Безответный возраст

      Определенно, Кирилл Олегович был тем человеком, которого он хотел бы видеть рядом с собой как можно чаще. И он старался всеми силами это делать: прилежно ходил на факультативы, подготавливался к его занятиям. Его уроки были единственными, к которым он действительно готовился, а не просто бездумно переписывал задачки из учебника.        Ему хотелось дружить с Сахаровым. Не просто как преподаватель и ученик, а как добрые понимающие друг друга друзья. Но куда ему? Взрослый мужик наверняка возился с ним только из-за жалости. И факультатив проводил по той же причине. Дима был в этом уверен.        Субботнее холодное утро. Дима с самого подъема не хотел выползать из своей комнаты. Он до последнего надеялся пролежать в постели до самого вечера, может и вовсе проспать весь день. Но все что занимало теперь родительский дом это были разговоры о том, как не дать ему скатиться на дно. Совсем не замечая, что он уже там.        — Мы с папой подумали, — с улыбкой произнесла мама, без стука заходя в его комнату. Это просто издевательство. — Мы отправим тебя в Суворовское училище!        Внутри у Димы что-нибудь обязательно оборвалось бы, если бы осталось чему обрываться. Он невидящими глазами смотрел на маму, прокручивал ее слова в голове и кивнул, тихо ответив:        — Хорошо.       А что еще он мог ответить? «Нет»? «Не смейте отправлять меня в ссылку»? Он бы так ответил, если бы у него были силы на очередной скандал, но их просто не осталось. Внутри, конечно, забурлила жгучая обида с горьким привкусом предательства, но на его поведении это никак не отразилось. Он просто дождался пока удивленная ответом мать выйдет и повернулся на другой бок, закрываясь одеялом с головой.        Под ним было душно, но так можно было посидеть в телефоне и не привлекать лишнего внимания. Отец взял моду резко выхватывать его смартфон и смотреть открытые приложения и вкладки в браузере, выискивая то, за что его можно было от души отлупить по щекам. И ведь находил. Хотя Дима не видел ничего криминального в тик-токах и шортсах ютуба.        Все школьники мечтают поскорее выйти на выходные, чтобы отдохнуть. Дима мечтал, чтобы понедельник наступил как можно скорее... Чтобы тоже отдохнуть...        Под бездумный скролл ленты в ВК ему вдруг пришло сообщение, от которого екнуло в животе:        «Привет! Ты сегодня занят чем-нибудь?» — и отправитель Кирилл Сахаров.        Почему он спрашивал? Почему вообще сам написал? Они не переписывались, и одним единственным сообщением до этого было сообщение от Димы с его адресом. Так остро напоминавшее о событиях того вечера. О том чувстве, что едва не вынесло его на крышу дома.        «Здравствуйте. Собираюсь на конференцию юных акционеров Газпрома. А что?» — немного подумав ответил Дима и улыбнулся собственной шутке.        «Значит не занят. Я тебе, помнится, пообещал, что мы твои джинсы починим. Не хочешь в гости зайти? С Блэки увидишься» — с небольшим промедлением ему пришел ответ. И чуть позже дополнился еще одним сообщением:        «Адрес мой помнишь? Сам добраться сможешь или за тобой заехать?»        Кирилл Олегович знал, что он не откажется. Знал, что он конечно же помнил адрес. И что подросток тотчас подорвался с постели и убежал, едва успев вдеть ноги в кроссовки.  Денег у него было ровно на одну поездку на автобусе. Но даже если вечером придется идти домой пешком через весь город, он не смог отказаться от такого предложения. Починенные джинсы это конечно очень хорошо, но увидеться с Блэки! Да и с Сахаровым... Дима не знал, к кому он спешит больше, к любимому коту или любимому преподавателю.        Чужая квартира встретила его иначе, чем в прошлый раз. В ней пахло выпечкой и женскими духами. Кирилл Олегович все-таки женат? Конечно, такой классный парень как он не мог быть одинок. Не мог жить один и постоянно ютить у себя школьника. «...ты ведь понимаешь, что не сможешь постоянно ночевать у меня?» — эхом повторилась фраза, сказанная в тот вечер на балконе, и приобрела новый оттенок. Он не мог постоянно ночевать здесь, потому что у него кто-то был. Потому что в комнате не просто так стояло два дивана, и потому что у взрослого человека есть своя жизнь, личная и неприкосновенная.        Дима сделал вид, что он очень рад, но на самом деле, уже на пороге, только почувствовав духи, расстроился до болезненного укола в груди. О чем он только думал, когда... Когда!.. Когда?..        — Это Валентина Сергеевна, моя мама, — мужчина беззаботно представил вышедшую к ним женщину, и тем самым прогнал все тяжелые мысли ревнивого подростка.  