***
Вернувшись в Бланшефлор, Юлий тут же поведал о мнимом несчастье настоятелю Эвроку. Мудрый старец опечалился тому, что монах повредил ногу и вынужденно проведет Рождество далеко от Бланшефлора. — Бедный брат Веспасиан! Я вознесу молитву для его скорейшего выздоровления! После праздника мы отправим за ним повозку! Тут же Юлия направили в кладовые, чтобы он помог с винными бочками. Их катили по темному коридору к выходу, где трое или четверо монахов, кряхтя от усилий, по настилу из досок толкали сосуды к выходу. Оставшись один, ромей попробовал поднять бочонок. Сильные руки легко подхватили ношу и подняли над головой. «Кровь животных придала мне сил! Теперь держитесь!» — подумал вампир, легко улыбнувшись. Быстро прикатив несколько бочонков в одиночку, он удостоился похвалы от брата Хеля: — Братец Юлий! Уж больно ты быстр. Отдохни, дружок! Вампир спорить не стал. Присев на ящик в темном углу, Юлий приметил комнатушку, где хранилась всякая мелочь, которая время от времени была нужна монахам в хозяйстве. Зайдя туда и порывшись в деревяшках и тряпье, монах обнаружил круги длинной веревки. Попробовал натянуть ее — та выдержала напор сильных рук вампира. — Подойдет! Обвязав веревку вокруг своего тела, Юлий снова надел балахон. Скоро работа закончилась и всех отпустили по своим кельям. Теперь оставалось только ждать нужного дня и времени.***
В рождественские праздники службы в храмах Бланшефлора практически не прекращались. Вот и сейчас в двух вместительных соборах, что располагались за замком, но в пределах крепостных стен, проходило ночное служение. Строения из кирпича и серого камня располагались друг за другом, отделенные дорожками и небольшим сосновым бором. Двери храмов были открыты всегда и для всех. Каждый человек в любое время мог войти в величественный зал. На стенах, в каждой арке и на подставках были изображения библейской тематики. В дальней стороне, на возвышении был священник, который громогласным голосом вещал о земной жизни Христа. Путь Юлия проходил близко от собора Святого Петра. Прячась в тенях, юный вампир старался не шуметь и избегать рыцарей, что патрулировали внутренний двор и стены. Выглянув из-за угла, послушник заметил группу стражей, что удалялась в сторону освещенных витражей собора. Пара рыцарей топталась у входа в Божий дом, охраняя оружие, которое оставили вошедшие воины и вельможи. Несмотря на праздник, Бланшефлор охранялся не хуже столичного дворца. Лучники также дежурили на оборонительном вале, а патрули обходили постройки. И каждый владетель или барон прибывал сюда со своей свитой. Пришло время подняться на участок северной стены, где велись ремонтные работы. Молниеносным рывком тень оказалась внутри башни, по которой вихрем поднялась на крепостную стену. Теперь оставалось только спрятаться и ожидать сигнала подельников. Юлий так и не смог сообразить, что задумали эти разбойники. На Рождество в Бланшефлоре из-за огромного количества рыцарей яблоку негде упасть. Многие высокородные вассалы Вортигерна предпочитали посещать этот святой замок вместо Камелота, если в столицу их не влекли неотложные дела. На ночном небе месяц выделялся среди звездной пудры. Вампир спрятал веревку в куче деревянных обломков и камней. Осторожно выглянув со стены, Юлий увидел бескрайний черный лес, который начинался примерно в сотне шагов от вала. Рваные ряды кустарников в снегу заканчивались у замерзшего рва. Сразу после ледяной корки стояли сборные, деревянные помосты для каменщиков. Под белым навесом сиротливо стоял большой чан для раствора, которым заделывали щели. Никаких признаков подошедшей армии. «На что они надеются?» — вздохнул византиец. Чтобы скоротать время, юноша проверил свое снаряжение. Под монашеской рясой у него была легкая одежда черного цвета. Так одевались убийцы. При желании можно было бы надеть легкую броню из кожи или кольчугу, но вампир подобной защитой просто не располагал. И Юлий помнил давнее правило, еще со времен обучения в ордене: чем прочнее и тяжелее броня, тем труднее двигаться. А вампир полагался на быстроту и скорость реакции. Нащупав пузырьки с кровью на ремне, светловолосый вампир осушил их. Экономить не было смысла. Силы скоро понадобятся. В рукавах и голенище сапога были припрятаны кинжалы. Вдруг на винтовой лестнице послышались шаги. Небольшой камешек покатился вниз по ступенькам. Это были рыцари, что совершали свой неспешный обход. Юлий ждал их. Он заранее подметил сколоченный из досок помост и поставил его в темное место внутри прохода. Тут было многих таких грубых конструкций, которые помогали рабочим заделывать трещины в башнях. Из-за них тут и не было лучников, лишь солдаты время от времени обходили эти холодные стены, осторожно лавируя среди коробов, ведер, лестниц и подставок. Перед рождественскими праздниками здесь каждый день трудились мастера. В праздник работать — это большой грех. Поэтому день Рождества был так удачно выбран для проникновения в замок. Проскользнув внутрь деревянного домика, монах замер и стал ждать. Когда тихо говорившие рыцари прошли мимо, вампир зажмурился. Тьму коридора башни озарили два факела. На мгновенье вампиру показалось, что он стал частью незатейливой поделки. После этого Юлий стал медленно считать про себя, чтобы знать хотя бы примерное время, которое требовалось воинам для обхода. Преодолев девятую сотню, он забросил это занятие. Времени будет достаточно. Ночную тишину нарушило уханье филина. Раз. Два. Три. «Они на месте! Вот и прекрасно! Пусть подождут! Когда патруль пройдет по стене, можно будет сбрасывать веревку!» До прихода пары рыцарей, что совершала обход, тройное уханье повторилось еще два раза. Ромей накинул веревку на зубец. «Настырные!» — подумал Юлий, перебрасывая коричневый канат через стену. Восемь человек в балахонах сумели быстро подняться на вал. Последним залез уже знакомый человек — Гай. Юлий удивился тому, что в тыл противника было решено отправить колдуна. Для вредительства и бесшумного устранения стражи больше годятся убийцы, коими и были остальные члены этого отряда. Сам Моракс отобрал их из числа ассасинов культа Белиала. Времени на разговоры не было. Канат был сброшен в сугробы, чтобы стражники ненароком его не нашли и не подняли всех рыцарей Бланшефлора на уши. Теперь надо было действовать быстро, четко и слаженно. — Отлично, Юлий! — улыбнулся Гай. — Твой брат в безопасности! Вижу, ты тоже проявил благоразумие! А теперь давай-ка спускаться вниз. И без ненужных встреч с охраной, пожалуйста. Как видишь, я и мои люди подготовились: нас от обитателей Бланшефлора не отличить! Почуяв ободряющую правду в голосе колдуна, вампир с облегчением вздохнул. — Хорошо! Следуйте за мной шеренгой. Ничего не говорите! Если увидите рыцарей, видите себя спокойно. Теперь вы — смиренные монахи! — Усекли! — хрипло донеслось со стороны головорезов. Бесшумно спустившись вниз, ромей выглянул наружу. Никого не было. — Пойдем в замок… — Нет, дружище! Покажи нам путь в мавзолей! Ты знаешь незаметный проход