Past Imperfect

      Северус вздыхает – Гермиона снова составляет списки. Это значит, что она нервничает. Ну, или просто все еще дышит.       - Шесть флаконов с зельем для симптомов временно′го сдвига и инструкция для его приготовления, - бормочет она, черкая пером, - книга с рецептом зелья для изъятия Хоркрукса, их местоположения—       - Как будто вы сможете забыть хоть что-то из этого.       - Все равно лучше все записать, - она еще раз пробегает список глазами, прикусывая губу, и наконец откладывает перо. – Есть, - Гермиона похлопывает по сумке. – Все готово.       - Включая палатку?       - Мерлин, нет, - вздрагивает девушка. – Если вовлечен кемпинг, я сдаюсь, пусть Реддл делает все, что хочет.       Она в последний раз роется в сумке, проверяя, точно ли все на месте: мантия-невидимка, карта Мародеров, аккуратно упакованные книги по зельям, клыки василиска под защитным заклинанием, краска для волос, зелье для выпрямления волос, контактные линзы. Гермиона и так знает, что ничего не забыла, но не может удержаться, чтобы не проверить дважды, а лучше трижды. Это успокаивает. Им уже известно, где лежит маховик, нужно только выманить Минерву из кабинета, чтобы успеть достать его и использовать. Ей дико не нравится обманывать Макгонагалл, но они не могут рисковать, что она откажется сотрудничать.       - Вы уверены, что Пивз ее отвлечет? – спрашивает Гермиона. – Я ему не доверяю.       - Ему никто не доверяет. Но он чертовски хорош в создании беспорядка.       - А еще мне нужно что-то сказать вашей молодой версии, чтобы завоевать доверие.       - Почему бы просто не дать мне использовать легилименцию?       - Помните, что произошло в прошлый раз, когда вы попробовали проникнуть в мой разум? – собственно, так и закончилась их дуэль, он слишком сильно старался вызвать ярость, так что, когда он проник в ее разум, она сорвалась и послала Круцио.       - Помню, - кивает Снейп. – Но, когда вы появитесь со своей историей про путешествие во времени, я все равно это сделаю.       - Я не хочу, чтобы мне лезли в голову.       - Почему-то я не думаю, что качественное Круцио поднимет мне настроение, и я захочу помочь.       - Тогда расскажите мне какую-нибудь сокровенную темную тайну, о которой никто не знает.       - Мой любимый цвет – черный.       Гермиона закатывает глаза.       - Моя мать была чемпионкой Хогвартса по игре в плюй-камни.       - Это ни сокровенная, ни темная и вообще не тайна.       - Человеком, которого я больше всего любил в детстве, была моя бабушка, Бекки Снейп. Она умерла, когда мне было шесть. Она всегда пекла булочки с корицей и изюмом и называла меня ласковым прозвищем, настолько смущающим, что я никогда вам о нем не расскажу, даже, чтобы свергнуть Темного Лорда. Она подарила мне мягкого ослика, с которым я был неразлучен, пока мой отец в пьяной ярости не швырнул его в камин.       Мне так жаль, - хочется сказать Гермионе, но она знает, как он ненавидит жалость, так что просто спрашивает:       - Как звали ослика?       Северус морщится.       - Иа-Иа.       - Из Винни-Пуха?       - Бабушка читала мне его.       И, конечно же, печальный маленький ослик напоминал ему о бабушке. О, Северус.       - Не забудьте, что я вам сказал по поводу вашей магии, когда окажетесь в прошлом, - как ни в чем ни бывало произносит Снейп.       - Что ей потребуется какое-то время, чтобы адаптироваться, так что не стоит паниковать.       - Верно, никаких сложных и энергозатратных заклинаний в первое время.       - Окей, - говорит Гермиона и через мгновение добавляет. - Будет сложно.       - До вас только сейчас начало доходить, что вернуться в прошлое и поквитаться с Темным Лордом будет не так легко, как сдать двенадцать ТРИТОНов?       - Я знаю, что будет непросто. Я думала о том, как трудно будет снова быть объектом вашей ненависти.       - Я никогда вас не ненавидел.       - Но я раздражала вас. На четвертом курсе я была лохматой зубастой всезнайкой, вечно размахивающей рукой, чтобы показать всем, какая я умная. Вы не выносили меня. Помните, что вы сказали, когда Малфой увеличил мои зубы заклинанием?       - Не самый мой лучший поступок, - морщится Северус. – Не мне отпускать комментарии про чьи-то зубы.       - Полагаю, я просто пытаюсь морально подготовиться к вашему далеко не доброжелательному отношению. Пока я училась, меня это не беспокоило, потому что я не знала вас настоящего. Тогда вы не были моим другом, и я буду скучать по Северусу, которого я знаю сейчас. Вы ведь не будете Северусом. Вы будете профессором Снейпом, угрожающим и колким.       - Постарайтесь не принимать это на свой счет.       - Северус, вы мой друг, только потому что вы портрет, и художник просто не смог передать всю вашу злобность? Или вы это правда вы, и когда я попаду в прошлое, я встречу того же самого человека, скрывающегося за обидными фразами?       - Хотел бы я знать. Думаю, я все еще тот, кем всегда был, и те четыре года, которые я провел, молча размышляя—       - Четыре года, которые вы провели, дуясь на весь мир, - бормочет Гермиона.       - Но-но, мисс Грейнджер, я не потерплю нахальства. Так вот, я говорил, что у меня было время подумать, посмотреть со стороны на свою жизнь и получить новое представление о том, кем я был, какие решения принимал. Когда вы попадете в прошлое, у меня не будет этого представления, я буду самым настоящим ублюдком.       - Вы не поверите, что в будущем станете моим другом.       - Скорее всего, нет. Но все равно оставайтесь моим другом, если сможете.       - Я постараюсь не раздражать вас слишком сильно.       - На самом деле, я думаю, вам стоит просто быть собой. Не надо ходить на цыпочках вокруг меня.       - Серьезно?       - Так вы и стали моим другом, разве нет?       - Ну, вообще да, но так как сейчас вы портрет, вы не можете меня проклясть.       - Моя версия в прошлом пожалеет о том, что я вам сказал это, но вспомните, пожалуйста, кто из преподавательского состава был ближе всего к званию моего друга, когда я был жив.       Гермиона на минуту задумывается, и наконец, на нее обрушивается понимание.       - Минерва командовала вами почти так же, как я Гарри и Роном!       Снейп с отвращением наблюдает, как Гермиона расплывается в улыбке.       - Вам нравятся властные женщины.       - Только не увлекайтесь. Вам придется ходить по тонкой грани. Не надо провоцировать меня без причины, но и становиться тряпкой тоже не стоит.       Гермиона все еще широко улыбается, когда заходит Драко, но ее улыбка исчезает, как только она вспоминает, что портрет Северуса – не единственный ее друг, которого она оставляет позади.       - Ты уже пришла в себя, Грейнджер? – спрашивает Малфой.       - Удачи, Гермиона. Увидимся в кабинете Минервы, - произносит Северус и оставляет ее с Драко наедине.       Согласно их плану, она отправится в прошлое из кабинета директора, а Снейп затем вернется в ее комнаты, чтобы дать знать Малфою, как все прошло.       - Драко, - выдавливает Гермиона, обвивая его руками.       - Не плачь, любовь моя. Минерва заподозрит, что что-то не так.       - Что если я все испорчу? Что если я позволю тебе опять стать расистским засранцем?       - Ты справишься.       - Откуда ты знаешь?       - Ты пообещала мне. А ты всегда держишь обещания, данные людям, которых ты любишь.       - Я люблю тебя. Честно.       - Я знаю.       - Поцелуешь меня?       И он делает это так нежно, что Гермиона почти готова послать все в одно место и остаться. Почти.       - Будь осторожна, Гермиона.       Она кивает, берет сумку и, не оглядываясь, выходит за дверь.       Когда Грейнджер входит в кабинет директора, она замечает, что Минерва выглядит еще старее и слабее, чем раньше. Финеас выскальзывает из рамы, чтобы найти Пивза, и пока Гермиона увлеченно рассказывает о прогрессе учеников, ожидаемый Патронус отвлекает директора.       - Почему бы нам не поговорить после ужина, Гермиона? – предлагает Минерва и идет к двери.       Что ж, это изрядно все портит. Гермиона была уверена, что Макгонагалл опять попросит подождать ее в кабинете. Девушка поднимает стопку пергаментов, которые принесла с собой и словно нечаянно роняет их на пол.       - Я такая неуклюжая! – восклицает она, опускаясь на колени и собирая документы. – Я сейчас все уберу.       