Flames to dust Lovers to friends Why do all good things come to an end? Come to an end come to an
Ей очень повезло, что предки её свалили куда-то в гости на пару дней, оставив Нину на хозяйстве. На самом деле, ничего такого сверхъестественного, да и везло тут скорее не Нине, а Пете, которому было у кого перекантоваться, помыться, поесть, да ещё и пообжиматься. Были, конечно, его лицейские кенты, дети батиных товарищей, мировые ребята, но Хазин ссал, что те могут заложить его при первой возможности. А Нина нет, она не такая. Она сначала у Пети разрешение спросит, а потом только сделает что-то. Мало ли, может это его последняя возможность провести остатки лета как нормальный человек. Находясь в своих размышлениях, Хазин не сразу заметил, как она снова материализовалась перед ним, вся такая домашняя, в шортах и майке размера на два больше неё. Пальцами пощелкала, привлекая внимание. — Пойдем, всё на столе. И Петя двинулся, почувствовав, что явно проголодался. Дома он так и не поел. Мысли об отце не покидали его голову. У Пети было стойкое предчувствие, что последнее слово — если оно в принципе может существовать — ещё не сказано в их разговоре. Позже, когда его организм насытился вполне себе сносными макаронами с мясом, Петя и Нина обжимались на кухне. Она сидела прямо на столешнице около мойки, обвив тонкими ножками Петю за пояс, а он целовал её в губы и думал о том, что ни разу не зашёл дальше положенного. У них никогда раньше не было времени, а сейчас? Подумав, Хазин осторожно зацепился подушечками пальцев за край майки. Да будет так. Петя давно, eщё с первой четверти мeчтaл трaхнуть Нину. Если быть честными, а кто не мечтал? Кaждую нoчь oн прeдстaвлял, кaк рaздeвaeт, целует, неумело ласкает и входит в нee. Кoнчaл при этoм быстро и бурно. И срaзу зaсыпaл. Сегодня у него вроде как есть та самая возможность, шанс не облажаться. Нина сидела на кухонной тумбе, обхватив стройными спортивными ножками Хазина за пояс, глаза закрыты, губы от поцелуев опухшие, вся такая встрёпанная, милая, нежная, без маечки. Петя oстoрoжнo пoлoжил руки нa eё грудь, oжидaя чeгo угoднo, oт вoзмущeннoгo крикa дo oплeухи. Нo нe тoгo, чтo прoизoшлo. Нeoжидaннo Нина сaмa рaсстeгнулa зaстeжку лифчикa, кoтoрaя oкaзaлaсь спeрeди, и oткинулa чaшeчки. Нe тeряя врeмeни oн сдeлaл тo, o чeм всeгдa мeчтaл. Припал губами к её груди и почувствовал, как мгновенно затвердел сoсoк пoд eгo языкoм. Всё как на тех самых кассетах, что он видел в отцовском кабинете, значит, он всё делает правильно! Не прекращая ласкать грудь, Петя потянул, подцепив за резинку, шорты вместе с трусиками. Нина чуть приподнялась, помогая ему, и они соскользнули с нee. Не веря в происходящее, он оторвался oт ee груди и, скорее, почувствовал, чем увидел, кaк oнa сaмa тянется ручками к пряжке ремня. Хазин, откровенно говоря, не знал, кaк вeсти сeбя дaльшe, a oнa ужe устроилась поудобнее и развела ножки, кaк бы приглaшaя eгo вoйти. Всё было так аккуратно, чутко, нежно. Петя в который раз похвалил себя за смекалистость и сообразительность, что уже год как учтиво таскал с собой презервативы в каждых джинсах. Никогда не знаешь, когда может пригодится, а так и сам не подставился и нежелательной беременности избежал. Всё произошло имeннo тaк, кaк oн и представлял. С кухни переместились в её комнату, прелюдии перешли в ласки, ласки в возню с презервативом, а дальше секс или его подобие. Как всё быстро и спонтанно началось, тaк жe быстрo и зaкoнчилoсь. Петя дaжe пoжaлeл, чтo кoнчил тaк быстрo. Утeшaя сeбя тeм, чтo скoрo пoвтoрит, oн пeрeвaлился нa спину и затих, поглаживая её по пшеничным волосам. Они так и пролежали на кровати в Нининой комнате до самых сумерек, Петя крепко обнимал её, сопел прямо в ложбинку на груди и изо всех сил старался не думать о том, как вообще всё так вышло. Он не жалел нисколечко, просто перед Ниной было неудобно. Она ведь такая чистая, такая искренняя, нежная. Ему было страшно взять и просто всё это испортить. Но уже что сделано, то сделано. Как ни странно, после их первого секса Нина не спешила болтать, задавать вопросы, доставать Петю. Он был ей за это очень благодарен, пока его не очень умную голову не прошибла мысль: «А вдруг я сделал ей больно, вдруг ей не понравилось?» Конечно, приятного было мало, да и что тут могло понравиться? Ведь из сексуального опыта у Пети была всего лишь дрочка и просмотр порнушки на старом кассетном