Начало октября 2008
Феалин явилась на следующий день под вечер. Без сопровождения — Ивер и Ровенна будут ждать в соседней комнате, готовые явиться по первому зову. Им не стоит видеть то, что будет сегодня происходить. Им нужно будет только оказать медицинскую помощь, когда властительница закончит.
Заключенные находились на кроватях все так же без одежды. Оба были в ошейниках на цепях, которые не позволяли отдаляться от постели больше, чем на метр. Почти сутки Егор провел с расширителем и со скованными руками, чтобы не мог сам избавиться от девайса. Только пару часов назад его вынули, а руки освободили. Владу же помогли помыться и подлечили раны: сейчас они закрылись и не кровоточили, выглядели просто как красные царапины с припухшими краями. Обоим дали обезболивающее — не из милосердия, а чтобы лучше соображали к приходу властительницы. Так же, как они поступали с Лестом.
Днем пленники успели слегка поругаться друг с другом, едва боль немного стихла. Дворец нашел на записях этот момент в ответ на вопрос, общались ли они между собой. Феалин повеселила эта короткая ссора: вместо того, чтобы попробовать друг друга поддержать, эти двое пытались выяснить, кто виноват в сложившейся ситуации — Влад, который сказал, что его шлюха ему надоела и вообще раздражает так, что хочется прибить, или Егор, который сказал, что это вполне возможно осуществить. Несколько минут они препирались, каждый сваливал ответственность с себя на сообщника, потом силы кончились, и они принялись обиженно молчать. Впрочем, такое отношение этих двоих друг к другу совершенно не удивляло.
Когда властительница вошла в комнату, одетая в латекс, как и вчера, земляне пугливо взглянули на нее и тут же обреченно отвернулись. Феалин тихо усмехнулась: будто если они не будут на нее смотреть, то она исчезнет.
— Какие-то вы недовольные, — делано удивилась императрица, — Тут тепло, вам мягко — на кроватях лежите, а не в холодном погребе на тонком матрасе. Чего вам не нравится, не понимаю, — озадаченно пожала она плечами и направилась к своему шкафчику.
Когда она снова повернулась лицом, взгляды Влада и Егора сразу же метнулись к ее паху. И не зря — там оказался закреплен реалистичный фаллоимитатор, большой и толстый. Оба землянина тут же замерли и затаились, пряча глаза. Прямо как школьники, которые надеются, что строгая училка вызовет к доске кого-нибудь другого.
Феалин, громко и неумолимо стуча каблуками, неторопливо подошла поближе к кровати, на которой сидел Влад, прислонившись плечом к стене и чуть сжавшись. Почувствовав, что она остановилась рядом, он медленно поднял полный ужаса взгляд.
— Сегодня начнем с тебя, красавчик, — с легкой улыбкой сообщила Феалин, поглаживая фаллоимитатор, — Посмотри, по-моему, размер как у тебя, да?
Но Влад только опять отвернулся и зажмурился.
— Ладно, я и сама примерно помню, — нисколько не обиделась отсутствию ответа властительница и приказала толоссу зафиксировать Влада на кровати на спине.
Робот сегодня присутствовал только один — в двоих не было необходимости. Пока он со всей своей механической невозмутимостью раскладывал отбивающегося и пыхтящего от напряжения и боли Влада в позе звезды, Феалин повернулась к Егору.
Тот лежал на животе — сидеть ему было больно. Он настороженно взглянул на Феалин, а когда она подступила поближе, уставился с каким-то возмущенным осуждением и страхом одновременно — сказала же, что начнет с Влада, а сама к нему подошла. Феалин хихикнула и сделала еще шаг ближе:
— Оближи его — помоги другу, — она поднесла фаллоимитатор почти к лицу Егора, но тот сразу же отполз вбок, поближе к стене, кривясь от отвращения, а властительница продолжила укоризненно, — Куколка, ну ты же сам знаешь, что это больно. Неужели не хочешь облегчить страдания друга?
Но Егор только яростно замотал головой, не глядя ни на Феалин, ни на огромный искусственный член, все еще находящийся в непосредственной близости от его лица.
— Никакой взаимопомощи, — неодобрительно вздохнула властительница и вернулась к кровати Влада.
Тот уже лежал с зафиксированными конечностями, и Феалин открывался неплохой вид на его промежность. Правда, никакого желания войти в проход, обычно возбуждающий своей беззащитностью, сейчас не было.
Влад обреченно, не моргая смотрел в потолок, его грудь заметно вздымалась и опускалась — он тяжело дышал от страха. Когда мужчина почувствовал, что Феалин пристраивается между его ног, он вскинул голову и умоляюще посмотрел на нее:
— Ну не надо, Феалин! Пожалуйста… — выдохнул он.
Поникшая фигура, словно светящаяся в полутьме. Опущенная голова, сжавшиеся от холода плечи, руки стыдливо прикрывают пах. «Ты просто человеческий мусор. Думаешь, такая подстилка, как ты, может вызвать жалость?»
— Почему это не надо? — непонимающе вскинула брови Феалин, — Ты же свой член в задницы засовываешь, а этот такой же, как у тебя. Ты хоть посмотри — он правда такой же!
— Да блядь, ты издеваешься?! — не выдержал и заорал Влад, начиная панически дергаться всем телом, натягивая цепи, — У него же там все растянуто было! Он привык! И вообще, он сам ко мне пришел! Он сам во всем виноват!
Феалин приподнялась на коленях, дотянулась до шеи Влада и оперлась на нее рукой. Возмущенные восклицания тут же стихли — она полностью перекрыла дыхание.
