Темное пламя

      Начало октября 2008       Феалин задумчиво смотрела на Леста, которого уже пятый день держали без сознания. Выглядел он, откровенно говоря, плохо. Лицо осунулось и посерело, под глазами залегли темные тени. Тело под простыней было уже не утонченно худым, а просто очень тощим. Складывалось впечатление, что нормально есть парень перестал еще тогда, когда сбежал от них. Ему ставили капельницы с витаминами, но внешне результата это пока не давало. Но в любом случае после инфузионной терапии организм должен быстрее восстановиться.       В принципе, Леста уже сейчас можно было отправить на Землю и привести в сознание: раны поджили и больше не представляли опасности, а температура почти спала. Но Феалин решила подождать еще пару дней, чтобы когда он очнется, то точно не почувствовал бы никакой боли. Хватит уже с него боли, хотя бы физической.       Феалин тяжело вздохнула — его крики и стоны до сих пор звучали в ушах после просмотра тех записей. А сегодня даже приснилось, что она пытается открыть тот люк, ведущий в подвал. Она слышит, как он стонет там внизу, в темноте, но крышка совершенно неподъемная, и Феалин никак не может до него добраться. И докричаться почему-то тоже не может — он ее не слышал, хотя она слышала его прекрасно.       Властительница еще раз тяжело вздохнула: сильно же зацепил ее этот мальчик. По его ранам и так было понятно, что с ним делали, но когда смотришь на это в записи, то гораздо лучше понимаешь, что он перенес. Почти чувствуешь эту боль, унижение, страх и отчаяние. Даже какие-то отголоски собственных воспоминаний и подобных чувств более чем тысячелетней давности стали пробиваться в сознание — за такую длинную жизнь всякое бывало, но за давностью лет стало настолько неактуальным, что померкло и затерялось среди других воспоминаний.       После видео Феалин почти все свободное время проводила в палате. Райан со своим чувством вины не отставал. По большей части они вдвоем и ухаживали за Лестом, подменяя друг друга, — ставили капельницы, кололи обезболивающее, протирали тело и просто были рядом. Даже с бока на бок вдвоем переворачивали. Для медсестер оставалось не так уж много работы.       За собственным сыном Феалин так не приглядывала, когда он получал травмы. А это с Райаном происходило не так уж редко — то в походах на других планетах что-то случится, то с мотоцикла свалится, то еще что-нибудь. Впрочем, на нем и заживало все быстро и без следа. У Феалин и ее прямых потомков была мутация, из-за которой они обладали ускоренной регенерацией. Конечно, раны не затягивались на глазах, но заживали в разы быстрее, чем у обычных людей. Во многом именно поэтому Райан был настолько смелым, что это часто доходило до безрассудства — травмы, опасные для обычных людей, для него были просто временным неудобством, пусть и болезненным, но не смертельным. А боли он не боялся, зная, что с такой регенерацией она не будет длиться слишком долго.       Да и вообще, физические травмы совершенно не влияли на моральное состояние Райана: при каких бы обстоятельствах он их не получил и как бы сильно не пострадал, принц каждый раз начинал шутить и болтать без умолку, едва придя в себя. Совершенно непробиваемый человек, если речь идет о физических повреждениях. Так что Феалин знала, что поддержка ему не понадобится, а с уходом медсестры и без нее справятся. Поэтому с Райаном она не проводила много времени, когда он оказывался в больничном крыле. Заходила только отчитать и поворчать, если он по собственной глупости получил травму. Ну и поболтать, конечно, тоже.       Но Лесту нужно было присутствие тех, кому он не безразличен, — Феалин это чувствовала. Ведь он что-то осознает в этом своем беспамятстве, вызванном препаратами. Смутно, но осознает. Так что Феалин была уверена, что Лест чувствует их заботу. Когда он очнется, ощущение того, что они были рядом все это время, будет способствовать доверию и откровенности с его стороны. И не только — понимание того, что они ухаживали за ним, пока он был полностью беспомощен, столько сил и времени в него вложили, поможет ему почувствовать свою нужность и значимость, а это в свою очередь поможет восстановиться и найти силы жить дальше.       