***
У него снесло крышу. Он стал частенько перемещаться в Хогсмид по вечерам и наведываться в Хогвартс, где они с Джинни облазили все доступные потаённые места, предаваясь нескончаемой страсти. Или же она прибывала камином на Гриммо. Чистый кайф. Настоящая идиллия. Неделя, вторая, третья… Всё остальное утратило значимость, загадки перестали волновать его. Страсть кипела в крови, удовольствие пьянило, а мозг очищался даже от самых тяжёлых дум. Гарри даже стал спокойно посещать курсы в министерстве и смиренно выполнять все задания, забывая о проблеме с Пожирателями. Но спустя месяц сумасшедшей жизни первичная острота спала, а амурные забавы приелись, уже не отдавая той перчинкой, которая манила вначале, ломая некоторые барьеры, заставляя преодолевать неуверенность и стеснительность. Настроение героя Магической Британии всё больше гармонировало с промозглостью, холодом и хлюпающими лужами под ногами из-за нескончаемых дождей. А горячие и страстные свидания неизвестно по какой причине стали оставлять в душе ощущение унылой пустоты. Оно бездонной воронкой свербело где-то в районе груди, в которую засасывало всю эйфорию и радость от дикого секса. Физическая удовлетворённость, бывшая ранее чем-то до боли желанным, плавно перетекла в обыденность. Будто ты переел любимого блюда и твои рецепторы, погружавшие тебя ранее в блаженство вкуса, стали воспринимать его абсолютно ровно, уже не даря ожидаемое наслаждение. До Гарри постепенно доходило, что представления об отношениях с Джинни, которыми он грезил в холодной палатке, разнились с реальностью. Да, в плане телесных контактов, он о таком даже не смел и мечтать. Его подростковые фантазии были в разы скромнее того, что вытворяли они последнее время. Каждая встреча напоминала финал Чемпионата мира по квиддичу: бешеная гонка, вхождение в повороты на немыслимых скоростях, адреналиновый взрыв, срыв шаблонов и сдвиг границ. Его неловкость и скромность были похоронены под напором её настойчивости и бесшабашности. Они быстро учились, узнавали тела друг друга, погружались в новые грани ощущений. Но была и вторая сторона. Гарри не хватало близости. Другой, не связанной с вожделением, страстью и этим сексуальным марафоном. Ему хотелось уюта, покоя, разговоров за чашкой чая. Хотелось обсуждать волнующие проблемы и находить решения сложных задач, которые вернулись и теперь с утроенной силой терзали его разум. Хотелось ненавязчивых советов, помогающих ему разобраться в собственных желаниях и определить свой жизненный путь. Секс переставал быть той спасительной таблеткой, той дозой, за которую наркоман отдаст всё на свете. Пресно… Всё стало серо, обыденно и пресно… И всё чаще, сидя на опостылевших курсах, в которых он каждый день разочаровывался всё больше, Гарри вспоминал о своей лучшей подруге. Почему-то она простым молчанием могла повысить его уверенность и придать сил, понимала его без слов, всегда доверяла и поддерживала. Без неё не обходилось ни одно приключение, ей он был обязан всеми победами. Её советы и знания неоднократно спасали ему жизнь. И становилось невыносимо стыдно, что он настолько погряз в бесконечных похотливых играх с Джинни, что ни разу не выделил хотя бы полчаса, чтобы увидеть Гермиону. А ведь она находилась там, в Хогвартсе, на расстоянии вытянутой руки, но невеста не давала даже задуматься об этом. Сам же Гарри словно потерялся, запутался в водовороте чувств, собственных желаниях, планах, приоритетах. Гарри писал Гермионе много и регулярно, но письма не могли заменить живого человеческого общения, да и далеко не всё он решался обсуждать в переписке. Его разрывало от противоречий и, когда утихали эмоции, наступало разочарование, отдавая приступом горечи во рту. Так не должно было быть. Романтические отношения иногда мешали, вставали костью в горле, вытесняли из его жизни другие важные вещи. То, что он никак не хотел терять и от чего отказываться. Иногда Гарри казалось, что он теряет самого себя…***
