внутри вместо эмоций образовалась какая-то черная дыра, в которую, видимо, все эмоции и засосало. Парень вытер слезы, раз руки пока свободны и ему можно ими пользоваться.       Когда вернулся Влад с камерой, Лест отрешенно смотрел в потолок, а Егор неторопливо обвязывал его запястье. Проститут лежал совершенно спокойно, неподвижно, беспомощно раскинув руки, хотя их ничего не держало. А ноги расслабленно свисали со стола.       — Ничего себе, — хмыкнул Влад с некоторым удивлением, — Ты из его тупой башки последние мозги выбил, что ли?       — Нет, мы просто поговорили, как я и хотел, — улыбнулся мент, начиная привязывать руку Леста к ножке стола, — Да, куколка? Я же тебя не бил?       Лест качнул головой и снова прикрыл глаза. Из черной дыры начинал выкарабкиваться страх. Плохо. Дыра была лучше. Лест надеялся, что хотя бы часть этой отрешенности, в которую он случайно, но так удачно погрузился, сохранится на все время пытки.       Егор привязал вторую руку, потом заставил согнуть ноги в коленях и поставить ступни на углы стола и принялся обвязывать щиколотки.       — Смотри сюда, — послышался голос Влада, — В камеру.       Лест нашел его глазами и обреченным, но спокойным взглядом следил за его передвижениями, пока тот обходил вокруг стола, снимая его избитое обнаженное тело со всех сторон. Когда Влад опустил камеру и направился с ней к штативу, парень опять закрыл глаза. Эту запись мало кто увидит… Не будут же они показывать такое другим людям.       Хотя какая вообще-то разница? На его дальнейшую жизнь эта запись никак не повлияет. Потому что никакой дальнейшей жизни не будет. Это ведь посмертная запись. Так что скоро ему станет просто все равно.       Егор тем временем встал между его разведенных ног и принялся что-то там внимательно рассматривать, недовольно хмурясь. Леста охватило мучительное чувство стыда. Точнее, стыдно ему было все это время, но не особо сильно — он ведь привык показывать свое тело, привык к пристальным взглядам на интимные места, к прикосновениям к ним… Но четвертый день без одежды — это слишком. И стыд становился все сильнее и сильнее с каждым днем. Лест попытался как-то отстраниться от этого чувства. Как бы там, между его ног, все сейчас не выглядело — это в таком состоянии из-за них, и он в этом не виноват. Так что пусть рассматривают теперь, что сами сделали.       — М-да, — хмыкнул, наконец, Егор и брезгливо скривился, — Член я туда совать точно больше не буду. А вот руку…       Леста передернуло. Опять захотелось умолять. Но это так же бесполезно, как и сопротивление. К тому же, им это нравится. И Лест сдержался. Не стоит доставлять им еще больше удовольствия.       Егор облизал пальцы и с сосредоточенной полуулыбкой наклонился пониже. Парень почувствовал прикосновение к анусу и судорожно сглотнул. Только один палец — и Лест уже зашипел от боли, хотя был полностью расслаблен. Сейчас даже это было болезненно. Второй палец — Лест сжал зубы. Но боль была все еще терпимой.       И тут его резко дернули за волосы, да так, что все тело сместилось, голова съехала со столешницы и оказалась навесу, а чужие пальцы выскочили из заднего прохода. Зато во рту оказался огромный член Влада.       — Э, бля! — послышался возмущенный возглас Егора.       Влад ответил ему громким хохотом, заталкивая свой орган все глубже в рот Леста, в то время как яички перекатывались по его лицу.       — А прикинь, если я щас как всажу ему всю ладонь в жопу. По больному, — с мстительным смешком проговорил Егор, — Он как дернется и как куснет!       — Блядь, — Влад даже приостановился, — Не смей!       — Ну ты что, я ж не ебанутый, — протянул Егор, явно удовлетворенный испугом приятеля, — Но больше так не делай!       — Ладно, — недовольно согласился Влад и продолжил тыкаться в рот Леста.       