Изгнанный Айну

      Пышное, красивое павлинье перо слегка блеснуло в тёплых лучах солнечного света и в конце концов пало наземь, укрытое драконьей тенью, частично теряя свою экзотическую привлекательность. Записав при помощи этого пера все необходимые данные на бумаге белого, но уже заметно помятого, к счастью, лишь по краям свитка пергамента, словно его обладатель желал выместить на нём всё своё раздражение, Ореола более аккуратно свернула его в трубку, отложила в сторону и с усталым вздохом протёрла пальцами левой лапы глаза. Окрас её чешуи сейчас сочетал в себе оранжевый, серый, бледно-красный и чёрный цвета. — Мне кажется, тебе стоит принять уже наконец эту вашу радужную... солнечную ванну, — с лёгкой запинкой разумно заметил стоящий сбоку от Радужно-Ночной королевы чёрный дракон, подняв недавно использованный Ореолой свиток и быстренько пробежавшись по нему чёрными глазами. — Ваше Величество, думаю, вам стоит послушаться моего совета. — А мне думается, что твоё мнение меня совершенно не интересует, — приглушённо ответила королева сквозь пальцы, накрывшие её морду, с неимоверным трудом сдерживая просящийся наружу зевок. — Ты не советник, а мой телохранитель. Я уже один раз прислушалась к твоему мнению и проспала несколько часов средь белого дня. А мне ещё работать и работать. Нужно проконтролировать столько процессов, удостовериться, что все наконец-то отошли от того хаоса, внезапно свалившегося нам на головы, проверить, все ли хижины восстановлены, проведать тех, кто ещё находится не в лучшем состоянии... — Воу-воу-воу! — ночной телохранитель, коего, как уже становится ясно, зовут Потрошитель, покачал головой. — Ореола, Ореола, полегче! Прошло ведь уже сколько, шесть дней, почти неделя, многие к этому времени пришли в себя (конечно, некоторые остались с парой шрамов, но они не жалуются). Ты все эти дни только и делала, что работала, даже ни разу, за исключением того раза, когда вы с Цунами общались через приснилл, не поспала. На тебе физиономии нету! — Потрошитель, я... — у Ореолы вдруг нашлись силы, чтобы придать своей морде максимальную строгость вкупе с возмущением, но даже так королева оказалась прервана. — Ты ходишь ныне хуже двухдневного дракончика! — нахмурился ночной телохранитель. — Я всё понимаю, бедствие очень масштабное и смертельно опасное, но мы же всё-таки не на войне находимся или не спасаемся от какого-нибудь армагеддона. — Как бы мне ни было тяжело, но я вынужден согласится с Потрошителем, — вмешался в разговор другой ночной, стоящий близ от названного чёрного дракона. На вид он был моложе телохранителя королевы, однако в его янтарных глазах плясал малоприятный огонёк сдержанности и учтивости, будто он уже не одно десятилетие служит при царском крыле. — К тому же, Ваше Величество, у вас ведь есть помощники и приближённые, которым и полагается выполнять всю необходимую работу за Вас. — Мыслитель, лучше умолкни, — Ореола вновь протёрла глаза, особенно сильно сжав пальцы на переносице. Ночной, к коему обратилась королева, послушно смолк, а правительница Радужного королевства обратила взор к третьей присутствующей рядом персоне. — Тебе есть что сказать, Чудо? Радужная, удостоившаяся внимания королевы, встрепенулась и, собравшись с мыслями, протянула Ореоле новый свёрток свитка, сообщая: — Я попросила вашего брата, Джамбу, проведать нескольких раненых. Он говорит, что в крыле Самых Пёстрых почти все пошли на поправку и покинули свои лежанки, остались только трое... Он не назвал их имён, доложил только, что они сёстры. Просмотрев содержимое текста в свитке, Ореола сначала еле заметно усмехнулась, а потом задумчиво насупилась. — Поздравляю, Чудо, твои навыки письма и почерк становятся всё лучше и лучше, скоро ты догонишь Кинкажу. А что касается пострадавших... — Ореола ещё раз глянула в свиток, внимательно прочитала ещё несколько раз сжатое описание трёх раненых сестёр и возвела очи к небу, когда