— Не ори, когда я с тобой разговариваю, — тихо сказала Феалин, глядя в серые глаза и следя за тем, как в них нарастает паника и экзистенциальный ужас. Невозможность вздохнуть, ощущение отсутствия кислорода были совершенно непривычны для Влада.
— Ты меня понял? — уточнила властительница через несколько секунд.
Мужчина рьяно закивал — настолько энергично, насколько это было возможно с давящей на горло ладонью.
— Хорошо, — безэмоционально одобрила Феалин, отпустила шею Влада и, пока он пытался отдышаться, придвинулась ближе — так, чтобы фаллоимитатор соприкасался с его членом, безжизненно лежащим на обожженной и заклеенной плотным пластырем мошонке.
Чуть успокоившись, Влад приподнялся и, рассмотрев, что это такое касается его гениталий, со стоном уронил голову обратно на матрас и страдальчески зажмурился.
— Я так понимаю, ты поговорить об этом хочешь? — вкрадчиво спросила Феалин, — О том, как ты его трахал, когда он кричал от боли? О том, что ты не обращал внимания на мольбы остановиться? Почему я должна внять твоим мольбам теперь, уебище?
Влад молчал, изо всех сил сжимая челюсти, а глаза так и не открывал. И властительница была уверена, что если он их откроет, то в них будут стоять слезы. А она даже еще не начала.
— И да, конечно, я издеваюсь, — вернулась к веселому тону Феалин и шепнула игриво, — Приподними попку, красавчик, а то мне неудобно.
Влад отчаянно замотал головой. Феалин недовольно цокнула языком, схватила его за мошонку и потянула вверх, пластырь немного смялся под пальцами. Послышался надрывный вопль, зато бедра сразу приподнялись, и Феалин подсунула под них колени, а потом отпустила яички. Снова подождала немного, когда Влад успокоится, потому что он продолжал судорожно подергиваться и стонать от боли.
— Ну что, готов, красавчик? Да-да, я опять издеваюсь. К этому нельзя быть готовым, понимаю, — засмеялась Феалин, когда мужчина затих.
Тело его обреченно расслабилось, только лицо оставалось перекошенным от ужаса и ожидания грядущего унижения и боли.
Властительница поправила фаллоимитатор, приложила кончик к сжатому анусу. Влад беспомощно дернул правой рукой, пошевелил коленом и снова замер. По виску потекла слеза. Так и думала.
Белое тело, беспомощно сжавшееся на полу. Спутанные черные волосы. Синяки на нежной тонкой коже, блестящей от размазанной и еще не высохшей чужой слюны и спермы. Поза неудобная, даже болезненная, потому что руки скованы за спиной. И шестеро голых мужиков поглаживают свои члены, беспощадно окружая это хрупкое тело.
— Ты должен на своей шкуре это прочувствовать, уебище, — тихо проговорила Феалин и резко втолкнула страпон внутрь.
Влад снова дернулся, кратко вскрикнул и вдруг затих. Голова перекатилась на бок, из-под полуприкрытых век виднелся только белок глаз — он почти потерял сознание от боли. Ну да, такой большой размер и так сразу — без подготовки, без смазки…
Феалин пока не двигалась, готовая подозвать толосса с местным аналогом нашатыря. Но вскоре Влад слабо застонал, немного повернул голову, и взгляд его начал становиться осмысленным. Он опять судорожно дернул ногой и снова застонал.
— Все-таки большой член — это не всегда хорошо, — философски заметила Феалин.
Влад зашипел какие-то ругательства, перемежая их стонами. Феалин пошевелила бедрами — совсем слегка, просто немного поерзала, и Влад опять хрипло вскрикнул.
— Блядь, пожалуйста, — выдохнул он через несколько секунд, — Не надо больше, пожалуйста…
«Мне больно! Пожалуйста, хватит!»
— Так я даже не начала еще, — удивленно развела руками Феалин.
— Да ты же… — со слезами на глазах начал Влад, но не смог закончить и снова застонал.
— Да, я издеваюсь, — улыбнулась Феалин, — Зато ты теперь знаешь, как это больно, когда рвется задница.
И она снова слегка сдвинула фаллоимитатор внутри — совсем немного. Влад опять вскрикнул и непроизвольно дернулся. И снова стал умолять прекратить.
— Потерпи чуть-чуть, красавчик, — ласково шепнула Феалин и помяла в пальцах его вялый член, — Буквально несколько движений туда-сюда — и все. Я ведь не хочу совсем… — Феалин сделала паузу и поймала полный боли взгляд Влада, — тебя «испортить».
Влад опять зажмурился. А Феалин начала двигаться, но не слишком резко, потому что он и так хрипел и закатывал глаза, почти теряя сознание. Уже меньше чем через минуту она отстранилась.
Когда взгляд Влада прояснился, Феалин стояла у изножья кровати без фаллоимитатора и жестоко улыбалась:
— Это не главное на сегодня, красавчик. Но сейчас очередь куколки, — она повернулась к Егору. Тот лежал, уткнувшись лицом в матрас. Забавно было видеть, как его огромное тело сжимается от страха, — Толосс, на «козел» его.
Егор тоже сопротивлялся, хотя это было бесполезно. Но он не умолял. Феалин подошла к шкафчику, нашла в нем тонкие перчатки из латекса и надела одну из них. Потом приблизилась к Егору, уже зафиксированному на станке в той же позе, что и вчера.
— Надо проверить, как поживает твоя дырочка, — мило сообщила властительница, погладила Егора по ягодицам и скользнула пальцами в ложбинку между ними.
