Проклятое наследство

— А ты не мог сразу предупредить, что тут еще один призрак бродит? — Мира с укором взглянула на Бруно, который непонимающе наклонил голову. — Серьезно? — Ага. — Мира отхлебнула кофе, пожалев, что он без молока. С другой стороны, где бы тут ему взяться? — Ночью встретила: женщина, вся в черных бабочках, глаза жуткие… Ее передернуло — как наяву снова услышала что жалобные стоны, что этот шелест крыльев… Бруно снова почесал себя за ухом. — Не знаю, — с сомнением протянул он. — Я никого не видел и не слышал… Хотя… Он поднялся с пола, где сидел, чинно натянув на задние лапы простыню в качестве салфетки, и бодро скрылся в доме. Мира выпила кофе и уже хотела пойти его искать, как Бруно вернулся сам. — Похожа? — он протянул цветное фото и Мира удивленно присвистнула, заслужив неодобрительный скрип Каситы. Это действительно была та призрачная женщина — только здесь она выглядела гораздо лучше. И более знакомо. — Это что… Моя пра… Черт, я себе скоро язык сломаю этими бесконечными «пра» — в общем, это Альма?! Бруно кивнул ей, забирая снимок и кладя его на стол лицом вниз. — Она была ведьмой, — сухо сказал он. — Знаешь… Настоящей, я сейчас даже не о ее… характере, или чем-то еще. Она действительно была ведьмой, только сама того не знала. Мира, застонав, хлопнула себя ладонью по лбу. — Может, у меня еще и кузен-вампир есть? И вообще наша фамилия Аддамс? — Чего? Мира махнула рукой, мысленно делая пометку познакомить своего прадядюшку с современной культурой. — Это из одного фильма… Неважно, если получится, попозже покажу… — она достала свой телефон, и Бруно заинтересованно вытянул морду. — Это и есть тот самый телефон, о котором ты говорила? — со сомнением уточнил он, и Мира, кивнув, повернула к нему экран. — Хм, последнее, что я еще смог увидеть — это огромные трубки с антеннами, которые работали пару часов. — В смысле, «смог увидеть»? — уточнила Мира, и Бруно досадливо мотнул головой. — Ну… мой дар. Я мог видеть будущее… Пока еще была магия. Поэтому, когда ты сказала, что у тебя в телефоне фотографии и будильник, ну… сама понимаешь. — Ага, — ей в голову пришла одна идея, и Мира передвинула стул поближе к Бруно. — Кстати, насчет фото. Хочешь, увидеть мою семью? Судя по тому, как у него дернулись уши — дядя Бруно очень этого хотел, и Мира принялась листать фото, которыми была забита память. — Это Исидор, мой брат. Редкий придурок, но я его люблю. Вот Луис, он просто чудо, а вот наши родители: папа Хулио и мама Августина, — Мира называла имена, краем глаза следя за Бруно. Тот казался спокойным, вот только хвост, то и дело нервно дергающийся на полу, выдавал его состояние. — Это моя бабушка Елена, а это… — Мирабель. Мира даже вздрогнула. В голосе дяди Бруно слышалась тоска… и одновременно с этим — невероятные облегчение и радость. Он чуть подался вперед, почти касаясь экрана длинным носом, и Мира плечом чувствовала его тепло. — Да. Моя прабабушка Мирабель и прадедушка Мигель, — она вздохнула. На самом деле, это была фотография старой фотографии, где ее прабабушке и прадедушке было лет двадцать пять: молодые, с яркими улыбками, они стояли спиной к спине. В руках прадедушки была гитара, в руках Мирабель — аккордеон. Бруно ненадолго закрыл глаза, а потом отодвинулся от нее. — Я рад, что у нее все сложилось хорошо, — сказал он, и Мира снова бросила быстрый взгляд в его сторону. — Ты знал ее? — наконец, спросила она, и Бруно чуть наморщил нос. — Не очень. После… в общем, после того, как ей исполнилось пять лет, я уже стал… таким, и жил в стенах. — Стоп, — Мира, погасив экран — и попутно отметив, что заряда уже меньше половины, и стоит наверное, заглянуть в город к