Альбом

Тот, чье лицо не излучает света, никогда не будет звездой. У. Блэйк/С. Маршак

      Новость о приезде Данте произвела определённый фурор, даже дети, никогда его не видевшие, вели себя послушно, постоянно шептались между собой, будто бы к ним едет не “тот самый разгильдяй, который должен денег каждому встречному и его собаке”. С другой стороны их можно было понять: в доме царила ужасно торжественная атмосфера, от которой у Вергилия ужасно болел желудок. Виновата, конечно, в этом была Кирие, которая придала визиту Данте слишком большое значение. Неро объяснял для себя её поведение давней мечтой — которая, стоит отметить, постепенно осуществлялась — иметь большую семью. Сам же Неро был сильно смущён не подготовкой, но самим Данте и его желанием “навестить горячо любимую семью и проверить, не убил ли его всеми обожаемый старший братец кого-либо”. Вергилий, слушая пересказ разговора брата и сына, недовольно фыркнул, а потом ещё с полчаса бубнил, мол, “делать нечего, вот и объявился, или в долг сейчас просить будет”. Не то, чтоб мужчина не хотел видеть своего близнеца, он тоже скучал по нахальной моське, просто, сравнивая, разницу атмосфер, получалось довольно обидно. Приезд Вергилия был колючий, неловкий и виноватый, визит Данте был ожидаем, настолько, что даже Нико пообещала наведаться. Конечно, очевидно откуда росли корни таких ярких различий, но это ещё не означало, что Вергилий не завидовал. Опять самый вкусный кусок пирога достался младшему, уже можно было даже не удивляться, только бессильно злиться.       И вот, в день икс, за несколько часов до множества неловких моментов, вероятной драки, странных шуток и стыда, Неро увёл отца, помогающего Кирие с готовкой, а именно нарезкой овощей — что определённо получалось у него лучше всего — на разговор.       — Перед тем, как ты начнешь, я скажу, что постараюсь не бить его сильно или не бить вообще, да и просто портить вам вечер не собираюсь. Не волнуйся, — Вергилий попытался улыбнуться как-либо ободряюще, но его улыбки почти всегда получались неестественными или грустными. Даже в этом Данте его превзошёл.       —Тьфу ты, — довольно резко отреагировал Неро, — я не об этом, хотя ты прав, было бы классно сохранить дом целым после этого “семейного объединения”. Ты в последнее время какой-то странный, ну, больше обычного.       Шутка вышла едкой, за что Вергилий сначала полоснул сына осуждающим, злым взглядом, но затем, смущенный своей резкостью, отвернулся. Он пытался не выдавать своей зависти, и потому сам вызвался помочь с приготовлениями, впрочем, всё равно ужасно приятно, что Неро заметил какие-то перемены. Только вот, причина казалась Вергилию такой глупой, что нельзя было не отмахнуться, мол, просто не высыпался, да и непривычно ему “это всё”, что именно не уточнялось.       Последняя фраза вызвала определённую волну понимания у Неро, он несколько раз, медленно кивнул:       —Согласен, мне тоже непривычно. Жил себе, жил, с Кредо, с Кирие, потом только с Кирие, а теперь с каждым днём народа в доме всё больше и больше. Ой, только не надо лицо такое делать, приятно мне твоё общество, — Вергилий не понял, какое лицо он сделал, но или Неро научился читать отца по одной только едва заметной тени между бровями, или Вергилий с каждым днём здесь терял своё безразличие по кусочкам, пока от него ничего не закончилось. Хотя стоит отметить, Вергилий никогда не был таким уж беспристрастным, просто хорошо скрывал, что внутри, не остывая ни на минуту, кипела магма с примесями гнева, самобичевания, этой пресловутой зависти к младшему, а также горькими воспоминаниями о матери, детстве и брате.       —Кредо? — мужчина не был уверен, что помнил ли этого человека или хотя бы видел.       —А, точно, это брат Кирие, это он меня научил с мечом обращаться, да и вырастил в общем. Хороший мужик, думаю, вы бы поладили.       