Люблю тебя, Петра творенье, Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой её гранит, Твоих оград узор чугунный, Твоих задумчивых ночей Прозрачный сумрак, блеск безлунный, Когда я в комнате моей Пишу, читаю без лампады, И ясны спящие громады Пустынных улиц, и светла Адмиралтейская игла... ×А.С.Пушкин
За широким столом, уставленным разными кушаньями, сидело трое. Они казались какими-то печальными, отчуждёнными, словно были чужие. Самый младший робко встречается взглядами со старшими. Самый старший, молодой аристократ в чёрном одеянии, расшитым золотом, в коим он выглядел как вампир, внимательно осматривал свои руки в чёрных перчатках. Он чуть сщурил свои жёлтые глаза и вздохнул, нахмурив брови. Взгляд с напряжённого главы братства перешёл на среднего. Бедный «белый вампир», казалось, прирос к стулу, ибо он сжался в него всем телом, стиснув в руках его ручки и упорно устремляя голову вниз, словно рассматривал носки своих натёртых до блеска сапог. Он молчал. Всегда молчал и ничего не говорил, хотя мог, но пользовался этим очень редко. А потом младший перевёл взгляд на воду в стакане напротив себя. Он выглядел точно так же, как и самый главный из всех, кто сидел за этим столом. Но только он был не взрослым парнем, а мвльчиком-подростком. И он первым решает нарушить тишину, заговорив на чистом немецком: — Братец Аид... Аид поднимает голову и косится на него. — Да? — Что-то случилось? Вы с Аполлоном выглядите... Напряжённо... Беловолосый, услышав своё имя, дёрнулся и испуганно огляделся. Но ничего не увидел. Повязка на глазах мешала что либо увидеть. Поэтому Аполлон с озадаченным видом повернулся в сторону Алексея. — Нет-нет, всё хорошо! — Лёша сразу попытался успокоить среднего. Аполлон поджал губы и кивнул. Аид вздохнул, поднялся, от чего стул мерзко скрипнул, и подошёл к среднему, заключив его в свои объятия. То-ли от тепла, то-ли от чувства защищённости, но немой вцепился в сводного брата мёртвой хваткой, вздыхая. Аид погладил его по голове, а потом подозвал Лёшу. Как только тот подошёл, его тоже заключили в объятия. — Скоро всё закончится, скоро всё будет хорошо... — пробормотал Аид, прикрыв глаза.***
— Ммм... Не знаю... Лёша встрепенулся. Голос сводного брата он слышал слишком редко. Но он был мягким, живым, певчим. — Думаю, виолончель - это не твоё. Ты скрипач, Алексей. Очень хороший скрипач. Рука в перчатке ласково прошла по голове Лёши. Аполлон улыбнулся. Он мягко погладил его по макушке, а потом притянул к себе и обнял. — Мр-р-р... — Лёша замурчал и обнял брата. Внутри колыхнулось сочувствие. Ему было жаль брата. Аполлон ослеп из-за неудачного ритуала, когда пошёл наперекор отцу, когда решил стать «самостоятельным» прорицателем в семнадцать лет, за что поплатился зрением. Немым он был от рождения, говорить научился через силу, через боль. •❅─✧❅✦❅✧─❅• — Е-Е-Е-Е-ЕХА-А-А! Уран съехал вниз по склону горы. Из-под его ног вылетела снежная пыль. Горы охотно разнесли его крик, удвоив, распространив по округе. Тайга, росшая у подножия и окружавшая большой пустырь, растянулась белым полотном. На её полотне было только одно тёмное суетливое пятнышко. Олень? Уран сщурился и пошёл по снегу, проваливаясь по колено. Он кое-как сумел встать, а после поскользить по снегу. Тёмным пятнышком был не олень, не деревце, не ещё что... А мальчик. Мальчонка лет четырёх, закутанный в медвежью шкуру с белыми волосами и серыми глазами. Он дрожал от холода и плакал. Его душа была странная — не ясно, что это за создание. Ясно одно — смесь ырки и ещё чего. Но сейчас Вендиго было не до этого. Он поднял мальчика на руки, закутал ещё и в свою меховую накидку, подхватил сумку и пошёл обратно. Ему было не холодно идти в одной только меховой накидке, а вот без неё - неприятно.***