И этот мальчик действительно уже стал значимым. Даже до сих пор почти ничего не зная о его прошлом, Феалин была уверена, что не зря им занялась. Помимо горечи изломанной судьбы, которую она почувствовала еще в первую встречу, властительница теперь ощущала острую несправедливость: не должно было с ним этого всего произойти, не такая жизнь должна у него быть. Хороший ведь парень — Феалин уже не сомневалась в этом. Сильный духом и добрый. Так что властительница собиралась восстановить справедливость. И дать ему другую жизнь. И надеялась, что если он увидит надежду, то сможет воспользоваться этим шансом. Что еще не поздно.       И тут главное — убедить его, что все действительно будет по-другому, показать, что он теперь не один, что он нужен, дать тепло и поддержку, обеспечить всем необходимым на первых порах. И Феалин казалось, что тогда он сможет выплыть. Даже после этого ада. Через который ему, между прочим, пришлось пройти по ее вине.       Ведь то, как он себя вел в этом подвале, подтверждает его стойкость и душевную силу. Конечно, он кричал от боли и иногда не выдерживал и умолял остановиться, но а кто бы не кричал и не просил? Но когда ему не причиняли боль, он был спокоен, не впадал в истерики, не делал лишних бесполезных телодвижений. И целом вел себя с достоинством, но не вызывающе — умудрялся соблюдать этот сложный баланс в такой жуткой ситуации. И даже понимая, что обречен, мог смотреть в глаза своим насильникам и будущим убийцам. Да, он их боялся, но способен был пересилить свой страх. И даже некоторая гордость в нем оставалась. И чем ближе был конец — тем больше она выходила на первый план, оставляя страх позади.       Иди нахуй, Влад. Я не буду просить, даже не надейся.       Феалин чуть улыбнулась — этот момент вызывал восхищение. А просить скоро настанет очередь Влада. Эти ублюдки должны на своей шкуре почувствовать подобную боль и перенести подобные унижения.       Райан занимался ими два дня и доложил, что все уже присмирели, хотя поначалу пытались что-то вякать, особенно Егор и Влад. Но теперь и они стали достаточно послушными и лишний раз рта не раскрывали. По крайней мере, при нем.       Вчера заключенных землян подлечили. А сегодня выход Феалин. Властительница ожидала, что при ней они опять попробуют что-то вякать, несмотря на то, что это совершенно бесполезно. Ведь не все способны удерживаться от бессмысленных действий и слов, как Лест.       А еще Райан доложил, что пытать ему не понравилось. Он все равно это сделал, потому что считал, что эти люди заслуживают. Но чужая боль и ощущение собственной власти наслаждения ему не принесли. Только моральное удовлетворение. А это не настолько сильное чувство, чтобы к нему стремиться, забывая о моральных принципах.       Феалин это не могло не радовать. Оказалось, что Райан воспринимает это так же, как она сама. А значит, сможет себя контролировать в дальнейшем и, вопреки опасениям, заносить его скорее всего не будет.

***

      Они уже стояли на коленях под присмотром двоих примаберцев из тех, кто не усомнится в действиях и приказах своей властительницы. Но Феалин все равно предпочитала объяснять подданным, по какой причине она делает некоторые вещи. Особенно неправильные, особенно жестокие. Так что эти двое знали, почему земляне оказались в подвале властительского Дворца.       Ивер — опытный военный из службы реагирования, он сам посещал погреб. И Ровенна — этой девушке достаточно было рассказа Ивера. По примаберским меркам она считалась молодой — ей и сотни лет еще не было. Но когда она была еще моложе, лет пятьдесят назад, она со своей девушкой путешествовала по одной из менее развитых планет, где они обе подверглись групповому изнасилованию. Ровенна выжила, но ее партнерша умерла.       После этого происшествия Ровенна занялась физической подготовкой и развитием боевых навыков, отучилась в Университете Инопланетных Исследований, потом лет двадцать участвовала в походах на другие планеты. А теперь работала в Службе Безопасности Дворца. И если на предыдущей работе необходимо было выглядеть неприметно, чтобы не привлекать к себе внимание местных, то здесь можно было позволить себе быть колоритнее, так что Ровенна выбрила виски, а прямые каштановые волосы обычно собирала в высокий хвост, и смотрелось это лихо. К тому же, выглядела она внушительно — размерами мускулов могла посоревноваться с Владом. А мышцы показывать девушка любила, поэтому часто ходила в майках и жилетках.       