Past Imperfect

      Когда ее молодая копия заходит в кабинет, Гермиона кладет на стол омут памяти, позаимствованный у Северуса.       — Вы когда-нибудь видели эту вещь, мисс Грейнджер?       — Нет.       — Но вы знаете, что это?       — Омут памяти.       — Есть два воспоминания, которые я попрошу вас посмотреть вместе со мной, – произносит Гермиона, вытягивая из виска серебряную нить.       Опустив головы в омут, они попадают во вчерашний урок ЗОТИ. В ту часть занятия, когда студенты отбиваются от двух атакующих сразу.       — Оцените ваши навыки, мисс Грейнджер, – просит профессор, когда они просматривают воспоминание до конца.       — Я не смогла их долго сдерживать, но у меня получилось лучше, чем у всех остальных, за исключением Гарри.       — Вы всегда так хорошо работаете на ЗОТИ?       — Да.       — Как насчет остальных предметов?       — Очень хорошо.       — Как вы думаете, что ваши профессора думают о вас, мисс Грейнджер?       — Они думают, что я хорошая студентка.       — Всего лишь хорошая?       — Прекрасная. Все, кроме одного, точнее.       — Профессора Снейпа?       — Да.       — Мисс Грейнджер, кто из Слизерина, на ваш взгляд, лучше всех успевает по ЗОТИ?       — Малфой.       — По арифмантике?       — Нотт.       — По чарам?       — Гринграсс или Нотт.       — По трансфигурации?       — Забини.       — По зельям?       — Малфой.       — Как вы это поняли?       — Ну, это просто видно.       — И профессора, которые проверяют их работы и принимают у них экзамены, точно не сомневаются в их способностях, верно?       — Да, профессор, – неуверенно выдавливает студентка, явно не понимая, к чему этот разговор.       — Давайте посмотрим еще кое-что, – Гермиона вытягивает еще одно воспоминание и бросает в омут.       Они попадают в ту часть урока, когда профессор Грин задавала классу теоретические вопросы. Юная мисс Грейнджер наблюдает, как в воспоминании она чуть ли не подпрыгивает на стуле от желания ответить на каждый вопрос, в том время как Нотт, Забини и Малфой аккуратно показывают, что они знают ответ, выражением лица и небольшими жестами, а не размахивают рукой во все стороны, как она сама.       Когда они возвращаются в реальность, младшая мисс Грейнджер выглядит явно смущенной.       — Я поняла, – бормочет она, утыкаясь глазами в пол.       — Вы понимаете, что профессор Снейп прекрасно знает о ваших способностях? Что он знает так же, как и профессор Флитвик, или профессор Макгонагалл, или профессор Вектор, насколько вы талантливы?       Студентка кивает.       — Спасибо, профессор, что показали мне. Я ненавидела каждую секунду, но я рада, что увидела себя со стороны.       — Почему-то я так и думала, – шепчет Гермиона, наблюдая как ее копия выходит из кабинета.       Забавно, но кажется, ее молодая версия красивее, чем она себя помнила. Да, передние зубы слишком сильно выдаются вперед, но в целом, она выглядит лучше, чем отражение в зеркале, которое Гермиона видела в свои пятнадцать лет. Это она настолько была не уверена в себе или все подростки настолько обеспокоены своими недостатками, что неспособны увидеть общую картину?       Ее бывшие однокурсники тоже кажутся абсолютно не такими, какими она их помнит. Странно слышать уважение в голосе Лаванды и Парвати, а не их бесконечное хихиканье.       Странно видеть пятнадцатилетнего Рона, в которого она в это время была безумно влюблена. Теперь он кажется обычным неуклюжим подростком, и Гермиона совершенно не понимает, что заставило ее увидеть в нем что-то большее. Сейчас она, конечно, чувствует к нему любовь и глубокую признательность, но это чувства женщины, которая видела, как он принял вместо нее смертельное проклятие, а не той девочки, которая надеялась однажды получить от него поцелуй.       