поняла, о ком идёт речь. — Я тебя убью, Джамбу! Ну как так можно, знать стольких соплеменников, но вечно забывать такие простые имена: Вишня, Малина, Черника?! Тем более что они родственники! Ты ж вроде не страдаешь кратковременным функционированием памяти! Ореола более резко, чем оно требовалось, сложила свиток пополам и отложила его подальше, и измятый кусочек пергамента скрылся от посторонних глаз в пышных клочьях травы. Королева Дождевого леса в очередной раз положила ладонь на морду, раздражённо прошипев и секундно высунув наружу язык, мелко колеблющийся. — Ваше Величество, я также самолично навестила этих троих пострадавших сестёр, — вставила между делом Чудо, говоря в этот раз чуть более низкой интонацией, отчего её, признаться честно, стало приятно слушать. — У меня для вас есть хорошая новость: больше раненых по-сути ведь не осталось, только эти трое и ещё несколько ночных. Вишня, Малина и Черника выглядят уже гораздо лучше, чем были, раны затянулись. Осталось, к сожалению, несколько шрамиков, однако они уже совсем скоро выйдут, да и вообще — они в прекрасном расположении духа, ведь остались живы. Королева Ореола посмотрела на Чудо сквозь пальцы лапы и, отстранённо кивнув, выдохнула. Определённо, проблем у неё стало теперь значительно меньше, ведь среди радужных более не осталось тех, о ком необходимо было серьёзно позаботиться, а у ночных пострадавших оказалось чуть меньше, и бóльшая часть из них уже покинула пределы лазарета. Хоть что-то, что облегчило головную боль молодой королевы. Невольно Ореола прошлась взглядом по своим приближённым, присутствующим рядом и поддерживающих её так, как только они могли, с её-то характером и нежеланием брать передышку, пока королева лично не убедится, что всё вернулось хотя бы в относительную норму. Однако вместе с глубинной признательностью Ореола из-за ощутимого и тяжёлого недосыпа испытывала и крайнее раздражение насчёт всего, что вообще только существует в Пиррии. Она взглянула на Потрошителя — крепкого и довольно крупного ночного дракона, с чёрной чешуёй и глазами, приятной глазу физиономией, того, кого королева радужных и ночных готова признать возлюбленным, но только мысленно: мало того, что подобные слова с языка у неё не сходят, так ещё и драконица справедливо опасается, что после ТАКОГО от подколов Потрошителя ни за что не избавиться, а они порой всё-таки действуют на нервы. Далее королева глянула на Мыслителя — не особо выделяющегося габаритами, лишь немногим превосходящего Звездокрыла, ночного дракона. Шея у того была тонкой и слегка вытянутой, как и слегка приплюснутая морда. Королева его пока об этом не спрашивала, но могла предположить, что по возрасту Мыслитель действительно уступает Потрошителю, и что он только недавно достиг совершеннолетия. Чешуя его оказалась несколько светлее, чем у телохранителя королевы, с лёгким серебристым оттенком, который почти не бросался в глаза. Интересной особенностью Мыслителя являлись его светлые вкрапления: помимо внутренней стороны крыльев, они мелкими звёздочками тянулись вдоль внешней части передних лап и по бокам шеи. Гребень у Мыслителя отливал слабым фиолетовым цветом, но глазу был более заметен, чем серебряный оттенок чешуек. Хвост у ночного длинный и цепкий, практически как у радужных, отчего Мыслителя Ореоле невольно хотелось назвать Долгохвостом. Ну и, конечно же, янтарные глаза, ничем злым не блестящие, но почему-то вызывающие у радужной неприятные ассоциации, словно этот ночной — двуличен: он либо будет подлизываться, либо попытается ухватиться за любую мелочь, чтобы упрекнуть королеву. Пока от него было слышно лишь несколько льстивых комментариев и всего пара замечаний, а подпевалой либо скандалистом он пока не показал себя. Следом же королева Ореола посмотрела на Чудо — прямолинейную и бескорыстную радужную, искренне поддерживающую Ореолу как правительницу Дождевого леса. По мнению самой Ореолы, эта