Всё, во что можно поверить, есть подобие истины.
У. Блейк/С. Маршак
—Неро, куда делся десерт? — хмурясь, спросила Кирие, — Прекращай, не тебе оставили. Да и вообще, будешь ешь ночью — растолстеешь, и дети перестанут узнавать. Охотник показал на себя пальцем, удивляясь, приподнятые брови и широко раскрытые глаза, невинно обрамленные длинными белыми ресницами, как бы спрашивали: «Я?». На вид он был прямо-таки ангелок. Сожравший ночью все сладости. Даже Вергилий оторвался от своей нудной книжки, чтоб осуждающе помотать головой. Предатель! Встал на сторону Кирие, а не родного сына. Причем, Неро тут не при чем! Наверняка, это кто-то из карапузов съедает, а крайний охотник. Уже какую ночь, где это видано? Это была последняя капля, последний рулет. Сегодня Неро собирался поймать засранца с поличным. И вот, ночью, убедившись, что Кирие спит, самопровозглашенный детектив покидает спальню. Спускаясь, ногой наощупь ища ступеньки, Неро боялся, что он слишком поздно, и купленные только сегодня кексы кто-то из семьи уже прижрал. Ну а если нет, то какая разница, все равно на него подумают, а так хоть полакомиться. Впрочем, он оказался как раз вовремя, чтоб застать Вергилия, умиротворенно читающего книжку при свете напольной лампы. Отец сидел на кресле, сложив ногу на ногу, подле него на кофейном столике довольно «по-бунтарски» стояла чашка чая, рядом был надкусанный кекс. — Чего не спишь? — первым начал разговор Вергилий, довольно лениво, в его голосе не было ни капли стыда. —Лучшая защита — это нападение, да? — Неро был самую малость возмущён и куда больше удивлен: он никогда бы не записал отца в любителей сладкого, ну вот не выглядит он как человек, который мог бы съесть все сладкое в доме, а потом ещё ходить вместе со всеми и удивляться, мол, «Боже правый, куда всё пропало, кошмар какой», а тут ещё и чай, вместо кофе. Может быть, это и не отец вовсе? А какой-либо демон-оборотень. —Верно, присоединишься? И на вопрос, ты так и не ответил, — пусть Вергилий пытался звучать довольно непринужденно, ему было немного неловко, так как не ожидал быть пойманным с поличным, впрочем, смущение можно заметить только по покрасневшим ушам и то, в полутьме это было едва заметно, а зная, про внимательность Неро к мелочам, точнее невнимательность, можно было вообще не беспокоиться, однако Вергилий всё равно пытался успокоиться как можно скорее. —Буду, не зря же спустился. А сам-то что не спишь? — Неро очень сильно не хотел признаваться, что караулил «одного уголовника» и пытался сменить тему, тот это понял, перестал расспрашивать, буркнул что-то про «я уже спал достаточно на этой неделе» и ушёл заваривать сыну чай, оставив несколько вопросов. Как это на этой неделе? А за эти сутки? Неро был немного удивлен, однако эта фраза подтверждала, что всё это время десерты ел Вергилий, а не кто-то из детей, иначе бы тот или сам провёл воспитательную беседу (это заметила бы даже Кирие, так как в семье стало бы на одного седого больше) или рассказал об этом, как говорит Вергилий, горе-родителям. Не ему, конечно, возмущаться, но, кажется, это было что-то из серии иронии по отношению к самому себе. Признаться честно, понять, что у отца в голове это тяжкое, почти невозможное испытание, что уж говорить о шутках. —Держи, это последний, у меня были на него планы, но всё лучшее детям… или как оно там, — вырвал из размышлений Вергилий. —Звучишь, как Данте, — улыбнулся Неро, он сомневался стоит ли есть кекс, зная, что это он последний, но раз уж беднягу уже принесли и поставили на блюдечко рядом со второй чашкой только что заваренного чая, то думать в общем-то не над чем, нужно действовать — и парень вгрызся в десерт, если бы тот мог, то, наверное, умолял о пощаде. К счастью, кексы не кричат. —Кстати о Данте, я ему звонил, полчаса назад буквально, — уточнять, что это было из вредности и скуки, полудемон не стал, — и, есть такая вероятность, что он заедет к вам на выходные, я, конечно, сказал, что проткну его Ямато при встрече, и, кажется, только раззадорил его, — сравнение себя с братом было жестоко проигнорировано, оно и к лучшему. После этой фразы наступило молчание. Признаться честно, Неро не особо волновал приезд «чудо-дяди», в случае чего, пусть спит на полу или на улице, если возмущаться будет, так или иначе, Кирие разбирается в таких вещах лучше. Пацан же пытался проанализировать отца: шутил ли тот в конце или Неро уже нужно готовится разнимать их и спасать детей, да и в общем хотелось как-то разобраться по лицу отца в его мыслях, получить хотя бы подсказку. Вергилий, читая, выглядел безмятежным, в какой-то момент его губы дрогнули в слабой улыбке. Что-то сюжетное? Он, вроде как, «Божественную комедию» читает, ну, раз комедия, то смешно, наверное. А если заметил чужой взгляд, а улыбкой просто показал своё превосходство, якобы «Всё равно же не поймешь, так зачем стараешься?». Может быть, он думает о Данте и уже предвкушает бойню? Неро не обратил внимание, переворачивал ли отец страницы последние две минуты. Думать об этом больше не хотелось, так и бессонная ночь обеспечена, легче уж спросить прямо: «Че лыбишься?». Но тут проблема: это не запрещено законом и всегда есть вероятность быть проткнутым Ямато, и она явно больше, чем шансы быть убитым уткой. А вообще, если подумать, они ведь водоплавающие птицы (на удивление, не Вергилий с Ямато), то есть, от них вообще не выйдет убежать, достанут и в воде, и на земле, и воздухе. Черт, а Неро бы посмотрел такой фильм в жанре слешер. Вот это была бы «Божественная комедия»! Пацан готов поклясться, что книга, которую читает отец, и на одну тысячную не такая крутая, как мог бы быть этот фильм… Дальше рассуждения Неро о Вергилии, комедиях, фильмах и утках стали уж совсем абстрактными, впрочем, они продолжались недолго: до тех пор, пока Неро не заснул. А проснулся он под пледом от того, что кто-то из мелюзги тыкал в него чем-то, толи маленькой ручкой, толи вилкой. С трудом разлепив глаза, он заметил, что малыш был не один, над ним возвышалась Кирие. В этот момент скрипнула ступенька — наверное, отец. Так и оказалось, что было даже на руку Кирие, потому что она сразу же обратилась к Вергилию, желая пристыдить Неро: —Доброе утро! — по интонации не было понятно, кому адресовано, — Вергилий, ну вы только подумаете! Неро совсем обнаглел, мало того, что съел все кексы, так ещё и спит «на месте преступления»! Даже от совести не мучается! —Да? Так виноватый в пропаже десертов он? Мне хотелось надеяться, что это один из маленьких… — отец звучал удивлённо-разочарованно. Предатель!