бабуленьке Исабелле — повернулась к Бруно. — Так как получилось, что тебя прокляли?! Кто это сделал? — Понятия не имею, — Бруно отвернулся, всем видом показывая, что не хочет говорить на эту тему. Мира несколько секунд сверлила его взглядом, но вскоре сдалась — следовало заняться другими, более важными вещами. — Так. Ремонт… насколько тут все плохо? — она деловито открыла заметки на телефоне, слегка постукивая пяткой по полу. — На самом деле, не очень, — Бруно нехотя обернулся к ней. — Фундамент все еще крепкий, стены… если заделать трещины, тоже. Вот с крышей беда, — он задрал морду и Мира машинально повторила его движение. — И со вторым этажом. — Значит, надо будет поехать в город, купить шпаклевку, краску, — Мира быстро составляла список в телефоне. — Заказать новые двери… Бруно внимательно следил за ней, чуть дергая ушами, и наконец недоверчиво спросил: — Так ты… действительно хочешь его отремонтировать? — Нет, я тут от скуки решила вспомнить школьные уроки математики и узнать, сколько мешков шпаклевки мне нужно, — сердито фыркнула Мира, не поднимая головы. — Зараза, теперь и телефон садится… Как же тяжко без электричества! — пожаловалась она, и Касита скорбно скрипнула дверцами шкафчика. — Нет, нет, я не в обиду тебе. Ты просто супер. Мира отложила телефон и, сняв очки, помассировала переносицу. Да, наверное, стоило отправляться в это путешествие чуть более подготовленной, и без наивных бредней в голове. — Вот что, дядя Бруно, — начала она, не открывая глаз. — Завтра я поеду в город, посмотрю — если есть возможность, то полечу вечерним рейсом в Боготу. Сегодня понедельник? — Вторник. — Ага, еще лучше… В общем, вернусь в воскресенье, и будем мы с тобой нашу Каситу восстанавливать. А сегодня тогда попытаемся избавиться от хлама, договорились? Бруно вместо ответа только хмыкнул и Мира, приободрившись, потерла ладони. К сожалению, у нее и Бруно не совпадали взгляды на то, что стоит считать мусором, и большую часть времени они переругивались, убеждая друг друга в своей точке зрения. Чаще всего, спор разрешала Касита — толкая либо Бруно, либо Мирабель, и спорить с домом уже было бесполезно. Мира выдохнула, разглядывая гору мусора — в число которой вошел и треснувший горшок с засохшим растением, и заплесневелая изнутри книга, — и вытерла лоб, прекрасно понимая, что только размазывает грязь по лицу. — Куда это теперь? — устало спросила она, садясь на пол. Джинсы после двух дней проживания в Касите уже тоже можно было смело переводить в разряд мусора, и она мысленно сделала пометку: отжать у Исидора его старый спортивный костюм, который будет не жалко. — На том конце поселения есть котлован, — Бруно погладил заплесневелую книгу и решительно отдернул лапу. — Идем. После возвращения от котлована Мира только порадовалась тому, что водопровод в Касите работал — это было самым настоящим чудом. Правда, выглядела ванная комната тоже плачевно — плитка посыпалась со стен, и сквозь трещины были видны бамбуковые трубы. — Еще и плитку надо покупать. И сантехнику менять, — машинально пробормотала Мира, откинув голову на бортик ванны. — Прабабушка, за что ж ты так со мной… Выбравшись из теплой воды, она поняла, что Бруно тоже выкупался, не иначе как в речке — на полу остались мокрые следы от лап, ведущие куда-то наверх. Пожелав ему доброй ночи — и услышав отдаленное: «Спасибо, и тебе тоже» Мира вернулась в свою временную спальню. Среди ночи ее снова разбудил призрак Альмы, и она почти до самого рассвета так и пролежала без сна, слушая, как черные бабочки стучатся в дверь. Собирать вещи было делом недолгим — особенно если учесть, что у нее при себе был один рюкзак. Погладив на прощание входную