внутрь? — поинтересовался Гай. Некромант заметно нервничал. Такое приключение было для него в новинку. Сделай лишь одно неверное движение, и стража поднимет тревогу. Юлий удивился такой просьбе. Слева от главных и единственных ворот, через которые въезжали все гости замка, находилась небольшая усыпальница. Теперь там только оплакивали именитых героев и оставляли тела, чтобы над ними читались молитвы. Если родственники хотели похоронить усопшего, то для этого рядом было небольшое кладбище с аккуратными могилами, за которыми следили здешние монахи. — Пойдем! — кивнул Юлий. Впереди замаячила пара рыцарей. Юлий обернулся и невольно улыбнулся: следовавшие за ним убийцы шли гуськом, смиренно опустив головы и спрятав руки в рукавах, словно они прожили в монастыре долгие годы. Поравнявшись с воинами, Юлий на латыни поприветствовал их и пожелал светлого Рождества. Это же он услышал в ответ от ведущего рыцаря. Теперь путь к склепам был свободен. Подойдя к боковой стене мавзолея, они спрятались у пристройки, рядом с черным ходом. Отсюда был виден весь двор перед замком. Стражников хватало. Густой парок дыхания обитателей замка говорил о крепком морозе. Нетерпеливо топчась на месте, рыцари ожидали конца своей смены. Изредка они поглядывали по сторонам. У арочных ворот с башней над ними было не менее десятка солдат внизу. Из-за резких порывов ветра факелы на стенах иногда гасли, и солдаты нехотя подходили к ним. Подставляя руки под свое дыхание, лучники наверху грели пальцы и снова надевали перчатки, пряча ладони под подмышки — эти были опытными бойцами, прошедшими множество битв и знавшие разные военные хитрости. А уже утром через этот двор нескончаемым потоком пойдут паломники: бароны, короли, владетели, рыцари и простой люд. Этот праздник объединяет всех. «Если и атаковать, то сейчас был самый подходящий момент! Днем тут будет не протолкнуться от воинов. Чего же они ждут?» — подумал вампир, косясь на своих навязанных судьбой друзей. — Хорошо! Внутрь! — скомандовал некромант. Внутри мавзолея никого не было. Стража была снаружи, за запертыми дверьми, поэтому Юлий призвал всех не шуметь. Черный ход представлял собой узкий и извилистый коридор, заставленный метлами, ковшами и коробами с различной мелочью. Все послушники занимались уборкой территории, отсюда и такие познания Юлия. Не зная пути, можно было легко упереться в тупик, не заметив ответвления в сторону главного здания. Этот путь вел в комнатушку, где хранились благовония и свечи. Оттуда можно было беспрепятственно попасть в сам мавзолей. Мертвая тишина царила в усыпальнице. Лишь пара факелов на стенах освещала овальное помещение. Здесь были четыре гроба с мертвыми рыцарями. Трое умерли от старости, а четвертый погиб от руки черного рыцаря. За украшенными цветами гробами был проход в основное здание мавзолея, где в запечатанных усыпальницах многие прославленные воины нашли свой последний причал. Все стены имели белые таблички с именами умерших. В два ряда они шли вдоль всей стены. Иногда встречались описания их подвигов. Массивные саркофаги королей выделялись матово-белым цветом в темноте. В одном таком покоились останки отца Утера Пендрагона. Осмотревшись, некромант довольно кивнул: — Великолепно! До рассвета у меня будет работа! «Неужели эти дураки хотят за счет поднятой нежити одержать верх над опытным воинством?» — усмехнулся Юлий. Пока остальные зажигали свечи от факела, к гробам подошел один убийца. Внизу была указана информация, включая годы жизни и день смерти. Эти трупы сюда доставили несколько дней назад. Принюхавшись, ассасин тихо бросил некроманту: — А они что, святые какие-то? Дело в том, что мертвые тела начинают источать зловоние. Плоть разлагается и гниет. Порой это случается очень быстро. Но были известны случаи, когда мученики и святые после своей смерти благоухали. Вот как эти мертвые рыцари. Поднеся свечу к ним, ассасин внимательно разглядывал лица мертвецов. Отпечаток смерти не оставил следов на их коже. Казалось, эти воины спали и могли проснуться в любой момент от малейшего шороха. Вопросительно глянув на Юлия, Гай ждал пояснения. — Не знаю! Могу лишь сказать, что тела здесь оставляют вот так и надолго, но они не разлагаются и не воняют! — подойдя вплотную к колдуну, прошептал вампир. На самом деле настоятель Бланшефлора окроплял водой из Грааля тела, поэтому они чудесным образом сохраняли отличный внешний вид и не разлагались. Гай выбрал из этой четверки мертвецов троих и велел отнести их в зал с саркофагами. Трупы бесцеремонно вынули из гробов. Вскоре мертвецы лежали на спинах, освещаемые принесенными свечами, которые формировали собой круг. Гай попросил всех выйти. В этом деле нужна предельная концентрация. Надев кожаные перчатки, некромант аккуратно вытряхнул из мешочка три черных крестика. С жалобным звоном они упали на холодный камень. Встав на колено у головы первого мертвеца, Гай принялся за дело. С великой осторожностью взял он первый крестик тонкими щипцами и положил на лоб воина. Распятие было установлено против христианских правил, что являлось частью ритуала некроманта. Словно опасный алхимический реагент, черная сталь начала разъедать кожу, а после стала пожирать лобную кость мертвеца, медленно впиваясь в череп. Трижды прочитав «Infandum renovare dolorem» — темную молитву некромантов, Гай собрал в своих руках магические, зеленоватые сгустки и приложил их к вискам мертвеца. Тот задергался, выгнулся, приподняв грудь, словно испытал величайшую боль. Открыв зеленые глаза, паладин смерти молча встал на ноги и поклонился своему создателю. Такой воин обладал недюжинной силой и сам мог поднимать нежить. Основным козырем некромантов всегда был страх людей перед ордами безмозглой нежити. Процесс поднятия мертвечины не должен прекращаться даже в бою. «Воскрес сам — воскреси другого!» — любили шутить некроманты. Теперь эта шутка стала явью. Гай еще дважды повторил свой трюк, создавая могучих прислужников. Причиной для бегства этого одаренного некроманта из Черного замка стала жажда познания, которая окрыляла и губила многих талантливых ученых и мудрецов. Сторонники Белиала не отступали, предлагая нежити сотрудничество. Но Калдер был твердым орешком. Тогда культ решил обратить свое внимание на внутренний круг мертвого вельможи — пришлых некромантов. Узнав о них побольше, они стали давить на выявленные слабости. Ахиллесовой пятой Гая была некромантия и желание достичь в ней новых высот. Он считал ее наукой, а не каким-то грязным, чародейским мастерством, которое представляют пьяные вилланы в тавернах, говоря о жрецах смерти. Все чаще Гай покидал Черный замок, уходя в город. Там, за кружкой вина прокаженный странник, коих пускали за Костяной вал, рассказывал внимательному слушателю о возможностях стали из проклятых душ. Если суметь объединить дар ада и талант некроманта, то можно создать величайших воинов, коим даже гвардейцы короля Белиала не будут противниками. Гай сумел. Отбирая немного зеленоватой энергии у неживых обитателей Черного замка и заключая эту отрицательную силу в проклятом кресте, Гай создал свой шедевр. Теперь он мог создавать существ, которые были сильнее даже сказочных рыцарей смерти. Но и работать живому некроманту с созданным материалом следовало с исключительной осторожностью. Также молодой колдун предполагал, что грядут великие потрясения для Британии. Опустошающие войны. Неспроста прислужники культа так активно искали союза. И барон Калдер в вероятной войне проиграет. Рано или поздно, так как он не захочет примкнуть к какой-то стороне конфликта. Его нынешняя служба Логресу и Корнуоллу была условной: люди не трогают владения нежити, а некроманты не портят жизнь людским королевствам. Но эта политика изоляционизма станет причиной поражения. Что бы там ни говорили, но один в поле не воин, даже если он уже мертв. Когда-нибудь Костяной вал будет взят, а щит на его воротах скинут вниз захватчики. Когда Гай закончил поднимать своих паладинов смерти, рассвет уже занялся. Скоро начнется утренняя служба, и все гости Бланшефлора разойдутся по храмам. Юлий даже не удивился, увидев за спиной некроманта троих оживших мертвецов. Для неискушенного в некромантии человека это были обычные зомби: медленная походка, дерганые движения, зеленые глаза. Лишь углубления в виде креста на лбах были необычными. Слегка отдернув занавеску, колдун глянул на небо, а после повернулся к остальным: — Так, друзья! Уже совсем скоро все начнется! Вы знаете, что надо делать! Пока все хорошо! Флавиус, ты отвечаешь за Юлия! — повернувшись к вампиру, некромант улыбнулся. — Ты пойдешь со мной, монах! Мой друг присмотрит за тобой! Юлий пожал плечами, изображая невольное согласие. Один убийца не станет для него помехой, когда придет пора действовать. Скоро за окном показались вереницы верующих, которые тянулись к двум вместительным храмам. Темное, зимнее утро одарило христиан снегопадом. Большие хлопья, кружась, падали на землю, оседали на одеждах прихожан, застилали окна из лунного стекла. К некроманту подошел один из его подручных. — Пора, мастер Гай! Глубоко вздохнув, колдун отдал указание паладину смерти. Самому могучему — это был недавно убитый молодой рыцарь. — Жди здесь! Как услышишь сигнал, — Гай показал рожок, — сразу же отправляйся в склеп и на кладбище! Поднимешь нежить! А потом выбегайте наружу и бейте рыцарей! Понял? А вы двое пойдете с нами! Нежить послушно поклонилась. Один из подручных Гая скинул котомку и, достав оттуда пару серых накидок, бросил их мертвецам. — Наденьте! И капюшоны натяните! Не стоит пугать людей раньше времени! — пояснил Гай своим неживым воинам. Отряд вышел через черный ход. Под ногами весело хрустел снежок. Утром становилось холоднее. Когда длинная процессия закончилась, убийцы стали проверять свое снаряжение: спрятанные ножи и клинки. Немного постояв, Гай обратился к мертвецам, указывая на своих подручных. — Вы пойдете с ними! Выполняйте их приказы, как если бы это были мои собственные указания! Ступайте! И, пристроившись в хвосте колонны верующих, посланники культа и паладины смерти направились к соборам, растворяясь в мутной синеве рождественского утра и скрываясь за стеной снежных хлопьев. Легкие удары колокола возвещали о начале утреннего богослужения. Некромант всем видом давал понять, что нервничает. Переминаясь с ноги на ногу, он резко крутил головой. Не знал, куда деть беспокойные руки. Гай дрожал, теребя рожок пальцами. Можно было подумать, что это от холода, но еще вероятнее — от предвкушения будущих событий. Вампир мысленно выстраивал цепь возможных событий, глядя на удалявшихся паломников: «Божий дом… Сотни рыцарей. Утром все будет лучше видно, чем ночью! На что они надеются? Эх, завидую я воинам! Только в эти праздники в казармах меньше народу, чем в храмах. Сейчас вояки оставят оружие и будут молиться…» И только теперь послушника обожгла догадка, заставив побледнеть: «Оставят оружие! Точно! В храме нельзя молиться с мечом на поясе. Каждый пехотинец и рыцарь! Все оставят оружие у входа! Я понятия не имею, насколько сильны созданные некромантом твари! Но все равно этого мало! Патруль быстро придет на помощь! Что же еще они задумали?» Подручные Гая уже должны были быть на месте. Отряд некроманта затаился у заснеженных берез, что росли рядом с замком Бланшефлор. Сглотнув и дрожащей рукой взяв рожок, некромант подал сигнал к наступлению. Со стороны городка Бланшефлор, что был за крепостными стенами, ответили. Тут же десятки стрел из различных укрытий полетели в защитников святого замка. Сотрясая землю, сотни наемников с неистовым ревом устремились в открытые врата. Среди них затесались и гвардейцы Белиала в проклятой броне. Спустя какое-то время из мавзолея, выбив массивные двери и сметя охрану со своего пути, выбежали уродливые мертвецы. Ситуация показалась ромею безнадежной. Гарнизон замка был смят за несколько мгновений. Рыцари бросились ко входу, пытаясь организовать оборону арочных ворот. Подтолкнув Юлия в спину, рослый убийца процедил низким голосом: — В замок!***
Артория, сопровождаемая свитой, решила разбить лагерь у Бланшефлора. Они дошли до нужного места вечером. Следующий день принесет великий праздник: Рождество Христово. — Бедные лошадки заслужили отдых! Да и люди ничего, кроме гривы своих скакунов не видели уже долгое время. Поставим лагерь, позаботимся о лошадях, выспимся, а утром я отправлюсь за Экскалибуром. Монтель похвалил юную принцессу за внимательность к своим людям. Девушка работала вместе со всеми: очищала место от снега, ставила палатки, искала хворост в лесу. Даже такой скептик, как Бедивер, отметил в деве перемены к лучшему: — Может, Рождество так на нее подействовало? — предположил рыцарь-вампир. — Или дева наконец-то получила заслуженное! — съязвил Монтель. Принцесса попросила тут же посвятить ее в рыцари. Это мог сделать любой рыцарь-наставник, в любом месте. Правда, сам Бедивер ожидал, что Артория захочет сделать это помпезно, красуясь в Камелоте перед сотнями своих подданных. Но пояснение будущей дамы меча еще сильнее удивило седовласого воина. — Не хочу получать Экскалибур ученицей рыцаря! Да и какая разница, где быть посвященной? Скромность — одна из важнейших добродетелей! Ваши слова, сэр Бедивер! Рыцарь понимающе кивнул, а Монтель пробубнил, стоя позади Бедивера: — Вот пиявка! Все помнит! — Простите, что вы сказали, мастер Монтель? — поинтересовалась светловолосая девушка. — Я хотел сказать, что у вас отменная память, принцесса Артория! — А! Тогда ладно! Среди вязанок хвороста и припорошенных снегом палаток Арторию посвятили в рыцари. При свете костров Бедивер легко ударил девушку плоской частью клинка по плечам, напомнив ей про ответственность, благие намерения и достойные деяния Святого Георгия. — Встаньте, дева меча Артория! Отныне вы являетесь рыцарем: равной среди достойнейших! С поклоном светловолосая девушка приняла свой же меч из рук наставника. Все рыцарские атрибуты у нее уже давно были, что, по мнению Монтеля, только подстегивало в ней