Когда входит Гарри, Гермиону переполняет нежность к мальчику, которого она пыталась защитить столько лет, но который с самого начала был обречен. Когда они были студентами, она так привыкла к его шраму, что вовсе перестала замечать его. Теперь, зная, что там часть души Реддла, она едва может поднять на него взгляд. Когда они со Снейпом уничтожат Хоркрукс, шрам останется просто шрамом, и Гарри будет жить обычной жизнью. Его самой большой проблемой станет мерзкая тетка и не менее мерзкий кузен. Приключения их троицы под мантией-невидимкой станут просто детскими проделками. И карту Мародеров они будут использовать, чтобы проникнуть в "Сладкое королевство", а не сбежать от Пожирателей.       Карта Мародеров! Как она могла забыть про дурацкую карту? Она была в замке всего пару дней, но это лишь вопрос времени, когда Гарри заметит две Гермионы Грейнджер на карте и одну из них там, где должна быть Хелена Грин. Жаль, что занятия у четвертого курса уже закончились, и она не может пойти за ней прямо сейчас. Завтра будет матч по квиддичу, тогда она и наведается к Гарри в комнату. Остается только надеяться, что ему не потребуется карта раньше.       Когда к ней приходит Невилл, Гермиона усилием воли отодвигает мысли о карте на задворки сознания.       — Вы неплохо поработали на прошлом занятии.       — Спасибо, профессор.       — Как у вас обстоят дела с другими предметами, мистер Лонгботтом?       — Очень хорошо с гербологией и не то чтобы хорошо с зельями.       — Профессор Спраут говорит, что вы очень талантливы, настолько, что однажды можете стать Мастером, если пожелаете.       — Моя бабушка хочет, чтобы я стал аврором.       — Ваша бабушка выбирала свою профессию. Вашу выбирать только вам.       — Вы просто не видели мою бабушку.       Гермиона видела, поэтому прекрасно знает, что он имеет в виду, но молчит.       — Все равно это не имеет никакого значения, – он выглядит подавленным. – В любом случае мне нужно сдать ТРИТОН по зельям, а я и СОВ-то сдам только, если мне невероятно повезет.       — Вам не нравятся зелья?       — Мне не нравится… – он резко останавливается, осознавая, что не стоит говорить, что ему не нравится профессор. – Мне они просто не даются. Если бы Гермиона не помогала мне, я бы взрывал котлы только так.       — С чего вы это взяли?       — Да все знают, что я ужасен в зельях. Профессор Снейп говорит, что я полный тупица.       — Профессор Снейп почти всех студентов называет тупицами, насколько я понимаю?       — Да, но особенно меня.       — Мистер Лонгботтом, я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня.       — Что, профессор?       — Я хочу, чтобы вы встали в пару с другим однокурсником, с тем, кто не так хорош в зельях, как мисс Грейнджер, с тем, кто не будет вашей палочкой-выручалочкой.       — Что если я взорву котел?       — Тогда вы научитесь чему-то на собственном опыте.       — Профессор Снейп будет вне себя от ярости.       — И что?       Невилл смотрит на нее широко открытыми глазами.       — Подумайте, мистер Лонгботтом. Что он сделает? Накричит на вас? Обзовет? Снимет баллы? Он и так все это делает. Оставит вас на отработку? Если оставит, вы будете драить котлы или перебирать флоббер-червей. Профессорам запрещено проклинать студентов. Что самое страшное, что может вам сделать профессор Снейп?       В глазах Невилла проскальзывает понимание.       — И разве пара вечеров намывания котлов не стоят того, чтобы научиться варить зелья из того, что вы выращиваете на гербологии? Использование ингредиентов в зельях и есть самая главная причина, по которой их выращивают, верно?       — Верно.       — Тогда идите делайте ошибки и учитесь. Пусть профессор Снейп говорит все, что хочет, пусть заставляет вас перебирать и нарезать всякие мерзости на отработках, но позвольте ему учить вас, потому что обязательно вас научит, если вы того захотите.       — Я понял, – улыбается Невилл. – И я не боюсь флоббер-червей.       — Вот и молодец.       — Спасибо, профессор!       Она с легкой улыбкой наблюдает, как он выходит из кабинета, и все еще продолжает улыбаться, когда появляется Малфой.       — Мистер Малфой, спасибо, что пришли.       