Ноябрь накрыл столицу Британии нескончаемыми туманами. Слякотная меланхоличная погода загнала жителей и туристов в пабы и рестораны, отчего обычно людные улицы заметно опустели. Небо затянули грозовые тучи, окрашивая всё вокруг в серые, тоскливые тона. Такие же, каковым было настроение героя Магической Британии, несмотря на то, что наступил выходной, и его ожидало очередное свидание со своей девушкой. Джинни, вывалившись из камина, сразу же повисла у него на шее. Каким-то образом ей удалось договориться с МакГонагалл и использовать её камин для перемещения. Наверняка директор пошла на это, помня заслуги семьи Уизли в борьбе с Волан-де-Мортом. Целуя его с невероятной жадностью, Джиневра скинула с себя мантию и принялась расстегивать пуговицы его рубашки с уже привычным ему нетерпением. Неожиданно Гарри остановил её руку и немного отстранился. — Э-э-м, давай, может, хоть чаю выпьем что ли? Кикимер вон даже пирог испёк. — Да ну его с этими пирогами, — отмахнулась рыжеволосая красавица и, опустившись на колени, потянулась к ремню его брюк. Из груди Поттера вырвался то ли стон, то ли рык, и он снова отступил от неё. — Джинни, да что происходит, в конце концов?! — В смысле? — она резко вскочила на ноги и злобно зыркнула на него, явно не ожидая подобной реакции на свою ласку. — Мы уже месяц только и делаем, что трахаемся как кролики! За всё время мы перекинулись всего парой предложений! Я уже забыл, когда мы разговаривали с тобой о чём-то ещё, кроме того, куда мне засунуть свой член? — О! Вот значит, как? А что? Тебе куда-то не нравилось его засовывать? Что-то я не замечала, что тебе неприятно! — Конечно, приятно, но просто… просто отношения, это не только то, чем мы с тобой занимаемся! Мы не общаемся, не обсуждаем новости… — Ой, извини! Я опять не угадала! А что нужно было? Рассуждать о несправедливых расследованиях в Министерстве? О незакрытом деле Малфоя? А может, о защите домовых эльфов? — Джинни! — рявкнул молодой человек. Ему явно не нравилось, когда её сарказм касался Гермионы. — Что «Джинни»? Я тут стараюсь, работаю над нашими отношениями, из кожи вон лезу, а тебе опять всё не так! — Да не в этом дело! Всё круто… даже очень… Но тебе не надо изображать из себя звезду «ПлейМага» для этого! — Ах вот, значит, как?! А кого мне изображать?! Деву Марию? Или заучку-девственницу? — Да что ты несёшь?! — парень повысил голос, чувствуя невероятное раздражение. — Мы говорим о нас, почему ты всегда приплетаешь сюда оскорбительные намёки на Гермиону, которые не имеют к ней никакого отношения? — Да неужели? Гляди-ка, святошу обидели! Хорошо, раз тебе не по душе наши занятия, можешь посидеть у окна и погрустить в одиночестве! — гостья шагнула в сторону камина и зачерпнула порох из горшочка, стоящего на нём. — Джинни, ты куда? — В библиотеку! Раз уж у тебя такой фетиш! — ехидно фыркнула она и исчезла в зелёных всполохах огня. — Чёрт! — выругался Гарри, запуская пятерню себе в волосы, заставляя их встать практически дыбом. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он пнул банкетку, которая отлетела в сторону, и бухнулся на диван, закрывая лицо ладонями. Разговор получился, мягко говоря, неприятным. Поттер был зол на себя, зол на Джинни, на проклятых магов, большинство из которых стали казаться ему двуличными тварями, способными выжить при любой власти. Война и победа в ней иногда казались такими бессмысленными. Особенно в такие моменты. Когда твои юношеские мечты разбивались обо что-то неясное и непонятное, а ты сам чувствовал себя пустым местом, никчёмным человечишкой, не имеющим ни цели, ни осознанных желаний. Когда за секунду «очень хорошо» превращалось в «катастрофически плохо», и ты не понимал, что сделал не так и почему это происходит. — Кикимер! — хрипло позвал Гарри, спустя несколько минут. Эльф материализовался буквально из воздуха с характерным хлопком и даже услужливо склонил голову. — Чего изволит молодой хозяин? — Притащи выпить! — приказал парень, наплевав на то, что сегодня воскресенье, а завтра на курсах предстоял тяжёлый день, так по расписанию стояла дуэль с наставником.***
— Блядь! — бутылка отменного огневиски со всего маха врезалась в стену и, разлетевшись на осколки, оставила мокрое пятно на тёмных обоях гостиной. Гарри рухнул в кресло, провёл пальцами по лицу, оставляя красные отметины от силы нажатия, и откинул голову назад. Даже это проклятое пойло не помогло ему успокоиться. Кикимер, выглядывая из-за угла, довольно потирал свои тощие кривые пальцы и злобно улыбался. Он уважал такого хозяина. Нет, домовику вовсе не доставляли удовольствие страдания мага, просто в таком Гарри бурлила злость, неприкрытая и опасная. Готовая вырваться наружу подобно пламени дракона и спалить всё дотла. Именно это старый эльф называл Блэковским темпераментом. Этому поклонялся, и это грело его душу, если таковая вообще имелась в его высушенном тельце. Такому господину он готов был преданно служить и сносить любые побои, хотя Гарри по-прежнему отказывался его наказывать