недовольство. Но вот заветная цель достигнута, и юная бунтарка уступила место очаровательной воительнице. Задумчивой и немногословной, которая сидела у костра и загадочно смотрела на огонь, в своих мыслях воспарив в небеса. Утром дева меча, следуя давней традиции, которая воспитывала смирение и скромность даже в могучих королях, пешком отправилась в замок Бланшефлор. Сопровождали ее только десять рыцарей и Монтель. Все сошлись на мнении, что в святом замке и так будет полно народа. Чтобы не создавать неудобств, принцесса хотела без лишнего шума поприсутствовать на утренней службе, забрать Экскалибур и уйти. Из-за сильного снегопада ориентирами служили фигуры людей, что тянулись по дороге в Бланшефлор из ближайших деревень и Андрэта. Кольчуга мерно подскакивала при каждом шаге девы. Зимнее, синее, длинное платье, разрезанное по бокам, не стесняло движений. Свежий снежок легко утаптывался черными кожаными сапогами. Клинок был в ножнах за спиной. Верная заветам Бедивера, девушка исповедовала подвижный стиль боя, поэтому из тяжелых доспехов носила лишь черный нагрудник, с которого то и дело смахивала белые хлопья. Голова красного дракона была выгравирована на нем. Ведя свой отряд, принцесса задумывалась о вариантах девиза для себя. Длинная коса Артории доставала девушке до пояса и болталась из стороны в сторону. Мотнув головой, девушка ухватила свою косичку за кончик и потуже затянула ленту, чтобы волосы не разошлись. По дороге в Бланшефлор, она и Монтель перебирали варианты девизов: — Мне нравятся короткие фразы на латыни! — Например, моя юная госпожа? — Как вам такое? Veni, vidi, vici! — Пришла, увидела, победила? Мне кажется, принцесса, это слишком высокомерно! Фраза великого Цезаря. Простите за прямоту! Все-таки… — Высокомерно, да? — с детской обидой в голосе пролепетала Артория, поджав розовые губки. — Есть и другие варианты! Victoria cruenta! — Победа, оплаченная кровью? Уж не знаю! Вы же такая юная, милая, хорошая и добрая. Как-то кровожадно звучит… — Кровожадно, да? — надув румяные щеки, сказала девушка. — А тогда… тогда… Вспомнила! Aut vincere, aut mori! — громко произнесла Артория. Монтель от неожиданности даже оглянулся через плечо на паломников позади. «Еще подумают, что какая-то кровожадная девка в рождественский день идет грехи замаливать!» — подумал он. А вслух произнес: — Э-э-э… Или победа, или смерть? Мудрая принцесса, давайте лучше вернемся… к предыдущим вариантам! Скоро они достигли высоких и прочных стен Бланшефлора. Против серой стены из камня расположились различные постройки. Тут, вместе с крестьянскими домиками с соломенными крышами соседствовали таверны, несколько постоялых дворов для паломников, различные лавки и даже своя мельница. Много лет назад местные крестьяне с разрешения епископа вырубили часть леса у города. Теперь там были пашня и огороды. Все оказались в выигрыше, так как трудолюбивые люди снабжали едой обитателей Бланшефлора. Уже на входе в городок гостей встречали лавочники с различными угощениями и разноцветными лентами над столами с навесами. Здесь было все: от сладкой выпечки до небольших ломтиков жареной телятины. Пост миновал, теперь можно побаловать себя и других. Ни о какой плате речи даже не шло. Никогда не упуская возможности перекусить, Артория тут же обзавелась вкусной булочкой из медового теста. Не успел Монтель и слова сказать, как руки принцессы уже опустели. — Ладно. Пойдемте! Искушение сильно! — дожевывая, сказала дама меча. В стороне от входа в замок была группа именитых рыцарей. Артория узнала среди них своего дядю. Вортигерн расплылся в улыбке и расставил руки в стороны, завидев племянницу. — Здравствуй, Артория! Какой же ты красавицей стала! — Здравствуйте, дядя! — промямлила смущенная Артория, пока ее, словно котенка, тискал Вортигерн. — Она уже дама меча, почтенный господин! — подметил Монтель. За спиной королевского стратега были его бароны и владетели в разноцветных плащах. Был там Эрик Рыжий и другие вожди саксов. С недавних пор их появление на таких праздниках стало умиротворяюще влиять на духовенство. Завязался разговор. Вортигерн расспрашивал деву о своем брате и Камелоте. В столице теперь тоже собралось множество вельмож и королей на праздник. Бесконечной змеей серый поток христиан хлынул через единственные ворота в Бланшефлор. Когда уже последние люди прошли через арочные ворота, Артория тактично поинтересовалась, проведя перчаткой по румяным щекам: — Служба скоро начнется, дядя! Мы не опоздаем? — Не опоздаем! Рождественское богослужение случается каждый год, а я свою племянницу не видел несколько лет! — с этими словами Вортигерн вновь окинул Арторию восторженным взглядом. Слова постаревшего стратега были искренними. Не имея своих детей, Вортигерн от всего сердца был рад успехам Артории. А вот Эрик Рыжий, смерив глазами стройную деву меча, лишь подумал: «Хороша бабенка!» Отзвучал колокольный звон, оповещая о начале утреннего богослужения. Когда месса началась, двор Бланшефлора стал практически безлюдным. Только редкие монахи сновали по делам, да стражники стояли на посту. Задержавшийся у каменной арки отряд медленно направился во двор замка. Вортигерн умолк на полуслове, когда декабрьскую тишину разрезал пронзительный звук. Ему ответили рожки со стороны городка и леса, что окружал замковые стены и местные дома. Люди у ворот стали переглядываться в нерешительности. Артория резко хватанула ртом воздух от неожиданности: прямо перед ней на землю рухнул владетель со стрелой в спине. Смертоносные стрелы настигали свои цели перед воротами и на крепостном вале. Несколько стражников и лучников, сраженные точными выстрелами, упали вниз со стен. Неуклюже взмахнув руками и перегнувшись через ограждение, на землю с приличной высоты полетел капитан стражи, что был в башне над воротами. — За стены! — крикнул Вортигерн, по-отечески потянув за собой Арторию. Обстрел не прекращался ни на миг. Стрелы свистели в воздухе и утыкали заснеженную землю у ворот замка. Еще шестеро рыцарей из сопровождения Вортигерна и Артории остались неподвижно лежать у входа в замок, окрашивая снег в красный цвет. Прижавшись к стене и тяжело дыша, девушка услышала боевой клич многих людей и топот, из-за которого, казалось, сама земля стала ходить ходуном. Видимо, в бой пошла пехота нападавших. Рыцари во внутреннем дворе выхватили мечи. Лучники, кто остался в живых, отвечали жидкими залпами с крепостного вала. Решетка не опускалась — некому было ее опустить! Видимо, первый залп выкосил всех защитников, которые находились над воротами. С яростным ревом во двор замка ворвались наемники, атакуя без разбора рыцарей, монахов и задержавшихся у входа вельмож. Справившись с шоком, Монтель направил на проход заклятье: переплетение прозрачных линий заполнило собой вход, будто паутина. Это замедляло каждого воина, что вторгался на территорию замка, но лишь временно. И с каждым разом магия ослабевала. На Арторию устремился чумазый копейщик в рваной накидке. Длинное оружие давало ему преимущество. Выпад, второй, третий. Наемника даже веселило, как эта девка умело уклонялась и отпрыгивала от наконечника копья. Внезапно Артория схватила свободной рукой древко, потянула копье на себя, сама рванулась вперед и одним ударом зарубила противника. В пяти шагах от принцессы застыла фигура Эрика Рыжего, который мгновенья назад сумел разделаться с парой недругов. Теперь же он стоял неподвижно, не сводя глаз со склепа. Вскинув изумрудные глаза на барона-сакса, девушка увидела его внезапно побледневшее лицо. — Боже мой! — грубый и не особо веровавший в Бога Эрик Рыжий перекрестился, заметив, как из мавзолея и со стороны кладбища Бланшефлора к ним ковыляла орда нежити.***