Мощное тело боязливо содрогнулось от этого движения. А когда Феалин начала погружать пальцы глубже, Егор задергался и замычал, изо всех сил стараясь не орать. Но когда внутри оказалось два пальца, он не выдержал и начал громко подвывать.
Феалин добавила третий палец, пошевелила ими и чуть развела, растягивая порванный проход. Егор уже ревел во весь голос и совершал какие-то беспорядочные движения нижней частью тела, безуспешно пытаясь избавиться от пальцев.
Удовлетворившись осмотром, властительница опять отошла к шкафчику, по дороге выкинула перчатку в урну и принялась подготавливать следующий этап, пока Егор приходил в себя. Он даже не сразу понял, что произошло, когда она быстро вколола что-то ему в шею. Только через несколько секунд осознал это, покрутил головой и, морщась от боли, покосился на Феалин.
— Ты сейчас отключишься на несколько минут, — невозмутимо предупредила она, замечая, что взгляд Егора уже начал мутнеть.
Это действительно не заняло много времени, и скоро Феалин уже вкалывала препарат, нейтрализующий предыдущий. Через минуту Егор разлепил глаза, а еще через несколько секунд непонимающе поморщился и застонал — должно быть, его озадачило ощущение странного чужеродного предмета внутри. Ну и больно ему было, конечно.
— Поставь его на ноги, только аккуратно, — приказала Феалин толоссу.
Когда робот начал освобождать конечности Егора, тот кинул взгляд на Влада, все еще растянутого на кровати, и перепугался еще больше, потому что в расширенных глазах приятеля отчетливо прочитал самый настоящий ужас.
Толосс помог принять мужчине вертикальное положение, и тот настороженно замер, чуть пошатываясь и кривясь от боли. С сосредоточенным выражением лица он пытался понять, что это такое в него засунули, пока он был без сознания.
Феалин встала перед качком и чуть улыбнулась:
— Это лампочка, — наконец, снизошла она до объяснения.
Теперь и у Егора глаза полезли из орбит, и он даже дышать перестал. Лампочка была узкой — все же проход неразработанный, скорее немного порванный, а поместить ее туда нужно было так, чтобы она лопнула не сразу. Но Егор отлично осознавал, что любое резкое движение, любое напряжение мышц — и его ждет адская боль.
Феалин с усмешкой подступила ближе, теперь их разделяло не более метра. Егора ничего не держало, он сейчас мог бы схватить ее или ударить. Но он только стоял и беспомощно смотрел на нее, приоткрыв рот от ужаса и едва дыша.
Мастерски сохраняя равновесие на достаточно высоких каблуках, Феалин подняла ногу и с силой пнула мужчину в живот. Тот не устоял и сел на задницу. Несколько секунд он просто сидел, беспомощно раскрывая рот и пытаясь втянуть в себя воздух. Потом завалился набок и душераздирающе заорал, извиваясь на полу.
Феалин постояла над ним немного, с безразличным видом наблюдая за его мучениями. А когда Егор прекратил так сильно дергаться, приказала толоссу надеть на него ошейник, усадить у стены и приковать к ней короткой цепью. Сама в это время взяла свободный стул, поставила его в полутора метрах от Егора, села верхом и оперлась локтями на спинку. Когда толосс отошел от пленника, тот полулежал, привалившись к стене, и продолжал стонать. Властительница невозмутимо предложила:
— Раздвинь ножки, куколка, и попробуй вытащить из себя осколки. Да, это будет больно, зато потом станет полегче, — она снова чуть улыбнулась, совершенно спокойно, — А я посмотрю, как ты будешь ковыряться у себя в заднице.
— Иди на… — с трудом начал Егор, но не договорил, то ли из-за боли, то ли теперь не решался грубить.
— Я подожду, — пожала плечами властительница, — Я весь вечер и всю ночь свободна, так что… — она протянула руку в сторону толосса, — Коммуникатор.
Толосс подал ей коммуникатор — Феалин оставила его на столике, когда только пришла. Императрица равнодушно углубилась в экономические сводки.
Егор продолжал стонать полулежа. Его огромное тело била крупная дрожь, изредка пробегала судорога, заставляя невольно подергивать рукой или ногой.
Надолго его не хватило, и он все-таки лег поудобнее, развел ноги и дрожащими пальцами коснулся своего развороченного ануса. Под его телом уже натекла лужица крови, и она быстро увеличивалась.
Феалин выключила экран коммуникатора и, опираясь локтями на спинку стула, принялась с невозмутимым лицом наблюдать, как Егор пытается достать из себя осколки. Сначала он даже не знал, как подступиться к такой сложной и болезненной задаче. Очевидно, никогда раньше он не засовывал себе что-либо в задний проход, в том числе и собственные пальцы. И сейчас просто не понимал, как удобнее это сделать. Потом смог принять более или менее подходящую позу и наконец с перекошенным от ужаса и отвращения лицом принялся за дело.
Его руки тряслись, он резал пальцы, стонал сквозь зубы и шипел, закатывал глаза от боли, но все же засовывал пальцы внутрь и медленно, с трудом извлекал осколки один за другим. Крупные густые капли продолжали стекать на пол, лужица темной крови под его бедрами продолжала расползаться.
Вскоре Феалин надоело наблюдать, да и картина была не из приятных, так что она снова взяла в руки коммуникатор. Но сосредоточиться теперь не удавалось.
