Losing Control/Потерять контроль

Глава 5 Все снова было под контролем. Гермиона, казалось, была полна решимости не обсуждать то утро, даже когда он прямо спросил ее об этом в следующую субботу. Обычно он наказывал нижнюю за то, что она что-то скрывала от него, но его собственный стыд из-за этой встречи помешал ему слишком сильно давить на нее в этом вопросе. И все же Снейп продолжал высматривать намеки на гнев, разочарование или обиду на ее обычно открытом лице, возможно, тень сомнения или какую-то затаенную ненависть, но ничего этого не видел. Похоже, Грейнджер действительно перевернула эту страницу. Успокоенный ее ответом, Северус позволил обучению продолжиться, как и планировалось. «Ничего не должно измениться», – рассуждал он. Да, на практике они могли бы теперь продвинуться гораздо дальше в плане сексуального контакта во время своих сцен, но больше никакой необузданной и неосторожной страсти. Контроль. Он снова взял себя в руки. На следующей неделе он начал с обучения своей нижней оральному сексу: как минету, так и кунилингусу, последнее – в рамках уроков по ограничению оргазма. Учить Грейнджер глубокому минету было приятным трехнедельным путешествием. Она приняла вызов со всей бравадой и решимостью Гриффиндора. И он был невероятно впечатлен, когда она стала одной из трех человек, успешно взявших его в рот на всю длину. Снейп, в свою очередь, любил доводить бедную ведьму своим языком и пальцами в течение нескольких часов, пока Грейнджер не падала в его объятия, когда он наконец позволял ей испытать оргазм. С того самого утра в ее квартире он также несколько раз проникал в нее своим членом во время их уроков бондажа, хотя сам при этом никогда не кончал. Ему нравилось думать об этом как о контролируемом сексе. Приятный для них обоих и полностью соответствующий тому типу отношений, которые у них были в рамках клуба. И, казалось, ее это вполне устраивало. На самом деле, абсолютно устраивало. Она никогда не подавала ему никаких признаков того, что хочет от него чего-то большего. Она продолжала учиться и расти как идеальная саба, которой и была: жаждущей и вежливой... И такой удивительно отзывчивой. Ему почти никогда не приходилось наказывать ее, за исключением тех случаев, когда он этого хотел. Единственное другое изменение, которое он заметил в течение следующих нескольких месяцев, заключалось в том, что они проводили все больше и больше времени после сессий, непринужденно обсуждая разные вещи – почти как друзья. Они обсуждали сцены, новые кинки, других членов клуба, а иногда и ее работу, ее дочь, его эксперименты, их друзей и увлечения. Они обсуждали формулы зелий, арифмантику, политику, природу добра и зла. Все, что угодно, лишь бы это не касалось их самих и того самого случая, в ее квартире. Снейп стал ценить это время с ведьмой почти так же, как и сами сессии. Ее ум, любознательность и проницательность постоянно восхищали его. Он поражался ее способности любить и прощать таких людей, как Драко, например, с которым они становились ближе с каждой неделей. Прощались они, непринужденно обнявшись. – Увидимся на следующей неделе, – говорила Гермиона с легкой нежной улыбкой, надевая пальто. Никаких затяжных ласк или страстных поцелуев. Простое прощание. И Снейп возвращался домой, безмерно гордый тем, что в очередной раз успешно отказал себе. Он поздравлял себя с тем, что ему удалось соблюсти дисциплину, даже когда он был глубоко внутри нее, а она оставалась связанной и с кляпом во рту на скамье перед ним. Он говорил себе, что поступил правильно, не поддавшись своим более глубоким, первобытным желаниям: видеть ее великолепное тело, Гермиону, беременную от него. Ребенком, которого она любила бы и защищала так же яростно, как Роуз. Только настоящий Мастер мог сдержать себя, когда объект его фантазии был подвешен к потолку, умоляя кончить; или, когда ее задница краснела от жестокой порки, крошечная пробка, украшенная драгоценными камнями, торчала между ее восхитительных круглых ягодиц, просто прося, чтобы ее взяли; или, когда она шипела и стонала, в то время как он покрывал ее тело красным воском. Или, когда он сжимал ее соски, заставляя ее скакать на его пальцах. Иногда в такие моменты ее грудь слегка подтекала. Он немедленно переключал свое внимание на ее задницу или ягодицы, просто чтобы удержаться от соблазна прикоснуться ртом к ее груди и снова попробовать ее на вкус самым интимным образом. По мере того, как проходили недели, Снейп обнаружил, что ему приходится больше закрываться, чтобы пережить их сессии, не теряя при этом контроль. Но это была небольшая цена за то, чтобы между ними все оставалось так, как должно быть. Тем не менее, независимо от того, что он говорил или делал внутри клуба, Северус не мог избавиться от фантазий, когда оставался совершенно один. Часто в середине его утренних или вечерних сеансов мастурбации, – которые, казалось, умножились за последние несколько месяцев, – образы ее раздутого беременного живота поглощали его, и он обнаруживал, что кончает прямо на простыни или стены душа. Ночами он множество раз просыпался, кончая, как жалкий третьекурсник от того, что ему снилось, как он сосет ее грудь. Но он был Мастером контроля: Северус Снейп, герой войны, мастер-шпион, лучший окклюмент своего времени, Доминант. Он умел разделять: они могли поддерживать четкие отношения в клубе, ограниченно, в безопасности этих стен. Крошечная вселенная под его контролем. ***** Однако, когда они приближались к шестимесячной отметке совместного обучения, две встречи поколебали его решимость. Первая произошла, когда