Гай и лучшие убийцы отбыли еще ночью. Вскоре и основная масса войска Моракса двинулась к городку, скрываемая темнотой. Для этой атаки культ собрал все, что имел, так как ставки были высоки. Граф Моракс позаботился о притоке самых отчаянных и жестоких наемников в ряды его армии: чем кровавее руки его подчиненных, тем лучше. После разрешения Белиала было решено использовать воинов ада в броне из проклятых душ. Живого материала для таких воинов у культа хватало: они отлавливали бродяг и скитальцев, которых никто не будет искать. Подкачал Гефестус — к назначенному сроку у него были готовы лишь тридцать три воина. Создание даже одного велиара требовало больших усилий, но Моракса, как полевого командира, мало интересовали проблемы снабжения. Граф уже заранее решил очернить адского кузнеца в разговоре с Белиалом. Ну, а если все сорвется, то можно будет свалить часть вины на него же. Велиарами этих стальных чудовищ стали называть наемники и лучники Альмы. Так и прижилось это название. Эти монстры в сплошных черных доспехах, которых окунули в чан с проклятыми душами, постоянно повторяли лишь одно слово: — Белиал! Белиал! — Да заткнись ты уже! — недовольно, но с опаской буркнул один наемник, проходя мимо велиаров. Лучники из Проклятого леса будут реальным подспорьем в предстоящей атаке. Их меткие выстрелы должны будут подавить сопротивление на крепостном вале и гарантировать безопасный проход за стены для пехоты. Вольным стрелкам пришлось наплести байку про изгнание духов зла из одержимых, чтобы оправдать нахождение велиаров в общем стане. Мол, теперь эти несчастные воины слегка умом тронулись. Спасенные людьми Моракса, они готовы помочь и жизнь могут отдать за своих нынешних соратников. Альме и ее людям велел помочь принц Вассаго в обличии ангела. Его решения никогда не ставились под сомнения. А ложная мать девушки доводила все до ее ведома, ласково поглаживая ту по черным волосам. Несмотря на просьбу Вассаго, в отрядах лучников стали шептаться, что они помогают высшим силам. Ангелам или даже Богу. Такое верование лишь способствовало сплочению вольных стрелков и их фанатичной преданности общему делу. Люди в зеленых плащах, которые в этот раз облачились в бело-серые одежды, истово верили в равенство всех людей на земле. Они были рады обнажить свое оружие против любого короля или знатного господина, считая, что на костях несчастных крестьян и работяг построили те свое счастье и благосостояние. Вот и теперь вольные стрелки с радостью пустят кровь знатным толстякам и продажному духовенству. Под покровом ночи наемники и лучники вошли в городок Бланшефлор. Заходили небольшими группами, чтобы не вызывать подозрений. И сразу же шли к нужным домам. Моракс, не мудрствуя лукаво, предложил скупать дома в этом городе. Так у его людей появились прекрасные наблюдательные посты. Замок был как на ладони. Было видно, кто въезжал или выезжал из Бланшефлора. И при этом никаких подозрений у обитателей или гостей замка даже не возникало. Кто-то сам продавал свое жилище, увидав на столе тяжелый кошель. А хозяин одной местной таверны заартачился, набивая цену. В результате его больше никто не видел: труп жадного человека с кинжалом под ребрами уже давно обглодали звери в глухом лесу. Некоторые группы лучников, велиаров и наемников схоронились в зимнем лесу. Всем было объявлено, что атака назначена на рассветное время, после тройного сигнала рожка. Очутившись в таверне, Альма заперла за собой дверь. Она была замыкающей в их отряде. — Чтобы никто не брал даже капли вина в рот! — коротко отрезала предводительница, кинув взгляд на бочки с вином вдоль стены. Сама она поднялась наверх, где была небольшая башенка для сушки одежды и белья. И теперь белая скатерть болталась на веревке, натянутой на крючки в деревянных балках. Простая и отличная маскировка. Отсюда открывался отличный вид на ворота и сам замок. Альма увидела стоявших на страже рыцарей с факелами в руках. Над воротами была башня с деревянной крышей в виде четырехугольной пирамиды. Выпавший недавно снежок и сосульки делали охранную башню похожей на причудливую морду хищного животного. Еле шевеля губами, девушка принялась считать ее охранников. — Пять. Отлично… Перебить всех над воротами в первые мгновенья штурма было очень важной задачей. Но и выполнимой. Ворота не должны захлопнуться, и решетка не должна опуститься перед носом атакующих. Для этого многие стрелки с деревьев и крыш домов будут обстреливать солдат на башне и стене после сигнала. Спустившись вниз, девушка потребовала у стрелков проверить снаряжение еще раз. Когда темнота стала постепенно уступать место утренней синеве, лучники отправились по своим местам. Многие наемники утром будут разыгрывать быт обычных вилланов или притворяться странниками, ожидая начала боя. Альма же будет внутри небольшой башенки, откуда сможет стрелами поддерживать наступление. Послышалось уханье филина — так стрелки, которые были в атакующих отрядах, давали знать остальным, что готовы к бою. Девять раз раздавались зловещие звуки из леса. Девять отрядов сорвутся с места и устремятся в открытые врата. Альма улыбнулась — все так, как и должно быть. Утром повалил снег, сильно ограничивая видимость. На такой случай у каждого вольного стрелка было с собой особое зелье. Откупорив бутылочку, черноволосая дева осушила ее до дна. Разбавленное водой содержимое помогало концентрироваться. Таким зельем балуются друиды, уходя в леса для медитации на долгие дни. Еще ночью к воротам стали подходить пешие и конные отряды. Преимущественно, со стороны Андрэта. Бароны и владетели спешили покаяться в грехах в этом святом месте. Рано утром городишко стал оживать. По улочкам стали сновать приветливые жители в полушубках и овечьих тулупах. Рождество так повлияло на их настроение. У въездов в Бланшефлор в небольших будках расположились торговцы, безвозмездно предлагая угощение гостям. Денег не брали, так как настоятель Бланшефлора уже заплатил за все — отсюда такая невиданная щедрость. И подставной хозяин таверны, где оставалась Альма, тоже направился с тяжелым мешком к восточной границе городка. Постепенно становилось светлее, но из-за снега видимость была ужасной. Даже с зельем было нелегко уловить движение в снегопаде. Казалось, природа решила на Рождество высыпать весь запас белых