Проклятое наследство

Из родного дома Мира возвращалась нагруженная, как вьючная ослица, и испытывая к своей семье прямо-таки зашкаливающую любовь. Исидор, в конце концов, все-таки согласился отдать свой старый спортивный костюм, хоть и ворчал, что у нее свой есть, и вообще, ей в наследство оставили целый фамильный особняк, и не дело для великой домовладелицы обдирать родственников. Большую часть багажа занимали сувениры и подарки донье Исабелле и ее семье, так что первым делом, еще в аэропорту Боготы, Мира позвонила Себастьяну и договорилась, что он ее встретит и подвезет. Заехав по пути в строительный магазин и основательно там закупившись, Мира сдалась в любящие объятия семьи Гузман, где ее, кажется, неофициально удочерили, и теперь считали своей святой обязанностью «откормить бедную девочку, ну ее же ветром унесет!» Пережив очередное застолье и обмен подарками, она чуть не потеряла счет времени, и в Энканто ее Себастьян довез уже почти к закату. Естественно, в одиночку дотащить два тяжелых мешка с сухой смесью для шпаклевки было бы нереально, и поэтому к дому они подъехали на машине практически вплотную. В долине царила мирная тишина, и Мира улыбнулась, глядя на знакомые заросли. Черт, кажется, она и правда стала ощущать это место своим родным домом… будто всегда тут жила. Выйдя из машины, Себастьян благоговейно притих, глядя на дом их предков, и Мирабель, невольно проследив за его взглядом, приятно удивилась: кажется, пока ее не было, дядюшка Бруно обновил краску на дверях и окнах, да и ставни починил. И пару трещин точно заделал… — ¡Hola Casita! — шепнул Себастьян и издал слабый звук, когда дом еле заметно шевельнул ставней. — Она ответила! Ответила! Ты видела?! — Видела, — Мира рассмеялась, глядя на его восторженное лицо. Вдвоем с Себастьяном они перетащили в дом мешки со шпаклевкой, шпатели и ведра. Патио сразу стало выглядеть не таинственно-заброшенным, а вполне себе будничным и жилым. Мира с кряхтеньем потерла поясницу, мысленно прикидывая завтрашний список дел — планов было много, главное, чтобы удалось хоть часть воплотить в жизнь… — Ладно, поеду я домой, завтра с утра дел полно, — Себастьян отряхнул руки о штаны и, не удержавшись, погладил стену Каситы — Мира услышала довольное поскрипывание ставни, но Себастьян, конечно, не обратил на этот звук внимания.Помахав ему на прощание, она смогла наконец толком оглядеться. Внутри дом тоже немного изменился — трещин было поменьше, да и двери на первом этаже радовали глаз яркой краской. — Дядя Бруно! Я вернулась, — Мира открыла чемодан. — И у меня для тебя маленький подарок… Ответом была тишина. Мира, хмыкнув, вытащила небольшую картину — точнее, увеличенный и распечатанный снимок под стеклом, для сохранности завернутый в куртку от спортивного костюма, и пошла искать своего хвостатого родича. На первом этаже его не было, и она с опаской покосилась на ступени. Ладно, авось не сломаются под ее весом… Дерево скрипело и потрескивало, и Мира каждый шаг делала, задерживая дыхание, но повезло — на второй этаж она поднялась без происшествий. — Дядя Бруно? — она повертела головой. Из дверных проемов веяло холодом, и Мира поежилась. Медленно она двинулась по галерее, заглядывая в темные и нежилые комнаты: в одной валялось бревно, покрытое мхом и бледными, похожими на паутину, грибами, из другой несло пыльным цветочным запахом, в третьей стоял запах аптеки — Мира даже чихнула, прижимаясь носом к плечу. Пол слегка потрескивал под ее ногами, а один раз ей на голову просыпалась тонкая струйка штукатурки, и Мира поспешно отбежала в сторону, опасливо косясь на потолок — было бы совсем в ее духе убиться на ровном месте. Еще одна комната отличалась тем, что в ней была дверь, правда, изображение было изодрано когтями, словно кто-то в бессильной ярости пытался стереть даже память о человеке, нарисованном на ней. Мира кашлянула и слегка потянула за ручку. За дверью, которая открылась с протяжным скрипом, валялось несколько пластин из толстого зеленого стекла, и Мира осторожно приблизилась к ним. Положив