Северус неожиданно столкнулся с Гермионой и Розой в Косом переулке; они ходили за покупками. Он только что вышел из аптеки, чтобы перекусить, даже не предполагая, что столкнется с ведьмой, которая занимала почти все его мысли и фантазии в те дни. – Северус, – вежливо поприветствовала она его, держа Розу на бедре. – Мисс Грейнджер, – он улыбнулся в ответ, пытаясь соблюсти приличия на переполненной улице. Гермиона прикусила губу, меж ее глаз образовалась небольшая складка. Затем она повернулась к дочери. – Роуз, ты помнишь мистера Снейпа? Официальность ее тона и жесткость титула были словно ножом по голой плоти, особенно когда она вновь представила его своей прекрасной дочери, той самой, что он держал на руках и о которой заботился несколько месяцев назад. Малютка, о которой он так много узнал из рассказов Гермионы после их сессий. Девчушка уткнулась лицом в мамину шею. – Она стесняется незнакомцев, – тихо сказала Гермиона. Еще раз ножом по живому. Он не знал, что сказать. Обычно разговаривать с ней в «Ониксе» было так легко, естественно. И все же сейчас, в разгар дня он стоял перед этой женщиной, с которой проводил достаточное количество часов каждую неделю, которую он узнал (над которой доминировал) самыми интимными способами, – и не мог придумать, что сказать; ни единой вещи, которая не звучала бы фальшиво с его стороны, особенно перед светлыми, честными глазами ее дочери. Снейп чувствовал себя ужасным самозванцем перед маленьким ребенком, незнакомцем, мошенником, никем в глазах девчушки. Так что несколько мгновений они втроем стояли в неловком молчании. – Что ж, было приятно снова увидеть вас, мисс Роуз, – тихо произнес он, желая, чтобы Гермиона посмотрела ему в глаза. Но она опустила взгляд, как делала, когда подчинялась ему в клубе. На этот раз, однако, это было похоже на попытку дистанцироваться, а не приветствовать его. Он выставил ментальные щиты, кивнул, а затем отошел от матери и ребенка, его руки дрожали от усилия удержать контроль над собой, чтобы не схватить ее и не прижаться поцелуем к ее губам, не заявить на нее права на глазах у всех, при свете дня, перед ее дочерью. Но он не был достоин этого притязания. И поэтому Снейп продолжал идти по улице, не оглядываясь. ***** Три дня спустя реальность ударила Северуса еще сильнее, на это раз постарался его немецкий друг. После их совместной сессии в субботу вечером Гермиона довольно быстро сбежала с Луной и Драко. Роза проводила с отцом все выходные, и Гермиона чувствовала, что заслужила юношескую ночь пьяного разгула со своими холостыми друзьями. Большая часть его хотела пойти с этим трио. Одной мысли о том, что какой-то мускулистый безликий мужчина обнимет ее за тонкую талию в каком-нибудь ночном клубе, было достаточно, чтобы пробудить в нем ревнивого зверя. Но он не имел права вот так вмешиваться в ее жизнь. Или отказывать ей в ее собственных удовольствиях вне их обучения. Оставшись ни с чем, кроме своих обычных фантазий о ведьме, Северус решил тщательно очистить оборудование в Опаловой комнате. Он как раз заканчивал с паддлами, когда Саймон грубо прервал его. – Северус, – приветствовал Мастер, входя в комнату, с ликующей улыбкой на красивом лице. – Я чрезвычайно впечатлен тем, насколько хорошо наша маленькая сучка приспособилась к такому образу жизни, – напыщенно сказал он. «Наша сучка?» – сердито подумал мужчина с волосами цвета воронова крыла. «Она не твоя сучка». – Еще раз спасибо тебе, Северус. Ты проделал потрясающую работу, обучая ее, как я и предполагал. Итак, ваш контракт истекает в следующие выходные… Что?! Прошло уже шесть месяцев? Когда это произошло? Слова Саймона обрушились на Северуса, как гигантский валун. Немец, казалось, совершенно не подозревал об эмоциональной бомбе, которую он только что сбросил на своего бывшего подопечного и друга, и поэтому продолжил свой монолог. – Так что я уверен, что вы не откажетесь устроить для нас небольшое финальное представление. Всего несколько Мастеров и Доминантрикс хотят присутствовать на вашем последнем сеансе, включая Мастера Хоторна и леди Лакси. И я хочу воспользоваться возможностью, чтобы... ну, если вы оба мне позволите, конечно... Я бы хотел начать играть с ней этим же вечером, пока она все еще находится под вашим присмотром, чтобы она привыкла к мысли быть с кем-то другим... Северус едва осознавал, о чем болтал его друг. Все, на чем он мог сосредоточиться, это тот факт, что они с Гермионой скоро расстанутся. Расторжение их контракта. Больше никаких совместных вечеров по субботам и средам. Больше никаких сессий, никаких дебатов, никаких.... Они все-таки стали немногим больше, чем просто знакомыми в клубе. Проходя мимо друг друга с дружелюбными улыбками и кивками. И после всего, что произошло между ними, Северусу придется сидеть и смотреть, как она участвует в сессии с другими жадными, эгоистичными людьми, такими как Саймон, которые ничего о ней не знали. «Конечно, они налетят, как кровавые стервятники, чтобы заявить на нее права. Кто бы этого не сделал?» – с горечью подумал он. Она была идеальной сабой. Красивая умная женщина, как уже давно заметил Саймон. Только дурак мог бы упустить такую, как она. Недостойный дурак. Он слабо кивнул своему другу, не решаясь заговорить. Его уродливая собственническая сторона была готова взять верх над рациональной. Но на этот раз у него за плечами был жизненный опыт. Поэтому он загнал этот мрачный голос обратно в глубокие уголки своего сознания. Дышать. Это было то, на что они все согласились с самого начала. Это было не его решение. Оно принадлежало ей.