Просто мама. Замечательная полноватая женщина с морщинками возле глаз и наряженная в сиреневый фартук.        — Мам, это мой студент, я говорил о нем.        — Ну, здравствуйте, Дмитрий Александрович! — женщина ярко улыбнулась ему и пригласила проходить на кухню.        Кирилл Олегович говорил о нем своей маме?        — Дмитрий Александрович, угощайтесь! — женщина усадила его за стол и поставила перед носом тарелку горячих блинов и банку сгущенки. — Сейчас позавтракаем и починим ваши штаны, молодой человек-хулиган!        Ах, да, точно... Штаны.        — Мама швея на дому, штаны будут еще краше, — Кирилл Олегович прошел мимо и как будто случайно погладил его по голове.        Он даже не заметил, таким расслабленным он был. В домашних штанах и майке, с растрепанными волосами и немного сонный. Дима позавидовал ему. Еще бы полгода назад он сказал, что у него точно такие же отношения с мамой и ничего особенного в этом нет. Ведь родители и дети должны любить друг друга, да? Но сейчас он завидовал. Завидовал тому, как психолог нежно придерживал свою маму за плечо, когда второй рукой тянулся за кружкой. Как он осторожно обходил ее, лавируя на тесной кухне. С каким удовольствием уплетал и правда вкуснейшие тонкие блины. И как он расслабленно вел себя в ее присутствии. Взрослый парень, но когда рядом была мама, он все равно чувствовал себя под крылом, под любовью и защитой. Так и должно быть с родными людьми.        — Ты взял штаны переодеться? — под конец завтрака спросил он, запихивая в рот последний кусок блинчика.        — Как-то не подумал... — Дима стушевался под двумя внимательными взглядами взрослых.        — Я дам тебе шорты, — но зря, ведь Кирилл Олегович просто кивнул и, помыв руки, ушел в комнату.        Там все немного изменилось. Как минимум, стало чище. А еще в углу, под яркой лампой, на разборном столике стояла швейная машинка.        — Мне снять штаны или нет? — Дима растерялся, стоя посреди комнаты и не зная, что ему делать.        — Сейчас посмотрим фронт работ и можешь переодеваться, — деловито сказала женщина и надела очки, висевшие у нее на шее на шнурке. Она склонилась к его коленкам, подергала ткань, постягивала края и выдала вердикт: — Пф-ф-ф! Работы на полчаса!        — Мр-ряв! — во всей этой суете все и думать забыли про кота. Но тот и сам о себе напомнил, выпрыгнув из-под дивана.        — Блэки! — Дима радостно запищал и схватил любимца на руки. Кот с перепугу вцепился когтями в его толстовку, но это не помешало его хозяину тискаться и обниматься, пока бедное животное не сипнуло от такого напора.        — Иди переодевайся, — Кирилл Олегович потрепал Диму по плечу, — наобнимаешься с ним еще.        Он мягко улыбнулся и подтолкнул мальчишку в сторону ванной, вручив ему шорты. Когда Дима вернулся, Сахаров уже сидел за приставкой и ждал его на диване, вместе с Блэки.        — Я оставил твое сохранение, играй, — психолог вручил ему геймпад.        — Ам... Спасибо, — Дима смутился.        Он не удалил сохранение. Думал, что он не последний раз был у него в гостях? Может, даже хотел этого? Было бы очень классно, если бы он хотел этого.        Под боком зажужжала швейная машинка — Валентина Сергеевна приступила к устранению лишних дыр в его джинсах.        — Кирилл Олегович, мне нечем отблагодарить вас и вашу маму... — тихим-тихим шепотом произнес подросток, помятуя слова психолога о том, что его мать не просто умеет шить, а зарабатывает этим. Любая работа должна оплачиваться, разве нет?        — Брось, нам не сложно, — мужчина только отмахнулся.        Может, им и правда было не сложно? И если это и правда так, то теперь Диме было понятнее, в кого Кирилл Олегович такой добрый и понимающий.  На колени с умилительным мрявком прыгнул кот и, потоптавшись, свернулся в клубочек, замурлыкав. Дима даже остановил игру, чтобы полюбоваться этим. Ему так не хватало его дома.        — Дома улучшений не предвидится? — тихо спросил психолог, наблюдая за школьником и его питомцем.        — Пока что нет... Простите, если он вам надоел, я найду ему другой дом, — Дима ссутулился, прижимаясь губами к кошачьей макушке.        — Я не из-за этого спросил. Ты ведь скучаешь по нему, — Кирилл Олегович напряженно выдохнул и съехал по дивану ниже, положив ноги на столик перед ним. — Пусть остается сколько нужно, классный кот. Совсем ненапряжный.        — Спасибо Вам. За все, — тихонько шепнул Дима и зажмурился. От кошачьей макушки так вкусно пахло чем-то очень приятным и родным. Ему сразу захотелось расплакаться.        — Ну, тише-тише, — на его затылок легла большая прохладная ладонь. — Измажешь Блэки соплями, и он обидится.        