Past Imperfect

      — Так вот каково это – быть красивой, – бормочет Гермиона, разглядывая отражение в зеркале. Голубые глаза Нарциссы Малфой холодно смотрят на нее в ответ. Светлые локоны обрамляют лицо, настолько симметричное, что его мог бы вырезать Поликлет.       Слава Мерлину, на этот раз трансформация прошла более плавно, чем обычно. Снейп говорит, что все дело в качестве зелья. Она наблюдает за тем, как Северус откупоривает маленький пузырек с надписью "Л" и одним глотком выпивает его содержимое. Почти сразу же его волосы и глаза начинают светлеть, а худое тело – набирать вес. Серые глаза смотрят на нее поверх точеной челюсти и зубов, которым самое место в рекламе зубной пасты. Шелковистая копна платиновых волос ниспадает на широкие плечи.       Мужчина трансфигурирует свою черную мантию в серебристо-серую, а перо - в нелепую трость для ходьбы. Гермиона вздрагивает, когда он внезапно превращает ее платье – которое она принесла с собой из будущего как раз для этого случая и считает вполне подходящим – в шикарный наряд из тонкого голубого шелка, который легким нежным шепотом скользит по ее коже. Он прав. Так лучше.       — Идем, котенок? – он протягивает ей руку.       — Котенок?       — Люциус так называет Нарциссу.       — Я помню только обращение "моя дорогая" из его уст. Или "любимая". Подождите, нет, это она называет его любимым.       — Так ты готова, котенок? – ухмыляется Снейп.       — Готова, любимый, – усмехается она в ответ.       — Цисси не усмехается, моя дорогая.       Гермиона придает своему лицу безмятежное выражение, которое она так часто видела у Нарциссы.       — Лучше? – спрашивает Гермиона достаточно пафосным – по крайней мере, она надеется, что достаточно – тоном.       — Намного, – отвечает Северус и придерживает для нее дверь. Они выходят из комнаты над Дырявым котлом. Это был самый подходящий вариант, учитывая, что из Хогвартса аппарировать нельзя, а ходить по замку в обличье Малфоев такой себе вариант.       Сначала они идут в лавку Олливандера, где старый мастер радостно приветствует их, вспоминая и описывая их палочки, как он делает со всеми, кому он когда-либо продавал волшебную палочку – своего рода волшебная версия Человека дождя.       — Боюсь, моя дорогая супруга сломала свою палочку и нуждается в новой. Мы бы хотели приобрести точно такую же, которая у нее и была, – уверенно произносит Снейп, прежде чем Гермиона успевает открыть рот.       В чистокровных семьях жены сами за себя не говорят? – мысленно удивляется Грейнджер.       — Иногда волшебная палочка, которая подходила в детстве, оказывается не совсем подходящей по прошествии лет, – экспертным тоном говорит Олливандер. – Может, вы бы хотели попробовать другие палочки, чтобы определить, какая подойдет лучше?       — Нет, спасибо, – включается в разговор Гермиона. – Я бы хотела купить точно такую же, какая и была.       — Я правда думаю—       — Мистер Олливандер, мы очень спешим, – обрывает его Северус. – Будьте добры достать нужную нам палочку.       — Конечно, мистер Малфой. Одну секунду, – Олливандер шаркая идет в конец лавки.       Снейп стоит очень близко, буквально нависая над ней. Его близость и многочисленные мелкие прикосновения приводят все ее нервные окончания в состояние повышенной активности. Ей было так комфортно с ним в то время, когда он был портретом, но все стало совершенно другим, когда он внезапно стал мужчиной из плоти и крови. Ей интересно, чувствует ли он химию между ними так же, как и она, считает ли он ее такой же привлекательной, как она его. Она не то чтобы невероятно красивая – ну, разве что, сегодня, поскольку у нее лицо Нарциссы, – но и он не сказать, что писаный красавец. Его черты лица... невероятные. Его глаза, его руки и, о, Боги, его голос – все это привлекает ее, однако единое целое не равно сумме его частей. Стоя так близко к нему – даже учитывая, что ей приходится смотреть на него сквозь черты Люциуса Малфоя, ведь она знает, что под ними скрывается он сам — ей до боли хочется снова почувствовать, как его магия переплетается с ее.       Через мгновение Олливандер возвращается с коробкой, которую он тут же открывает для Гермионы.       — Вам повезло, миссис Малфой. У меня и вправду оказался близнец вашей палочки.       — Прекрасно, – произносит Снейп, снова приводя феминистку внутри Гермионы в бешенство. Положив нужное количество галеонов на стойку, он поднимает палочку. – Обливиэйт.       — Бедный мистер Олливандер, – бормочет Грейнджер, когда они выходят из лавки.       — Не беспокойся, котенок. Он ничего не почувствовал, – Северус поглаживает ее по руке.       — Вы настолько вошли в роль, что мне становится страшно.       Находясь под маской общепризнанного красавца, Снейп позволяет себе немного пофлиртовать, ровно так же, как это происходит на бале-маскараде.       — Расслабься и наслаждайся, моя дорогая. Не каждый день тебя балует и ублажает волшебник уровня Люциуса Малфоя, – шепчет он, легонько касаясь губами ее ушной раковины. Он чувствует, как она слегка дрожит, и он бы поверил, что это дрожь от желания, если бы совершенно точно не знал, что это не так.       — Люциус Малфой – чистокровный мудак, – шепчет Гермиона в ответ. Она хочет добавить, что она бы предпочла, чтобы ее баловал и ублажал волшебник уровня Северуса Снейпа, но не осмеливается. Вместо этого, когда они заходят в Гринготтс, она расправляет плечи и надевает свою лучшую маску под названием "Я невозмутимая, красивая и богатая Нарцисса Малфой".       