дракониха является среди остальных радужных самой умной, уступая лишь Грации. Все цвета у Чудо яркие, так и блещут весельем и позитивом, расположены они совсем не хаотично, каждый удачно сменяет собой другой, переходы между окрасами не мозолят глаза. А что Ореолу устраивает больше всего, так это сдержанная яркость красок у приближённой — не слишком светлые, поэтому тошноту ни у кого не вызывают, не слишком тёмные, в уныние не бросают. А прекрасные очи цвета молодой травы, словно политой росой, смотрят заботливо и дружелюбно. Воистину Чудо с большой буквы, не зря её так назвали... ...однако, как бы не были хороши помощники королевы, даже не очень приятный Мыслитель, имеющий трезвый ум, нужную холодную расчётливость и умение изредка очень красноречиво излагать свои мысли, они так же, как и все остальные сейчас, действовали уставшей Ореоле на нервы, она с трудом удерживала себя от того, чтобы сказать: «Меня окружают исключительно одни лишь бестолочи!» — Ореола, — непривычно серьёзным тоном произнёс Потрошитель, утративший былой весёлый запал, наблюдая, как голова его королевы вяло опускается вниз. После того, как ночной обратился к радужной, та резко подняла морду обратно. — Послушай, ну это же глупо и несерьёзно! Ты спишь на ходу, так от тебя точно чего-то ценного ожидать не стоит, как от королевы! Доверь все дела нам троим, а сама поспи! Не будь... — Потрошитель, куриная твоя голова, я же тебе уже говорила, что мне надо работать! — огрызнулась королева, неожиданно обретя силу в голосе, как будто это был новый порыв, благодаря коему радужная сможет и дальше заниматься своими делами. Что-то вроде второго дыхания... — Кроме раненых есть ведь ещё кое-какая проблема: разрушено множество хижин, их все необходимо восстановить, а я должна помочь своим подданным... Им хватило предыдущих королев, думающих только о себе, а я намерена позаботиться о своих соплеменниках. Как я буду выглядеть со стороны, пока все трудятся, а я валяюсь на солнце?.. — Мне кажется, она либо рехнулась, либо у неё какой-то комплекс... психологическая травма, — шёпотом, так, чтобы Ореола не услышала, предположил Мыслитель, прищурившись. — Интересно, это как-то связано с воспитателями Драконят Судьбы, ведь Провидец лишь раз навестил их внутри пещеры?.. — Захлопнись, пожалуйста, — так же тихо обратился Потрошитель к Мыслителю, отчего тот молча закатил глаза («И чего это меня все затыкают?»). — Ореола, все мы обязаны иногда спать. Мы же все тут — обычные смертные. Никто, вообще никто не упрекнёт тебя, если ты хотя бы разок поспишь. Полноценно, больше жалких двух часов, которые ты проводила во сне и то лишь пару раз. — Я принимала солнечную ванну на второй день после бури, — тяжело вздохнула Ореола, сравнивая данный диалог с тем, если бы она кидала орешки в каменную стену, пытаясь обратить её в пыль. — И даже тогда не выспалась из-за вмешательства извне, — недовольно поморщился Потрошитель, на три секунды отвернувшись. — Короче так: если ты будешь продолжать отказываться от сна, то я клянусь, Мыслитель и Чудо — свидетели, что сегодня же ночью придавлю тебя к земле и не отпущу, пока не увижу, что ты заснула. А затем повторю подобное в полдень следующего дня и положу на самом высоком дереве, чтобы солнечные лучи убрали с твоей мордашки это кислое выражение... Ореола в ответ устало закатила глаза и негодующе хлестнула хвостом по травянистому ковру, буквально срубая несколько растущих из-под зелёных сетей цветков, чьи алые лепестки развеялись по ветру. Радужная драконица сжала губы в тонкую линию, и сейчас максимально напоминала Потрошителю и Мыслителю годовалого дракончика, получившего выговор, о чём они оба не рискнули сообщить вслух. — Три луны, какие же вы всё-таки... Вы все тут сговорились против меня, что ли? — фыркнула королева Ореола, неохотно потирая слипающиеся веки. Чувствуя, как те наливаются свинцом с каждой новой минутой, а голова предательски