Узкие бедра, белые ягодицы и красные разводы между ними. Безвольно свисающие со стола худые стройные ноги. Пивная бутылка вся в крови на бетонном полу. Кровь течет густыми струйками по внутренней стороне бедер к коленям. Бледная кожа окрашивается в сплошной алый цвет. Слышатся тихие обессиленные стоны и беспомощные всхлипы. И возбужденное пыхтение: над хрупким телом стоит огромный мужчина и быстро водит ладонью по своему члену, приоткрыв рот от наслаждения.
Феалин чуть сжала зубы и постаралась снова углубиться в коммуникатор. Они заслужили.
Минут через пятнадцать Егор в изнеможении опустил руки и начал заваливаться на бок. Тогда Феалин встала и подошла к нему, ударами мысков сапог по коленям заставила развести бедра еще шире и встала между ними, не давая сдвинуть ноги. Потом склонилась к его лицу:
— Больно тебе, тварь? — вкрадчиво спросила она, — Ты уже догадался, как ты умрешь?
Егор на этот раз ничего не ответил. В светлых глазах плескались такое страдание и страх, что Феалин была уверена, что он больше никогда не посмеет сказать ей что-либо грубое. Впрочем, и времени у него оставалось не так уж много.
Феалин склонилась еще ниже и немного ослабила цепь, позволяя Егору окончательно сползти на бок. Пусть валяется тут, пока не истечет кровью.
Властительница выпрямилась и заметила, что наступила в лужицу крови. Она вытерла подошву сапога об живот Егора, чтобы не испачкать пол кровавыми следами. Потом отошла к шкафчику, нашла в нем медицинские перчатки и надела их, взяла со столика нож и со зловещей улыбкой оглянулась на Влада.
Но тот не заметил предназначенной ему улыбки, потому что лежал с закрытыми глазами все так же зафиксированный на спине. И можно было бы подумать, что он спит, если бы не перекошенное от безграничного ужаса и постоянной боли лицо — это выражение, казалось, останется теперь уже до самого конца.
Феалин стала неторопливо приближаться, Влад вздрагивал от каждого ее шага — чувствует, что снова настала его очередь.
Когда властительница опять начала пристраиваться между его ног, он заскулил каким-то тоненьким голоском. Это вызвало усмешку.
Такие они крутые и смелые были, когда издевались над хрупким безобидным мальчиком. И какие стали испуганные, оказавшись на его месте. Особенно Влад.
«А давай причиндалы ему отрежем!»
Феалин щелкнула ножом, выкидывая лезвие наружу. Влад опять вздрогнул и наконец открыл глаза.
«А чего ты так испугался-то? Ты же все равно им не пользуешься. Он тебе никогда и не нужен был».
Феалин криво улыбнулась, глядя в лицо Владу, и поднесла лезвие к его гениталиям. В серых глазах сразу засветилось понимание, и мужчина снова заскулил, опять как-то тоненько и беспомощно.
— Это ведь твоя гордость, да? — заметнее улыбнулась Феалин и добавила вкрадчиво, — Главное в тебе. Самое ценное.
— Нет-нет-нет, пожалуйста, — выдавил Влад срывающимся от ужаса голосом.
«А нахуя ему все это хозяйство?»
— Теперь я буду решать, нужно ли тебе это хозяйство или нет, — ровным тоном сообщила Феалин.
— Но я же этого не сделал! — закричал Влад, со слезами глядя на нее, — Я же не сделал!
— Потише, уебище, — недовольно поморщилась властительница, — А то я не только хуй тебе отрежу, но еще и в жопу этот нож вставлю и прокручу его там.
Влад замолк, губы его дрожали, он часто заморгал, и по вискам заструились слезы.
— Ваше Сиятельство, пожалуйста, не надо, — почти шепотом принялся умолять он, мотая головой, — Я же этого не сделал…
— О, даже правильное обращение вспомнил, как мило, — усмехнулась Феалин, — Но тебе ничего уже не поможет, красавчик. Ведь ты остановился только потому, что твой приятель на этом настаивал.
Влад помолчал, закрыл глаза и тихо всхлипнул.
«Да какой из него мужик?»
Феалин чуть надавила лезвием на основание члена. Влад снова заскулил, приоткрыл глаза и жалобно воззрился на нее:
— Ты не можешь так со мной поступить, — заикаясь, проговорил он.
— Почему это не могу? — искренне удивилась императрица.
— Ты же не такая… — дрожащим голосом начал убеждать Влад.
Феалин запрокинула голову и громко расхохоталась, потом снова посмотрела на него с веселой улыбкой:
— Я только что твоему другу в задницу вставила лампочку и разбила ее, — она кивнула на так и лежащего на полу в полубессознательном состоянии Егора, — Вон он валяется в луже крови. Ты точно уверен, что я «не такая»?
Влад сглотнул, снова почувствовал холод металла на этот раз на яичках, выдохнул с испуганным возгласом и сразу же предпринял новую попытку избежать жестокого наказания:
— Ну, хочешь, я извинюсь перед ним? — торопливо спросил он с отчаянной надеждой во взгляде.
Феалин вопросительно выгнула бровь:
— Перед кем?
— Ну… перед ним, — запнулся Влад и озадаченно добавил, — Ты же сама знаешь, перед кем.
— У «него» есть имя. Хотя нет, имя мне не говори. Лучше пусть сам скажет, когда очнется, — Феалин сузила глаза от злости, — Вы его так выебали, что я до сих пор держу его без сознания. Но у него есть ник. И это не «шлюха», не «подстилка», не «уебище» и не «куколка». Вроде все основное перечислила, да? — процедила сквозь зубы властительница, — Так что давай научимся называть его хотя бы по нику.