Тот не мог дышать из-за этого огромного члена в горле и из-за мошонки, в которую Влад вжимал его лицо. Мужчина иногда выходил на секунду, давая вздохнуть, но совершенно не давая отдышаться. Через несколько бесконечных минут по горлу потекла сперма, и Влад наконец отстранился. Лест сделал несколько глубоких вдохов, перед глазами все поплыло. И почти сразу его тело дернули обратно. Голова, стукнувшись о край стола, опять оказалась на столешнице. Лест снова почувствовал пальцы у ануса.       Отбирают его друг у друга, делят его тело, как дети игрушку. И никак наиграться не могут, уроды. Внутри опять всколыхнулась ярость, но теперь она была такой маленькой и беспомощной, что Лест уже через секунду позабыл о ней и застонал, объятый болью и страхом — внутри было уже три пальца.       — Спокойно, куколка, — послышалось невозмутимо, — Ладонь ввожу, а не кулак. Она ỳже.       Да он издевается… Без смазки и по уже поврежденному проходу это будет просто невыносимо больно. Лест опять застонал, только громче — внутри находилось уже четыре пальца. Егор продолжал медленно проталкивать руку все глубже, и вскоре парень не смог больше сдерживаться и закричал в полный голос.       — Да что ты так орешь? — послышался недовольный возглас Влада, и грубая рука сдавила горло, полностью перекрывая дыхание, не говоря уже о голосе.       Лесту теперь оставалось лишь беззвучно раскрывать рот и судорожно подергиваться — все конечности привязаны, рука Влада прижимает голову к столу, а рука Егора внутри не дает пошевелить бедрами. Секунды все тянулись и тянулись, острая боль вспышками пронзала тело, от недостатка кислорода темнело в глазах. Но наконец, Лест почувствовал, что внутри больше ничего нет, и тогда Влад тоже убрал руку. Голова кружилась, а Лест опять никак не мог надышаться. Когда паника от удушья прошла и зрение прояснилось, он застонал от боли — она никуда не делась, просто стала не такой острой. Егор неторопливо ополаскивал руку, стоя над тазиком.       Лест лежал, зачем-то покачивая коленями — то сводя их, насколько возможно с привязанными лодыжками, то снова разводя. Казалось, что это движение каким-то странным образом может слегка, совсем слегка, уменьшить боль. По вискам текли невольные слезы, вместо стонов он теперь просто мычал, не раскрывая рта. Потому что если раскрыл бы, то начал бы умолять. Но вчера это только раззадорило всех. Впрочем, как и всегда. И Лест сдерживался изо всех сил.       Вскоре боль все-таки чуть унялась и удалось немного расслабиться. Лест замолчал и опять прикрыл глаза, не желая видеть эти мерзкие рожи, нависающие над его беспомощным обездвиженным телом.       — Что теперь? — через пару минут послышался голос Егора над головой.       Лест почувствовал что-то холодное и острое у мошонки и вздрогнул.       — А давай причиндалы ему отрежем, — весело предложил голос Влада.       Дыхание перехватило, и все тело содрогнулось.       — Смотри, как задрожал, — усмехнулся Влад.       Острие прошлось от мошонки к лобку, слегка царапая кожу. Лест сдавленно заскулил, потом открыл было рот, чтобы умолять не делать этого. Но тут же опять закрыл и стиснул зубы. Нет, умолять нельзя. Это не помогает. Это сделает только хуже.       Пусть режет. Все равно умирать скоро.       И все же пока лезвие опасно гуляло в районе паха, Лест не мог сдержать полных ужаса выдохов, смешанных со стонами и всхлипами. Но ни о чем не просил. А Влад все водил и водил острием ножа то по лобку, то по мошонке, то вдоль мягкого, сморщившегося от холода члена. Почти не больно, но очень жутко. И кажется, действительно ждал, когда Лест не выдержит.       — А чего ты так испугался-то? — опять послышался смешок где-то между коленей, — Ты же все равно им не пользуешься. Он тебе никогда и не нужен был. Я вообще до сих пор понять не могу, почему ты не девка. Это какая-то ошибка природы.       Лезвие обвело мошонку по кругу. Лест в панике хватал ртом воздух, ожидая дикой боли. И тотального унижения. Которое будет несравнимо ни с чем предыдущим. Испытать такое даже перед смертью было до безумия страшно. Лезвие полоснуло у основания члена — на этот раз действительно больно. И Лест закричал от ужаса.       — Влад, подожди! — послышался вдруг голос Егора, который все это время молчал и, видимо, с интересом наблюдал за реакцией своей живой игрушки, но проститут его не видел, потому что так и не открывал глаз, — Ты серьезно, что ли?       — Ну да, а что? — невозмутимо переспросил Влад, но все-таки приостановился, — А нахуя ему все это хозяйство? Блядь, я до сих пор расстроен, что мне не телка попалась. А вот это, — он брезгливо харкнул на распростертое на столе тело.       Плевок попал на живот, Лест вздрогнул и невольно втянул его на секунду. Потом стал судорожно всхлипывать, не в силах унять панику внутри.       — Тогда он даже до завтра не доживет, — возразил Егор.       Лест притих, продолжая прерывисто дышать, и с трепетом вслушивался в их спор.       — Значит, можно сделать это завтра, — не особо расстроился Влад.       — Да ну, Влад, — недовольно протянул Егор, — Давай не надо, а? Я ненавижу этих половинчатых. Вот баба — значит, баба. Мужик — значит, мужик.       — Да какой из него мужик? — задал риторический вопрос Влад.       — Ну, хуевый, — со смешком согласился Егор, — Но бабу ты из него все равно не сделаешь — пизда у него на месте хуя не появится. Зато мне противно будет.       — Ладно, — все-таки согласился Влад с некоторой досадой, — Но с тебя ящик пива!       — Только если мы его вместе выжрем! — засмеялся Егор.       — Заметано, — согласился Влад и хлопнул Леста по коленке, — Слышишь, шлюха? Судьба твоего хуя решилась положительно. Можешь радоваться. И спасибо Егору не забудь сказать.       Лест открыл, наконец, глаза и нашел взглядом стоящего над ним мента:       — Спасибо, Егор, — выдохнул он с облегчением. И в этот раз действительно чувствовал благодарность.       Егор усмехнулся вместо ответа и опять потрепал Леста по голове словно собаку.       — Я думаю, что хватит на сегодня, Влад, — заявил он и направился к лестнице, — Да и ты вроде хотел куколке выходной дать.       Когда качок выбрался из погреба, Лест посмотрел на Влада, который так и стоял в задумчивости между его ног. Страх опять охватил тело, паника возвращалась, снова сбивая дыхание. Лест метнул полный отчаяния и надежды взгляд на люк. Какого хрена он свалил? После этого спора Лест стал чувствовать себя более безопасно в присутствии Егора. Он понимал, что тот ничуть не лучше. Но он хотя бы против такой дикости.       А Влад, наконец, додумался и достал зажигалку. Лест заскулил в ужасе. Мужчина молча поднес огонек к мошонке. Проститут рефлекторно дернул бедрами, приподнимая их, даже еще до того, как почувствовал боль. А потом надрывно закричал. Влад надавил рукой на лобок, не давая двигаться, и удерживал так еще несколько секунд.       — Блядь, чего он орет опять? — послышалось сверху, и пытка почти сразу прекратилась.       Крики сменились громкими стонами. Лест лежал, зажмурившись и перекатывая голову из стороны в сторону.       — Я думал, мы на сегодня закончили, — с легким недоумением проговорил Егор — его голос слышался уже ближе.       — Ну, отрезать ты мне не дал, хоть подпалю, — невозмутимо ответил Влад, — Да я так, слегка.       У Леста получилось наконец открыть глаза и сморгнуть слезы. Оба приятеля стояли между его ног и сосредоточенно рассматривали его промежность.       — И чего тебе его причиндалы покоя не дают? — закатил глаза Егор, — По-моему, он прикольный, как он есть.       — А тебе не дает покоя его дырка, — парировал с усмешкой Влад, — Все время ее расширить пытаешься.       Оба рассмеялись. Но на этот раз Егор не ушел, а принялся развязывать Леста. Влад тем временем выключил камеру, сложил штатив, погасил фонарь и направился к лестнице:       — До завтра, блядинка, — попрощался он со смешком, проходя мимо.       