Ивер же с короткими темными волосами и в черной неприметной одежде казался тоньше и соответственно слабее, не таким опасным. Но это было иллюзией — ему было уже почти четыреста лет, из которых последнюю сотню он участвовал в опасных операциях на других планетах. Так что опыта ему было не занимать.       Ивер предпочитал держаться у стены, подальше от землян. С виду он вел себя расслабленно, но по внимательному взгляду темно-серых глаз, которым он иногда обводил пленных, было понятно, что он в любой момент готов предотвратить самую малейшую попытку неповиновения.       Ровенна же в ожидании властительницы вразвалочку прохаживалась перед уставившимися в пол землянами и то и дело усмехалась, наслаждаясь их подавленностью и страхом. Не то, чтобы она мстила всем мужчинам, но эти точно заслуживали того, что с ними тут делали. И того, что с ними сделает императрица. Что бы это ни было.       Два дня ими занимался принц, а Ивер следил за тем, чтобы все проходило хорошо — болезненно, но не смертельно, заодно объяснял Райану какие-то нюансы по ходу дела. Ровенна же в основном следила за поведением подопечных, пресекая все попытки сопротивления и возмущения. Райан, конечно, и сам мог поставить их на место, но пока они с Ивером занимались кем-то одним или двумя, Ровенна поддерживала дисциплину среди остальных. Это было легко. Землян обычно держали всех вместе — так они больше пропитывались ужасом, наблюдая за пытками своих приятелей. Но пытки всегда заканчивались с уходом принца, так что именно его они очень скоро стали бояться до паники. Гораздо сильнее, чем Ивера и Ровенну.       Райану наскучило быстро и не только потому, что ему разрешено было использовать только ток, воду, сигареты и несильные побои. Он заскучал, едва земляне перестали возмущаться и пытаться его оскорбить — а они поначалу пытались. Но присмирели почти сразу, и дальше принц занимался ими без особого интереса.       Так что земляне теперь боялись любого резкого движения, послушно стояли на коленях и изо всех сил избегали встречаться взглядом со своими надсмотрщиками. Все были одеты одинаково — в просторные темно-серые рубахи и такого же цвета широкие штаны. С виду они казались почти здоровыми, хотя на самом деле были ослаблены двумя днями пыток, поэтому то и дело морщились от боли, пытались опереться руками на пол, чтобы принять позу поудобней, иногда в тишине комнаты раздавались тихие стоны. Вообще-то, земляне были немного поврежденные и до Дворца — принц успел их всех покромсать еще на их планете. Конечно, пленных подлечили, а вчера они и от пыток отдыхали, но те раны все еще давали о себе знать.       Ровенна заметила, что двое, которых принц особенно выделял — им доставалось больше остальных, начали как-то нехорошо переглядываться. Похоже, скоро их придется опять усмирять. Это были коротко стриженный качок со светлыми волосами и очень светлыми, голубыми глазами и мужчина с длинными черными волосами и черной татуировкой на бицепсах.       Ко всему прочему, эти двое в самом начале высказались по поводу ее пола — выразили мысль, что ей здесь не место и она не сможет их контролировать, потому что у бабы ни выдержки, ни сил не хватит. У Ровенны был прибор, который позволял понимать русский язык как родной, так что она услышала всю подоплеку их высказывания, все пренебрежение к женщинам, вложенное в эти слова, и все нюансы смысла слова «баба». Ровенна тогда только сжала зубы, доказывая выдержку, но Райан с веселой усмешкой повернулся к ней и предложил немного поколотить этих двоих. Причем, в честном поединке, если она, конечно, не против. После того, как Ровенна по очереди завалила и одного, и второго, вопросов больше не возникало.       Сейчас ждали властительницу, и примаберка предполагала, что эти их переглядывания, которыми они словно подначивали друг друга на какие-то неразумные действия, связаны именно с ней. Точнее с ее полом. К тому же, выглядела императрица далеко не как Ровенна, так что эти идиоты, похоже, опять собирались нарываться. И хорошо, если только словами, но могут ведь попытаться ударить властительницу.       