— Лест, — выдохнул Влад, — Хочешь, я попрошу прощения у Леста?
— Умница, — кивнула Феалин, — Только вот поздно извиняться, Влад. Поздно.
«Ненавижу вас! Чтобы вы сдохли, твари! Чтобы вы все сдохли!»
Властительница скользнула ножом от паха к промежности, подцепила мошонку и, обхватив другой рукой и член, и яички, начала резать. Острое лезвие почти без усилий рассекало плоть. Влад заорал, срывая голос, и беспорядочно задергался, но Феалин держала крепко. Еще несколько движений, и ладонь немного соскользнула, потому что мошонка оторвалась и осталась в пальцах. Властительница небрежно бросила ее на пол, скрутила в ладони теперь один только член и принялась за него.
Латексные брюки моментально пропитались кровью на коленях и неприятно липли к коже. Влад хрипел, запрокидывая голову и вжимая ее в матрас.
Еще немного — и мертвый уже орган тоже отсоединился от тела. Феалин откинула и его в сторону, тут же вскочила с кровати, торопливо сняла окровавленные перчатки и тоже бросила на пол, а сама схватила со стола лазер.
Это древнее властительское оружие на высокой мощности могло разрезать тело пополам, а на малой мощности поджаривало плоть. Феалин выбрала малую мощность и широкий луч, вернулась к распростертому на кровати хрипящему Владу и направила луч лазера ему на пах. Послышалось шипение, и через секунду по комнате стал распространяться мерзкий запах. Влад уже даже не хрипел, а тихо сипел, но продолжал извиваться и дергаться в цепях. А потом и вовсе затих с раскрытым ртом и полуприкрытыми подрагивающими веками.
Закончив прижигать рану, Феалин обернулась к Егору — тот лежал на полу, свернувшись клубочком, приложив ладони к ушам и зажмурившись. Он точно понял, что она сделала с его приятелем, и боялся, что это повторится с ним.
Но Феалин не собиралась повторять: она ведь просто сделала все в соответствии с их «предпочтениями».
На сегодня хватит, и теперь дело за Ивером и Ровенной. Главное, чтобы они не были слишком шокированы. Нет, они многое видели, их никакой жестокостью не пронять. Но жестокость, совершенная императрицей, могла пошатнуть лояльность.
Феалин вышла из помещения и заглянула в соседнюю комнату, где ожидали подданные. При виде нее они встали и отдали честь. Звукоизоляция здесь была хорошая, так что они не слышали всех этих воплей.
— Длинноволосого нужно привести в порядок, насколько возможно, — дала указание властительница, — А второй пусть валяется там, где валяется. С ним ничего не надо делать.
— Да, Ваше Сиятельство, — отозвались военные.
— И еще. Если то, что вы увидите, покажется вам слишком жестоким, — приостановившись в дверях, добавила императрица твердо, — то перечитайте медицинские заключения, чтобы напомнить себе, что именно они сделали. Если и этого вам покажется мало, то разрешаю навестить мальчика и посмотреть на него, пока он здесь.
Феалин предполагала, что нет необходимости осматривать повреждения на теле Леста, чтобы понять, как тяжело ему пришлось: достаточно было его осунувшегося лица и хрупкого тела, накрытого простыней, — и сразу на контрасте с таким милым мальчиком перед глазами вставали эти крупные мужики, которые издевались на ним не один день. И любая жестокость тут же начинала казаться оправданной.
Ивер и Ровенна напряженно переглянулись, услышав такие предостережения, и только после этого почтительно кивнули.
***
Когда Феалин пришла к заключенным на следующий день, они ее даже не сразу заметили: настолько ослабли, что погрузились в очень глубокий сон. Точнее, судя по отрывкам записей, которые выбрал для властительницы Дворец, ночь у обоих выдалась беспокойная: они стонали и ворочались от не стихающей боли, несмотря на то, что им скорее всего опять вкололи обезболивающее. Феалин не интересовало, как именно надсмотрщики выполняют свою работу. Главное, что ее удовлетворял результат: земляне были живы и соображали достаточно, чтобы понимать, что с ними делают. Только днем они по-настоящему отключились. Оба оставались в ошейниках, так что передвигаться по комнате по-прежнему не могли.
Ни от Ивера, ни от Ровенны не поступило просьбы посетить Леста. Наверняка обоим было интересно посмотреть на парня, из-за которого властительница пошла на такую жестокость, но из уважения к нему они сдерживали свое любопытство. А еще это значило, что они все-таки и не усомнились в действиях своей императрицы.
Феалин подошла к Егору, перемазанному кровью. Лужа под ним была не такая уж большая, следов испражнений не было — толоссы периодически тут убирались. Но, как и приказала властительница, самого Егора не трогали. Никто ему не помогал, и он продолжал лежать на полу, истекая кровью.
Феалин склонилась ниже и коснулась его лба — он был горячий: началась интоксикация и лихорадка. Егор вздрогнул и приоткрыл глаза. Какое-то время он пытался сосредоточить на ней свой бессмысленный взгляд, не понимая, что именно его разбудило.
Феалин выпрямилась и вздохнула, продолжая задумчиво рассматривать слабо шевелящегося у ее ног Егора. Собиралась ведь оставить истекать кровью, но теперь хотелось закончить его страдания. Все, что планировалось, она сделала — заставлять его мучиться дальше, смысла не было. Феалин была готова к тому, что жалость перевесит, поэтому пришла сразу с пистолетом. Обычным огнестрелом, похожим на земные модели.