хлопьев, что имелся в наличии. Изредка выглядывая из своего укрытия, девушка тут же пряталась за деревянной перегородкой, уже в который раз проверяя свои стрелы и тетиву на луке. Порывы ветра иногда наталкивались на деревянные стенки башенки. Снег уже не валил стеной, но, иногда залетая в укрытие лучницы, все же смог немного припорошить саму Альму. Вновь послышалось уханье. Выглянув, лучница окинула взором площадь перед замком. Стража, пришлые отряды, вереница паломников — все было так, как и ожидалось. Она уже хотела вновь спрятаться в своей маленькой крепости, но замерла. Она была недвижимой. Так кот замирает, готовясь к прыжку, если замечает рядом с собой птицу или мышь. Девушка внутренне напряглась. Вдоль стены, сопровождаемая отрядом воинов, шла принцесса Логреса. Соблазнительная цель. Альма помнила, как попала той девчонке в грудь стрелой несколько лет назад. Только слепая удача помогла ей выжить. Но теперь она доведет начатое до конца. Лишь бы только сигнал дали в ближайшее время. Проводив взглядом Арторию до ворот, лучница увидела мужчин, что встречали принцессу. Она узнала тех, чьей смерти жаждала больше всего на свете: Вортигерн и барон-иноземец. Тут же забыв про Арторию, Альма потянулась за черной стрелой, на которой были вырезаны имена тех, кого погубили эти негодяи. Великим усилием воли она поборола желание всадить стрелу в глотку кому-то из них. «Нет! Так нельзя!» — присев на корточки, девушка обхватила голову руками. Альма часто задышала, сердце бешено колотилось в груди. Скрюченными пальцами она взъерошила свои волосы. Ей хотелось, чтобы прямо сейчас перед нею появились убийцы ее семьи. Один или сразу все. Хотелось бить их ногами до изнеможения, впиваться в них стальными пальцами, выдавливая глаза, кромсать на лоскуты. Отхлебнув из фляжки обычной воды, дева попыталась унять дрожь. «Спокойно! Только спокойно! Эмоции тут не нужны! Эти от судьбы не уйдут! Не я, так какой-нибудь наемник их прикончит!» Встав на ноги, Альма подхватила лук. И вовремя. Тут же раздался рожок. Еще и еще. Затем прозвучал ответ. Схватив черную стрелу, лучница натянула тетиву и прицелилась. Вортигерн уже увел принцессу под арку. Эрик Рыжий шел следом. Их прикрывали спины вельмож Прибрежных земель. Стрела Альмы была одной из первых, что полетели в защитников замка. На сей раз ее месть настигла саксонского владетеля, правую руку Эрика.***
Перед самим замком развернулась настоящая бойня. К большому сожалению рыцарей Бланшефлора, никто так и не смог опустить решетку. Про закрытие ворот даже не приходилось мечтать: враги сплошным потоком проносились через арку, сразу устремляясь на защитников замка. За какие-то мгновенья безмятежное пространство перед замком заполнили грозные крики, лязг доспехов и звон мечей. Замковые ворота отворились, и оттуда в бой ринулись отряды рыцарей в бело-синих одеждах. Пешие воины создали клин из мечников со щитами и солдат с длинными копьями. Подкреплению удалось приостановить наглое наступление. Сметая на своем пути зазевавшихся наемников, эти храбрецы хотели достичь ворот, чтобы заткнуть роковую брешь. Но еще только подходя к крепостной стене, в них полетели шальные стрелы со стороны городка. У ворот стеной стояло более десятка лучников в белых плащах. Это замедлило продвижение. Наймиты Моракса обошли контратакующих рыцарей и попытались атаковать воинов со спины. Из-за этого «клинообразному ежу» пришлось свернуться «змеей», удерживая центр двора рядом с колодцем. Артория, удивляя противников подвижным стилем, уже окружила себя пятью поверженными врагами. Она была в стороне от ворот, но противники, на свою же беду, быстро ее настигли. Сделав перекат, девушка выиграла немного времени для начертания знака каджа на снегу и произношения заклинания. Подбежавших наемников разбросала во все стороны небольшая буря. Резвый разбойник подскочил к девушке и скрестил с мечом принцессы два своих искривленных клинка. Артории понадобилось мгновенье, чтобы выхватить кинжал с сапфиром у себя на поясе и вонзить его в шею врага. Вытерев пот со лба, девушка едва не проморгала атаку какого-то странного противника. Казалось, это был оживший доспех. Не было у него стыков или незащищенных мест. Словно черная с серебристым оттенком броня была частью этого рыцаря. Кроме того, этот гротескный воин, без устали размахивая секирой, на крюке которой болтались ошметки чьих-то кишок, повторял одно и то же слово: — Белиал! Белиал! Уже несколько раз Артория умудрялась наносить удары по открывшемуся для атаки воину, но ее оружие просто отскакивало. Изловчившись, девушка прижала клинком топор бугая к земле и нанесла удар кинжалом в прорезь для глаз. Удивлению Артории не было предела. Вместо падения или хотя бы пронзительного крика, ее противник размахнулся свободной рукой и наотмашь ударил принцессу по лицу. Искры посыпались из глаз. Артория, шатаясь, отошла на пару шагов назад, волоча клинок по снегу. На снежное одеяло упало несколько капель алой крови из разбитой губы. Поигрывая огромной секирой, словно палкой, сквозь снежную завесу к ней подходил противник. Полоска стали так и осталась в глазу, лишь рукоятка торчала из шлема. Отпрянув назад, девушка подхватила лежавшее на земле копье и бросила его в преследователя. Тот легко уклонился, но следовавший за ним зомби, не обладая хорошей реакцией, распластался на белом покрывале с торчащим древком из груди. Перед тем, как сделать еще пару шагов назад, дама меча обернулась. И вовремя. Ужасно рыча, сзади ее хотел ударить палицей высохший труп в старомодном шлеме без забрала. Медлительность таких тварей не давала им шанса против подвижной воительницы с молниеносной реакцией. Увернувшись, девушка одним взмахом клинка отделила зеленоватую голову от мертвеца, которая покатилась к сражавшимся рыцарям и наемникам. Велиар ускорился, желая поразить отвлекшуюся Арторию. Но та успела вскинуть меч для защиты. Мощный удар стального сапога отбросил девушку на несколько шагов назад. Приземлившись на колено, Артория быстро вскочила на ноги. Долго так она отступать не сможет. Обернувшись, воительница заметила группу рыцарей, что билась с большим отрядом нежити. В такой гуще можно и на подлый удар в спину напороться. «Человек такого удара точно бы не выдержал! Стоит попробовать!» — промелькнули мысли у принцессы. Уклонившись от очередного удара стального изваяния, девушка схватила пузырек со святой водой на поясе и швырнула его в велиара. Такой поступок воительницы был сопровожден отчаянным ревом чудовища. Дева меча не колебалась. Подскочив к врагу, Артория сделала подсечку. Поднимая снежные брызги, стальной гигант упал, рыча и дрыгая руками и ногами от боли. Встав над ним, девушка с силой опустила острие своего клинка во вторую глазницу. Меч вышел из импровизированного шлема чудища и впился в мерзлую землю. После такого удара велиар притих и уже не поднялся. Пытаясь вернуть оружие, бойкая принцесса уперла сапог в шлем противника. Клинок застрял в голове монстра. Ей пришлось позабыть про