Егор освободил Леста. Тот с трудом сел, разведя ноги. Тихие стоны вырывались из груди, как бы он не старался сдерживаться. Качок вдруг подхватил его под мышку, дотащил до матраса и даже достаточно аккуратно на него усадил. Потом молча вылез из погреба.       Лест опять остался один в полутьме. Пару минут он просто сидел, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя. Потом опять расставил ноги пошире, чтобы посмотреть, что там… как бы страшно это не было. Осторожно подтянул мошонку дрожащими пальцами и рассмотрел. Ожог оказался не таким уж большим и сильным, как ему казалось. Зато болел дико. Но осмотр даже немного успокоил. Лест трясущимися руками оторвал кусок простыни и, продолжая постанывать, положил его себе между ног. Прилипнет, наверное, и отдирать будет больно. Но зато так ничто не сможет случайно задеть ожог и вызвать еще больше боли.       После этого Лест укутался одеялом и прислонился к стене. Тело дрожало, причем скорее от страха, чем от холода. Он все никак не мог успокоиться, шокированный тем, что хотел сделать Влад. Как же повезло, что в этот момент Егор был здесь.       Лест встряхнул головой. Нет. Егор остановил Влада ради себя, а не ради него. Егор — точно такая же скотина, просто некоторые наклонности у этих двоих различаются. Никакой благодарности к нему не может быть.       Крышка люка вдруг распахнулась со стуком, и в погреб опять начал спускаться Егор. Вот вспомнишь говно…       Лест измученно посмотрел на него и его отвратительно-добренькую улыбочку:       — Вы же сказали, что у меня сегодня выходной, — тихо напомнил проститут, пытаясь сдержать слезы.       — Я просто покушать принес, — невинно улыбнулся Егор, — И таблеточки твои любимые.       Он подошел, сел на колени рядом с матрасом и поставил перед Лестом пластиковую тарелку с двумя кусками пиццы и целым десятком таблеток.       — Только все сразу не глотай, — предостерег он, — Это тебе на сутки или около того. Так что расходуй их экономно.       — Спасибо, — Лест опять почувствовал искреннюю благодарность за обезболивающее. И опять попытался отогнать это чувство, которое Егор совершенно не заслуживал.       Проститут выпил сразу четыре таблетки. Мент все сидел рядом. Лест настороженно посмотрел на него.       — Ешь, — опять мило улыбнулся Егор.       — Я попозже, — попытался возразить Лест.       — Нет, при мне ешь, — он все продолжал улыбаться, — А то знаю я твое «попозже» — скорее всего вообще не поешь. Так что давай найдем компромисс: один кусочек при мне, второй попозже.       Лест тяжело вздохнул — хотелось упасть и отключиться. И никогда больше не приходить в себя. А не есть эту их пиццу. Зато боль отступала… Скоро все части тела будут просто слегка ныть — раздражающе, но терпимо.       — Уговариваю, как ребеночка, — хмыкнул тем временем Егор со снисходительным умилением, — Может, тебя и покормить, как ребеночка? Наручники у меня с собой, надену их, чтобы ручки твои не мешались, и буду кормить. Кусочек за маму, кусочек за папу… — Егор запнулся, а потом виновато улыбнулся, — Ой, за папу ты ведь не захочешь, да?       Лест отвел глаза и неохотно взял пиццу. Какой же бред он несет. До чего отвратительный мужик. Зато неправильное чувство благодарности исчезло без следа.       — Детей обычно не кормят в наручниках, — недовольно заметил парень.       — Но ты же у нас особенный, — только опять умильно улыбнулся Егор.       Лест попытался побыстрее проглотить эту пиццу, чтобы его оставили, наконец, в покое. Когда он дожевал, Егор удовлетворенно кивнул и поднялся на ноги.       — Значит, я прикольный, да? — вспомнились вдруг его слова, и вопрос как-то сам вырвался изо рта, — Прикольный, но вы все равно меня убьете.       — Ну, знаешь, — Егор снова присел рядом, и Лест мысленно проклял себя за несдержанность, но все равно решительно посмотрел ему в глаза, — Все в этой жизни имеет свойство приедаться. Надоедать. Вот и ты надоел, — философски пожал он плечами.       — И поэтому надо меня убить? — со спокойной обреченностью спросил Лест, продолжая вглядываться в его лицо.       