подарок для своего дядюшки на пол, слегка присыпанный не то песком, не то штукатуркой, она приподняла одну пластину и посмотрела на просвет — кажется, там была девочка… нет, девушка в окружении растений. Мира с удивлением узнала в этой девушке бабуленьку Исабеллу и осторожно отложила ее на место. Чужие письма читать невежливо, и, наверное, к чужим пророчествам это тоже относится? Выйдя из комнаты, она вновь двинулась по коридору, обходя особенно ненадежно выглядевшие участки. Возле еще одной безымянной комнаты в стене зияла не просто трещина, а натуральный пролом, и Мира, поразмыслив, полезла туда. — Дядя Бруно? Ты тут? — она оглушительно чихнула, чуть не потеряв очки. — Дядя Бруно? Ты… Доска, на которую она наступила, треснула, и нога провалилась в дыру. Мира взвыла от боли, пытаясь выдернуть ногу, но обломки доски держали крепко — настоящий капкан, и после пары попыток она перестала дергаться. — Дедуля? Бруно? Касита? Прапрапрабабушка Альма? Господь Бог? Меня кто-нибудь слышит? — без особой уверенности спросила она, но ответом ей была только тишина. — Ладно, отставить панику… Мира снова подергала ногой и зашипела — теперь она, кажется, себе занозу вогнала. Замечательные у нее каникулы получились, просто обзавидуешься… Она уже всерьез подумывала о том, чтобы начать петь гимн Колумбии в голос — авось хоть кто-нибудь услышит, а раз уж в этом доме и так есть парочка призраков, может, к ней явится сам Симон Боливар и вдохновит на подвиг… — как вдруг от пролома раздался шум и Мира увидела своего дядюшку, которому обрадовалась в сотню раз больше, чем Освободителю. — Что ты… Зачем ты сюда полезла? — Бруно принюхался и покачал головой, разглядывая ее застрявшую ногу. — Тебя искала, — Мира даже не стала скрывать радость в голосе. Бруно тихонько рыкнул — не столько сердито, сколько растерянно, и взял ее за лодыжку, стараясь не поцарапать кожу когтями. Осторожно потянул — Мира снова зашипела от боли — и сразу же отпустил, опуская голову к самому полу и разглядывая доску. — В общем, заранее извини, — буркнул он и, поддев когтями обломки доски, слегка надавил. Раздался треск — Мира понадеялась, что это была не ее кость, — и нога оказалась на свободе. Мира, издав радостный вопль, повисла на шее Бруно. — Ты действительно вернулась, — в его голосе слышалось такое искреннее удивление, что она даже забыла о боли, которая глодала ногу, как взбесившаяся пиранья. — Ну да. Я же обещала… И я тебе подарок привезла, — вспомнила она. — Оставила в твоей комнате. Бруно чуть покачал головой, обхватывая ее за талию и помогая дойти до пролома. Выбравшись первым, он помог ей перелезть и доковылять до его комнаты. Там Мира с тихим вздохом облегчения плюхнулась на пол и наконец решилась посмотреть на свою ногу. Ну, поранилась она не до костей, как показалось сначала, но парочка заноз там точно была. — Дя… — она прикусила язык. Бруно молча разглядывал фотографию, на которой улыбались Джульетта, Агустин, Луиза и Мирабель. Мира заметила как он провел пальцами по стеклу — осторожно, чтобы не оставить царапин от когтей, и отвела взгляд в сторону. На душе немного потеплело, но ободранная о доски нога заныла еще сильнее. — Кхм, Бруно? — Что? Да, извини. Твоя нога. — Бруно, отложил фотографию в сторону и аккуратно приподнял ее ногу, разглядывая ссадины и царапины. — Тебя отнести в город? — Нет, лучше помоги спуститься вниз… или принеси мой чемодан! — озарило ее. — Я на этот раз с собой аптечку захватила, так что я молодец… — Может, проще саму аптечку?.. — Нет, по закону подлости она будет на самом дне, — Мира махнула рукой. Она уже знала свою удачу — если где-то в мире был кирпич, он падал обязательно на нее. Вот и сейчас тоже… Бруно ненадолго вышел, и через пару минут вернулся, неся чемодан и подсвечник. В комнате сразу стало светлее и уютней, и Мира, благодарно кивнув, принялась обрабатывать раны. В следующий раз стоило бы быть умнее, и не надевать бриджи перед возвращением в Энканто… ну или не лезть непонятно куда, положившись на отсутствующую удачу. Ногу защипало, и она