На его лице буквально написано: Разве у меня был выбор?       — Конечно, профессор.       — Вы делаете успехи в ЗОТИ. Вы один из лучших студентов на своем курсе.       Он лишь кивает.       — Вы с мисс Грейнджер великолепно держали щиты, пока атаковали друг друга.       — Почему вы поставили меня в пару с Грейнджер, профессор?       — Понаблюдав за классом, я подумала, что она будет достойным соперником для вас.       Он молчит, но выглядит так, словно проглотил что-то кислое.       — Вам не нравится мисс Грейнджер, мистер Малфой?       — Никому не нравится Грейнджер.       — Никому или никому из вашего факультета?       — Меня не особо беспокоят мнения представителей других факультетов.       — Почему она вам не нравится? – Когда в ответ она получает только ухмылку, которая пытается соперничать со Снейповской, но явно не дотягивает, она продолжает, – Потому что она маглорожденная?       — В том числе.       — Почему вы волшебник, а не сквиб?       — И что это значит? – резко бросает он и через секунду аккуратно добавляет, – Профессор.       — Почему у маглов иногда рождаются волшебники, и почему у волшебников иногда рождаются сквибы?       — Никто не знает, – пожимает плечами Малфой.       — Почему вы блондин?       — Полагаю, потому что мои родители блондины, – удивленно отвечает парень после недолгой паузы.       — Почему ваша мать блондинка?       Он колеблется.       — У вашей тети Беллатрисы были темные волосы, верно?       — Почему были? Она еще жива.       Упс, – проскакивает в голове у девушки, – аккуратнее, Гермиона.       — Какого цвета были волосы у родителей вашей матери?       — Причем тут вообще цвет волос моих родственников, профессор?       — Удовлетворите мое любопытство, мистер Малфой.       — У моей бабушки были темные волосы, у дедушки – каштановые, – теряя терпение выпаливает Драко.       — Тем не менее, ваша мать блондинка. Почему?       — Кто знает? И кого это волнует? Светлые волосы не делают никого волшебником, профессор.       — Маглы знают.       — Что? – в замешательстве спрашивает Малфой.       — Вы спросили, кто знает. Я поняла, что это риторический вопрос, но решила ответить. Маглы точно знают, почему ваша мать блондинка, а ваша тетя нет. Они знают, потому что у них есть наука под названием генетика. Гены определяют ваш цвет волос, цвет глаз, рост, телосложение, наличие веснушек. Они определяют, насколько вы умны, но не то, что вы с этим умом будете делать. Маглы многое знают о генах, потому что они их тщательно изучают. Я уверена, что гены также определяют, родится человек волшебником или нет и насколько мощной будет его магия. Я полагаю, что существует множество генов, отвечающих за магические способности, что объясняет статус крови – который на самом деле должен называться генетическим статусом, потому что он не имеет никакого отношения к крови – а также уровень магической силы и предрасположенность волшебников к различным направлениям волшебства.       По глазам Малфоя видно, что он тщательно обдумывает ее слова.       — Конечно, это лишь гипотеза, – продолжает Гермиона. – Я не знаю этого наверняка, ведь никто из волшебников не изучал генетику, по крайней мере, насколько мне известно.       — Почему?       — Полагаю из-за предубеждений против магловской науки.       — Откуда вы столько знаете? Вы маглорожденная?       — Полукровка, – без зазрения совести врет Гермиона, зная, что в противном случае потеряет его доверие окончательно.       Она достает с полки книгу под названием "Менделевская генетика" и кладет ее перед студентом.       — Если вам интересно.       Малфой секунду сомневается, но все-таки берет книгу со стола.       — Сейчас должна подойти мисс Булстроуд, но мне понравилась наша беседа. Можете держать книгу у себя сколько угодно и не стесняйтесь заходить ко мне в рабочее время, если захотите обсудить ее.       Он не говорит, что придет, но и не говорит, что не придет. Вместо этого он просто кивает и уходит.