Властительница слегка пнула Егора в живот мыском сапога, надеясь, что это заставит его быстрее прийти в себя. Так и оказалось: качок застонал, потом взгляд его прояснился, и он рассмотрел, наконец, императрицу, стоящую над ним. Мужчина сжал зубы, с трудом перевернулся на спину и уставился на нее все с той же смесью страха и ненависти, но эти чувства тонули на фоне боли.
— Может, добить тебя? — невозмутимо поинтересовалась Феалин, будто советуясь с ним по какому-то бытовому вопросу, например, что купить на обед.
Егор часто задышал, пытаясь сдержать стоны, прикрыл глаза, помолчал, потом решился:
— Да, убей меня, — прохрипел он.
— Хорошо, — равнодушно пожала плечами Феалин, достала пистолет из кобуры и направила на Егора.
Тот зажмурился. Еще секунда — и он резко дернулся. Пуля четко вошла в сердце, тело тут же расслабилось.
Сзади послышался полный ужаса возглас — это Влад очнулся. Феалин обернулась: он приподнялся на кровати и расширенными глазами смотрел на труп.
— Да, твой друг мертв, — спокойно кивнула властительница.
Влад перевел обреченный взгляд на нее.
— Да, — ровно подтвердила Феалин, — ты следующий.
Она приказала толоссу зафиксировать Влада на кровати, как и вчера. На этот раз он совершенно не сопротивлялся — робот быстро приковал его расслабленные конечности. Феалин даже выбрать фаллоимитатор за это время не успела.
Когда она встала у изножья кровати, крепя на страпон достаточно узкую черную насадку, Влад посмотрел на нее со слезами на глазах и с трудом выговорил хриплым, совершенно сорванным голосом:
— Можно быстро меня убить? Пожалуйста…
Властительница качнула головой и усмехнулась:
— Нет, ты умрешь по-другому.
Она постояла немного у изножья, рассматривая тело Влада. Тот сглотнул и отвел глаза, обреченно уставившись в потолок.
Его пах был прикрыт повязкой, пропитанной антисептиком и обезболивающим, и выглядел неестественно плоско, хоть и опух. Из-под бинтов тянулась специальная трубка для отвода мочи и уходила за край кровати — она не должна помешать. Из заднего прохода достаточно сильно текло — внутренняя сторона бедер и простыня были перепачканы кровью. Влада не зашивали, но специальными мазями немного уменьшили кровотечение. Рассечения от кнута выглядели еще немного лучше, чем вчера, но все еще были очень заметными, яркими и красными.
Тряпье с бурыми пятнами крови, валяющееся на тонком матрасе в углу. И закопанная в нем черная подушечка-грелка, почему-то мокрая. Скорее всего, из-за слез.
Все чаще приходилось напоминать себе, почему она это делает.
Феалин снова отлучилась, чтобы взять небольшой моток черной веревки, потом вернулась и встала на кровати на колени между ног Влада. Тот даже не шелохнулся. Властительница понимала, что эта отрешенная неподвижность означает обреченное осознание близкой смерти. Феалин склонилась над мужчиной и начала расстегивать ошейник — на нем был специальный замок, который считывал отпечатки пальцев, так что снять его могли только определенные люди. Влад вдруг открыл глаза и заглянул ей в лицо как-то неуверенно, потом тихо начал:
— Скажи, ты… — он нерешительно замолк, Феалин отложила ошейник в сторону и с интересом посмотрела на мужчину. Тот сглотнул и все-таки продолжил, — Ты познакомилась со мной только из-за него?.. — запнулся и тут же поправился, — Из-за Леста?
Феалин негромко засмеялась с каким-то жалостливым чувством:
— Тебя вот это сейчас интересует? — она вздохнула и кивнула, — Да, я познакомилась с тобой только из-за Леста. Но мне действительно понравилось с тобой трахаться, если тебя это утешит.
Влад прикрыл глаза и ничего не ответил. Наверное, эта фраза заставила его еще немного отчетливей осознать, что члена у него больше нет.
Феалин взяла веревку и пару раз обмотала вокруг шеи Влада. Тот со всхлипами втянул воздух сквозь зубы и снова обреченно замер. Властительница придвинулась ближе и приложила кончик фаллоимитатора к его анусу. Сегодня она выбрала узкую насадку — нужно было, чтобы Влад не терял сознание и понимал, что происходит. Кратко приказала ему приподнять бедра и с некоторым удивлением вскинула брови: заставлять не пришлось. Как же сильно он ждет, чтобы это все закончилось — надеется, что если он будет послушным, то она быстрее сделает все, что задумала, и убьет его.
Лест тогда тоже хотел, чтобы это быстрее закончилось.
Властительница вошла фаллоимитатором в покорно подставленный проход. И все равно опять пришлось пождать, пока Влад перестанет орать и дергаться.
Тело его было горячим и одновременно ощутимо дрожало. У него тоже начался сепсис и поднялась температура из-за ожога и повреждения кишки, но это было выражено не так сильно, как у Егора.
Феалин поймала концы веревки и слегка дернула на себя, немного затянув ее на шее Влада. Тот приоткрыл глаза, и обреченность в них опять сменилась страхом.
— Да, вот так ты и умрешь — с резиновым членом в жопе и с веревкой на шее, — с жестокой полуулыбкой негромко проговорила властительница, — Ты же любил трахать и душить — вот я и подумала, что такая смерть тебе подойдет больше всего.
Влад опять закрыл глаза, и лицо его снова исказило страдание, смешанное со страхом.