О том, что с ним стало Неро решил не рассказывать, а Вергилий из чувства такта не спрашивал. Последний был благодарен этому маленькому откровению и оказанному доверию.       — Да, смотря на тебя, я это вижу, — Вергилий, пытаясь приободрить, положил руку на плечо сына и улыбнулся, улыбка получилась скромной и зажатой, пусть в её лёгких изгибах и можно было найти тень нежности и гордости, — Ладно, думаю, некрасиво предлагать помощь, а потом отлынивать от дел. — собирался сбежать, пока ещё не поздно, но перед этим, что б уж наверняка, решил сменить тему и, сделав серьёзное лицо, сказал, — Тебя это тоже касается!       Тут в дверь раздался звонок. Отец и сын переглянулись: рановато.       Уж кто-кто, а Данте точно не отличался пунктуальностью, а сейчас приехал на три часа раньше? Вергилий запереживал, вдруг что случилось: ударился головой об стенку, разучился пользоваться часами. Но с братцем всё оказалось в порядке, даже, к сожалению, лучше обычно, приехал на мотоцикле, в руках пицца (как он её вез, уточнять никто не решался). Атмосфера праздника моментально сменилась на какую-то напряжённую, даже для Кирие, которая услышав мотоцикл ещё с улицы, из открытого окна, начала нарезать овощи быстрее.       — Ты перепутал, Данте, тебе тут будут рады только через три часа, — наконец “поздоровался” Вергилий и помахал рукой в воздухе так, будто смахивает со стола мусор, — Пиццу можешь оставить здесь, я прослежу, чтоб ни один из детей и Неро не откусил ни кусочка.       Данте на это громко рассмеялся: брат, конечно, был мастер пристыдить. Пиццу, как и было сказано, положили на узкий столик прихожей, с которой коробка грозилась упасть даже если на неё неправильно посмотреть.       —Очень жаль, потому что я рад видеть тебя сейчас, — Данте со свойственной ему дерзостью подошёл к брату и потрепал по волосам, специально портя прическу.       Потом он моментально переключился на стоящего рядом Неро, схватив своей лапищей его руку и приветливо потряс:       —Ну что, пацан? Не замучил тебя папка? А? Зашугал, вижу, уж поседел, ну это ничего, Аркхам с ним вообще облысел, сам видел!       Во взгляде Вергилия, только что зачесавшего волосы назад, читалось: “Папка у тебя для документов, и то украденная, а я, между прочим, — отец”. Неро было не по себе от этого странного “семейного расспроса”, а потому просто ухмыльнулся и помотал головой, пробормотав, что рад встрече, хотя стоит признать вид растрепанного и на долю секунды удивленного от наглости Данте Вергилия — это нечто, конечно, Неро давно заметил, что отец не такой уж и холодный каким кажется, но эти приподнятые почти прозрачные брови и широко открытые глаза, которые тут же сощурились и осуждающе, но с определённой теплотой, зыркнули, нужно было видеть, запомнить, а потом ещё и нарисовать.       —Кстати, а кто такой Аркхам?       —Такой себе мужик, думаю, вы бы не поладили, — шутливо-язвительно перевирая слова Неро, ответил Вергилий. Надо же ему на ком-то отыграться? А потом аккуратно подтолкнул в сторону кухни, напоминая, что теперь нужно делать всё в темпе вальса. Вальсировал, кстати, Вергилий так себе, всё-таки это парный танец.       Говоря же о Данте, он был сильно удивлён, что к его приезду готовились, он, конечно, знал о гостеприимстве Кирие, но только со слов Неро, а мало ли какая она для своего парня. В ожидании Данте было совсем иначе: он приезжает, и максимум что сделали — заказали пиццу с оливками (потому младший из сыновей Спарды и прихватил с собой “нормальную”), а тут на весь дом пахло рататуем, жареной курочкой и чем-то ещё очень нежным, но этот запах терялся в других и едва улавливался. Скрывая свою застенчивость Данте, возможно, вёл себе более шумно, чем обычно, хотя особо и не жалел об этом, потому что удивлённый Вергилий порадовал не только его, но и Неро. Симпатичный брат полудемон, оказывается, когда снимает с себя эту каменную и наверняка тяжёлую маску.       