гудит, радужная в конце концов сдалась... Но лишь наполовину. — Хорошо, так уж и быть, я последую вашему совету. Но не сию же минуту. Закончу с делами сегодняшними и потом вечером, когда найду свободный гамак, установлю его в какой-нибудь глуши, подальше от толпы, и попробую набраться сил на завтра. — Вот это — совсем другое дело, сразу бы так, — ухмыльнулся с победным видом Потрошитель. — А ты шибко не расслабляйся, — не оборачиваясь, ответила Ореола, подобрав с небольшого участка в виде прогалины из придавленной травы оставшиеся целыми несколько свитков. — За дерзость королеве тебя ждёт неминуемое наказание... А после него всю ответственность за постройку нового дворца ты берёшь на себя и в случае какого-либо промаха будешь отвечать, как минимум, головой, а как максимум — возможностью существовать рядом со мной. — Ваша жестокость не знает себе равных, Ваше Величество, но вам меня не напугать, — улыбка на морде Потрошителя стала ещё шире. — Что у нас тут далее по списку... — королева развернула один из взятых свитков, куда радужная ранее успела записать несколько важных дел, которые с большей вероятностью могли вылететь у неё из головы. — Так-с, ещё мне нужно в срочном порядке нанести визит в Ночное крыло. Свернув свиток обратно в трубочку, королева Ореола вложила его вместе с остальными свитками себе под левую лапу и, широко взмахнув крыльями, поднялась над кронами нескольких не особо высоких деревьев. Вслед за ней взлетели Потрошитель, Мыслитель и Чудо. Четверо драконов направились чуть южнее. Мимо них проплывали мимоходом здоровенные, устоявшие под натиском урагана толстые стволы, поросшие множеством крепких, богатых сочно-зелёной листвой ветвей. Вместе они сплетались над головами летящих драконов в полноценный защитный купол, полный десятков ярусов, на некоторых из которых по-прежнему держались хижины радужных драконов. Пролетая меж древесных гигантов, меж тысячи веток и толпы разноцветных драконов, в окружении бесконечной природной зелени, где даже после недавней катастрофы сохранялась атмосфера уюта и отстранения от неблагоприятных краёв остальной части Пиррии, слишком бледных и навевающих неприятными мыслями, а Небесное королевство и вовсе — удручающими воспоминаниями, Ореола всё-таки находит в себе силы улыбнуться, пока никто не видит. Несмотря на первое не слишком приятное впечатление от радужных, когда одна из Драконят Судьбы впервые с ними познакомилась, Ореола в конечном итоге обрела с родным племенем прочную связь, а Дождевой лес стал тем местом, которое она со всей уверенностью может назвать домом. А своих соплеменников — семьёй. Спорная ситуация разве что с ночными, но и к тем Ореола привыкла. Почувствовав себя немного лучше при рассмотре проходящих стороной огромных деревьев, чьи кроны стали укрытием для жителей Радужного королевства, от самих радужных до ночных, укрытием для её племени, о котором она должна заботиться, королева, будучи в чутка приподнятом настроении, поворачивается к Чудо, а её спина без ведома хозяйки вдоль хребта окрашивается в жёлтый. Пёстрая дракониха, ощутив на себе взгляд Ореолы, поворачивается к ней физиономией. — Ваше Величество? — неловко интересуется радужная, совершив один неуклюжий взмах крыльями. — А как там твоя сестра Милота? — интересуется Ореола, чувствуя, что при разговоре не по делу ей становится морально легче. — С ней всё хорошо, Ваше Величество, просто великолепно! — радостно сообщает Чудо. — Она уже отошла от этого происшествия. У неё практически нет никаких следов от прошедшего урагана, только одна маленькая царапина под носом. На пару мгновений уйдя в себя, Чудо вдруг чуть сменила направление темы: — Я ей вчера сказала, что скоро ожидаю вылупления дочери... А может, и сына, не особо важно. Милота предложила мне назвать детёныша моим же именем, сказала, что это будет наилучший вариант. — Ясно. Второе Чудо, — хмыкнула королева Ореола. — А больше мыслей