Феалин сделала несколько аккуратных движений внутри, Влад захрипел, и она сильнее потянула веревку. Еще одно поступательное движение — и еще чуть сильнее затянула. Какое-то время Влад еще мог с сиплым звуком вбирать в себя воздух, одновременно подергиваясь от боли. Потом дыхание оказалось полностью перекрыто.
Феалин продолжала медленно двигаться. И ему только оставалось смотреть на нее расширенными от недостатка кислорода глазами, не имея возможности ни сказать что-то, ни закричать. Губы его приоткрылись, и между зубов поблескивал кончик языка, словно стремящегося выбраться наружу. Мольба и страх постепенно уходили из взгляда. Он становился все менее осмысленным, все более затуманенным, и глаза стали чуть закатываться вверх. Губы и кончик языка начали синеть.
Феалин плеснула вина в бокал и посмотрела на отражение в зеркале. Ну вот и все. Властительница подняла бокал, чуть улыбнулась и чокнулась со своим отражением.
Или не все?
За ее спиной суетились Ивер и Ровенна, пытаясь откачать Влада.
Совершенно не принципиально, смогут они это сделать или нет. Но если получится, она его мучить больше не будет. Дальше он сам.
Хотя может и будет, если разозлится, глядя на то, как будет страдать Лест, когда очнется. Но в целом Феалин свою миссию считала выполненной.
— Дышит, Ваше Сиятельство, — сообщила, наконец, Ровенна.
— Отличная работа, спасибо, — повернулась властительница с одобрительной улыбкой, — Позовите меня, когда он будет в состоянии разговаривать.
В следующие полчаса императрица решила вопрос с возвращением Леста на Землю — пора ему уже очнуться. На даче все было в принципе подготовлено, и Райан тоже был готов.
Потом Феалин вернулась в подземелье. Когда она вошла в комнату, Влад полулежал на кровати, привалившись к стене, с поникшим и изможденным видом. И только губы чуть подергивались от непрекращающейся боли.
На полу в паре метрах от него так и лежал труп Егора. Влад явно старался избегать смотреть на него. И на свой пах тоже.
На Феалин, остановившуюся рядом с его кроватью, Влад взглянул без страха, без злости, без ненависти. С прежней обреченностью и очень устало. Белки его глаз стали ярко-красными — в них полопались капилляры, и кровь заполнила все пространство, которое должно быть белым.
— Почему ты меня не убила? — шепотом спросил он — громче говорить не мог.
— Передумала, — равнодушно пожала плечами Феалин и повернулась к столику, на котором оставила недопитый бокал.
Влада ничего не держало, кроме разве что трубки для отвода мочи, но он больше не был опасен: очевидно он настолько сломлен, что ничего ей сделать теперь не способен. Поэтому Феалин беззаботно встала спиной к нему, доливая себе вино.
Потом она присела на столик, отпила немного и приподняла бокал:
— Хочешь? — предложила она Владу с веселой улыбкой.
Тот только отвел глаза и едва заметно качнул головой. Этим движением он явно выражал не столько отказ, сколько недовольство ее издевательствами.
— Тебя подлечат и вернут домой через пару недель, — сообщила Феалин.
Влад тут же изумленно воззрился на нее. Властительница сделала еще глоток, немного посмаковала вкус красного вина во рту и только потом продолжила:
— К тебе не будет никаких вопросов по поводу твоих друзей. Это он их убил, — кивнула Феалин на труп Егора, — А ты все это время был в психушке. У тебя шизофрения — справка скоро будет готова. Но это никак не связано с тем, что Егор психанул и всех поубивал из табельного оружия. Ты в это время уже в больничке валялся — оформим задним числом. Как тебе такая идея?
Влад опять качнул головой и проговорил хриплым шепотом:
— Лучше убей меня.
— Нет, красавчик, ты будешь жить, — твердо заявила Феалин и опять весело посмотрела на Влада, — Если ты сейчас задаешься вопросом, как можно жить без члена, то… — она сделала интригующую паузу и невозмутимо пожала плечами, — я же живу как-то.
Взгляд Влада тут же стал живым — мужчина воззрился на нее с изумлением и непередаваемым возмущением. На это и рассчитывала. Феалин расхохоталась и даже по колену себя хлопнула от смеха.
— Я знаю: «это — другое», — чуть успокоившись, выговорила она.
Влад продолжал смотреть совершенно охуевшим взглядом. Феалин усмехнулась, осушила бокал одним большим глотком и направилась к выходу:
— Еще увидимся, красавчик, — подмигнула она, приостановившись в дверях.
Влад только посмотрел на нее обреченно и медленно опустил голову. Взгляд его уже снова потух.
Феалин по внутренней связи, через наушник, отдала указание Ровенне и Иверу отправить Влада в более удобное помещение в подземелье или в больничное крыло, если понадобится, а сама направилась к вратам, чтобы лично проконтролировать перемещение Леста на Землю.
Очень удачно сложилось, что родители Влада давно умерли, а с родственниками он близко не общался. Друзья не особо обеспокоились его отсутствием, а для работы будет справка. Хотя вряд ли он вообще способен будет работать после этого. Феалин была уверена, что через несколько месяцев он покончит с собой: не сможет жить без такого важного для него органа. Распространяться о своих приключениях Влад не решится, а если вдруг и решится, то у него диагноз. А куда его член делся — да кто ж знает. Может, это голоса в голове приказали его отрезать.
Способы следить за Владом и предотвратить проблемы с его стороны были, так что при малейших попытках указать кому-то на Феалин, он очень быстро снова окажется у нее в гостях. Но это все она объяснит ему позже — сейчас, в таком состоянии, он не способен понять.