— Аид! Тащи чего горячего! Паренёк засуетился, побежав исполнять приказ отца. Тот же положил комок на сено, устланное шкурами и служившее кроватью, и стал осматривать горного найдёныша. Тот лишь посмотрел на свои руки, а потом протянул Урану его накидку. — Ну, скажи что-нить, мелкий, — Вендиго погладил его по голове. Мальчик сщурился и жестом объяснил, что не умеет говорить. А вот шипеть - умеет. Он зашипел, когда пришёл Аид с горячей едой и тёплым «одеялом», нагретым над костром. — Ого, да он борзый! — Аид протянул ему одеяло. Найдёныш осторожно его забрал и укутался в него, довольно ухнув, когда почувствовал тепло. — Да. В порядке с ним всё, — Уран погладил Аида по голове. Тот осторожно протянул беловолосому жареную зайчью грудку. Видно, тот так изголодался, что вцепился в этот кусок мяса и с урчанием принялся его жевать. — Пап, а как его зовут?.. — Нe знаю, Аид, не знаю... — Давай его Аполлон назовём? — А почему Аполлон? — Ну... Глаза красивые. Да и выглядит необычно. Я таких людей не видел... Уран заулыбался. — Ну хорошо. Аполлон, так Аполлон. •❅─✧❅✦❅✧─❅• — Поль... — М? — А тебе можно будет вернуть зрение?.. Аполлон засмеялся. — Смысл возвращать то, что уже есть? — То есть?.. — Лёша оторвался от брата и удивлённо взглянул на его повязку. Аполлон с улыбкой снял её. Его ясные серые глаза сияли каким-то лукавым огоньком во взоре. — Ужас, какой же ты лохматый... — пробормотал он, смеясь. — Но... Как?.. — Обратный ритуал. Полезная твоя книжка, признаю.「11 ноября 1939 год」
— Только не это! Ваза со звоном разбилась о стену и, разлетевшись на тысячу осколков, хаотично разбросала их по полу. — ЧТО УГОДНО, НО ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Лёша сжался в комок. Аид, доселе спокойно читавший книгу, глянул на него и изогнул бровь. — Алексей? — позвал он. — А?.. — Что-то случилось? — старший притянул брата к себе и обнял одной рукой, сызнова углубившись в чтение. — Что такое с Аполлоном?.. Он такой... Злой... — Ах, это... Не бойся. — Но... Что с ним такое, братец Аид?.. Аид захлопнул книгу, заложив её пальцем. Он задумчиво нахмурился, подбирая слова. — Понимаешь... За него собираются отдать замуж одну девушку... — А что тут такого? Это ведь способ спокойной напитаться душой ещё лет на пятьдесят! — О, нет... Этот так не работает, Лёшик... — раздался голос за спиной. Беловолосый сел в кресло напротив них. Вид у молодого аристократа был ужасный - он весь растрёпан, руки в порезах, очевидно, разбил что-то. Левый глаз дёргается. Аполлон сильно стиснул челюсти. — Почему, почему, чёрт побери, именно я?! — зарычал он. — Потому что ты понравился этой расфуфырке-барыне, — отозвался Аид, исподлобья посмотрев на сводного брата, словно изучая его. — ЧЕМ, ЧЕМ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ?! Я НЕМОЙ ДЛЯ НИХ, ЧТО ЕЙ ВО МНЕ ПОНРАВИЛОСЬ?! — Не кричи, я тебя прекрасно слышу. Я и сам не знаю, — старший положил ногу на ногу и чихнул. — О, правду сказал... — Гх... Ненавижу... — Что ты там