и запрещал заниматься самоистязанием. Последнее время Кикимер все чаще наблюдал хозяина в прескверном настроении. Тот даже с предательницей крови разругался, что вдвойне радовало верного слугу. Глядишь, одумается юнец и станет достойным наследником рода Блэк. Не скрывая своей радости, эльф даже стал более услужливым, усерднее приводил дом в порядок и чаще готовил. Эту наглую девчонку необходимо совсем отвадить отсюда! А то возомнила себя хозяйкой! Торчала тут пол лета, командовала, да и вечно лезла к молодому хозяину с поцелуями и прочими непотребствами, от которых у Кикимера срабатывал рвотный рефлекс. Да и последний месяц что-то зачастила с визитами. Будь бы воля Кикимера, он бы схватил её за рыжие патлы, да выволок бы из особняка собственноручно. Достопочтенная Госпожа явно бы одобрила подобный поступок. — Кикимер! — громкий голос Гарри вывел его из размышлений, и он неуверенно шагнул вперёд, поджав уши. — Опять подслушиваешь? — Кикимер будет наказан? — дерзко парировал эльф, даже не потрудившись оправдаться. — Не дождёшься, — буркнул Гарри. — Притащи ещё бутылку и закуски побольше. В мозгу роились вопросы. За что они воевали? За светлое будущее? За правду? За добро и справедливость? За равенство? Гиппогрифье дерьмо эти благие намерения и сладкие речи! Поттер даже не заметил, как домовик исчез, а потом с хлопком появился уже с огневиски и с подносом бутербродов. Волшебник палочкой откупорил бутылку и плеснул янтарную жидкость в стакан. На самом деле пить не особо хотелось. Но как по-другому заглушить то ноющее чувство в груди? Гарри не знал, чем заткнуть образовавшуюся внутри дыру, с каждым днём становящуюся всё шире и засасывающую его в омут разочарования. Его проклятое предчувствие не обмануло! В Министерстве ничего не менялось. Мечтая об идеальном обществе, о добре, справедливости и мести за смерть родителей, он совсем юным оказался втянут в настоящую кучу дерьма, да ещё и затащил друзей, заставив их рисковать жизнями. Он сделал небольшой глоток и закашлялся. Напиток обжёг горло. Но это было несравнимо с тем пожаром, который пылал в каждой клетке его тела и, казалось, был готов вот-вот превратить его в горстку пепла. Всё бессмысленно! Они лишь марионетки, пешки в чьей-то игре или винтики в этой бездушной политической машине. Спасали мир, который не жаждал спасения! Вот чем они занимались все эти годы! Возможно, Кингсли, назначенный новым Министром, ещё верил в то, что сможет что-то изменить или же просто был более уравновешен и терпелив. А вот вера Гарри таяла с каждым днём. И последней каплей стало сегодняшнее слушание Визенгамота по делу нескольких Пожирателей, в результате которого Крэбб, Треверс и Малфой оказались переведены из Азкабана в изолятор с более мягкими условиями содержания. И каким-то чудесным образом оказалось, будто бы они творили вопиющее зло не своими руками, а под действием «Империуса». И если следствие не докажет обратное, в скором времени они имели все шансы выйти на свободу, потому что по их причастности к делам Тёмного Лорда по доброй воле не было предоставлено достаточного количества доказательств! Неприкрытый ничем бред! Неужели кто-то верил в их невиновность? Кто? Старые козлы из Визенгамота? Проклятый Робардс, занявший должность главы Аврората? А, может, Долиш, который и сам в недавнем прошлом с радостью плясал под дудку Амбридж да Фаджа? Гарри ведь догадывался, куда всё идёт, когда прочитал дело Малфоя. Знал. Чувствовал. Его интуиция вопила об этом каждый день! Но последний месяц будто выпал из жизни, расследование оказалось заброшенным, и вот он результат. Ну и вишенкой на торте оказалось то, что ни Гарри, ни других уцелевших членов «Ордена Феникса» на заседании не было. Его вместе с другими новобранцами отправили в безлюдный маггловский район под предлогом тренировки боевых навыков в реальных условиях. Их просто убрали подальше, не пригласили в качестве свидетелей и обстряпали дело так, как и хотели с самого начала. Для этого и развели тягомотину на полгода. Власть имущие не собирались запирать вышеуказанных личностей в Азкабан. Это только доверчивые идиоты, вроде Гарри и его друзей, надеялись, что после победы наступят счастливые времена, что всё изменится и правительство будет честным. Что в обществе возобладают идеи равенства и справедливости. Что добро победит зло. Н-да… Какими же наивными дураками они были! Все они! А особенно он — проклятый «Избранный», поверивший в россказни старика Дамблдора и бредни про силу любви и торжество света.***