Все примаберцы, особенно из приближенных, знали, что Феалин с такими справится, сколько бы мышц у них не было. Опыт, скорость, ловкость и внезапность — ее преимущества. Но все равно надо быть наготове: ведь защищать властительницу — это обязанность Ровенны и Ивера в эти две ночи. Феалин в любом случае поставит землян на место, но лучше обойтись без неожиданностей. А они очень вероятны, потому что это как раз у длинноволосого выдержка была никакая, а качок постоянно пытался доказать, что он крутой и смелый.       Наконец, в коридоре за дверью послышался четкий уверенный стук шпилек. Ивер и Ровенна переглянулись и улыбнулись. Девушке было безумно любопытно, что же задумала императрица. Кажется, это будет что-то пооригинальней, чем то, что она разрешила делать принцу.       При виде Феалин подданные отдали честь, приложив кулак правой руки к левой стороне груди и чуть поклонившись. А земляне уставились на нее с изумлением. В их глазах так и читался вопрос: вот это и есть та самая императрица, которой их так долго запугивали?       Кажется, они ожидали, что она вплывет сюда в платье с пышной юбкой, усыпанной драгоценными камнями, в короне на голове и со скипетром в руках.       Феалин усмехнулась — нет, здесь давно уже не такие нравы.       Она выглядела скорее, как доминатрикс из порно-ролика. Конечно, совершенно не обязательно было выряжаться в черный обтягивающий латекс, но такая одежда задавала нужное настроение прежде всего ей самой. При этом костюм был достаточно функционален: брюки, жилет и сапоги на не очень высокой шпильке. Созерцания ее тела эти подонки не заслуживают, так что юбка не подходит для сегодняшнего мероприятия. Корсет сковывает движения, а стрипы неустойчивы, поэтому они тоже не подходят — сейчас нужно быть готовой к неожиданностям. На макияж Феалин потратила минут десять, просто сделав чуть ярче глаза и выделив скулы, чтобы лицо сочеталось с такой одеждой.       Властительница встала посередине помещения. Перед ней и чуть правее стояли на коленях четверо землян, которых Лест метко назвал стадом. Влада и Егора расположили немного левее. Ровенна держалась позади в полутора метрах с элекрошокером наготове. Ивер же оставался у стены неподалеку от двух толоссов, которые нужны были для простых заданий и для поручений, где требовалась физическая сила. Из мебели в этом небольшом подвальном помещении находилась пара стульев и маленький круглый столик в углу, на котором стояла уже открытая бутылка красного вина и единственный бокал.       Земляне продолжали рассматривать Феалин с недоумением. Вообще-то, Влад знал, кого именно они увидят, и очевидно описывал ее своим приятелям, но и он взирал с некоторым удивлением — видимо, тоже ожидал, что она явится в более приличном и более роскошном одеянии.       За эти несколько дней земляне должны были поверить и смириться с тем, что они действительно на другой планете с совершенно другим мироустройством и политической системой. Но вряд ли они успели до конца осознать, какой властью обладает повелительница этой планеты, с которой им предстояло встретиться лицом к лицу. Про свой возраст и про то, что это она и создала Примаберу, Феалин вообще приказала умолчать — это уж слишком для их мозгов при тех обстоятельствах, в которых они здесь оказались.       — Толосс, вина! — щелкнула пальцами властительница, и пока робот наполнял бокал, окинула землян веселым взглядом, — Чего уставились?       Ответа не последовало, все только опустили глаза, а Влад и Егор еще и скривились презрительно.       — Мне кажется, — с легкой улыбкой, чуть вкрадчиво произнес Ивер, — что они считают, что императрица не так должна выглядеть, Ваше Сиятельство.       — Хм, ну так я… — Феалин невозмутимо пожала плечами, одновременно принимая бокал у толосса, и чуть нахмурилась, — Как же там?.. Сейчас…       Она демонстративно задумалась, подняв глаза к потолку, потом сделала большой глоток вина, и внезапно громко запела с хрипотцой в низком голосе:       — Гуляй, шальная императрица! — властительница задорно взмахнула бокалом, выплеснув немного на пол, и закружилась по комнате под изумленными взглядами землян, — И вся страна, которой правишь ты! берет с тебя пример. Легко влюбиться, императрица! Когда так страстно… — она вдруг резко остановилась рядом с толоссом, парой больших глотков осушила бокал и небрежным жестом сунула его в серебристые руки робота, — Еще!       Не дожидаясь, пока ей нальют, Феалин схватила стоящий рядом стул, со скрежетом протащила его по полу, резким движением поставила посередине комнаты, перекинула через него ногу, сверкнув металлической шпилькой, и уселась верхом. Земляне были, казалось, в еще большем шоке и переглядывались очень напряженно — похоже, она им показалась неуравновешенной. Забавно.       