Она отдает купленную палочку дежурному гоблину, и он подтверждает ее личность. Оказывается, все не так страшно, как это было в первый раз, когда она выпила оборотное, чтобы попасть в ячейку Беллатрисы. Может, это потому что она уже делала это раньше, может играть Нарциссу просто легче, чем ее безумную сестрицу, а может все дело в том, что на этот раз рядом с ней Северус, спокойный и уверенный, в то время как Гарри и Рон были так же напуганы, как и она.       Гермиона старается не хмуриться, когда видит, что тележка, в которой они едут к ячейке выглядит гораздо лучше, чем та, в которой она сидела раньше, а скорость не такая ужасная. Так вот как живет другая половина. Даже дурацкие гоблины, которые, как девушка думала, ненавидят всех одинаково, относятся к золотым Малфоям с почетом.       Как только гоблин выходит, оставляя их в ячейке одних, они делают еще один глоток оборотного зелья. Гермиона помнит, где стояла чаша раньше и сразу замечает ее. Зная о дублирующем заклинании и огненной ловушке, они стараются ни к чему не прикасаться, так что Снейп просто левитирует чашу прямо в сумку из драконьей кожи, которую девушка держит открытой. Тщательно закрыв сумку и наложив на нее ряд защитных заклинаний, они покидают ячейку, едут обратно на первый этаж и без происшествий выходят через главный вход.       — Цисси, Люциус, как чудесно вас тут встретить, – внезапно обращается к ним женщина, которую Гермиона видит впервые в своей жизни. Она надеется, что хотя бы Северус знает, кто это.       — Поузи, ты выглядишь замечательно, как и всегда, – уверенно отвечает ей Снейп и едва касается губами изящной руки, украшенной кольцами.       — Поузи, дорогая, – бормочет Гермиона, целуя ее в щеку и подставляя свою в ответ.       — Люциус, тебе надо поговорить с Северусом, – произносит женщина. – Пэнси жалуется, что она больше не может быть в паре с Драко на зельях, потому что Северус приставил к нему эту жуткую мелкую грязнокровку.       Ах, так это Поузи Паркинсон. Интересно, сколько пар генов кодируют стервозность.       — Я поговорю с ним, – отвечает Снейп. – Прости за спешку, но мы опаздываем на встречу, – он уже поднимает палочку, когда Гермиона кладет руку ему на плечо.       — Позволь мне, любимый.       — Конечно, котенок, – его губы изгибаются в полуулыбке.       — Обливиэйт, фанатичная сука, – выговаривает Гермиона, и до того, как Поузи Паркинсон успевает прийти в себя, Снейп аппарирует их в комнату над Дырявым котлом. Хоркрукс влияет на них обоих, и Северус теперь тоже распознает симптомы.       Гермиона достает клык василиска.       — Последний. Кому достанется эта честь?       — Последний? Вы уверены, что я не могу использовать клык и на Поттере?       — Болван, – девушка закатывает глаза.       — Давайте сделаем это вместе, – предлагает Снейп и кладет свою ладонь поверх ее.       Гермиона удивленно вздыхает, когда чувствует, как его магия переплетается с ее – точно так же, как это было во время их дуэли. Должно быть дело в темной магии Хоркрукса, – думает девушка, когда серые глаза впиваются в ее голубые. Хотя он выглядит как Люциус Малфой, она чувствует, что это Северус, и она думает о нем именно так несмотря на то, что он до сих пор позволяет ей называть его по имени. Пахнет он тоже как Северус – другими словами, божественно. Он почти заметно оказывается еще ближе, и на мгновение Гермиона поддается соблазну и наклоняется к нему, медленно прикрывая глаза.       Однако она почти сразу приходит в себя и быстро переводит взгляд на чашу Хаффлпафф. Как бы он ее не привлекал, – и тут нет никакого смысла лгать самой себе – она точно не хочет, чтобы он выглядел как Люциус-чтоб-его-Малфой, во время их первого поцелуя.       Когда девушка снова поднимает взгляд, глаза Северуса выглядят холодными и злыми, но Гермиона убеждает себя, что это лишь влияние Хоркрукса.       — Готовы? – спрашивает она.       Он отпускает ее руку и отходит.       — Сделайте это сами, – его слова разрезают воздух, словно нож.       Грейнджер в замешательстве смотрит на мужчину.       — Либо делайте, что надо, либо отдайте мне, Грейнджер.       Она протягивает ему клык, который он аккуратно берет, не прикасаясь к ее ладони. Северус вонзает его в чашу с такой силой, что Гермиона подпрыгивает от неожиданности, в то время как осколок души уже с криками источает черный дым.       Как только Снейп избавляется от Хоркрукса и клыка, его волосы и глаза темнеют, и чересчур идеальные черты Люциуса превращаются в лицо, которое Грейнджер нравится намного больше. Ее собственная трансформация тоже завершается. Резким взмахом палочки Северус накладывает Фините, и они оказываются в их собственной одежде.       — Я надеялась оставить платье, – с сожалением произносит Гермиона.       — Оно не подходит вам. Нарцисса стройнее.       Уязвленная, Гермиона отворачивается. Да, она знает, что Нарцисса стройнее. И красивее. И лучше во всех других аспектах, которые интересуют мужчину. Очевидно, единственная причина, по которой он пару минут назад собирался ее поцеловать, состояла в том, что она выглядела как белокурая, потрясающая, стройная Нарцисса. Грейнджер выходит из комнаты и спускается по лестнице, не обращая внимания, идет ли он следом.