дверь и пообещав, что скоро вернется, Мира решительно зашагала к разлому в горах, и через пару шагов удивлено обернулась: за ней шел Бруно. — Ты чего? — А до города ты как добираться будешь, пешком? — спросил он, щурясь от солнечных лучей. Помедлив, он натянул капюшон своей руаны на морду, так, что наружу торчал только нос. — Ну, я думала позвонить Себу, когда выйду из долины, — Мира поправила рюкзак. — Потом немного подожду его и… — Садись, — Бруно остановился перед ней, опускаясь на четвереньки. Мира попятилась, с сомнением глядя на него. — А может, я лучше сама, своим ходом?! — Отсюда до города — три часа пешком, и то, если знать дорогу. Не хочу, чтобы моя родственница сгинула в здешних лесах, — Бруно отвернул морду, упрямо не глядя на нее, и Мира, поколебавшись, подошла ближе и положила ладонь ему на холку. — А я тебя не поломаю? — уточнила она, и Бруно нетерпеливо дернул плечами, издав приглушенное рычание. — Ладно, ладно, но если у тебя в спине что-то хрустнет, помни — я была против этой затеи. Она забралась к нему на спину и испуганно пискнула, когда он сделал первый шаг. В детстве она каталась на лошади в парке, и это было и вполовину не так страшно — хотя бы потому, что она не боялась, что лошадь сломается под ее весом. Не зная, за что хвататься, она быстро вцепилась в руану у него на плечах. Стало не так страшно, но ощущения все равно были непривычными. — Знаешь, у меня в голове сейчас вертится фраза о том, что молодежь совсем обнаглела и так и норовит забраться старшему поколению на шею и свесить ножки, — сказала она чуть дрожащим голосом, и Бруно насмешливо рыкнул. — Держись крепче, молодежь, а то старшее поколение тебя уронит и не заметит. Мира почти легла ему на спину, обхватывая за шею и зажмурилась — несмотря на свой более чем почтенный возраст, бегал ее прадядюшка отлично. Даже с дополнительным грузом на спине. В какой-то момент она рискнула приоткрыть глаза и голова сразу закружилась от быстро сменявших друг друга картинок. Мира снова зажмурилась, еще крепче сжимая руке на шее Бруно, и он слегка притормозил. — Эй, не души меня. — Извини, — пробормотала Мира, чувствуя, как желудок бултыхается где-то в горле. — Можно чуть-чуть постоим? Бруно послушно остановился, и она сползла с его спины, борясь с жгучим желанием расцеловать твердую и неподвижную землю. — Извини, — Бруно с виноватым видом сел рядом, и Мира заметила, как часто он дышит. — Может, дальше я и правда пешком? А ты просто рядом пойдешь, ну, чтобы я не заблудилась в трех пальмах? — предложила она. Кроме всего прочего, ее прадядюшка был очень костлявым, и это тоже вызывало… некоторые осложнения. — Так будет дольше, — предупредил ее Бруно, и Мира с интересом покосилась на него. — Такое чувство, что ты просто мечтаешь поскорее от меня избавиться. — Разумеется! Не могу дождаться того момента, когда снова останусь один-одинешенек в разваливающемся доме, — с готовностью подтвердил Бруно и Мира, рассмеявшись, слегка стукнула его кулаком в плечо. Как ни странно, но общаться с Бруно было до удивления легко, словно они знали друг друга лет десять, а то и дольше. Ее прадядюшка сделал вид, что пытается укусить ее за руку и Мира в притворном ужасе зажмурилась. — Ладно, хватит валяться, — она поднялась на ноги и поморщилась. — Дядя Бруно, надо бы тебя откормить, а то у меня, кажется, теперь будут синяки на таком месте, про которое в приличном обществе не говорят… — Вот и не надо мне рассказывать про всякие неприличные места. Никакого воспитания у современной молодежи. — Бруно, фыркнув, отобрал у нее рюкзак и понес его сам. Мира, не выдержав, показала ему язык и пошла следом. Вел он ее совсем не той дорогой, по