видеомагнитофоне в отцовском кабинете. Вот и сказочке конец. — Ты как, нормально всё? — обеспокоенно спросил он, приподнимаясь на локтях, чтобы всё-таки посмотреть девочке в глаза. Вдруг он чего-то не понял, где-то перегнул? Но в тот момент, когда Нина посмотрела на него в ответ, Петя понял, что речи о боли быть не может. В уголках ее глаз пролегла тень слёз, но на губах заиграла трепетная улыбка. — Живая, как видишь. Петя смотрел на Нину и думал, что видит перед собой не просто живую, а… Влюбленную девушку. В него влюбленную, чёрт побери. — Нин, я… — Не говори ничего, Петь, не надо, я знаю, — конечно, она знала, что он собирался сказать, хотя Хазин сам не знал, что! Может, просто читала его, как открытую книгу? В некоторых моментах. Сейчас вот он был слишком уязвим перед ней, чтобы грубить и закрываться. — Мы оба этого хотели, разве нет? Не ищи виноватых. Петя понял, что не станет искать, это сделают за него, когда услышал возню в прихожей. Уши не обманывали — разве что гореть начали от осознания, которое Нина подтвердила со всей серьёзностью, ринувшись посмотреть в окно. Знакомая машина была удачно припаркована возле подъезда. — Это родители! Чёрт! Петя вспомнил высказывание отца, что в армии его научат одеваться и раздеваться за сорок пять секунд, пока спичка горит. И если с быстрым раздеванием у него проблем, вроде как, нет, то с одеванием требовались усиленные тренировки. Едва не споткнувшись, он наклонился, чтобы поднять свой ремень, уже вскочив в джинсы. Нина набросила на себя халат, висевший на спинке стула, и бросилась к двери открывать, убедив своего «мужчину», что непременно задержит оборону. А Петя оглянулся по сторонам в поисках своей рубашки. — Сука, сука, сука, — бурчал он почти на каких-то сверхчастотах, одеваясь. И вот, казалось бы, когда всё уже было готово, он понял, что не знает, как отступать. Через окно, через дверь, куда? Подхватив одеяло за края, Петя резким движением застелил кровать и выглянул в окно. Ну, всё не так уж и плохо, третий этаж. В принципе, можно было бы рискнуть и… Нина заглянула в комнату и мазнула ему рукой. Он быстро осмотрелся, вроде ничего не забыл, и выскользнул из девичьей комнаты. Дверь была уже открыта, Нина чмокнула его в губы и впихнула в руки кроссовки, а затем, не церемонясь, вытолкала его за дверь. — Я позвоню, — только и успел сказать он, но его уже никто не слушал. Обулся уже на лестничной клетке, покурил там же, благо сигареты хотя бы были, теперь нужно было двигаться куда-то снова, домой возвращаться было совсем не вариант. Но выбора ему просто-напросто не дали. Скрутили под белые рученьки и в тачку запихали, хуевые рифмы жизни, так сказать. — Ну привет, Петюнь! — бодренько поздоровался какой-то мужик с переднего пассажирского, и только в свете фар он понял, что это давнишний отцовский друг, который занимался весьма специфичным бизнесом. Если коротко, легально это было охранное предприятие, дальше Петю, конечно, не посвящали, но и он-то не дурак. — Привет, дядь Валер, а это чё за беспредел? — Где? — Да как, везде! Стоило из подъезда выйти, руки выкрутили, затолкали, я же и закричать могу. — Ну ты не торопись кричать, мы в курсе, какой ты крикливый, — мужчина усмехнулся, бросив на него взгляд вполоборота. — Побереги связки, они тебе ещё пригодятся, чтобы в Суворовском учиться. — Что, и вам уже эта душещипательная история досталась в рассказах? — Петя фыркнул, потирая запястья. Два амбала, сидящих по бокам, сильно сжимали его. — Подвинулся, развалил окорока! Надеюсь, папаня в красках описал, не стесняясь? — вопрос уже был адресован непосредственно дяде Валере. — Ну зачем ты так? Волнуется ведь старик. — Пусть валерьянки выпьет! А я под его дудку плясать больше не буду, и вам тоже не советую. Слышь, дубина, я сказал, отлипни! Как такой слон вообще влез в машину? — Знаешь, твой отец не стал углубляться в детали, но зато разрешил нам сделать кое-что, — дядь Валера покосился на экран своего мобильного, видимо, читая сообщение, полученное от Юрия Хазина, Петя в этом не сомневался. — Андреич сказал «можно», в воспитательных целях только, палку не перегибай. В следующую секунду Петя почувствовал, как один из амбалов, к которому он и обращался, схватил его за ухо. — Ай, ай, пусти, придурок, ай! — амбал тянул его за ухо, пока Петя кричал на весь салон, пытаясь добиться послушания от громилы. — Говори давай, шкет, «дяденька, простите засранца»! — Хуя тебе лысого! — зло выплюнул Петя, как ему тут же прилетело с локтя в живот. — Ай! — Не слышу я раскаяния, дружочек! Раскаиваться Петя и не собирался, по крайней мере, не перед этими мордоворотами. И прощения он ни у кого просить не станет, ещё чего. Если отец так хочет, чтобы он пошёл в Суворовское, он пойдёт, вот только не факт, что его туда примут. Петя приложит все силы, чтобы не приняли.Living this way I stress less I want to pull away when the dream dies The pain sets in and I don't cry I only feel gravity and I wonder why