над именем у тебя не было? — Почему же, были, ещё какие. Девяносто три варианта, но я не знала, какой выбрать, они все были замечательными. Ореола лишь с улыбкой покачала головой. Вернув взор прямо и увидав по курсу, чуть ниже них, нужный лазарет, королева вернула своей физиономии отстранённо-строгое выражение. Нырнув под потолок листвы, радужная опустилась на крыльцо. Сопровождающие её драконы — вслед за ней. Перед глазами королевы нарисовался снаружи и внутри уютный домик, закрытый несколькими деревянными стенками, естественным образом перевитыми бесчисленными лианами, словно в качестве укрепления. Над головой находящихся внутри лазарета драконов темнела, закрывая значительную часть света, деревянная крыша, сложенная из сотни довольно крепких прутов. А ночные избирательны в создании атмосферы, подумала про себя Ореола, наблюдая, как в темноватом, по сравнению с другими лазаретами, помещении радужным лекарям приходится неохотно держать в стеклянных цилиндрах по нескольку оранжевых светлячков, чтобы лучше видеть, что там ночному нужно вылечить. Всего лишь насекомые, эти светлячки, но почему-то Ореоле в последнее время при взгляде на них было трудно отрывать глаза. Их свет такой тёплый и приятный, им можно довольно долго любоваться, их яркость во мраке даже глаза почему-то не раздражает... На мгновение королева радужных и ночных глянула в сторону Потрошителя, но как только на крыльцо лазарета, находящегося пониже, чем многие другие для радужных, приземлился Мыслитель, Ореола вернула взор к лекарям и нескольким пострадавшим ночным. — Ну, как тут у вас дела? — поинтересовалась радужная, войдя внутрь мрачноватого вместилища. И как только лекари цветастого племени согласились работать в таких условиях, интересно?.. Краем глаза Ореола заметила, как вставший слева позади неё Мыслитель укоризненно закрывает глаза после озвучивания вопроса королевой. Видимо, прозвучал он не под стать царской особе, и это подействовало на ночного как раздражитель. Впрочем, Ореоле сейчас не до этого дракона. — Всё нормально, королева Ореола, — с оптимистическим тоном ответил староватый, полностью, от кончика хвоста до края носа, жёлтый радужный, в данный момент ищущий нужный ему стаканчик на столе, стоящем плотно к правой от входа стене. Этих стаканов было около десяти, и на каждом из них приклеен кусок бумаги с подписью о содержимом. Изобретение ночных: использовали песок, свой огонь и ещё несколько неизвестных ей веществ, чтобы получить стекло, а из них — стаканы и различные колбы. Гения действительно не зря назвали данным именем, он смог придать стеклу ровную форму... Жаль только, что помимо подобных малых, но удобных изобретений, он ещё ставил эксперименты на живых радужных. Наказание заточения в зыбучих песках остаётся в силе. Старый радужный тем временем, найдя нужный стаканчик, достал из него несколько остроконечных листьев и смазал их также неизвестным Ореоле соком из стакана на соседнем столе. — Кому-то повезло меньше, кому-то повезло больше, но точно могу сказать, что у некоторых главной травмой является скорее испуг и шок, чем пострадавшая под чешуёй кожа, — чуть менее радужно прокомментировал лекарь, многозначно посмотрев на стоящего чуть поодаль ночного дракона, уставившегося в пол. — А у меня тут детёныш пострадал, это точно не пустяк! — возмутился второй радужный лекарь, гораздо моложе старика, но при этом обладающий всё тем же жёлтым окрасом. Может быть, это его внук или сын, хотя ему ещё явно нет и шести лет. Так думала Ореола, наблюдая, как молодой целитель накладывает на переднюю правую лапку маленького ночного дракончика несколько таких же остроконечных листьев. Дитя поранило себе часть кисти с внешней стороны, видимо, во время бури его задела одна из несущихся по ветру щепок. Однако ночному всё ещё крупно повезло, ведь некоторые лишились глаз. Хотя об этом ему прямо лучше не сообщать, он же ещё маленький, этот