которой она сюда добиралась с Себастьяном, и часть пути она все-таки проехала на спине у Бруно — потому что продираться пешком через заросли было совсем невозможно, но, зато, к городу они вышли довольно быстро. — Ну все, в воскресенье… ну или в понедельник вернусь, — она неуверенно помахала рукой, стоя возле дороги в город, и Бруно кивнул. — Ты уж не грусти. — И в мыслях не было. Наконец-то отдохну в тишине, — он с независимым видом дернул ухом, разворачиваясь и скрываясь за деревьями. — Да, дядюшка, я тоже буду по тебе скучать, — проворчала Мира, поправляя рюкзак и направляясь в город. Бодро шагая по улице, Мира почти нос к носу столкнулась с каким-то человеком. Извинившись, она хотела идти дальше, но мужчина ее остановил. — Ха. Это ведь ты та приезжая, которая искала Энканто? И что, нашла? — Нашла, — сухо отозвалась Мира, пытаясь обойти мужчину, но тот проворно шагнул вбок, преграждая путь. — И что, там правда есть проклятие? — Да, — Мира уперла руки в бедра. — Можно пройти? — Ну иди, иди, — мужчина посторонился, но даже спиной Мира чувствовала его взгляд — тяжелый и недобрый. «Псих какой-то» — решила она, передернув плечами. Выбросив эту встречу из головы, Мира добралась до дома бабушки Исы, где ее тут же втянули за обеденный стол, познакомив со всей остальной семьей — Мира только кивала, понимая, что не запомнит такое количество новых родственников за один раз. Чудом убедив свою многоюродную тетушку Марианну, что ей не нужно добавки, и что суп действительно очень-очень вкусный, просто в нее уже ни ложечки не влезет, Мира, чувствуя себя как выживший в кораблекрушении, наконец-то смогла поговорить с бабушкой Исабеллой. — Совсем как я помню… — растроганно сказала бабушка Иса, глядя на фотографии семейного древа. — Жалко, что дяди Бруно тут, считай, и нет… — Дяди Бруно? — Мира, заинтересованно вскинулась. Ну да, бабуленька Исабелла наверняка помнила его. Исабелла рассеянно кивнула, пока Мира пересылала ей фото. — Да, наш дядя… Мирабель, наверное, про него и не вспоминала даже. Он куда-то пропал после… — Исабелла запнулась и продолжила. — После неудачной церемонии моей младшей сестры. Бабушка на все расспросы только поджимала губы и отвечала, что дядя Бруно ушел, и мы о нем не должны говорить… Ну и с тех пор так и повелось. — А каким он был? — невзначай поинтересовалась Мира. Бабушка Иса улыбнулась, глядя в окно. — Забавным. Немного замкнутым, конечно, но… Мы его любили. Я и Долорес так точно. Хотя, после того, как он сказал Лоле, что ее сердце будет разбито… — она вздохнула. — В общем, после этого нам сказали, чтобы мы не лезли и не отвлекали дядю по пустякам. Мира понимающе покивала. — На самом деле, я немного жалею, что он ушел. У дяди было своеобразное чувство юмора. Бабушка вечно ругалась, что он шутит так, что однажды его побьют, потому что подумают, что это предсказание… — Исабелла улыбнулась, а Мира подумала, что дяде Бруно точно стоит показать семейку Аддамс. После обязательного кофе с десертом Мира чувствовала себя надутым воздушным шариком. Билеты в Боготу были только на вечер, и она с радостью согласилась подремать пару часов. В аэропорт ее отвез Себастьян, причем, даже без просьбы Исабеллы, и Мира не стала отказываться. Заметив на улице того мужчину, она поспешно отвернулась от окна. — Ты чего? — спросил Себастьян, и, бросив взгляд на улицу, понимающе кивнул. — А, Хосе… — Ты его знаешь? Себастьян фыркнул. — Еще бы! Он свято уверен, что наша семья наложила на его род страшное проклятие, вечно ворчит… Но ты не бойся, он тебе ничего не сделает. Такие, как он, только языком молоть горазды… Мира рассеянно кивнула — голова у нее уже была забита другими мыслями.