свой меч, так как на нее с воплем стал набегать очередной противник. Замахнувшись, наемник ударом разрезал воздух. Отпрыгивая в стороны и пятясь назад, Артория сохраняла расстояние. Улучив момент, она рванулась вперед, схватив руку нападавшего с мечом. Ударив коленкой врага в пах и оттолкнув его, она получила нужные мгновенья и подскочила к велиару. Напрягая все силы, она смогла достать свой кинжал из мертвой плоти. Выигранные мгновенья истекали, и противник уже начал наступать на девушку. Подбросив нож в руке и поймав его за острие, она бросила оружие в грудь одноглазого бандита. Легкий поддоспешник не уберег своего хозяина от гибели. Сдув пыль времен с ладони — достижение алхимического гения Монтеля, старец сумел обратить грозного велиара в горстку праха внутри проклятых доспехов. Начертив посохом в воздухе знаки защитного круга, чародей стал искать глазами Арторию. «Бойкая девчонка полезла в драку! Но мне она нужна живой и невредимой!» Нежить, которая неожиданно вывалилась из склепов и пришла со стороны кладбища за мавзолеем, внесла еще большую неразбериху. Ожившим трупам было плевать, кого атаковать. Наемники или рыцари — для них это всего лишь живые враги, которых надо умертвить. Примерно в пятидесяти шагах от Монтеля девушка в черном нагруднике с красным драконом, начертав пальцами символ саламандры, вызвала маленьких огненных ящериц, что стали обжигать нежить и наемников. Из-за этого один из противников выронил копье, и девушка, подхватив его, стала двигаться между неприятелей, вращая древко над своей головой. Иногда ее коса ударяла врагов по лицу — своеобразное оружие. Спустя несколько мгновений такого танца все ее противники уже лежали на земле. Ногу последнего мертвеца дева подсекла копьем, а после вонзила острый наконечник ему в грудь, заставляя погаснуть зеленый огонек в глазах зомби. Покончив с отрядом разношерстных врагов, дама меча метнулась к трупу с кинжалом в груди. Подарок Утера был для нее своеобразным оберегом и благословением на пути воительницы. Оставлять его Артория не имела права. «Храбрая и глупая! Как и все рыцари!» — подумал Монтель. Создав портал для себя одного, волшебник мгновенно оказался рядом с принцессой. Та, застигнутая врасплох, уже замахнулась для удара. — Ну да! Давайте еще друг друга перебьем! — Ох, простите, Монтель! Рада, что вы живы! — тяжело дыша, выговорила Артория. — Хватит геройствовать! Эту битву здесь не выиграть! В замок! — Бежать? — покрасневшее лицо девы исказилось непониманием. — В замке у нас будет хоть какой-то шанс! Смотрите! С башен наши лучники поддерживают пехотинцев! — Но… Не слушая упертую девицу, Монтель схватил ее за руку и потянул к синеватому порталу. Артория уступила и пошла следом. Выпрыгнули они уже перед массивными воротами Бланшефлора, которые были пока открыты. Внутрь оттаскивали раненых защитников. Проход защищался многочисленным отрядом рыцарей. Это было сделано, чтобы не бросить тех воинов, что отчаянно бились во дворе замка и на крепостных стенах. Клинообразный отряд рыцарей смог отбросить противника от ворот самого замка, но на большее сил не доставало. — Рыцарский устав велит любой ценой сохранять жизни сюзеренов. Королей, королев, принцесс! — привел железный довод маг времени, опираясь на свой посох из-за слабости, что охватила его тело после перемещения. Стоя за спинами защитников дворца, Артория согласилась. Она помогла чародею, закинув его руку себе на плечо. Создание порталов и перемещение людей — самый затратный вид волшебства для мага времени. Внутри, на подстилках и прислонившись к стенам, были раненые воины. Их было немного — меньше двух десятков. Несколько монахов-целителей облегчали страдания выбывших из боя, давая им какой-то напиток. Этим, несмотря на рваные, кровоточащие раны и зияющие дыры в доспехах, еще повезло. Большинство их соратников так и осталось лежать в снегу перед Бланшефлором. К удивлению Артории, один рыцарь, накидка которого из бело-синей превратилась в кровавую, испив из поднесенной кружки, очень скоро сам поднялся на ноги, взял в руки меч и отправился помогать своим соратникам. «Верно, рана не была такой уж страшной, а кровь на одеждах принадлежала противнику!» — подумала изумленная принцесса. Присев на ступени главной лестницы и переводя дух, Монтель недовольно пробурчал, глядя перед собой и не обращаясь к кому-то конкретно: — Тут собралась целая орда рыцарей на Рождество! Интересно знать, чем же они там заняты, пока мы тут отбиваемся от наседающего врага? Не могут оторваться от молитвы?***
Сэр Эктор прибыл с небольшим отрядом в Бланшефлор еще ночью. Их радушно принял настоятель Эврок. Людей пригласили погреться в гостевых залах и подкрепить силы простой пищей и водой. О лошадях позаботились опытные конюхи. Немного отдохнув и согревшись, владетель Эктор и его сыновья отправились в дальний храм по протоптанным дорожкам. Редкие факелы и огненные чаши освещали путь к самому северному строению Бланшефлора. Куполообразная колокольня возвышалась зловещей вехой над заснеженными соснами. Люди изредка выходили из храма и следовали в небольшую пристройку, что стояла рядом. Некоторые людские потребности напоминали о себе. Внутри епископ рассказывал собравшейся толпе о рождении Христа. Пришедшие воины, оставив мечи у входа под охраной пары рыцарей, вошли в зал. Перед входом Артур и Кай опустили руки в бронзовую чашу со святой водой, встали на колено и перекрестились. Здесь яблоку негде было упасть. Именитые мужи скромно стояли у стен, занимали проходы. На дубовых скамьях, которые двумя рядами уходили от дверей до самого возвышения епископа, сидели только старенькие люди. В этот день и в этом месте забывали про статус и титул. На одной скамье могли разместиться рядом дедушка-виллан и седой барон в дорогих одеждах. Первое, что видели входящие — это огромное распятие за алтарем. В проходах, у стен и по углам стояли тяжелые, бронзовые канделябры, на которых было множество толстых свечек. Дым от огарков мерно поднимался к потолку. Во время коротких перерывов служки заменяли их на новые свечи. На стенах были огромные полотна и фрески, поражавшие воображение. Все они, обрамленные шелковыми занавесками, показывали какой-то важный отрывок из библейских преданий. Вместе с могучим басом епископа, монашеским хором и величием самого храма, это место заставляло мурашки пробегать по спине. Каждого здесь посещали мысли о высоком, заставляя признавать собственную ничтожность и порочность перед величием высших сил. — И свет Вифлеемской звезды перед восходом возвестил волхвам о рождении Царя Иудейского! Нашего Спасителя — Иисуса Христа! Стоит и нам ныне помнить, что самое темное время бывает перед рассветом. Поэтому, какими бы тяжелыми ни были наши испытания, не стоит утрачивать веру в Бога, ибо светлое время непременно наступит! После этого заголосили певчие в белых одеждах, которые были на небольшом возвышении справа от епископа Бланшефлора. Рассвет уже наступил, но в зимнюю пору это было слабо заметно. За своими