Выйти замуж - не напасть. Как бы с мужем не пропасть!

      Саймон был почти спокоен. Почти. Даже через улыбку и прикрытые глаза было видно, что в душе этот невинный и чересчур вежливый человек прямо сейчас метает шаровые молнии.       Опять. Опять, блять! Опять его вызвали, хотя, если сказать честно, дёрнули с работы. А за что? А спасибо Джеку Брайту!       Гласс был готов поклясться, что выучил всех членов Совета наизусть. Да и члены Совета отвечали ему взаимностью, выучив наизусть имя его. — Что он снова сделал? — вздохнул он, вставая перед вышкой фонда.       Кажется, он видел их чаще, чем кто-либо из ныне работающих, уступая разве что лишь местным всадникам апокалипсиса, но эта легендарная четвёрка, в которую на беду Саймона входил Джек, была другим отдельным долгим разговором. — А ты будто сам не знаешь, — донёсся голос из темноты настолько уставший, что Саймон мог лишь понимающе ему кивнуть, сходясь с ним во мнении, что это громкое представление могли услышать даже глухие и мёртвые сотрудники и аномалии. — Ну почему опять я? Я это не контролирую! Я не его нянька! — мученически возвал Саймон, взмахнув в бессилии руками. — Как раз-таки наоборот, Саймон Гласс, ты контролируешь его лучше чем кто-либо, — раздался раздражённый голос О5-1. Гласс был готов поклясться, что это О5-1, он слишком хорошо выучил этот тембр и эту интонацию, которую было дано воспроизвести только ему.       Не то чтобы психолог мог сказать что-то против, Джек и правда льнул к его рукам и прогибался под них так, как хотелось исключительно Саймону, но также было верным то, что если Джек Брайт чем-то загорелся, то никакие силы, ни человеческие, ни аномальные его не остановят. — Я понимаю ваше недовольство, господа, но я не могу всё время держать его за ручку и журить, как ребёнка. У меня, в конце-концов, есть и своя работа! — всплеснул руками Гласс.       Он давно не робел перед Советом, относясь к этому, как к походу на родительское собрание из-за непослушного ребёнка. Ребёнку-то только 97 стукнуло, поймите правильно! — Я готов освободить тебя ото всех обязанностей и дать любой уровень допуска, если это даст нам гарантию, что ты успокоишь его, — вмешался О5-6. Да, кто как не родной брат намучился с Джеком больше всех вместе взятых О5? Микель больше других членов Совета знал, о чём говорят тут из раза в раз. — Сожалею, но мы все знаем, что поможет это крайне слабо, — со вздохом констатировал Гласс, поведя глазами. Совет закивал, соглашаясь. Аргументов против не было. — К сожалению, если поможет вообще, — раздался чей-то печальный вздох и было в нём столько боли, что Гласс почти предложил ему записаться на приём. — Я могу быть свободен? — спросил он после полуминутной паузы. — Да, ступай, — рассеянно махнул рукой Первый.       Саймон вздохнул, разворачиваясь из кабинета Совета, потирая устало веки. Он рад, что это кончилось. У него назначен приём доктора Айсберга на два часа, а затем запланировано чаепитие с…       Страшный грохот неподалёку не дал Саймону додумать. Раздался звонкий знакомый смех и звук заводящейся бензопилы. Гласс тихо взвыл и клятвенно пообещал себе и Совету: как только он его догонит, а он его догонит, он это точно знал, он оставит его без тела на месяц. Два. А лучше три. Пусть подумает о своём поведении.