ночной... Хотя, как заметила, приглядевшись, Ореола, не совсем ночной. Полукровка. Почти во всём годовалый детёныш похож на представителя тёмного племени. Практически весь чёрный, но на изнанке крыльев королева Ореола чётко различила смесь множества ярких цветов, напоминающих ей араву перебирающихся светлых жучков. Мордочка дракончика округлая, добрые глаза, в которых в данную минуту блестели капельки слёз, поставлены широко. Если ей, Ореоле, не изменяет память, то это вроде как Миротворец. А накрывшая его крылом ночная, помогающая юному лекарю с аккуратностью накладывать листы с соком, который явно чуток жжёт рану, по-видимому, его мать Надежда. Зелёные глаза драконессы с любовью и заботой направлены на дракончика, и Ореола, глядя в них, невольно подумала, что, возможно, новое поколение ночных драконов окажется значительно лучше предыдущего, выросшего у подножия вулкана, голодающего и отлично знающего жестокость и интриги. — Потерпи, Миротворец, скоро пройдёт, — ласково проговорила Надежда, положив пострадавшую кисть своего детёныша себе в ладонь, видя, как тот жмурится от неприятных ощущений на месте ранения. Ореола улыбнулась, глядя на такую картину, но вдруг её внимание снова привлёк стоящий левее неё Мыслитель. Переведя взгляд на приближённого ночного, королева увидела, что тот крепко вцепился своими янтарными глазами в маленького Миротворца. Во взоре очей Мыслителя Ореола не увидела презрения или чего-то подобного, однако глаза ночного горели чем-то недобрым. Мыслитель глядел на детёныша лишь несколько секунд, после чего прикрыл глаза и отвернулся, словно мысленно ругая себя за недопустимое поведение. При выходе из лазарета нужно будет обязательно спросить ночного о том, что это было, решила для себя Ореола. Королева скользнула взглядом по Потрошителю, рассматривающему у себя в лапе один из стаканов с противной на вид зелёной слизью, а после, закатив глаза, уже было собралась спросить всех присутствующих внутри помещения о состоянии их хижин, но вдруг закрыла рот, только открыв его. Ей показался интересным ещё один маленький детёныш-ночной, которому на вид и месяца не дашь. Видимо, только недавно вылупился из яйца. Его матерь — поджарая, не очень здоровая на вид драконица, — сидя в самом тёмном уголке, не отрываясь следила за своими двумя драконятами, пока старый радужный лекарь накладывал листья с целебной мазью ей на внутреннюю сторону перепончатого крыла. Ореола узнала в драконессе Хвалу. Рядом сидел со всеми десятью перебинтованными пальцами передних лап ночной Сумрак, глядя в пол и бормоча себе всякую неразбериху под нос. Однако его пара, походу, всё понимала, раз внезапно уставилась на него с нескрываемым раздражением. — Заткни пасть уже наконец! — прошипела Хвала. — Я тебе говорю, это всего лишь совпадение! Твои суеверные мысли не имеют ничего общего с реальностью! Честное слово, ведёшь себя хуже всякого мелкого дракончика! Сумрак посмотрел на Хвалу с лёгкой обидой, но всё-таки перестал бубнить всякие непристойности. А их детёныш, заинтересовавший королеву Ореолу, в это же время с любопытством оглядывал всех столпившихся вокруг драконов, сидя на месте и вертя головой в разные стороны. А его, предположительно, чуть более полноватый брат не проявлял подобного интереса к окружающим. Он просто спал. Королеву Ореолу заинтересовал более тощий детёныш Хвалы и Сумрака не по причине своего телосложения, явно унаследованного от матери. Радужной показалось странным то, что у этого дракончика на изнанке крыльев не имелось привычных глазу серебряных чешуек, напоминающих россыпь звёзд. Просто чёрное полотно. О таком она ещё никогда не слышала, чтобы у ночных отсутствовала сие особенность. Может, он нездоров?.. Ещё больший интерес у Ореолы этот детёныш вызвал тогда, когда вдруг впился в Миротворца, коего более не закрывало крыло мамы, таким взглядом, словно увидел воплощение волшебства. Худой дракончик неуклюже встал