Холод и тепло

Быстролапа охотилась с Мёдолапкой, когда они заметили, что территория Речных горит. Тяжёлый, удушающий дым, стелющийся по земле - Мёдолапке было всё равно, она абстрагировалась от неприятного жгучего запаха, сосредоточившись на охоте, а Быстролапа не выспалась, чтобы сразу опознать дым. - Мёдолапка, надо помочь соседям. Беги и, если они не будут против, помоги, а я сбегаю за Пустозвёздкой. Чёрная кошка кивнула, бросилась к территории Речных - пожар скакал по ивам, едко шипя и плюясь искрами, где-то в глубине бегали коты, постепенно исчезая в более безопасное место. Быстролапа понеслась в противоположную сторону, а Мёдолапка спокойно проскользнула границу и помчалась по ней, необъяснимо не встречая Речных, хотя они наверняка или уже встречены Пустозвёздкой, или сгорели все, или спрятались с другой стороны, около озера. Впереди показались сосны, Мёдолапка стала задыхаться, но не останавливалась, ведь жар настигал, пусть огонь очень плохо распространялся по траве, он был верховой. Племени Теней пожар не угрожал - ветер дул в другую сторону, да между их территориями лежала полоска травы, намоченной росой. И тут Мёдолапка застыла, неверяще прищурившись. На этой траве, раскачиваемая ветром, росла сосна - молодая, невысокая, в опасной близости к огню, вот-вот загорится, а на её верхушке, отчаянно цепляясь за кору и колкие ветки, находилась Лазурелапка с каким-то котёнком в пасти. Как это произошло? Интересно, но неважно. Мёдолапка не знала, что делать. Она разорвала все связи с Речной и не встречалась с ней уже как половину луны, она со всеми искривила отношения, и теперь внутри, в сердце, которое постепенно принимало в себя чувства назад, медленно залечиваясь, что-то вспыхнуло - тихо, так, чтобы Мёдолапка не психанула, не скрутила себя вновь, выжимая каждую эмоцию, а чтобы приняла, обдумала, хоть времени особо и не было. Оно не было особо тёплым - даже в улыбке у ученицы сверкали холодные стеклянные осколки - но и не капало моросью, инеем на разум, как равнодушие и ярость. Это было совсем другое чувство, и адресовалось оно Лазурелапке. Мёдолапка решила отринуть пока что всё, что там хочет пробуждаться, что не хочет. Ей сказали помочь Речным, и она подпрыгнула, вцепилась острыми когтями в кору, поползла инстинктивно, пусть хвост и цеплялся за сосновые иголки, пусть мелкие ветки лезли в глаза. Лазурелапка заметила её, лазурные глаза радостно, но в то же время удивлённо засветились. Мёдолапка осторожно пристроилась рядом, на тонкой гибкой ветке и слабо улыбнулась. - Почему не можешь спуститься? - спросила Мёдолапка, осматривая окрестности с дерева - словно плевать, словно всё спокойно, впрочем внутри что-то да крутилось, фантомное, непривычное - или просто забытое? Лазурелапка аккуратно поставила котёнка на свои лапы, придерживая его хвостом - он онемел, оцепенел, прижавшись к взрослой кошке. - Не знаю как. Чернушечка вечером вчера сбежал - только сегодня его нашли. Он всю ночь забирался сюда, на дерево, котёнок ведь. Ну я за ним полезла, а тут... Я даже не знаю, отчего пожар. Может, от Двуногих. А как спуститься - я не знаю, - мило ответила Лазурелапка, и Мёдолапка закрыла глаза. Затем открыла и наклонилась к Чернушечке - белому с золотыми и бурыми пятнами, пёстрому котику, сквозь слегка приоткрытые веки виднелось тёмное золото глаз. - Чернушечка, не двигайся, не бойся и слушайся Лазурелапку. И закрой глаза, - котик повиновался, кивнул головой и, зажмурившись, слепо поднял голову вверх, к Лазурелапке, та, поняв Мёдолапку, подхватила его, и чёрная кошка обратилась уже к ней. - А ты Лазурелапка... Смотри, можешь держаться когтями за эту ветку, а задние лапы переставить вон туда? По идее, дальше тебе должно быть легче. Лазурелапка слегка кивнула, чтобы не качать Чернушечку, она, изогнув лапы, вонзила когти в толстую ветку под собой, затем, еле дотягиваясь, переставила одну лапу вниз на другую ветку, вздохнула глубоко носом - и скользнула всем изящным, стройным телом с ветки, на миг повиснув только на когтях, но почти сразу же нащупав опору и спрыгнув на качающуюся под весом кошки ветку. Дальше дело пошло лучше - Лазурелапка прыгала с ветки на ветку, а когда остался голый ствол, безопасно приземлилась на все четыре лапы, тут же отскочив от огненного жара и дыма, выпустила Чернушечку из пасти, лизнула его успокаивающе и посмотрела вверх, ожидая Мёдолапку. Мёдолапка втянула когти, чтобы спрыгнуть вниз - её позиция была удобней Лазурелапкиной, пусть и слегка опаснее - ветка тонкая и сильно качалась. Ветер внезапно налетел сзади, и тут наконец на Мёдолапку снизошёл страх. Она вцепилась когтями в ветку, пригнулась к ней, испуганно расширив зрачки и почти не моргая, она была так высоко, а земля так далеко, такая ничтожно твёрдая, ужас звериный взвыл в Мёдолапке, и она застыла на месте, проклиная немного свою импульсивность, можно было снизу подсказать, крикнуть, что да как надо сделать, чтобы Лазурелапка спаслась. Речная что-то крикнула, она всё поняла. Внезапно по шерсти Мёдолапки поползло странное ощущение, испуг волнами накатил на неё, жутко скалясь. Кажется, или среди гула пожара, шипения мокрой травы есть треск? Мёдодапка обернулась - и тут её сильным порывом ветра сбило с ветки, чуть ли не вырывая когти. Она упала очень быстро, пытаясь перевернуться в падении, но в итоге нелепо упав на лапы - не так, как следовало бы. Казалось, что дух отделился от тела, растягивая каждое мгновение на мириады колящих частиц, а затем вернулся, чтобы глотнуть запах дыма и крови, скорчиться от боли и окрасить всё красным. Мёдолапка не могла пошевелиться, не могла двинуться - слишком больно, слишком лапы безвольные, она смогла только, скрипя зубами, свалиться набок. Перед ней маячила мордочка Лазурелапки, на глазах её прекрасных закипали слёзы, сзади семенил Чернушечка, его красивая шёрстка смывалась в золото, жемчуг и драгоценное дерево. Но Мёдолапка не чувствовала грусть, которая покойным озером волновалась в глазах Лазурелапки, она не чувствовала особо ничего, но это было не то, когда умерла Млечногривка, это было другое, спокойное. Всё утихомирилось наконец-то, застыло, перестало вращаться, бесить, кажется, тяжкая громада горя потери, лежащая на сердце потускневшей пылью бесконечности, всё-таки нашла момент для себя - чтобы оползнем слегка слезть с насиженного места, пустив в замученные лёгкие глоток свежего, резкого на вкус воздуха. - Извини, что из-за, - в горле что-то булькнуло, чёрная наконец заметила, что переломы её открытые. - мамы я обидела тебя. Я не хотела, честно. Лазурелапка всхлипнула, её зрачки опасно расширились, словно она могла видеть то, что видела Мёдолапка. Тьму.