Илин Вэй

— Сможешь лететь? — снова переспросил Вэй Ин Сяо Синчэня перед тем, как отправиться. — Мы можем тут как-нибудь, ну, потесниться. — Ни к чему. Я только не смогу быстро лететь среди деревьев или скал, но с остальным справлюсь. — Тогда… увидимся. Вэй Ин поманил Лань Ванцзи и поцеловал на прощание, едва не свалившись со спины Вэнь Нина. — Если бы не Сюэ Ян! Втроём ужасно неудобно сидеть. Я бы лучше с тобой, Лань Чжань, знаешь, покатался на твоём мече… Ай, Вэнь Цин, за что?! Лань Ванцзи с Сяо Синчэнем вылетели в ночь. Они сделали низкий круг в тумане, чтобы сбить возможных преследователей со следа и завернули над рекой к горам. Первый день пути прошёл спокойно. Сяо Синчэнь хорошо держал высоту и скорость, уверенно летел за Лань Ванцзи и хорошо восстановился за ночь. Остриё Шуанхуа не вихляло на ветру, преследователей было не видать — всё говорило о том, что остаток пути они могут одолеть без проблем. Но Лань Ванцзи отвык от постоянной настороженности военного времени. Тогда он пролетел бы незамеченным где угодно — даже мимо дозора, даже во главе отряда молодых воинов, даже с раненным. В те времена облетел бы стороной земли вассалов врага, тогда ему бы и в голову не пришло, что достаточно будет огибать города по широкой дуге! Какой позор — пропустить противника в ясную и чистую ночь! Почему он не подумал о патрулях на ключевых местах? Их действительно ждали. Дозорный велел им спуститься на землю. Где-то Лань Ванцзи их видел, эти смутно знакомые лица — не из Яо ли они? Или из Цзинь? — Что-то не так? — Ханьгуан-цзюнь, простите за беспокойство! — К вам никаких вопросов, что вы, мы просто следим за порядком. Тут неспокойно, всегда надо знать, кто и куда летит. Конечно, не смеем вас задерживать, но… подождите, это ведь Сяо Синчэнь? — Точно, он! Вот ты глазастый, его и не узнать. — А ведь правда он. Я его видел на совете кланов. — Если это так, то простите, Ханьгуан-цзюнь, личный приказ господина Верховного Заклинателя — задержать и доставить к нему. Другой бы сумел заболтать дозорных так, чтобы они не могли к чему-то придраться, но молчание Лань Ванцзи сразу послужило основой для недоверия. Его слова — бессильная ложь, это «Я сам доставлю преступника» — теперь не весили бы ничего. В таком захолустье в простом дозоре не найти столько сильных и высокородных воинов. Этих людей послали для того, чтобы Лань Ванцзи потерял лицо, и им сгодился бы любой повод. Они ему были не соперники, но если он достанет меч, то тоже станет преступником. Отбив Сяо Синчэня, он ничего не добьётся, но и отдать его нельзя. Как быть? Сяо Синчэнь вздохнул: — Ханьгуан-цзюнь, не нужно. Я бы сам хотел сдаться. Лань Ванцзи осталось лишь признать поражение и сопроводить дозор до ближайшего города. Когда Сюэ Ян проснётся, долго будет припоминать ему, что он позволил забрать Сяо Синчэня — да Лань Ванцзи и сам никогда не забудет о своей ошибке и позоре. Когда Лань Ванцзи вновь поднимался на меч, он слышал за спиной удивлённые возгласы: — Кто это? Это же тот заклинатель, который сбил с пути единственного ученика Старейшины Илина? И с ними приятельствует Ханьгуан-цзюнь? — Ох, чего творится! Тут не обошлось без самого старейшины Илина, точно тебе говорю! Дома Вэй Ин не встречал его и даже будто не заметил, как Лань Ванцзи вошёл в пещеру. С жезлом этого Ли Цзяхо в руках он сидел у проклятого озера, а рядом в печатях остывали колокольчики для Не Минцзюэ. Воздух гудел от выброшенной тёмной энергии. Лань Ванцзи аккуратно дотронулся до плеча Вэй Ина, но тот не пошевелился. Ровным мёртвым голосом он спросил: — Ты один? — Мы повстречали патруль. Сяо Синчэнь решил сдаться. Вэй Ин помрачнел ещё больше, и то странное, забытое, страшное, что начало копиться в нём в последние дни в городе И, вскрылось. Из души сочилась та же самая тьма, что во времена Низвержения Солнца. Не стоило бы Вэй Ину заниматься этим в одиночку, но иначе как бы он успел в срок? — Как Сюэ Ян? — тихо спросил Лань Ванцзи. — Я могу его разбудить. Но что, если ему лучше не просыпаться? Зачем? Он на крючке, и я на крючке. И Сяо Синчэнь в руках Гуаншаня. Мы только оттянем конец, вот и всё. Он оттолкнул Лань Ванцзи и побрёл вглубь пещеры. Он споткнулся о козий череп, застыл и заговорил снова. Его поначалу ровный голос сорвался. — Понимаешь, Лань Чжань, даже если сейчас мы сумеем оправдаться, Гуаншань не отпустит нас. Мы всё равно будем виноваты. Знаешь, уходи. Забери А-Юаня, если сможешь, и уходи. — Нет. — Как всегда, упрямишься… А что ты будешь делать, если все скажут, что тебя совратил тёмный заклинатель и лучше бросить тебя в темницу? Долго Облачные Глубины смогут покрывать предателя? Выпороть, заклеймить — или даже изгнать из клана. Или вот! Отличная идея! Я сделаю новую Печать, как тебе? Раз уж Гуаншань её так хочет — почему бы и нет. Или лучше отдать ему Сюэ Яна? — Нет. Если ты подчинишься, тебя уничтожат. Вэй Ин засмеялся тем тяжёлым и больным смехом, который преследовал Лань Ванцзи все тёмные дни войны и годы после неё. — Меня и так уничтожат. Решай, как лучше! Как ответить, если хотелось не говорить, а заставить замолчать, запретить даже мыслить, спрятать. Лишь бы Вэй Ин передумал, лишь бы проснулся. Будто в бою, с той же яростью Лань Ванцзи окатил комнату первыми нотами «Омовения», но Вэй Ин только дёрнулся и прорычал: — Проваливай. — Нет. Всё бестолку. Это говорила тёмная энергия и значит, Лань Ванцзи оставалось сражаться с ней ради самого Вэй Ина. Так пусть слушает, хочет он того или нет! Налетев на заклятие пут, Вэй Ин запнулся, и Лань Ванцзи аккуратно подхватил его, рвущегося на волю, усадил на циновку и начал играть. Душа болела за Вэй Ина. Почему он снова себя не берёг? Зачем вот так? Музыка заполняла пещеру, и понемногу зелёный отсвет в глазах погас, а тьма осыпалась ядовитым пеплом. Настоящий Вэй Ин возвращался. Следом за проверенными клановыми техниками руки Лань Ванцзи сами легли на струны для той песни, которую сочинил тогда в одиночестве. В ней по-прежнему так не хватало пения флейты — и этой пустотой, этим мучительным несовершенством мелодии Лань Ванцзи напоминал о себе и молил позволить помочь. Ци сама стекала с пальцев и наполняла воздух новой, ещё не известной песней исцеления. Как долго он играл? Достаточно долго, чтобы путы успели развеяться, и к гуциню несмело присоединилась флейта. Лань Ванцзи не придумывал, как именно должна была бы звучать эта музыка в дуэте, но теперь понимал: именно так. После они сидели в тишине и темноте и кончиками пальцев слушали биение сердца. — Прости меня, прости, не уходи, — шептал Вэй Ин, и Лань Ванцзи качал головой: не нужны извинения. Он никуда не уйдёт. — Я правда думал, что ты отдашь Сюэ Яна. Знаешь, неправильно оставлять его спать, пока мы решаем его судьбу. Я постараюсь что-нибудь придумать, — пообещал он и вздохнул: — И для Не Хуайсана придётся опять всё перенастраивать, опять всё сбил. Представляешь, я забыл в городе И те первые колокольчики, они вроде бы лежали в цянькуне, который ты зачаровывал от чужаков, но всё-таки… Что уж. Пойдём. Кажется, Ханьгуан-цзюнь давно не брал в плен тёмных заклинателей. Это ночью, после колокольчиков, мелодий успокоения и исцеляющего меридианы парного совершенствования, Вэй Ин любил его как в последний раз. Но что, если это и был последний раз? Лань Ванцзи гнал эту мысль от себя. Запрещено предаваться унынию — да, но он ничего он не мог с собой поделать. Что, если это в самом деле последний раз, если они сделали недостаточно? Если талисманы не помогут Не Минцзюэ? Если забытые в городе И колокольчики кто-то найдёт? И если Цзинь Гуаншань доберётся до Сюэ Яна? Вэй Ин улыбнулся Лань Ванцзи. — Всё будет хорошо, Лань Чжань. Я создал Печать. Теперь о ней не забудут, даже если я найду все записи о ней и убью Сюэ Яна. Её будут пытаться повторить. Так что мне просто надо будет придумать, как её побеждать, вот и всё.