на все четыре лапы и плавно потопал к драконёнку Надежды. Попутно он смешно перебрался через своего спящего брата, разбудив его, однако даже после падения продолжил шагать к Миротворцу, а братик ему никак не помешал. Да и Хвала с Сумраком не считали нужным мешать их детёнышу, ведь тут все свои... И вот дракончик приблизился к детёнышу Надежды, также не считающей пока необходимым загородить сына от чужого ночного. Да и зачем? Миротворец, заметивший, что к нему проявляет интерес ещё более маленький, чем он, драконёнок с не совсем обычной внешностью, вдруг отвлёкся от раны на лапке и с любопытством уставился на подошедшего в ответ. Слёзы в его глазах пока ещё блестели, однако сам Миротворец теперь выглядел гораздо более спокойным. Оба дракончика соединились друг с другом глазами, не отрывая их один от другого, при этом с любопытством склоняя голову то на один бок, то на другой. Во взгляде более маленького ночного вдруг мелькнуло что-то неуловимое. Что-то, чего Ореола не смогла понять. В тёмных желтовато-оранжевых глазах дракончика Хвалы как будто зажёгся какой-то призрачный огонёк, не имеющий ничего общего с реальным. В глазах худого ночного не было абсолютно ничего злого, в отличие от того же Мыслителя, но почему-то при взгляде на них королева ощутила, как всё её тело охватил на долю секунды пронизывающий холод. Качнув головой, Ореола уже в который раз протирает уставшие глаза, посчитав, что ей действительно стоит сегодня полноценно вздремнуть. А то вон, уже воображение как-то чересчур расшалилось... Любопытный дракончик, наглядевшись на сына Надежды, вдруг подымает передние лапки и тянется ими к Миротворцу, будто бы намереваясь заполучить объект своего пристального внимания. Сумрак, кажется, хочет что-то сказать по этому поводу, но глухой стук (кажется, ему только что наступили на лапу, бедные пальцы) мешает ему это сделать. А дракончик же не удерживает равновесия и падает, перевернувшись на спину. Миротворец, ещё пару минут назад неспособный хорошо перенести лёгкую боль от мази и переживающий по поводу раненой лапки, сию же секунду оживает, улыбается и хихикает. Как только детёныш Хвалы предпринимает попытку подняться, Миротворец со звонким, но тихим смехом переворачивает его обратно на спину («Поосторожнее с повязкой!» — предупреждает Надежда, видя, что её сын, забыв про некоторые неудобства, совершает много лишних движений кистью). Целой лапкой ночной драконёнок щекотит детёныша Хвалы, не давая тому подняться, и оба смеются; худой ночной весело отбивается, норовя схватить шуточного противника за пальцы. — Мам! Мам, можно мне с ним поиграть? Мам, можно, я буду с ним играть? — пискляво попросил Миротворец, оторвавшись от битвы с малым ночным (отчего тот возмущённо засопел) и посмотрев на Надежду круглыми, милыми, молящими глазами. — Я-то не против, золотце моё, — улыбается матерь полуночного-полурадужного, поглядев на Хвалу и Сумрака. — Но ещё стоит спросить разрешение у его родителей. — Только если в моём присутствии, — требовательно заявила Хвала, но после смягчилась. — Некоторое время в моём присутствии, потом пусть играются сами. И да, не сейчас. Как-нибудь в другой раз. Кивнув, Надежда приподнимает Миротворца, разочарованно рокочущего, и осторожно прижимает к груди, стараясь не надавить на больную лапку дракончика. Хвала также берёт своего сына, и тот тоже недовольно посвистывает носом. Наблюдая за развернувшейся короткой сценой, Ореола мысленно растягивает свою улыбку, думая, что всё же есть в этом мире вещи, которым можно радоваться, но внешне радужная продолжает сохранять строгий, насколько возможно в её непростом состоянии, вид. — Итак, я для чего ещё сюда заглянула... — произнесла королева Ореола, привлекая к себе общее внимание. — Помимо вашего здоровья, ночные, мне ещё хотелось бы узнать, как ваши хижины? — О! У меня всё уцелело! Ну, то есть почти всё, кроме крыши, — вмешался молодой лекарь, но под