Кирилл Олегович снисходительно усмехнулся и Дима следом за ним тоже. Он выпрямился и шмыгнул носом, так и не проронив ни одной слезинки. «Бог войны» сам себя не поиграет, а у них не так много времени. Валентина Сергеевна сказала, что работы на полчаса, и они пролетели совсем незаметно.        — Ого! — Дима с удивлением смотрел на те места, где до этого зияли дырки. Теперь там была только едва заметная аккуратная штопка. — Совсем не видно! Спасибо вам!        — Носи, не марай, — довольно ответила женщина и Сахаров усмехнулся. Звучало это как какая-то крылатая фраза.        Как же ему хотелось остаться на подольше. Но он не смел озвучить своих мыслей и стал собираться. А его никто и не останавливал. Только Кирилл Олегович, опершийся на стену в коридоре, провожал его не совсем радостно.        — Дим, пиши если проблемы будут. Не стесняйся, ладно? — тихо сказал он, пожевывая изнутри губу.        — А то, что вы губы жуете это нервный тик? — выпрямился Дима и задал вопрос вместо ответа.        — Это ОКР, — психолог вздохнул, ответил, но с темы соскочить не позволил: — Пообещай мне что ты напишешь, если тебе нужна будет помощь или просто друг.        «Друг». Дима не смог сдержать улыбки, когда услышал это слово. Друг! Он назвал себя его другом! О лучшем и мечтать было нельзя.        — Димочка, солнышко! — он не успел ответить, как из кухни к ним заспешила Валентина Сергеевна. — Не уходи без гостинцев!        Она протянула ему контейнер с небольшой стопкой блинчиков.        — Не нужно, мне неудобно...        — Мне удобно! — она решительно вручила ему в руки еду и отступила, чтобы он не смог отдать обратно. — Контейнер занесешь Кириллу Олеговичу в школу.        Так вот в кого он таким был. Буквально цитировал свою маму. Это было забавно и одновременно с тем очень мило. В их семье было принято делиться и помогать, прямо как и в семье Димы когда-то. Очень давно, уже больше чем полгода назад. Почти год.        — Спасибо, — Дима почувствовал, как у него от смущения горят щеки. Он быстро сунул контейнер в рюкзак, попрощался и ушел, непременно обняв на прощание Блэки.        Дорога до дома была холодной и долгой, но от чего-то совсем не грустной. В обновленных джинсах, с ужином в рюкзаке, с еще совсем свежими воспоминаниями о мягкости кошачьей шерстки. Дима улыбался до самого захода домой, но там ему грубо напомнили, кто он и чего достоин.        — Ты опять полдня шлялся непонятно где?! — вместо приветствия рявкнул отец прямо в тот момент, как ноги подростка пересекли порог. — Где ты был?!        — У одноклассника. Его мама мне штаны починила, — Дима ответил почти честно. Он указал на свои коленки, на которых отсутствовали дырки, за которые его поругали днем раньше.        — А не пидарок ли твой одноклассник, случаем? — злобно рыкнул родитель, но отвечать на его грубости не было никакого желания.        Дима стал молча разуваться и снимать куртку, но и такой ответ был неподходящим.        — А ну отвечай!        — Пидар тут только один, это ты! — рявкнул мальчишка и сразу же пожалел об этом.        Он увидел, как лицо отца поменялось от ярости. Нет, это не его отец, это незнакомый мужчина, только притворяющийся им.        — Что ты сказал?! — мужчина схватил его за шкирку и тряхнул. — Ты как с отцом разговариваешь?!        — Да отвали ты от меня! Чего привязался?! — Дима выкрутился из его рук и толкнул папу от себя подальше.        Он хотел успеть вдеть ноги обратно в кроссовки, но, увидев несущегося на себя разъяренного человека, выскочил, как был — в носках и без куртки. Чтобы тот его не догнал, Дима побежал по лестнице вверх и спрятался за мусоропроводом. Но преследования не было. Выгнал босым из дома и успокоился.        И что теперь делать? Было холодно. Ответ был очевиден.        Медленно, как на казнь, он поднимался по лестнице на крышу. А это и была казнь. Его собственная, для себя самого.        Подросток пролез через решетку, что закрывала проход на крышу, и поднялся. Там ему в лицо ударил промозглый ветер, обвил его тело ледяными прикосновениями и сам потянул к краю.        Дима встал на него. Он посмотрел вниз и испугался того, как высоко там было. Пошатнулся, поскользнулся и упал назад, больно приложившись спиной об покрытие.        — Да что ж за говно такое! — в сердцах выкрикнул он и ударил кулаком по рубероиду.        Он не мог решиться и был рад, что упал назад, а не вперед. Страшно было до одури! Но всем было бы лучше, если бы он свалился вниз.        Дима так и остался там лежать, свернувшись в клубок и давясь слезами. Жалкий трус, который даже не может избавить окружающих от бремени общения с ним.