***
— Игорь, ну ты серьёзно? — Юле было сложно поверить в правду, о которой толковал Гром. Она приехала в Питер на три дня раньше, чтобы встретиться с ним, ожидала его возвращения, но теперь, получается, что и ждать нечего. Разве что писем и телефонных звонков, как вот сейчас, из Москвы! — Да, Пчёлка, я серьёзно, — Игорь знал, что будет непросто, но надеялся, что общими усилиями они придут к какому-то компромиссу. — Я ж тебе описал ситуацию, а с дядь Федей спорить себе дороже. Ну и я сам подумал, знаешь, всё равно ведь по одной дороге шагать, сопротивляться нет смысла… — Гляди, дорогу он уже выбрал! — А ты имеешь что-то против? Игорю не хотелось, чтобы Юлька обижалась, тем более была против. Пчёлкина была не последним человеком в его жизни, и он не смел даже думать о том, что может потерять её. Ему казалось, что, несмотря ни на что, они всегда будут вместе. И он обрадовался, как мальчишка, услышав на том конце провода кокетливое: — Да разве ж могу? Знаю, что для тебя это всё значит! — И ты для меня многое значишь, Юль! Мне жаль, что так сложилось, правда, — Игорь не врал и не лукавил, он и правда не думал, что всё будет именно вот ТАК! — Ладно, жаль ему, ты скажи мне, ждать тебя когда? Юля задала такой вопрос, что Игорь даже опешил. Когда? Он и сам-то не знал, что ответить, поэтому так прямо и сказал. — В смысле, не знаю? Ты разве не в Питере будешь в эту военку поступать? — В Суворовское, — поправил Гром, — Нет, не в Питере. — М-да, ну дядя Федя и дал жару, за что же он так тебя не любит, раз с ссылку какую-то сослать решил? Гром оперся о кабинку таксофона и совсем приуныл. Не должно было быть этого разговора, этой ситуации. По-хорошему, он должен был быть уже дома, в Питере, уплетать за обе щеки тёти Ленин борщ, играть с пацанами в футбол и гулять по Невскому с Пчёлкиной за ручку. — Юль. Сказать было больше нечего. — Когда там у тебя, как это, посвящение в военных человеков? — серьезно спросила она, а Игорь как-то неосознанно заржал, не сдержался. — Это называется присяга, Пчёл! Если экзамены сдам, я тебе позвоню, скажу. — Ну ты не смущайся своих талантов, я в тебя верю! Мальчик способный… — Юля предпочла умолчать о том, что вон, кому-то со своими способностями уже физиономию подпортил. Не хотелось разговор в неприятное русло сворачивать. — Так что жду звоночка, и только попробуй не набрать, Гром, ты меня знаешь! Решу, что в Москве уже фифу какую встретил… — Козла я пока что встретил! Удовольствия мало… — Терпи, будущий суворовец, в столице таких много! — Не дай Бог! Но я и сам не из пугливых. — Именно поэтому знаю, не пропадёшь. Но дядь Феде при случае огромное «спасибо» не скажу. — Жало уж прибереги, Пчёл. — От вояки слышу, понял? Далее их разговор оборвался на ноте про то, что Юльке пора было вострить лыжи в магазин по просьбе матери, а Игорю вещи собирать. Ну, как вещи — то, что по мелочи он в Москву свёз, не зная, что к родной Неве вернуться не удастся. — Игорь, ты тут? — дядь Федя в комнату постучал, прежде чем войти. — А больше мне негде быть, товарищ полковник. — Прекращай, — взгляд Прокопенко стал каким-то обидно-жалящим. Игорь понял, что палку перегнул, но промолчал. — Я тебе вещи твои привезу из Питера завтра утром. А после обеда поедем в училище, надо экзамены сдавать… Договорились? — вопрос был как подтверждение договора, скрепить который стало необходимостью. Боялся Прокопенко отчасти, что в подростковую голову закрадется мысль сбежать. Вдруг? Почти сутки один же будет. Но Игорь не то, что не сбежал, он такой вариант даже не рассматривал. Вместо этого на брусья сходил позаниматься, выбрался в центр, до набережной, потом поехал на станцию Китай-город, там, оказывается, очень даже годная шаверма, которую почему-то крутили приезжие узбеки. Пожалуй, это был отличный вечер, почти один из лучших, проведённых в Москве. Осталось только выспаться.