недовольным взглядом королевы, её телохранителя и двух советников опустил уши и виновато улыбнулся. — Спасибо, учту, — бросила ему Ореола, вернувшись взором к трём взрослым ночным. — Наша хижина снесена ветром, — отвечает Хвала. Сумрак снова, уставившись куда-то в левую от входа стену, что-то забормотал, но умолк под разъярённым взглядом своей пары. — Наша разрушена упавшим деревом, — говорит следом за Хвалой Надежда, на миг почтительно опустив голову. — Понятно, значит, работы мне предстоит чуть больше, чем я надеялась, — вздыхает Ореола и наконец покидает лазарет, где, как ей показалось, она слишком уж задержалась, собираясь задать по прибытии всего два вопроса. Выйдя под пробивающиеся сквозь ветви деревьев-гигантов солнечные лучи, королева смотрит на Мыслителя. Тот уже записал всё необходимое в свиток у себя в лапе, Ореола отчётливо различила среди его идеально ровных символов слова про хижины Надежды и Хвалы. Вспомнив, как этот ночной недавно смотрел на Миротворца, Ореола уже собиралась было его об этом спросить, как вдруг рядом с их четвёркой приземлился практически полностью розовый радужный дракон. С ленивцем в лапе. — Джамбу? — королева приподняла бровь, видя, как её брат тяжело дышит. Летел в спешке, очевидно. — Что случилось? Ты так торопился ко мне, чтобы доставить Пушистика? Названный ленивец вырвался из захвата не пытающегося как-либо его удержать дракона и охотно забрался по подставленной лапе Ореоле на шею, обняв её и удобно разместившись на гладкой чешуе радужной. — Нет, сестрёнка, я с Ма... Королева оборвала его, подняв лапу. — В данный момент я для тебя не сестрёнка, а королева Дождевого леса, — поправила брата Ореола, даже в полусонном состоянии считая немаловажным такую мелочь. За её спиной Мыслитель как можно тише проговорил себе в поднятую ладонь что-то про невоспитанность и некомпетентность большинства радужных. — Ой... А, да, простите... Ваше Высочество... — Величество, — Ореола не могла не усмехнуться, наблюдая за забавными ошибками своего братца. — Я вообще-то королева, а не принцесса. — Ах да, точно, я помню, — протароторил Джамбу. — Ваше Величество, я хотел вам доложить, что только что видел морских... — Морских, в лесу? Кто это был? — нахмурилась Ореола. — Твоего... То есть вашего ленивца я вместе с Мангром нашёл среди других, укрытых листвой, — доложил Джамбу; после его слов о ленивце Ореола непроизвольно погладила Пушистика: она позаботилась о том, чтобы тот оказался в безопасности, но после окончания бури как-то забыла про него из-за навалившегося объёма дел. — И тут как раз мы увидели вдалеке троих морских. Они летели вглубь леса. Мангр попросил их не трогать и доложить об их прибытии королеве. — Трое, значит, — подал голос Потрошитель. — Как они выглядели? — Как... Как морские. Среди них одна драконица. У неё чешуя синеватая, у другого дракона она голубая, а у третьего — какая-то тускло-зелёная — ответил Джамбу. — Больше ничего отдельного подметить не можешь? — вопросил Мыслитель. — Ну... У той, что летела впереди всех, было много сверкающих камешков на рогах и крыльях. — Королева Коралл! — поняла Ореола, и её сонливость как лапой сняло. — Со свитой, — дополнил Потрошитель. — Да неважно, с кем она! — сверкнула глазами в сторону телохранителя королева Ореола. — Важно то, что мне негде их встречать! Хах, так себе будет королевский приём без дворца в наличии... — Вы лично откладывали его постройку на самый конец, — заметил Мыслитель с лёгкой ухмылкой. — Да знаю я! — фыркнула радужная. — Интересно, если уже прибыла Коралл, то стоит ли ожидать Тёрн, она ведь находится дальше?.. Ладно, даже если нет, то это мало что меняет. Потрошитель, Мыслитель, мне понадобится ваша помощь. Если уж не во дворце, то хотя бы в палатке буду проводить встречу. А вы, Чудо и Джамбу, следите, чтобы Коралл не дошла до нас раньше времени. При встрече скажите, что я слегка занята и освобожусь через пару минут.