Подставить же уже мертвого Егора решено было с помощью клонов. Поехали пятеро друзей в короткий поход, а мент сошел с ума и всех убил в лесу, а потом и себя тоже. Вот так по задумке это должно было выглядеть. Трудозатратно, конечно, и немного рискованно. Но ничем серьезным Феалин все равно не рисковала. А Влада как главного зачинщика очень уж хотелось оставить в живых, чтобы он попробовал как-то существовать после пережитого.
***
Лест стоял на маленьком островке пожухшей травы и смотрел на болото, раскинувшееся перед ним. Не так уж далеко, всего метрах в ста, виднелась уютная полянка, с трех сторон окруженная высокими деревьями. Изумрудная листва чуть мерцала, покачиваясь на легком ветерке. Лест даже видел бабочек — белых и желтых — порхающих над полевыми цветами, растущими среди невысокой сочно-зеленой травы.
Поляна казалась такой умиротворенной, такой спокойной. Лест опустил взгляд и стал сосредоточенно рассматривать болото. Очень хотелось попасть в то светлое место, но он не мог понять, как пройти. Из мутной воды тут и там выглядывали кочки. Но они казались очень уж ненадежными и скользкими. Лест снова взглянул на поляну и печально вздохнул — опасно, не дойдет.
Между стволами деревьев вдруг мелькнуло что-то белое. Лест всмотрелся внимательней. Из-за деревьев показалась Феалин в белоснежном платье в пол. Она встала на самой кромке поляны и прислонилась плечом к ближайшей осине. Она смотрела на него и, кажется, ласково улыбалась.
Она тоже была какая-то спокойная. И светлая. Какая-то непривычно возвышенная в этом ослепительно-белом платье.
Лест нахмурился, снова посмотрел на болото, потом опять на Феалин.
Она ведь его ждет. Больше здесь никого нет.
Но как же туда попасть?
Феалин все стояла и терпеливо ждала и словно подбадривала его своей доброй улыбкой. Но Лест никак не мог решиться попробовать перебраться через болото.
Вдруг рядом появилась фигура в черном. Лест вздрогнул от неожиданности и повернул голову. Справа стоял Райан и тоже сосредоточенно рассматривал болото. Потом он перевел глаза на Леста и тоже улыбнулся, только как-то задорно и безбашенно:
— Вместе пойдем, — решительно заявил он.
Лест почувствовал, что и по его губам расплывается невольная улыбка. Радостная и полная благодарности.
Но когда он снова перевел взгляд на темную воду и покрытые грязью кочки, радость померкла. Лест опять взглянул на Райана, теперь с надеждой. Но тот качнул головой:
— Только ты знаешь, как пройти. Я буду рядом и помогу, если понадобится.
А Феалин все стояла неподвижно и ждала. Ее золотистые волосы и белоснежное платье чуть колыхались от нежного ветерка.
Ужасно хотелось попасть на ту сторону. В ее объятья. Снова услышать ее тихий голос. Хотелось, чтобы она повторила это ее «милый», которое всегда пробирало так сильно, что отзывалось сладкой болью где-то в самой глубине души.
А потом сесть в эту мягкую траву и просто смотреть на бабочек и чувствовать ее теплые объятия. И долго сидеть так. Очень долго. Бесконечно.
Лест поежился от одного взгляда на грязную темную воду. Надо идти. Райан ведь рядом. Он всегда помогал, на него можно положиться.
Лест глубоко вздохнул, набираясь смелости. Потом шагнул на ближайшую кочку. Устоял. Выбрал следующую, перепрыгнул на нее. И так преодолел уже четверть пути, иногда оглядываясь — и всегда видел Райана буквально в полуметре позади. Спокойного и как всегда очень уверенного. И совершенно бесстрашного.
Но после очередного прыжка Лест вдруг поскользнулся, и нога по колено ушла в воду. Но Райан тут же подхватил его, не давая болоту засосать его в свое нутро, и быстро вытянул на твердую поверхность. При этом шелковая прядь черных волос мягко и чуть щекотно скользнула по запястью и предплечью.
Лест вздрогнул и приоткрыл глаза.
Над ним склонился Райан, очень серьезный, какой-то даже мрачноватый, и, кажется, поправлял одеяло, которым Лест был накрыт. Прядь его мягких волос щекотала предплечье. Лест непонимающе моргнул:
— Ты тут? — едва слышно спросил он неожиданно даже для себя.
Райан сразу выпрямился и непонимающе уставился на него, но потом все-таки подтвердил озадаченно:
— Да, я тут.
Лест прикрыл глаза, поняв, что задал какой-то странный вопрос. Из-под полуприкрытых век он мог видеть, как Райан сосредоточенно всматривается в его лицо.
— Ты меня видишь? — уточнил музыкант.
Лест кивнул, и Райан тут же тепло улыбнулся:
— Наконец-то.
Лест не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже моргать получалось как-то медленно и тягуче.
— Где я? — нашел все-таки силы спросить он.
— На даче. Но ты в безопасности. Это дача подруги Феалин, — Райан в очередной раз терпеливо повторил всю историю.
— Да, я вспомнил, — почти шепотом произнес Лест, — Давно я тут?
— Седьмой день заканчивается, — снова немного помрачнел Райан и присел в стоящее рядом кресло, — Ты неделю не приходил в себя.
Лест попытался снова открыть глаза, но веки никак не хотели подниматься.
— Отдыхай, ты все еще очень слаб, — услышал он тихий голос словно сквозь туман и скоро провалился обратно в мягкую темноту.
