Всеми любимый Кэйл

      Горячие слёзы текут по щекам, падая на землю. Золотые глаза смотрят в своё отражение в воде небольшого пруда. Парень проводит рукой по глади воды, вызвав небольшую рябь. — Какой же я... Бесполезный...       Голос внутри твердит: «Да, так и есть. Ты не способен защитить собственную сестру, вместо этого она тебя защищает. Ты ничтожен, хоть и был выбран Богом, но достойным братом тебе не стать. Хах, тебя даже подставили, а ты это не понял.»       Джек помнит, что подобное ему говорила Ханна, и воспоминания об этих словах ещё больше подавляли, хоть и были горькой правдой: «Братец, твоя проблема в том, что ты слишком легко доверяешься людям. Ты слишком доверчив и рассказываешь обо всём, ничего не подозревая. Прекрати так себя вести. Хотя, думаю это одна из твоих сильных сторон. Не беспокойся. Я сильная, поэтому я буду защищать тебя.»       Она будет защищать его. А всё должно быть наоборот. Он лишь обуза для сестры, парень даже думал, что лучше будет, если его не будет рядом с Ханной. Возможно, так ей будет легче?..       Сзади раздаёт шуршание и блондин вздрагивает, оборачиваясь. Только бы не дикие звери, хотя Джек был уверен, рядом с этой поляной никто хищный не водится. Но мало ли. — Красивое тайное местечко, — раздаётся знакомый голос из тени и под лунный свет выходит красноволосый парень, подходя ближе к блондину. — Ох, господин Кэйл, доброго вечера, — парень выдыхает от облегчения, что это именно граф, а ни кто-то другой. — Скорее доброй ночи, — по-доброму усмехается Кэйл, после чего указывает на место рядом с блондином, — я присяду? — К-конечно! — Джек залился небольшим румянцем. Вот же, зачем было так громко? Вот так вечно, стоит Хенитьюзу оказаться рядом, как сердце тут же пускается в пляс, а лицо непроизвольно краснеет и мыслить здраво не получается.       Граф опускается на зеленую траву, совершенно не боясь, что она может испачкать его одежду. Они сидят молча минуту, любуясь отражением луны в озере. Но Кэйл всё же решается задать вопрос: — Почему ты здесь? — этот вопрос подразумевает не «почему ты здесь в такое время», а «зачем тебе здесь находиться». И блондин это понял. — Тут спокойно и тихо, можно собраться с мыслями и подумать. — О чём?       На этот вопрос Джек промолчал. Не скажет же он, что думал здесь о том, какой он тряпка и бесполезный человек, да и никчёмный брат. — Знаешь, моя жизнь тоже не сахарная, — начал Хенитьюз, а в памяти всплыли моменты жизни, когда он ещё был Ким Рок Су. — О чём ты? У тебя есть дети, полно людей и друзей, которые за тебя отдадут жизнь, ты дружишь с кронпринцем, — золотоглазый даже не заметил, как перешёл на неформальный стиль общения, — у тебя есть всё, — выдохнул парень. — Сейчас - да. Но когда-то давно... Я был никем. У меня не было никого по-настоящему близких людей, кроме двух моих друзей. Мне не нужно было большего, я лишь хотел, чтобы мы всегда были вместе. Но видимо судьба распорядилась иначе, — грустно улыбнулся красноволосый. — Они... Бросили тебя?.. — предположил Джек. Он никак не ожидал, что у такого человека, как Хенитьюз, было такое прошлое. — Они умерли. — Ой... Соболезную... «Бросили, вот дурак! Зачем ты вообще задал этот вопрос именно в таком виде?» — мысленно упрекал себя блондин, сожалея о своём вопросе. — Джек, запомни, эту информацию я говорю только тебе, другим не слова, понял?       Только ему? Неужели граф ему так доверяет? От этой мыслей сердце застучало быстрее. Тем временем, Кэйл продолжил: — Кто-то может считать тебя никем, отбросом общества. Ты сам можешь считать себя таким. Но если есть что-то или кто-то, за что можно держаться, то держись. В твоём случае, у тебя есть сестра. Если ты решишь её оставить, то разобьёшь ей сердце, ведь она действительно тобой дорожит. Да и тебе будет не лучше, — красноволосый сделал паузу, после чего спросил: — Возможно, у тебя есть ещё кто-то, по мимо сестры, кем ты дорожишь? — Есть... — тихо и неосознанно произнёс Джек. Его заворожила картина, представшая перед ним: Кэйл, говоря все эти подбадривающие вещи, смотрел в ночное небо, а в его глазах отсвечивала луна. — Вот и замечательно, — Хенитьюз почувствовал, как в груди стало немного неприятно. Интересно, кем ещё так дорожит блондин? — сосредоточься тогда на нём. — Ты прав...       Полностью забив на все предрассудки и внутренний голос, Джек поддаётся вперёд и целует такие желанные губы. Боже, пусть он делает это без разрешения, не знает, чувствует ли граф тоже самое, но упустить такой момент было бы преступлением. Хенитьюз сам сказал, сосредоточиться на особенном ему человеке. Это он и делает.       Осознание того, что он делает, пришло не сразу, поэтому когда она его настигло, блондин быстро отстранился, покраснев как варёный рак. На поцелуй ему не ответили. — К-кэйл, боже... П-прости! Я-я не знаю, ч-что на меня нашло... Я обещаю, этого больше не-       Джек прерывается из-за того, что Кэйл роняет его на мягкую траву, нависая сверху и почти касаясь чужих губ, в которые прошептал: — Ты первый это начал, поэтому я тоже не спрашиваю разрешения.       Красноволосый впивается в розовые губы. Он не церемонится и превращает простое касание, в более страстное действие. Граф кусает нижнюю губу, слегка оттягивая. В ответ слышатся довольное мычание, и удивлённый до этого парень под ним, тоже охотно поддаётся под действия. Спустя пару минут из-за нехватки воздуха пришлось отстраниться. Заходить дальше поцелуя Кэйл сейчас не планирует. Нет, секс на природе, это, наверное, круто, но узнать это можно и в следующий раз. — То есть, ты мной дорожишь? — хитро спросил красноволосый, на что получил смущённое лицо блондина. — Д-дорожу... — прошептал Джек, и решившись, положил голову на чужое плечо, — Умеешь же ты смутить... — Я ещё даже не начинал, — хмыкнул Хенитьюз, после чего как бы невзначай сказал: — смутишься ты ещё сильнее от кое-чего другого. — Кэйл!       В тот день они так и просидели на озере до утра. И сердце Джека готово было остановится каждый раз, когда Кэйл дарил ему такие нежные и сладкие поцелуи. Теперь у него и вправду есть причина жить.