сыновьями стоял сэр Эктор и простой человечек в безрукавке, который стеснительно переминался с ноги на ногу и мял в руках овечью шапку. Бесшумно за ними выросла тень. Это был Бессмертный король. — Рад вас видеть, сэр Эктор! — тихонько прошелестел губами Пелам. — И вас, Мерлин! Старцы ответили легким поклоном на приветствие. Седовласый муж знал о тайне друида. Мерлин мог провидеть будущее и был связан с Авалоном. Если Мерлин верил, что юного Артура стоит скрывать до поры, то на это могли быть веские причины. Маг верил в предназначение будущего короля: объединить всю Британию, но не мечом, а за счет справедливых решений и мудрого правления. Бессмертный король умел хранить тайны и уважал мнение дальновидного старца Мерлина. Прибыв сюда чуть раньше с королем Пеллинором, Пелам сопроводил заветный сундучок в охраняемую комнату. Поговорив с настоятелем Бланшефлора, Бессмертный король решил, что традиционный ритуал освящения воды Граалем можно перенести на дневное время, после утренней службы. Тем более, запасы чудотворной водицы еще имелись. После короткой паузы, которая ознаменовала окончание ночного богослужения, в храме вновь зазвучал голос епископа, который иногда сменялся пением церковного хора. Утренняя месса протекала степенно. В святом месте действительно была какая-то своя аура, которая позволяла спокойно поразмыслить над своей жизнью, над смыслом бытия. Смиренно относиться к тем испытаниям, что ждут или уже миновали на жизненном пути. Была в этом богослужении какая-то простая истина, которую юный Артур не понимал, но чувствовал сердцем и душой. Неприятным моментом стала шуточка Кая, когда по рядам стали проходить монахи с резными ящичками. — Смотри! Святоши побираются! — усмехнулся Кай, слегка толкнув плечом брата. Каждый человек: рыцарь или виллан, барон или слуга, опускал несколько монеток, жертвуя церкви столько, сколько мог отдать. Артур ответил хмурым взглядом на эту фразу: — Глупо. — Согласен, я — глупец. Только ответь: зачем тем, кто отрицает стяжательство, вдруг понадобились чужие денежки? Никак хотят отбить непосильные затраты на вино и кусочки теста… Фигура какого-то рыцаря возникла в проходе. Тот на пару шагов углубился в храм. Артур мельком заметил этого человека в блестящих доспехах и ему показалось, что от рыцаря исходил пар. Незнакомец схватил медные дверные ручки и резко потянул их на себя. После этого тяжелые двери шумно захлопнулись. Те, кто был ближе остальных ко входу, обернулись. Даже епископ умолк на полуслове из-за внезапного происшествия. Недоумевая, кто-то из гостей Бланшефлора попытался выйти наружу. Дверь не поддалась. После уже двое рыцарей попробовали свои силы. Двери были надежно заперты. С другой стороны, стоя под церковной крышей, паладин смерти держал дверные ухваты. Ритуал Гая сделал бывшего рыцаря неимоверно сильным. Озираясь по сторонам, за колоннами храма стояли ассасины. Быстро расправившись со стражей, они оттащили трупы и повелели своему мертвому помощнику запереть рыцарей внутри. Те были безоружными, так как в Дом Бога нельзя было входить даже с кинжалом. Массивные двери им никогда не открыть: в неживом паладине была сила двадцати мужей. Прихожане внутри забеспокоились. Кто-то стал колотить кулаком и требовать отпереть вход. Ответом была тишина. Рыцари стояли в нерешительности, не понимая, что делать. Их заперли, словно животных в загоне. Никто снаружи не отвечал. В отверстия, что были под самым сводом храма, доносились отзвуки битвы. Святые печальными глазами смотрели на беспомощных людей со многих витражей. Расступаясь, люди давали дорогу епископу, который быстрым шагом направлялся к дверям по желтой ковровой дорожке. — Слышишь, брат? Звон мечей! — Да, Кай! Что там происходит? — недоумевал Артур. Бессмертный король и Эктор переглянулись. Старый слуга Эктора шепнул что-то на ухо господину и королю Пеламу. Затем подошел к Артуру и Каю. — Что за чертовщина в храме творится, Мирдин? — ухмыльнулся Кай. — Готовьтесь к бою! — коротко отрезал старик. Несколько находчивых рыцарей уже хотели схватить скамью и использовать ее, как таран. Их остановил жестом подошедший епископ. Тучный мужчина в расшитой золотом и серебром рясе несколько раз требовал отпереть двери. И с каждым разом голос его терял уверенность. Под конец он и вовсе попросил хоть кого-то живого отозваться. Ответом была тишина. В это время Мерлин, встав у стены, устремил свой взор на потолок. Природа подчинялась ему, но в этом храме ни растений, ни животных не было. Оставалась магия стихий. Некоторых рыцарей, если те не отличаются религиозным упрямством и обладают хоть каким-то магическим запасом, обучают повелевать огнем, ветром, землей или водой — это проще всего. Уловив залетающие внутрь порывы ветра под куполом храма, Мерлин сконцентрировался. Отвернувшись к стене и закрыв глаза, он стал шептать слова и рисовать знаки в воздухе. Внимание людей было уделено епископу у входа. Тот решил использовать последний козырь: перекрестил дверь несколько раз и отошел в сторону, понимая тщетность своих усилий и надежд. Как раз в это время великий друид открыл глаза, в которых блеснула искра волшебной мощи. Ветер закружился под куполом храма, увлекая в свой водоворот занавески и мелкие предметы. Теперь прихожане стали тыкать пальцами в новое чудо под потолком храма. Ударив кулаком в ладонь, Мерлин отдал приказ силе, которую сумел подчинить. Прозрачный сгусток, вместе с кусками занавесок, чашками и подсвечниками, набирая скорость, устремился от потолка к дверям. Люди в страхе отпрыгивали в стороны. Далее последовал удар, жуткий треск. Двери резко распахнулись в обратную сторону, ударившись о стены и частично слетев с креплений. Нечестивого паладина отбросило на несколько шагов назад, а церковная утварь упала на него сверху. Короткую тишину нарушил епископ, сотрясавший воздух указательным пальцем: — Вот какие чудеса крестное знамение творить способно! Мерлин лишь ехидно улыбнулся. Опомнившись, рыцари тут же ринулись наружу за своим оружием. Опешившие убийцы были сметены потоком воинов. Паладина смерти, который смог подняться, тут же сбили с ног десятки опытных бойцов. Узрев зеленый огонек в глазах мертвеца и углубление во лбу, люди распознали в нем нежить и буквально утыкали его мечами, не давая даже шанса подняться с каменного пола. Бессмертный король и его воины были в голове этой армии, которая так внезапно появилась из стен дальнего храма. С ними были Артур и Кай. По дороге часть воинов отделилась, чтобы освободить своих товарищей в соборе Святого Патрика. Кто-то додумался использовать колокола. Их звон разносился на многие мили вокруг. Так были предупреждены рыцари, которые ожидали своих друзей рядом с Бланшефлором. Теперь и они спешили на помощь осажденному замку. Воины многих баронств и королевств, поднимая снежные комки, спешили к своим друзьям в бело-синих накидках, что отчаянно сдерживали натиск нежити и наемников. Они неслись сквозь снежную пелену туда, где был слышен лязг оружия и крики раненых.