Оно оставалось совершенно невозмутимым.       — Ну ты же все равно не рассчитывал долго жить, правда? — опять философски пожал плечами мент, — С твоим-то образом жизни. Еще и находясь в розыске.       — Но мучить-то меня зачем? — спросил Лест, и на этом вопросе голос все-таки предательски дрогнул.       — Ты же достаточно умный мальчик, что бы там Влад не говорил, — криво улыбнулся Егор, — Зачем ты задаешь такие глупые вопросы? Ты ведь сам все понимаешь.       И он снова встал и направился к лестнице.       — Считай, что это естественный отбор, — развел он руками, не оборачиваясь, — Слабые должны умереть.       — Не слабые, а наименее приспособленные, — зачем-то тихо поправил Лест, — И не должны умереть, а не могут выжить.       Егор замер на месте и рассмеялся:       — Бля, вот же ты нашел время рассуждать! — оглянулся он и весело посмотрел на проститута, — Кажется, сейчас я понял Влада, который жалуется, что ты умничаешь. Но ничего, умничать тебе недолго осталось.       Егор начал неторопливо подниматься по лестнице.       — Завтра? — не удержался Лест, голос прозвучал неожиданно громко и решительно.       — Что завтра? — взглянул на него Егор, приостановившись уже почти у люка.       — Завтра меня убьете? — прямо спросил Лест, не отводя взгляда.       — Не знаю. Мы же еще не решили, — равнодушно пожал плечами Егор и выбрался из погреба.       Скрежет щеколды. И тишина.       — Побыстрее бы уже, — прошептал Лест и улегся на бок.       Он надеялся сразу вырубиться, пока боли почти нет. Не хотелось бы тратить больше таблеток сегодня — они еще пригодятся.       Но на этот раз сон не шел, несмотря на смертельную усталость, буквально впечатавшую израненное тело в жесткий матрас. Лест лежал, глядя в темноту, и по привычке то сжимал, то поглаживал подушечку-грелку, чувствуя, как мелкие семена перекатываются под пальцами. Мысли текли медленно и неповоротливо. Но мозг почему-то никак не отключался. Безысходность давила как никогда раньше, от нее хотелось выть. Но она отобрала все силы и заставила оцепенеть.       Уже третий день заканчивается с тех пор, как Лест понял, что его убьют, но он все еще не мог понять, как люди могут быть такими бесчеловечными тварями.       Ладно, пятеро мало с ним знакомы. Но Влад… он же жил у него два года. И ничего плохого ему не сделал. Наверное, нормальный человек хоть немного привык бы к нему за это время. И не смог бы издеваться и так спокойно в лицо заявлять, что он скоро умрет.       Егор такой же, как Влад, — это понятно. И нечего о нем рассуждать.       Но остальные? Четыре человека — и ни один не задумался, что они творят. Ни один даже не попробовал высказать что-то против. Наоборот, все с энтузиазмом поддержали.       Нет, Лест не ждал понимания. И наверное, он заслуживает презрение. Но он ведь все равно живой человек, пусть и такое ничтожество. И ничего им лично не сделал.       Но ни один из них не посчитал, что нельзя так издеваться над живым существом. Что нельзя просто насиловать и убивать кого бы то ни было…       Да, мир всегда был враждебен, Лест к этому привык. Но то, что происходило здесь, — это было за гранью. Даже для него.       Лест действительно и сам понимал, что не проживет долго. И что вполне вероятно его смерть будет насильственной. Но он совершенно не мог себе представить, что это будет вот так. Что несколько суток он будет лежать на жестком матрасе под тонким одеялом в темном холодном подвале, даже не всегда осознавая, как идет время. И в любую минуту может войти кто угодно из этих шестерых и просто воспользоваться его телом, насладиться его болью и унижением. И убить в любой момент, когда им вздумается.       Он и подумать не мог, что это будет так долго, так больно, так жутко.       И он просто один здесь. Уже под землей, но еще живой. Наедине с приближающейся смертью. Но так и не знает, когда же она, наконец, придет. А он ведь так отчаянно ждет ее…