И забавно было не только ей — Ивер так и сотрясался в беззвучном смехе у стены, готовый, казалось, сползти по ней на пол. Ровенна не отставала и тоже тихо хихикала, но продолжала держаться поближе к властительнице.       — Что? — снова спросила Феалин у землян, в деланом удивлении приподняв брови, — Песню не помните?! Или, — она подозрительно прищурилась, — на императрицу не похожа?       — Ты на шлюху похожа! — не выдержал Влад.       — Не без этого, — ничуть не обиделась Феалин и вскинула руку, останавливая Ровенну, которая дернулась было в его сторону, сжимая шокер. Примаберка резко замерла на месте.       Потом Феалин забрала у толосса поднесенный бокал, сделала небольшой глоток. И вдруг ее веселое выражение лица изменилось и стало каким-то застывшим. Она обвела всех землян лишенным эмоций взглядом. Те только снова опустили головы — этот холодный взгляд казался пугающе неживым.       Чтобы вы сдохли, твари… Чтобы вы все, твари, сдохли!       — Вы четверо, — тишину нарушил негромкий и такой же лишенный эмоций, почти механический, голос, — не представляете интереса. Пойдете на эксперименты.       Земляне из «стада» вздрогнули и в панике стали то переглядываться, то кидать на Феалин умоляющие взгляды. Они как-то беспомощно раскрывали рты, но так и не решались ничего сказать.       — И вам повезло, — добавила властительница жестко, потом перевела свой безжизненный взгляд левее и чуть улыбнулась одним уголком губ, тоже чисто механически, без эмоций, — Потому что вами двоими займусь я сама.       Несколько секунд все шестеро обреченно молчали. Потом Егор собрался с мыслями, вспомнил о собственной крутости и фыркнул:       — И что будет? Опять ток? Или у вас тут что-то свое, покруче есть? Вы же типа развитая цивилизация! — буквально выплюнул он с презрением в голосе, — А в застенках людей пытаете!       Со стороны «стада» послышался одобрительный гул.       — Молчать, — опять не повышая голоса, но при этом так повелительно приказала Феалин, что земляне сразу замолкли, хотя она не удостоила их и взглядом, продолжая пристально смотреть на Егора. Но тот выдерживал этот прямой, холодный взгляд, — Все верно: мы развитая цивилизация. Поэтому людей здесь пытают только с моего разрешения. Либо я делаю это сама, — еще тише и медленно, так, чтобы каждое слово тяжелой ядовитой каплей падало на сознание пленных, — Потому что, — властительница снова сделала угрожающую паузу, — Я. Есть. Закон.       Феалин окинула всех мимолетным взглядом и осталась довольна — опять напугала. Но одновременно почти все земляне стали озадаченно хмуриться, будто пытаясь что-то вспомнить. Тогда она звонко расхохоталась, заставив всех, даже примаберцев, вздрогнуть от неожиданности:       — Опять что-то земное сказанула! — властительница весело хлопнула себя по коленке и глотнула еще вина.       Пленники снова начали нервно переглядываться — эмоции этой женщины были совершенно непредсказуемы. Она казалась почти безумной и потому какой-то зловещей в этих своих внезапных приступах веселья.       Феалин тем временем медленно облизала губы, потом мягко улыбнулась, снова повернув голову в сторону Влада и Егора:       — Так вот, я специализируюсь на унизительных пытках. И для этого мне не нужно ничего внеземного и суперсовременного, — с таинственным видом сообщила она, — А вот ваши записи мне очень пригодились. Ты, — Феалин кивнула на Влада, — недолюбливаешь чужие гениталии, а еще тебе нравится душить. А тебе, — она перевела взгляд на Егора, — не дает покоя задний проход. Я все сделаю в соответствии с вашими пристрастиями, — заключила Феалин с плотоядной улыбкой, неторопливо поднесла бокал к губам и сделала еще один небольшой глоток, наблюдая за их реакцией.       Влад и Егор растерянно и теперь уже с явным страхом переглянулись, а остальные стали кидать на них напряженные и даже жалостливые взгляды.       — Что ж, пора заканчивать нашу дружескую беседу, — решила Феалин и вежливо улыбнулась «стаду», — С вами мы больше не увидимся, а…       Закончить она не успела, потому что один из мужчин, имена которых она и не пыталась запомнить, пополз к ней на четвереньках:       — Ваше Величество! Пощадите, пожалуйста! — умолял он со слезами на глазах.       