Несмотря на тяжёлое похмелье и головную боль, в Министерство Гарри всё же явился и направился прямо в кабинет Бруствера. Его ни остановили ни вопли секретарши, ни возможные последствия. — Гарри? — Кингли с удивлением рассматривал своего нежданного посетителя: небритый, лохматый, в мятой одежде и с красными глазами, свидетельствующими о бессонной ночи. — Что, дементор вас всех подери, здесь происходит?! — заорал Гарри, наплевав на любые границы. — Может, мы ещё и Волан-де-Морта воскресим и отпустим погулять? — Присядь, Гарри, — тяжело вздохнул темнокожий маг, жестом указывая на кресло напротив. — Спасибо, я постою! — рявкнул парень. — Поверь, мне всё это нравится не больше, чем тебе. — Да неужели?! Так сделайте же что-нибудь! Вы Министр или кто?! Вы же были там! Сражались с нами! Плечом к плечу с погибшими! С Фредом, Люпином, Тонкс и десятками других! Кому, как не вам, знать, что эти ублюдки были с ним по доброй воле! Их всё устраивало! — Не кипятись, Гарри, этим делу не поможешь… — Кингсли выглядел удручённым, но Поттера в данный момент это мало волновало. — Неужели? А что мне сделать?! Отпраздновать, может?! Так я уже выпил за их здоровье! — Гарри, — Министр старался говорить как можно спокойнее, — я понимаю тебя. Я был там и максимум, что смог сделать, это не дать освободить их окончательно. Визенгамот с неохотой осуждает чистокровных, тем более из столь влиятельных семей. Традиции всё ещё движут этой страной. Не все хотят тех перемен, которых мы стремимся добиться. Но мы уже делаем необходимые шаги… — Господин Министр, оставьте эти приторные речи для Скиттер, думаю, она с радостью напечатает ваше слезливое интервью на страницах «Пророка»! — язвил Поттер. С него хватит. Он шесть лет слушал подобную галиматью от Дамблдора! Надоело! — Ты несправедлив, Гарри, — чёрные, как бусины, глаза Бруствера, впились в его лицо. — Да, мы выиграли большую войну, но здесь идут битвы каждый день. И мы не должны уступать. Мы должны бороться, не рубить с плеча. Только так мы сможем сделать эту страну лучше. — Знаете что? С меня достаточно! — молодой маг отрицательно мотнул головой. — И если вы собираетесь спокойно наблюдать за этим цирком, то ничем от них не отличаетесь! — Твою ж мать! — Кингсли вскочил на ноги и с силой ударил кулаком по столу. — Я не всесилен, Гарри! Должность Министра не даёт мне безграничную власть! Ты что, предлагаешь мне достать палочку и запустить «Аваду» во всех, кто был связан с Тёмным Лордом? — Сыворотка правды чем не вариант? — выплюнул Гарри. — Защита утверждает, что раз Волан-де-Морт являлся одним из сильнейших волшебников современности, к тому же создавшим семь крестражей, то его магия не полностью изучена. И его «Империо» обладало особым эффектом, заставляя жертву не просто выполнять его волю пока действует заклятие, а всей душой желать это делать в дальнейшем уже без него! То есть, даже если они сознаются под сывороткой в своих злодеяниях это спишут на особый эффект от заклятия Тёмного Лорда. — Полная чушь! Сила мага может влиять на силу заклятия, но не менять его! Думаю, моя подруга Гермиона в два счёта разнесла бы подобную версию в пух и прах! — Я знаю, — Бруствер опустил глаза, — но большинство членов Визенгамота поддержали эту теорию. — Большинство из них спокойненько сидели на своём тёплом месте и при правлении Волан-де-Морта! — припомнил молодой человек. — Нравится нам с тобой это или нет, Гарри, но влияние древнейших чистокровных семей на политический строй огромно. И это не меняется в одно мгновение. Я обещаю, что сделаю всё от меня зависящее… — Оставьте эти обещания для вашей предвыборной кампании, господин Министр! — с этими словами Поттер вылетел из кабинета первого лица Магической Британии, громко хлопнув дверью. Наверное, в этот момент какая-то его часть умерла. Наивная, глупая, верящая в людей, всепрощающая и ищущая правды. Разочарование обрушилось на него силой мощнейшего цунами, накрыло с головой, перекрывая кислород, сковывая тело, выбивая мысли. Гарри покинул стены министерства и бездумно поплёлся по дороге в неизвестном направлении. Несмотря на то, что на улице был день, ему казалось, что он брёл во мраке, на ощупь, в надежде найти так необходимый ему свет. Путь, цель, подсказку… Жизнь ещё никогда не казалась ему такой бессмысленной. Его не смог убить самый сильный тёмный волшебник современности, но убивала реальность. Медленно, изощренно, искусно, обнуляя все усилия, ломая веру, разбивая мечты…