Введение в энтомологию для юного лорда

Дэймос встрепенулся, просыпаясь. В классе было так жарко и томно, что он сам не заметил, как заснул. Золотое солнце заливало сад, так что казалось, будто за окном вовсе нет ничего, кроме этого вечернего света. Жанвель стоял у доски, обмахиваясь тетрадью. Он снял сюртук, и теперь был в одной рубахе, расстегнутой до груди. Зевнув, он задумчиво посмотрел на исписанную доску. — Думаю, на сегодня можно закончить. — Ага… — протянул Дэймос, потягиваясь, — я совершенно не могу думать, так тепло… Он встал из-за единственной парты и, подойдя к вампиру, притянул его к себе. Тот отложил книгу и поддался, подхватывая юношу за талию. — Вам скучно, мой лорд? — Да. Жан мягко коснулся теплых губ в поцелуе, усаживая воспитанника на стол. Тот обнял ногами вампира и принялся расстегивать его рубашку до самого конца. Руки заскользили по телу, Дэймос начал осторожно опускаться, ложась на стол. Книгам не хватило места. Они с грохотом рухнули на пол, и на мгновение лорд вздрогнул, приподнимаясь на локтях. Жан улыбнулся и прошептал: — Не беспокойтесь, мой лорд, все в порядке. И вновь вернулся к поцелуям. Дэймос нетерпеливо расстегивал застежку на своих брюках, желая избавиться от всей своей одежды. Ему было жарко, и он знал — станет еще жарче. Жанвель помог ему, и, оголив длинные ноги, опустился на колени, целуя их. — Мне щекотно, перестань! — засмеялся тот. Вампир провел рукой по влажному от пота животу, и, аккуратно коснувшись юношеского члена, лизнул его. Тот выдохнул, закрывая глаза. Жан взял глубже, и Дэймос застонал, сжимая тонкими пальцами края столешницы. — Это… это так… так… — шептал он в марево летнего вечера, — так прекрасно… Вампир не отвечал, потому что его рот был занят. Облизывание Дэймоса доставляло ему определенное удовольствие, которое он давно перестал отрицать, потому ему нравился этот человек, нравился его запах, и все, что составляло его существо. Жан опустил голову ниже, но вскоре, чувствуя, что юноша уже на пределе, резко остановился. — Продолжай … я приказываю тебе, п-продолжай! — О, моему лорду уже не терпится? — усмехнулся он. — Т-ты знаешь, о чем я! Дэймос, пунцовый, как только что распустившийся бутон, с облепившими лоб черными кудрями, такими шелковыми, был похож на эльфа, такими, какими их изображали в сказках. Жан расстегнул застежку на собственных брюках — ему тоже уже не терпелось продолжить, и, чуть наклоняясь вперед, вошел в юношу, медленно, стараясь не причинить ему боли. — Глубже… — глухо прошептал тот, — г-глубже… Жанвель неукоснительно следовал его приказам. От отдавал юному лорду всего себя, и тот отвечал взаимностью. А летний вечер дурманил парами, поднимавшимися со стороны сада и розовых кустов, цветущих и рдеющих на закате. Солнце покраснело, почти слившись с горизонтом, и близившиеся сумерки обещали долгожданную прохладу. … — Мой лорд, — Жан поправил на шее Дэймоса широкий атласный платок, закалывая его булавкой, — увы, мне нельзя ехать вместе с вами, но я подожду вас в доме. Надеюсь, остальные слуги не будут против. — В столице, в отличие от той глуши, где я вынужден был торчать все лето, более раскованные нравы. Конечно, на прием к герцогу тебе нельзя, но… но гулять со мной ты вполне можешь, и пусть хоть кто-то посмеет высказаться по этому поводу. Я буду защищать тебя Жан, сколько угодно от этих уродов. — Вы иногда говорите очень странные вещи, мой лорд. — рассмеялся тот. — Я предельно серьезен, — тот нахмурился, — в конце концов, я будущий Лорд Кастанель. Нужно же хоть что-то менять в этой жизни. — И ради одного меня вы готовы разрушить целую страну? — Готов. Они