Феалин опять сделала останавливающий жест, адресованный Ровенне, и, когда землянин оказался совсем близко, пнула его ногой с такой силой, что он завалился на бок.       «Что я вам сделал?!» — снова в голове звучал этот голос, звенящий от боли и отчаяния.       — Неправильное обращение, — невозмутимо улыбнулась императрица, — Но даже если бы оно было правильным, тебе бы это не помогло.       — Но это было только один раз! — начали панически оправдываться остальные нестройным хором, — Это все они! Мы не хотели…       Феалин резко вскочила и откинула от себя стул. Тот с грохотом перевернулся и проехал еще пару метров на боку. Земляне отшатнулись к стене, а подползший к императрице мужчина сжался на полу.       — Ни одного раза не должно было быть! — прошипела Феалин, в синих глазах засветилась ярость, — Толоссы, на мясо этих четверых.       Роботы синхронно сдвинулись с места, подступили неумолимыми скалами к землянам и с легкостью подняли их на ноги. Каждый толосс вел по двое, просто сжимая в своей железной хватке локоть приговоренного. И как бы земляне не упирались, не вырывались, не причитали и не умоляли, это было бесполезно.       «На мясо» — на внутридворцовом сленге означало «на эксперименты». В основном примаберцы использовали клонов, но проблема в том, что они производились без самосознания — это были просто человеческие тела с функционирующим мозгом, но у них не было способности осознавать себя, и они пребывали в состоянии, подобном коме. Конечно, в лабораториях Дворца можно было изготовить и полноценных людей — так и были созданы первые примаберцы. Но ставить на таких научные эксперименты было негуманно, а «человеческие заготовки» годились не для всех экспериментов. Поэтому в лаборатории поставляли материал с других планет — где-то сотрудничали с тюрьмами, отбирая самых отъявленных преступников и рецидивистов, где-то сами ловили убийц и насильников. Вот и эти четверо теперь помогут примаберской науке.       Когда крики и рыдания за дверью чуть отдалились, Феалин, поддев опрокинутый стул мыском сапога, ловко перевернула его на ножки, а потом, взяв за спинку, придвинула к стене, где он и стоял изначально. После этого плеснула себе еще вина, прислонилась к столику и улыбнулась подданным:       — Подождем, когда толоссы вернутся, а то другие сейчас далеко. Не буду вас утруждать, — она кивнула на оставшихся землян, — Пусть лучше толоссы их проводят к месту дальнейшего пребывания.       Влад и Егор все это время не двигались и не издали ни звука, но их позы стали более поникшими, оба хмурились и сильно сжимали челюсти. Феалин кинула на них печальный взгляд — ведь их тоже можно было бы умертвить с пользой. Но очень уж хотелось самой над ними поработать.       Избитое хрупкое тело, растянутое на столе. Напряженный и полный боли взгляд расширенных карих глаз прямо в камеру. Обреченный, но твердый.       Нет, эти двое «на мясо» не пойдут. Эти мрази должны пережить примерно то же, что и Лест — подобное унижение и еще более сильную боль.       Феалин неторопливо потягивала вино, сверля землян тяжелым взглядом. Ровенна и Ивер молча стояли у стены и тоже не смели раскрыть рот, явственно ощущая гнетущую атмосферу, исходящую от обычно веселой и дружелюбной императрицы, очень человечной, несмотря на возраст. Но сейчас властительница буквально источала тихий гнев и мрачную жестокость, и это было совершенно непривычно ощущать от нее.       Все эти резкие смены настроения были, конечно, просто игрой. Единственное, что на самом деле ощущала Феалин — вот этот тихий гнев, который сейчас, пока она ждала, разрастался до ненависти. А внезапные, быстро меняющиеся эмоции и резкие движения — это все было для того, чтобы показаться непредсказуемой, даже неадекватной, и тем самым больше запугать. Ровенна и Ивер знали спокойный нрав властительницы, поэтому их такое поведение не пугало, а веселило. Как ее и саму.       Феалин встряхнула волосами — надо вернуться к более легкому настрою. А то уже и подданные напряглись. Она и так не в восторге от того, что собирается сделать, а если еще и ненавистью пропитаться, то впоследствии вспоминать содеянное будет еще более неприятно, потому что будет казаться, что она это сотворила под влиянием эмоций. Хотя на самом деле все основное было продумано и спланировано, все необходимое подготовлено заранее.       