страдальчески скривилась, зажмурившись, чтобы не разныться, как ребенок. На ссадину повеяло слабым ветерком, и она услышала тихое-тихое: — Sana sana colita de rana. Si no sanas hoy, sanarás mañana, — Мира недоверчиво приоткрыла один глаз и Бруно, смутившись, отвернулся. — Сто лет ее не слышала, — она улыбнулась и повертела ногой — кажется, и правда болело меньше. — Привычка, — Бруно сгорбился, бросив на нее быстрый взгляд. — Когда заделывал трещины, то постоянно эту фразу говорил… Не помогло. — Ну, мне так точно помогло… Кстати! — Мира, оживившись, быстро замотала ногу бинтом. — Ты здорово покрасил дверь и окна. Как новенькие! — Я их не красил, — Бруно почесал себя за ухом. — Это дом. — О… тогда, спасибо, Касита. Ты молодец. И ты, дядя Бруно, тоже молодец. И раз я сегодня инвалид по собственной глупости, будем смотреть фильмы, я привезла ноутбук… Мира вкратце объяснила, что такое ноутбук — Бруно очень удивился тому, что компьютеры, которые он видел в своих предсказаниях, из огромных махин занимавших целую комнату превратились в устройство чуть больше альбома для рисования, — и запустила «Семейку Аддамс». Правда, следила она не столько за фильмом, сколько за самим Бруно — это было слишком бесценное зрелище. — Полнейшее безумие, — Бруно потряс головой, когда фильм закончился. — Но тебе хоть понравилось? — уточнила Мирабель, осторожно вытягивая и проворачивая ногу. — Да, это было… забавно. Хоть и ненастоящее. — Ну да, это грим и… — Нет, я не про это, — Бруно поднялся на ноги и потянулся. — Их дядя вернулся спустя двадцать пять лет, пытался их обмануть… но они его любят. И простили. Этого не бывает. Мира подогнула ногу и уперлась подбородком в колено. — Думаешь, тебя бы не приняли? — спросила она, и Бруно демонстративно вздыбил шерсть и оскалился. — Да кому нужно такое чудовище?.. — Ну знаешь, если бы вдруг Исидор превратился в гигантского крысочеловека… Хотя, с его характером это был бы аспид или скорпионо-тарантул, он тот еще гад ядовитый… неважно, я бы все равно от него не отказалась. Это же мой брат, — Мира пожала плечами. Да, они с братом часто ссорились, и периодически спрашивали маму, почему она не могла забыть второго близнеца в роддоме, на что мама неизменно отвечала, что они начинали верещать, как резанные, стоило их разлучить хоть на пять минут, но… Исидор был ее братом, она — его сестрой. Неужели прапрабабушка Джульетта или прапрабабушка Хосефа относились к Бруно хуже? — Дело ведь не только во… внешности, — дядя Бруно протянул ей лапу и помог встать на ноги. Мира попыталась наступить на ногу и ойкнула, поджимая ее, как печальная цапля на болоте. Бруно, вздохнув, закинул ее руку себе на загривок, и она с благодарностью кивнула. — В характере тоже. Я же говорил, какой внутри — такой и снаружи. — То есть, в глубине души ты пушистенький и теплый? — невинно уточнила Мира, аккуратно спускаясь по лестнице. Плитка в патио отчетливо застучала, и краем глаза она заметила хохочущего дедушку Педро. Бруно остановился как вкопанный, глядя на нее с укоризной. — Я серьезно. Ты конечно, немного пугаешь с непривычки, но ты ведь… ну, самое нечудовищное чудовище в мире. — Ну, спасибо за такие добрые слова, — дядя Бруно сдвинулся с места, помогая ей добраться до комнаты. — Обращайся, — Мира широко улыбнулась, старательно не замечая сарказма в его голосе. — Неужели ты даже не пытался показаться на глаза своей семье? — Я не мог, — Бруно досадливо дернул головой. — В прямом смысле, я не мог вылезти из-за стен, как бы ни пытался. Мне даже еду таскали крысы… Хорошо хоть вода была. Он замолчал, и Мира сочувственно погладила его по загривку, где шерсть была более длинной и темной. Бруно ощутимо напрягся и она убрала руку. — Ладно, время уже к полуночи, так что пора и спать, — с наигранной беззаботностью заявила Мира. — Утром нас ждет подвиг! — Это если ты сможешь самостоятельно ходить, — заметил Бруно и тут же, спохватившись, постучал по дереву. Мира только вздохнула. Она все-таки надеялась, что завтра они смогут, наконец, заняться восстановлением Каситы.

