Past Imperfect

      Выйдя из кабинета Минервы, Гермиона целенаправленно идет к воротам Хогвартса и аппарирует на Площадь Гриммо. Она сильно рискует, но времени у нее достаточно, чтобы попасть на урок к седьмому курсу вовремя, если, конечно, Кикимер не закатит истерику. Как только Гермиона появляется в библиотеке, раздается хлопок.       - Что привело хозяйку домой посреди учебного дня?       - Просто забежала забрать кое-что, - спокойно отвечает Грейнджер. Неужели мне нельзя ни на минуту уединиться в собственном доме? Зачем людям слуги, если перед ними надо отчитываться? Это как вечно жить с родителями. – Мне ничего не нужно. Можешь дальше заниматься своими делами, Кикимер.       - Кикимер живет, чтобы служить, хозяйка, – Эльф низко кланяется и с тихим хлопком исчезает.       Он прекрасно знает о ГАВНЭ и произносит подобные вещи только для того, чтобы позлить ее, она уверена. Гермиона давно подумывает подарить ему одежду, но Малфой каждый раз заверяет ее, что это будет жестоко, так что она держится. Пока.       Девушка подходит к пустой раме портрета Финеаса Найджелуса Блэка.       - Директор?       Когда он не появляется, она наклоняется ближе и зовет немного громче.       - Нет необходимости кричать, профессор Грейнджер, - ворчит Блэк, появляясь на полотне. - Я мертвый, а не глухой.       - Простите, директор. Если вы не возражаете, я бы хотела забрать ваш портрет в Хогвартс.       - И зачем мне два портрета в одном месте? Жизнь в таком формате утомительна даже с портретами в двух разных местах, а вы хотите лишить меня даже этой малости?       - Это ненадолго, директор, - заверяет его Гермиона. - Мне просто нужен Ваш портрет в моих комнатах на какое-то время, чтобы я могла поговорить с профессором Снейпом.       - Для вас он директор Снейп, мисс.       - Ему не нравится, когда его называют директором.       - И откуда же вам это известно?       - Он сам сказал мне об этом сегодня днем.       - Чушь. Портрет Снейпа не сказал ни слова с момента его смерти. Даже мне, - добавляет он обиженно.       - Он разговаривал со мной сегодня. И с Альбусом. Ну, на Альбуса он кричал и ругался. Но со мной говорил очень даже мило. Во всяком случае, мило для Снейпа.       - Я поверю только, когда сам это увижу.       - Тогда вы точно поверите, как только я доставлю ваш портрет в Хогвартс, - говорит Гермиона, снимая картину со стены. Уменьшив ее и запихнув в сумочку, Гермиона аппарирует обратно к воротам замка.       У нее сбивается дыхание, пока она добирается до своего кабинета, успевая зайти буквально за пару минут до начала занятия. Финеас, конечно, будет долго жаловаться, что провел остаток дня в уменьшенном состоянии у нее в сумке, но она ничего не могла с этим поделать. Этому классу скоро сдавать ТРИТОНы, а они не смогут наколдовать Патронус, даже если от этого будет зависеть их жизнь.       Гермиона едва успевает на ужин, потратив добрых полчаса, ублажая мужское эго Блэка в надежде, что он успокоится и согласится пригласить Снейпа в свой портрет в восемь часов.       - Вы притащили меня сюда, только чтобы добраться до Снейпа, - раздраженно фыркает Финеас, когда Грейнджер возвращается в свои комнаты и наконец вешает на стену портрет бывшего директора.       - Ну да. Я сама вам об этом сказала сегодня днем, помните? И уж простите великодушно, что я хочу спасти волшебный мир, - огрызается девушка.       - Ох уже эти Гриффиндорцы и их комплекс спасителя!       - Директор, пожалуйста…       После ужина Гермиона проводит целый час, пытаясь научить семикурсников вызывать Патронуса, но едва может сосредоточиться, мысли так и норовят уплыть к предстоящему разговору со Снейпом. Когда Грейнджер возвращается к себе в комнаты около восьми часов, ее уже ждут оба директора.       - Добрый вечер, джентльмены, - приветствует их Гермиона.       - Добрый вечер, профессор Грейнджер, - доброжелательно отвечает Снейп.       Гермиона с трудом побеждает желание сказать Финеасу что-то вроде “я же говорила”.       - Спасибо, что пришли, профессор Снейп.       Он кивает в ожидании продолжения.       - У меня к Вам несколько вопросов касаемо того, что мы обсуждали днем.       - Очевидно.       - Зелье для извлечения Хоркрукса. Вы можете научить нас с Малфоем варить его?       - А что есть еще один Темный Лорд, о котором портретам забыли сообщить?       - Нет, но однажды он появится. Бесчеловечность – возобновляемый ресурс.       - Постоянная бдительность?       - Ну я же все-таки профессор ЗОТИ. Это входит в должностные инструкции.       Снейп едва сдерживает улыбку.       - Итак, зелье? – напоминает Гермиона.       - Я скажу в какой книге найти рецепт и смогу помочь сварить основу, но на этом все.       - Почему?       - Один из ингредиентов довольно трудно получить, - поясняет Снейп. - В любом случае, самой сложной частью является именно основа, нет никакого смысла тратить редкие ингредиенты только, чтобы попрактиковаться.       Раздается зевок Финеаса.       - Я терпеть не мог зелья, когда был студентом. Ужасная скука. И все эти гадости, которые приходилось каждый раз нарезать, - вздрагивает Блэк. - Так что я, пожалуй, пойду. Пора насладиться привилегией быть в двух портретах Хогвартса одновременно.       - Не забудьте, директор, - предупреждает Гермиона, - Альбус не должен знать, что вы здесь, и особенно, что Вы в моих комнатах.       - Да понял я. Может мне и больше ста пятидесяти лет, но я не маразматик, знаете ли, - ворчит Блэк и исчезает с портрета.       - Вы все еще варите зелья? – интересуется Снейп, когда он уходит.       Грейнджер кивает.       - Я помогаю Малфою с зельями для больничного крыла.       - Я делал это в одиночку.       - Малфой тоже мог бы, но так я не растеряю навыки, да и ему не скучно.       - Вы говорите о моем крестнике так, словно он ваш друг, тем не менее до сих пор зовете его Малфоем.       - А он зовет меня Грейнджер, - Гермиона передергивает плечами. - Мы всегда называли так друг друга пока учились, так что к тому моменту, когда мы стали друзьями, уже привыкли. После стольких лет было бы странно перейти на имена. В какой-то момент такие вещи переходят в разряд вечных, вам так не кажется, профессор?       - Склонен согласиться, - многострадально выдыхает Снейп. - Что ж, я полагаю, это означает, что вам стоит начать называть меня Северусом.       - Только если вы будете называть меня Гермионой, - отвечает Грейнджер, всеми силами стараясь сохранить нейтральный тон голоса, хотя внутри она буквально визжит от восторга. Снейп хочет, чтобы я называла его Северусом? Одно из двух: либо художник не смог напитать портрет ядовитым сарказмом живого Снейпа, либо четыре года молчания смягчили его характер.       - Северус, - начинает Гермиона, пробуя его имя на вкус, - почему вы не захотели разговаривать с Малфоем, когда он пришел к вам?       - Я ни с кем не хотел разговаривать, Гермиона, и вам прекрасно это известно.       - Тогда почему вы решили заговорить со мной?       - Сначала потому что вы удивили меня и даже умудрились рассмешить. Я так не смеялся с тех пор как… даже не могу вспомнить. Во всяком случае, это было до того, как я убил Альбуса.       - А сейчас вы поговорите с ним?       Снейп молчит.       - Это будет много значить для него. У него не осталось почти никого, кому он дорог.       - У него есть вы.       - Вы его крестный.       Северус вздыхает.       Гермиона берет свою палочку и вызывает Патронуса. Она смотрит на Снейпа, ожидая, что он скажет ей остановиться, но он молчит.       - Малфой, можешь зайти ко мне? – говорит девушка, и выдра исчезает, чтобы доставить сообщение.       - Дядя Северус! – удивляется Драко, когда приходит.       - Как минимум разумное факсимиле*, - отвечает портрет.       - Грейнджер, как ты смогла…?       - Я его рассмешила.       На этих словах Драко тоже смеется и, подхватывая Гермиону на руки, начинает кружить.       - Отпусти меня и поговори с крестным, Малфой!       - Все так же командует, как я погляжу, - замечает Северус.       - Ты даже не представляешь, - подтверждает Драко.       - Если вы двое решили сговориться и посмеяться за мой счет, - наигранно обижается Гермиона. Ей-Богу, как Гарри и Рон. Ей сразу становится грустно, отчего улыбка блекнет. - Я пойду проверю эссе, вам стоит поговорить наедине.       Когда она возвращается, ее голова просто раскалывается от того бреда, который третий курс понаписал о боггарте, но разговор откладывать нельзя.       - Могу я отвести тебя к отцу? – спрашивает Драко.       - Боюсь, портреты директоров нельзя выносить из Хогвартса.       - А если ты будешь, как сейчас, в этом портрете, а не в своем? Может получится?       - Не думаю, что это так работает, Драко. Но Люциус может прийти сюда.       Драко качает головой.       - Не может. Он под домашним арестом. И мама тоже.       - Надолго?       - На неопределенный срок. Каждый год проходят слушания, и каждый год эти скотоводы решают, что они все еще опасны.       - Скотоводы?       - Грейнджер так Визенгамот называет. Из-за закона о браке.       - Ах, да, слышал что-то такое от Минервы.       - Северус? – влезает Гермиона, которой уже порядком надоедает ждать. - Что Дамблдор говорил про маховик?       - Подождите, - перебивает Драко, прежде чем Снейп успевает открыть рот. – Ты называешь его Северусом, но все еще зовешь меня Малфоем?       - Я уже обратил внимание на этот факт до твоего прихода, - замечает Снейп.       - Ты называешь меня Грейнджер, - возражает Гермиона.       - Гермиона, - пробует Драко, - Гермиона. Нет, слишком странно, - добавляет он, вздохнув.       - Так что насчет маховика? – напоминает Гермиона.       - Какого маховика? – не понимает Драко.       - Когда мы были в кабинете Минервы, Дамблдор сказал, что есть маховик, с помощью которого можно все исправить, - объясняет Грейнджер. - Давным-давно я слышала слухи, что Отдел тайн разрабатывает маховик, позволяющий вернуться на несколько лет назад, но я всегда считала, что это просто слухи. И даже если это правда, я думала все маховики были уничтожены, когда мы были на пятом курсе.       В раме снова появляется Финеас.       - Подвинься, Снейп, - бросает он, двигаясь к середине полотна. - Тебе никогда не говорили, что нельзя злоупотреблять гостеприимством?       - Чего ты так взъелся? Полная Дама отказала? – протягивает Снейп.       - Не грубите, молодой человек, - бросает Финеас и замечает в комнате Драко. - Хм, с виду один из Малфоев.       - Это Драко, - представляет его Северус, - сын Нарциссы.       - Вот оно что! Великолепно! – улыбается Блэк. - Значит Вы мой прапраправнук. Рад знакомству, мой мальчик. Как твоя мама? Милая женщина, Нарцисса.       - Бывало и лучше, - вежливо отвечает Драко. - Она под домашним арестом. Но жива и в здравом уме, что уже неплохо, у многих и того нет.       - Так. Что. Насчет. Маховика? – медленно произносит Гермиона как для умственно отсталых.       - Никаких манер, - презрительно хмыкает Финеас.       - Ты привыкнешь, - вздыхает Северус. - Отдел тайн действительно работал над маховиком, который может отправить человека на несколько лет назад.       - Несколько это сколько?       - Девять. Это максимум. Еще дальше в прошлое – и происходили инциденты.       - В принципе, нам нужно только семь. Реддл вернулся на нашем четвертом курсе.       Драко смотрит на нее в шоке.       - Грейнджер, ты сейчас серьезно?       - Даже если человек мог вернуться назад на девять лет, - продолжает Снейп, - он не мог оставаться в прошлом дольше пары часов без серьезных проблем для здоровья. Собственно, так я и узнал об экспериментах. Невыразимцы попросили разработать зелье, чтобы нейтрализовать эффекты временного сдвига.       - И вам удалось?       - Я работал над этим. У меня получилось создать зелье, благодаря которому человек оставался живым и здоровым в течение пары месяцев в прошлом. Вероятно, у меня получилось бы продлить эффект, но после вашей маленькой стычки в Отделе тайн, когда все маховики были повреждены, я не видел смысла продолжать исследования.       - В любом случае, мне хватит и пары месяцев.       - Тебе хватит? – в изумлении спрашивает Драко.       - Не тупи, Малфой.       - Может это тебе стоит перестать тупить, Грейнджер? Маховики уничтожены, помнишь?       - Альбус сказал, что не все.       - Альбусу можно доверять до такой же степени, на какое расстояние его можно закинуть, - усмехается Снейп.       - А портрет нельзя никуда закинуть вообще, - отмечает Финеас. - Хотя, я полагаю, ты или я могли бы попробовать, Снейп.       - Вы могли бы спросить его о маховике, - не отступает Гермиона.       - Он мне не расскажет, - с уверенностью заявляет Северус. - Уж точно не без обычной таинственной чепухи.       Гермиона пожимает плечами.       - Ну и пусть играет в свою таинственность.       - Ну уж нет, спасибо.       - Вы вроде как шпионом были?       - Я устал быть шпионом, меня буквально тошнит от этого.       - Не хнычьте, Северус.       - Она всегда такая? – Северус устало спрашивает Драко.       Малфой кивает.       - Практически всегда.       - Итак, мы позволим Альбусу немного поучаствовать в составлении плана, - продолжает Гермиона, игнорируя их. - Лишь поучаствовать. Только, чтобы раздразнить его аппетит к заговорам. Но не здесь. Я не хочу, чтобы он знал, что в моих комнатах есть портрет. Финеас, Вы можете попросить его встретиться с нами где-то еще и сказать, что там мы всегда и встречались?       - Я живу только для того, чтобы быть вашим мальчиком на побегушках, профессор Грейнджер.       - Мы правда не называем друг друга по именам?       - Я не помню, чтобы давал вам разрешение.       Гермиона вздыхает.       - Ладно. Примите мои искренние извинения. Директор Блэк, не будете ли вы так добры найти какие-нибудь место, где мы могли бы встречаться с Альбусом?       - Как вам угодно, миледи, - учтиво отвечает Финеас и исчезает с портрета.       - Все бывшие директора королевы драмы? – уточняет Грейнджер, и, когда Снейп приподнимает бровь, добавляет, - За исключением присутствующих, конечно.