Как раз в этот момент вернулись толоссы, и императрица улыбнулась, скидывая каменную маску с лица, застывшего в вечной неизменяющейся красоте.       — Что ж, идем, — властительница прихватила с собой бутылку и бокал и застучала железными шпильками в сторону двери.       — И вот это твоя бывшая? — послышался голос Егора позади, когда они все оказались в коридоре.       Примаберцы шли с обеих сторон от властительницы, а толоссы вели пленных за ними.       — Нет, я ее просто трахал, — процедил сквозь зубы Влад.       — Было приятно, — благодушно поделилась впечатлениями Феалин, не оборачиваясь, и тихо сказала подданным по-примаберски, чтобы те не били землян без разрешения, что бы они ни говорили.       Очевидно, Егор будет продолжать пытаться оскорбить ее и вывести из себя, стараясь показать, что он ничего не боится. Будет пытаться унизить человека, во власти которого находится, и если ему удастся это сделать, то он посчитает это показателем своего морального превосходства. Но его нападки лишь веселили.       — Жопа зачетная, кстати!       Как и ожидалось, Егор продолжил после нескольких секунд молчания. Ровенна дернулась было, собираясь развернуться, но все-таки продолжила идти молча, сжимая зубы. А Феалин оглянулась через плечо и подмигнула Егору:       — Спасибо!       Она успела уловить его обескураженный взгляд, прежде чем отвернулась. И даже Ровенна заулыбалась из-за невозмутимо-беспечного тона властительницы.       — Я бы вдул! — нашелся Егор еще через пару секунд.       Феалин плавно остановилась и повернулась с улыбкой:       — Придержи его, — приказала она толоссу, а бутылку и бокал отдала Иверу.       Когда робот перехватил обе руки Егора и завел их ему за спину, Феалин подошла вплотную и почти прижалась к сильному телу, пробежалась тонкими пальцами по огромным выпирающим бицепсам и посмотрела Егору в лицо снизу-вверх:       — Уверена, что и у тебя жопа зачетная — ты ведь так следишь за собой, — Феалин обхватила его плечи и потянулась всем телом выше, прижимаясь еще плотнее.       Егор чуть приоткрыл рот от неожиданности и едва заметно выдохнул, очевидно с зарождающимся желанием, а потом даже чуть наклонил голову будто для поцелуя, но губы Феалин замерли буквально в сантиметре от его губ:       — Так что вдувать буду я, — сообщила властительница и вдруг смачно провела языком по его щеке от подбородка до виска, оставив широкую блестящую полоску слюны на коже. А потом резко отстранилась.       Егор в этот же момент и сам отшатнулся, но лишь ударился затылком о железный шлем толосса, стоящего позади. Феалин отступила еще на шаг, посмеиваясь. Качок скривился от отвращения и попытался вытереть щеку об плечо.       Влад все это время напряженно стоял рядом и молчал, мрачно наблюдая за происходящим. У Феалин было ощущение, что он ее боится больше, чем Егор. Хотя при прошлом общении она всегда позволяла Владу быть главным. Видимо, новые знания оказались слишком неожиданными и контраст получился настолько сильным, что это ошарашило Влада даже сильнее, чем остальных.       — Бешеная сука! — прошипел Егор.       — Есть немного, — с готовностью согласилась Феалин, улыбаясь еще задорней.       Поняв, наконец, что любые оскорбления совершенно не задевают стоящую перед ним женщину, а только все больше ее веселят, Егор плюнул в ее сторону. Феалин увернулась, плавно повернувшись боком, и свела брови — от веселости не осталось и следа.       — Долбани-ка его, — кивнула она Ровенне.       Примаберка с готовностью подступила ближе и нанесла такой сильный удар Егору в живот, что тот согнулся пополам и повис на руках толосса, который даже не пошатнулся.       Когда Феалин увидела, что Егор начал снова соображать, она подступила ближе, склонилась над ним и вкрадчиво сообщила:       — Еще одна подобная выходка — и я прикажу зашить тебе рот, — властительница выпрямилась и кинула взгляд на замершего рядом Влада, которого продолжал придерживать второй толосс, — Тебя это тоже касается.       После этого Феалин снова решительно продолжила путь по пустому подвальному коридору, и все молча последовали за ней, только Егор тихо покряхтывал позади.       Комната, подготовленная для дальнейшего пребывания этих двоих, которое вряд ли будет долгим, находилась здесь же, в подземельях Дворца.