замолчали, глядя друг другу в глаза. Дэймос вздохнул и, притянув вампира к себе, горячо поцеловал. — Я люблю тебя, Жан. — И… и я бесконечно люблю вас, мой лорд. — тот в ответ нежно поцеловал бледную тонкую руку. … Лорд Кастанель шел коридорам дворца, уставший и вымотанный совещанием. Все, о чем он мечтал — это принять ванну и выпить вина, а там уж как пойдет. Откинув черные вьющиеся волосы, которые он так и не решился остричь в свое время, мужчина вздохнул и поправил застежку на сюртуке. Проходившие мимо слуги кланялись ему, и младший сын короля вместе со своим гувернером. Беловолосый мальчик холодно кивнул ему, и Дэймос усмехнулся, вспоминая, с какой важностью в детстве относился к собственному титулу. Вернувшись в свои покои, он был счастлив увидеть того, кто сопровождал его непрерывно все эти долгие годы. Возраст практически не изменил Жана, разве что тот стал более бледным, и багрянец волос поистерся, припорошенный сединой. Высокий, в темно-зеленой форме прислуги, он уже ждал его, спокойно улыбаясь. — Ванна готова, мой лорд. — Мог бы уже давно называть меня по-имени, как-никак, я уже тридцать лет «твой лорд». Мне скоро пятьдесят, а ты цацкаешься со мной, как с ребенком. — Потому что для меня вы всегда ребенок, вне зависимости от того, сколько свечей будет стоять на торте в этом году. — Зануда. Чем старше ты становишься, тем больше в тебе яда, Жан. Он вздохнул, помогая вампиру себя раздеть. Тот неспешно снимал с него все регалии, плащ, расстегивал сюртук, и Дэймос, глядя на эти жилистые бледные пальцы, практически без морщин, отчего-то вспомнил момент из их первого года вместе, когда гувернер вот так же, как теперь, снимал с маленького лорда одежду, чтобы уложить его спать. «Как быстро прошло время… и на что я только потратил свою жизнь?» — подумал он, понимая глаза на Жана. Бледное лицо с внутренней, потаенной краснотой. Почти седые волосы. Конечно, тому уже семьдесят, хотя это не слишком заметно. Не будь седины — так и вовсе можно было бы дать гувернеру на двадцать лет меньше. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Дэймос. — Я? Так же, как и всегда. — Это не ответ. — Мой лорд, не стоит беспокоиться о том, что я однажды умру. Это не повод так переживать. — Ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду. Я не переживу, если ты решишь однажды не проснуться. — Вы не дадите мне немного передышки? — тот рассмеялся. — Нет, — лорд поморщился, — не дам. Ты ведь знаешь, что без тебя моя жизнь станет окончательно пуста и беспросветна. Абсолютно голый, он обнял Жана и ткнулся носом в его шею, чувствуя, тот обнимает его в ответ. Десницу это всегда успокаивало, еще с тех самых спор, как вампир впервые был приставлен к нему. И даже теперь, имея столько власти, он прибегал к своему старому другу за утешением, какого больше не мог дать ему никто. — Но у вас еще сыновья и госпожа Лючия. — Не напоминай мне о ней, — он вздохнул, — я разбил ей сердце и мне до сих пор стыдно, даже спустя двадцать с лишним лет. — Ей повезло с таким мужем, — колко усмехнулся Жан, — темпераментная южанка не ужилась бы с ревнивым тираном. Можно сказать, вы сделали ее вполне счастливой. — Меня не волнуют ее любовники до тех пор, пока они не пытаются пролезть дальше положенного. В конце концов, я не был верен ей с самого начала. — О, и кто же тот счастливчик, удостоившийся внимания самого великолепного лорда? — самодовольно оскалился вампир. — Даже не припомню его имени. Как-то его звали… — поддержал игру Дэймос, — как-то… может быть, Жан? — Может быть, — кивнул тот, — мой лорд, вода скоро остынет. — Да… Жан… — Что, мой лорд? — Спасибо тебе.