***

Несмотря на то, что у дяди Бруно были лапки, сказывался опыт — он шпаклевал стены гораздо лучше и быстрее, чем она сама. Мира поначалу пыталась за ним угнаться, после чего мысленно махнула рукой — это ведь не соревнование, верно? — и просто старалась заделать трещины. — Будешь у нас самым красивым домом во всей Колумбии, — ласково говорила она, разравнивая шпаклевку. — Ты и так прекрасна, но станешь еще лучше! Касита на это отзывалась тихим довольным поскрипыванием, и порой Мира замечала золотистых бабочек, то там, то тут порхавших в воздухе — значит, и дедушка Педро наблюдал за ремонтом. В какой-то момент Мира начала тихонько напевать под нос, а затем и пританцовывать — настроение у нее было великолепным, несмотря на усталость. — Ты не только внешне похожа на нее. Характер тоже как у... Мирабель, — дядя Бруно, как обычно, подкрался незаметно, но на этот раз Мира не испугалась — просто обернулась, сияя довольной улыбкой. — Спасибо! Ну как, у меня здорово получается? — У тебя настоящий талант, — дядя Бруно довольно кивнул, и она заметила что он весь в каплях шпаклевки… Впрочем, как и она сама. Мира вытерла лоб, понимая, что размазывает пыль и грязь, и осознала, что у нее все тело гудит от усталости. — Предлагаю продолжить завтра, а то я уже немного устал… — Я тоже… Уф, даже сил дойти до кухни нет, — Мира растянулась на полу, и Бруно, помедлив, сел рядом. Она попыталась счистить пятно от шпаклевки с его руаны и со вздохом опустила руку. — Надо тебя отмыть. — Да я сейчас на реку пойду. И сам отмоюсь, и одежду отстираю. Надеюсь, — добавил Бруно, с сомнением покосившись на ветхую ткань. — А почему не в ванную? — Ты меня видела? Я там только сидя помещаюсь, и мыться неудобно… — Ну так давай я помогу? — без задней мысли предложила Мира. Бруно возмущенно чихнул, вздыбив шерсть, и она поспешно пояснила: — Ну, у нас в детстве была собака, и мы с Исидором ее купали… Ой. Мира прикусила язык. Дядя Бруно смотрел на нее с бесконечным терпением, и она скомкано пробормотала: — Прости. Это очень… обидно прозвучало. Я не подумала. Бруно почесал в затылке, негромко чертыхнулся, зацепившись когтем за намертво склеенную шпаклевкой шерсть и вздохнул: — Ну, предположим, «гав». Только, я надеюсь, ты не собираешься меня мыть шампунем от блох — вот тогда я точно обижусь. — Дядя Бруно, ты лучший! — Мира рывком подняла себя с пола и крепко стиснула его в объятиях. — Пошли! Отмытым и расчесанным Бруно выглядел гораздо лучше. Мира даже залюбовалась — шерсть у него на голове и шее была немного длиннее, чем на теле, и слегка завивалась, словно у ирландского сеттера. Вместо своей руаны он замотался в длинное полотенце и устроился на кухне, поближе к огню. Мира, устав еще больше — и его отмыла, и саму себя, села рядом, бессильно привалившись к теплому плечу. — Завтра утром у меня будут отваливаться руки и ноги, — мрачным голосом протянула она, и Бруно негромко фыркнул. — Предсказания — это мой дар. — Да. А мой — шпаклевка. — Мира зевнула. — Можно я пока подремлю на тебе? — Я костлявый. — У каждого свои недостатки, — пробормотала она, прикрыв глаза. Ей даже ничего не снилось, просто среди ночи она проснулась от уже знакомых звуков: сдавленные всхлипывания, шепот: «Где же ты?», шелест крошечных крыльев… Мира сонно приподняла голову и прищурилась — они с дядей Бруно уснули прямо на полу, возле печи, и теперь у нее ломило все тело. Кое-как поднявшись на ноги, Мира выбралась в патио, и застыла: по стенам, которые они с Бруно целый день чинили, расползались новые трещины, из которых наружу выбирались черные бабочки — и слетались к темной фигуре, бредущей через всю Каситу. — Где ты, Мирабель? Где же ты?.. — Стой! — Мира, отмерев, бросилась к призраку своей пра-и так далее-бабушки. — Хватит, пожалуйста! Альма прошла сквозь нее, словно не видела, и у Миры волосы стали дыбом от холода и ужаса. Черные бабочки запутались у нее в волосах, и Мира с придушенным воплем замахала руками, отплевываясь от крылышек, пахнущих пылью. Призрак прошел в стену, и Мира с бессильной злостью огляделась — все их труды пошли коту под хвост, и стены Каситы снова были покрыты трещинами.