Past Imperfect

      — Чего вам надо? – невнятно спрашивает Снейп. На нем нет сюртука, только рубашка c парой расстегнутых пуговиц. Кажется, он пил, и, судя по всему, много пил.       — Я пришла попросить прощения.       — Вы просите прощения?       Гермиона смотрит по сторонам, проверяя, нет ли кого в коридоре.       — Я могу войти?       — Вы просите прощения? – снова спрашивает он.       — Слушайте, вы можете просто впустить меня, пожалуйста? Тут могут быть студенты, а вы явно пьяны.       Он придерживает для нее дверь с преувеличенно вежливым поклоном, хотя желаемый эффект теряется, как только он спотыкается, заходя следом за ней.       — За что вы просите прощения? – опять спрашивает Северус после того, как закрывает дверь и неуклюже накладывает на нее защитные заклинания.       — За то, что не простила вас, – поясняет Гермиона. – Вы извинились, но я отказалась вас прощать. Это было неправильно с моей стороны.       — Я не заслужил вашего прощения, – хмурится мужчина.       — Заслуживаете или нет, но вы прощены.       — Но я вторгся к вам в голову, – возражает Снейп.       — Северус, какая часть фразы "Я тебя прощаю" тебе не понятна? – сердито произносит Гермиона, уперев руки в бока.       — Вся фраза целиком, на самом деле. Меня никто никогда не прощал, – он смотрит на нее так открыто и вместе с тем печально, что это разрывает ей сердце. Внезапно он хмурится, как будто пытаясь что-то вспомнить. – Вы назвали меня Северусом.       — Ты против?       — Нет. Значит ли это, что я могу называть тебя Гермионой?       — Я бы очень этого хотела, – улыбается девушка.       — Гермиона. Гееер-миии-ооо-нааа, – протягивает Снейп. – Такое красивое имя.       — О, Мерлин. Ты и вправду пьян, да?       — Я совершенно точно пьян, – торжественно кивает Северус.       — У тебя есть отрезвляющее?       Он снова кивает.       — Отлично. Прими его, а я сделаю чай.       — Хорошо, Гермиона, – криво улыбается мужчина.       Она прикусывает губу, чтобы не ляпнуть что-то вроде "хороший мальчик", и идет за чайником. Когда она заходит в гостиную с подносом, он уже выглядит трезвым и явно смущенным. Его рубашка застегнута на все пуговицы, и этот чертов сюртук снова на месте. Гермиона вздыхает.       Итак, снова возвращаемся к началу.       — Грейнджер, – начинает он.       — Ты собирался называть меня Гермионой, – перебивает девушка. – Ты разве не помнишь?       — Я бы очень хотел, чтобы никто из нас этого не помнил, – Снейп устало потирает переносицу.       — Северус, если ты сейчас наложишь на меня Обливиэйт, тебе просто придется снова просить прощения, – с дерзкой улыбкой произносит Гермиона, усаживаясь на диван.       Через пару секунд неловкой тишины, мужчина опускается в кресло и улыбается ей в ответ. Не ухмыляется, а именно улыбается, светло и искренне. Но в следующий момент он возвращается к серьезному тону.       — Почему ты простила меня?       — Потому что это то, что делают друзья.       С лица Снейпа тут же пропадают все эмоции.       — Так мы друзья?       — А ты хочешь, чтобы мы были друзьями? – спрашивает Гермиона, наблюдая как он поднимает окклюментные щиты. Он не злится, – напоминает она себе. – Это просто неуверенность. – Знаешь, почему я отстранилась, когда ты чуть не поцеловал меня в Дырявом котле?       — Могу себе представить, – вот и надменный голос профессора Снейпа вернулся.       — И твои представления будут ошибочными. Я отстранилась потому, что ты выглядел как Люциус Малфой. Я не хотела, чтобы во время нашего первого поцелуя ты выглядел как этот мерзкий чистоплюй. Я хотела, чтобы ты поцеловал меня.       — Грейнджер, я не виню вас за нежелание запятнать себя связью с Блэком или каким-то незнакомым маглом. По крайней мере, меня вы знаете, и я помогу вам собрать последний ингредиент, если вы пришли именно для этого, вам не нужно убеждать меня, что за этим стоит что-то большее.       Помни о гриффиндорской смелости, Гермиона.       Она встает с дивана и подходит к его креслу.       — Я же попросила называть меня Гермионой, – произносит девушка, усаживаясь к нему на колени. Снейп напрягается, когда она медленно обнимает его. – Или котенком, – добавляет она, утыкаясь носом в его шею.       — Котенком? – его глаза расширяются в удивлении.       Гермиона отстраняется.       — Ты назвал меня так в больничном крыле.       — Да?       — Да. Хочешь посмотреть воспоминание?       Северус окидывает ее взглядом, словно ища что-то или оценивая ее реакцию.       — Сними линзы.       Взмахом руки девушка тут же отправляет их в чехол, но Снейп ничего не делает, лишь продолжает ее рассматривать.       — Ты когда-нибудь поцелуешь меня?       — О, Боги, да ты властная.       — Я тебе нравлюсь властной.       — Ты мне нравишься, точка, – произносит мужчина, запуская руку в ее волосы и притягивая ее ближе, пока их губы не соприкасаются. Звук, который она издает – что-то среднее между вздохом и стоном – подстегивает его, и второй поцелуй становится настоящим исследованием, губы приоткрываются, языки сплетаются, а руки притягивают друг друга еще ближе, пока они не чувствуют, как нити их магии сливаются в причудливый узор, заполняя теплом все пространство вокруг. Третий поцелуй вызывает настоящий пожар, то самое большее, которое она хотела почувствовать, когда ее поцеловал Малфой, теперь напрочь забылось, в ее голове не было и мысли о Малфое или о чем-то еще, существовал лишь этот мужчина и его рот, его руки, его магия, сметающая все связные умозаключения, поглощающая ее подобно огню и оголяющая все нервные окончания.       Некоторое время спустя, они смотрят друг на друга, соприкасаясь лбами и пытаясь восстановить вконец сбитое дыхание.       — Это было… – начинает Гермиона, но не может найти слов, чтобы описать свои эмоции.       — Согласен, – Северус лениво берет в руку палочку, и перед ними нависают числа: 16:03.       — Что это?       — Сколько еще зелью нужно настояться перед добавлением последнего ингредиента.       — Шестнадцать часов, – недовольно стонет девушка. – Серьезно?       — И три минуты.       — Вероятно, уже две с половиной.       — Может, две с четвертью, – произносит Снейп и снова целует ее.       Через некоторое время он снова проверяет оставшееся время: 15:47.       — Мне уйти? – спрашивает Гермиона.       — Я не хочу, чтобы ты уходила, но, возможно, так будет лучше, – видя ее удрученное выражение лица, Северус усмехается и притягивает ее к своей груди. Она чувствует вибрацию от его смеха и прижимается еще ближе. – Ну, мы можем, конечно, еще немного подразнить друг друга.       — Может, ты покажешь мне тот интересный прием, которому научился в октябре?       — Прием? – мужчина хмурится в непонимании, но через секунду до него доходит, о чем она, и он начинает смеяться. – Ты и об этом знаешь?       — Никаких подробностей, твой портрет сказал лишь то, мне это понравится.       — Если я покажу тебе это, – бархатным голосом произносит Северус, – я тебя уверяю, зелье будет испорчено, и мне придется воткнуть в Поттера клык василиска. – когда она шутливо шлепает его по руке, он добавляет, – или попросить Люциуса трахнуть девственницу.       — Ты бы не трахнул ее сам?       — Ты единственная девственница, которую я собираюсь трахнуть, котенок, – бормочет он, уткнувшись ей в шею, и вскоре им обоим становиться очевидно, что они и безо всяких новых приемов в шаге от того, чтобы испортить зелье.       С сожалением Гермиона поднимает с пола свой бюстгальтер.       — Полагаю, мне пора.       — Думаю, да, – соглашается Северус целуя то, что она пытается скрыть.       — Нам нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним днем. Нам еще зелье варить, знаешь ли.       — Да? – ее шея все еще открыта, чем он и пользуется. — Я, кажется, забыл.       — Темный лорд, Хоркруксы, и все такое?       — Работа прежде всего, – вздыхает Снейп.       — Увидимся за завтраком?       — Есть вероятность, что я приму зелье сна без сновидений, чтобы провести следующие, – он снова накладывает заклинание, – четырнадцать часов и пятьдесят две минуты по возможности без сознания.