ненавидишь, Поля? — Род людской... Так бы и поубивал... — А потом бы и сам помер, ибо душу с кровью высасывать не у кого. Лёша всё же решился подать голос: — Поль... — М? — А разве... Разве ты не можешь просто после свадьбы забрать её душу?.. Аполлон задумчиво вздохнул. Он зачесал рукой волосы назад, но они снова улеглись в прежнее положение. — Понимаешь, Алексей... Люди - это сосуды. Брак - печать. Клятва и помолвка - узы. А её клятва - трубки. Если я женюсь на ней, то подпишу себе смертный приговор. Помолвкой и клятвой я свяжу узы, что приблизят ко мне сосуд. Она своей клятвой протянет мне трубки, но клятва даётся после свадьбы и печать не даст возможности насыщаться душами других людей. Даже если она помрёт, эта система будет работать. Я заключаю контракт с её душой на таких условиях: она мне душу и кровь, но я не могу более насыщаться для поддержания жизни другими людьми. Я буду медленно умирать вместе с сосудом, впитывая её душу. А когда от души ни черта не останется - сосуд треснет и расколится. Вместе с ним помру и я, прожив мерзкую рутинную людскую жизнь... Фе... — беловолосый поморщился, словно разжевал лимон. — Оу... Поэтому ты и не желаешь жениться? — Именно. Хотя чего греха-то таить? Она мне не нравится, — Аполлон криво усмехнулся. — Надо что-то делать. Иначе дело не двинется с мёртвой точки. Значит... Жениться не вариант, отказать нет возможности... — Аид нахмурил брови. — И что нам делать?.. — Не паникуй, Лёша. Что-нибудь придумаем, — Аполлон, воодушевлённый тем, что наконец выговорился, откинулся на спинку кресла. — Можно инсценировать смерть, — предложил Аид. — А после кануть в воду, ну, к Отцу. — И что ты предлагаешь? Аид коварно заулыбался. Жизнь в Петербурге и его знатно достала, поэтому этот вариант был идеальным. — Есть одна идея...***
Серебристая шпага со звоном упала на пол. Аид с рыком вцепился в руку. Больно. «Чёрт, чёрт, чёрт... Надо быть осторожнее... Ммм... Болит, сука...» Постепенно стало тяжело дышать. Пожар. «Неплохо!»— мысленно со злорадством зарычал Аид. Его гениальный план был таков - поджечь своё же поместье. Ну а что? Следов не останется, трупы никто не опознает... Красота. Конечно, он надеялся, что всё разгорится тогда, когда они будут уже за пределами града Петра, но... Ничего страшного. — Алексей! Где Аполлон?! Мелкий подхватил книгу и подбежал к старшему. — На улице! Побежали! За спиной упала горящая балка. Огонь жадно пожирал поместье «немецких» аристократов. На следующий день уже весь Петербург будет знать, что в пожаре погибло семейство Вульферов. Аид вылетел в сад. Аполлон, растянувшийся на дереве, стёк с него и прошествовал к братьям. — Ну наконец-то! — воскликнул он, вскинув руки. — Пошли, — Аид сщурился и первым покинул Территорию.「Наши дни」
— Вот так и погибла та семья аристократов. — Отлично! Пять! Лёша смущённо прошёл на своё место. Учительница истории редко кого хвалила на уроках, а тут его расхваливала направо и налево. — Скажи, Волков, откуда ты это так хорошо знаешь? — Мне брат рассказывал, — отозвался с задней парты девятиклассник. — В таком случае, передай своему брату, что он очень хороший историк! «Да у нас тогда семья историков!» — Вы можете это ему лично сказать. Мой брат — Аполлон Уранович, — откликнулся Лёша. — Передам, пожалуй. Лёша усмехнулся. Вот и халявная пятёрка. А ведь он просто рассказал кусочек своей биографии...