Грейнджер складывает бумаги так медленно, как может, чтобы не вызвать подозрений, пока за Минервой не закрывается дверь. Затем она выдыхает и как попало запихивает пергаменты в сумку. Гермиона подходит к столу директора, отодвигает кресло и садится на корточки.       - Слева, - подсказывает Альбус.       Девушка проводит рукой по гладкому дереву. Кажется, что там ничего нет, но, когда она тихо произносит пароль, данный Дамблдором, появляется маленький ящик. Гермиона открывает его и достает синий замшевый мешочек, внутри которого блестит маховик. Надев на шею золотую цепочку, она закрывает ящик и встает, утыкаясь взглядом в разъяренную Минерву.       - Профессор Грейнджер, - произносит Макгонагалл своим самым устрашающим директорским тоном.       - Минерва! – выдыхает Гермиона. – Мне очень жаль. Я правда—       - Ты! – кричит Пивз, врываясь в кабинет через стену и тыкая прозрачным пальцем в девушку. – Меня тошнит до смерти – ну, или еще сильнее – от манипуляций и использования. "О, Пивз ее отвлечет. Он же так хорош в своих проделках". Вот вам и проделки, барышня, - он хватает сумку Гермионы и переворачивает ее так, что содержимое разлетается по всей комнате.       - Нет! – вскрикивает Грейнджер и кидается на пол, собирая все, что она так тщательно упаковывала.       - Кажется, мне стоит все объяснить, Минерва, - успокаивающим тоном произносит Альбус.       Но Макгонагалл продолжает сверлить взглядом Гермиону.       - Думаю, профессору Грейнджер придется взять объяснение на себя.       - Альбус упомянул, что оставил в столе кое-что, - аккуратно начинает девушка, запихивая книги и линзы обратно в сумку и протягивая руку к лифчику и зубной пасте, которые оказались под столом. – Кое-что, что может помочь исправить весь этот… весь этот бардак.       - Какой бардак, профессор Грейнджер?       - Этот. Все это, - она понимает, что мямлит, но никак не может собраться с мыслями.       - Маховик, Минерва, - наконец проясняет Альбус.       - Нет, - резко заявляет Макгонагалл. – Совершенно точно нет. Вы не будете играть со временем, мисс Грейнджер.       Итак, она скатилась от профессора до мисс. Все идет не так хорошо, как планировалось. Гермиона оглядывается вокруг на вещи, которые еще не успела собрать. Несколько флаконов с зельем закатились далеко под стол, и достать их незаметно явно не получится.       - Я думала, тебе хватит ума не ввязываться в безрассудные авантюры Альбуса. А теперь отдай мне маховик.       - Авторство конкретно этой авантюры принадлежит не Альбусу, Минерва, - подает голос Северус. – Этот план придумали мы с Гермионой, и, уверяю тебя, он далек от безрассудства.       - Северус! – Минерва аж задыхается от изумления.       Пока Снейп отвлекает директора тем, что открыл рот впервые со дня своей смерти, Гермиона пулей ныряет под стол. Макгонагалл недостаточно быстро тянется к палочке, так что девушка уже выбегает за дверь, когда директору наконец удается достать ее левой рукой.       Гермиона чуть ли не выплевывает легкие, пока сломя голову бежит по коридору и залетает в первую попавшуюся дверь. Она оказывается в пустых жилых комнатах, в которых делают ремонт. Грейнджер хлопает дверью, накладывает заклинание и кричит на эльфов, клеящих обои:       - Вон!       - Мисс, мы—       - Вы идете вон!       Эльфы подпрыгивают с испуганным писком, и Гермионе сейчас абсолютно, блять, наплевать, если они потом отутюжат себе руки, потому что сейчас ей нужна пустая комната. Она чувствует, как защита на двери начинает подрагивать, когда Минерва пытается ее снять. Грейнджер накладывает еще один слой заклинаний, довольно неприятных, о чем тут же слегка жалеет, но у нее нет выбора. В свои лучшие годы Макгонагалл расправилась бы с ними в два счета, но с учетом травм, полученных на войне, Гермиона уверена, ей потребуется больше времени. По крайней мере, достаточно, чтобы Грейнджер успела все сделать.       Она делает глубокий вдох и начинает вращать маховик, внимательно считая обороты. Когда она делает последний, защита на двери светится и рассеивается. Минерва врывается в комнату и, направляя на нее палочку, кидает Ступефай ровно в то же мгновение, как Гермиона исчезает.