Неро же чувствовал себя немного неуклюже, теряясь, среди такого большого количества людей, дом сразу стал каким-то до неприличного маленьким и тесным. Он накрывал на стол, лавируя между удивлённой мелюзгой, сравнивающий “пришельца” с дедом, и Данте, который наткнулся на старый фотоаппарат Кирие и решил сделать парочку снимков на память: себя любимого, обожаемого старшего “мухомора” Вергилия, его “Мёртвого груза” и милашки Кирие. Начал он с себя, щёлкать пришлось вслепую, потому широкая улыбка вышла мало того, что обрезанной, так ещё и смазанной, но, как говориться, любимого узнают и по походке, и на плохом снимке. Удовлетворённый, Данте положил снимок на стол, показывая Неро:       —Красавец, да?       —Ага, нет слов, смотри сейчас расстанусь с Кирие, уеду к тебе жить и каждый день любоваться буду, — по достоинству оценил фото Неро.       —Не, у меня для этого Джил есть, да и на одной только пицце ты долго не протянешь.       —А он будто протянет? Ноги разве что… — прыснул парень.       Данте трагично и обиженно надулся и ушёл мешаться на кухню.       Вергилий и Кирие готовили в поте лица, их работа была такой слаженной, что оставалось только тихо удивляться и так же тихо щёлкнуть. Со спины, конечно, лиц не видно и фото получилось так себе, зато какие воспоминания! Данте действительно был рад, что Вергилий смог наладить отношения с семьёй своего сына, а еще тому, что братец приложил руку к подготовке ужина, следовательно, он тоже скучал, какое бы тошное лицо не делал. Не то, чтоб Данте не понимал, что у того на уме, просто иногда сомневался. А ещё, конечно, младшего охватывала гордость, ведь это его была идея отправить Вергилия на некоторое время к Неро (Правда, дело было не сколько в благородности поступка, а в том, что как бы сильно братья не любили друг друга, надоедать иногда могли, “Кто кому чаще?” — хороший вопрос).       —Что ты делаешь? — спокойно спросил Вергилий, так, будто говорил с ребёнком — его обычная манера общения с близнецом.       —Запечатываю твою душу в проклятом механизме, обрекая на вечные страдания и нарезку овощей.       —Я знаю, что такое фотоаппарат, овощ! — он повернулся к Данте и кинул что-то мокрое прямо в лоб.       “И как он только понял, что я его сфоткал? Спиной же стоял…” — думал младший из близнецов, отлепливая, как оказалось, тонко нарезанный кружок огурца, старший же думал, зачем его сфотографировали, как Данте собирается использовать снимок и правда ли фотографией можно лишить души. Кирие же была или слишком увлечена готовкой, чтоб обращать на сыновей Спарды внимание, или решила, что всё в порядке вещей, пока они не разбивают стены об свои головы.       В конечном итоге, Данте пришлось покинуть кухню из-за намёков Джила: он опять залепил огурцом в лицо, но в этот раз в глаз, из-за чего Легендарный охотник на демонов стал похожим на Легендарного пирата Салата. А может быть, его просто подкармливали.       Ещё полчаса младшему из близнецов пришлось скитаться по гигантскому дому, фотографируя всё и всех исподтишка. Уже получался целый альбом. Альбом страшненьких, смазанных фотографий и невероятного Данте, великолепного во всех ракурсах.       Когда наконец стол был накрыт, выламывая дверь, в и без того шумный (по мнению Неро и Вергилия) дом завалилась Нико, тут же начавшая пищать при виде живой Легенды. А увидев фотоаппарат, начала чуть ли не в ногах валяться, умоляя Кирие сфоткать её с кумиром. Данте, конечно же, согласился и напялил свою самую самодовольную улыбку. Глядя на всё внимание к младшему брату, у Вергилия, судя по ощущению и вычитанному описанию из книжки, началась изжога и пару раз дернулся глаз, что не осталось незамеченным Неро и самим Данте. И если у первого пазл только-только начинал складываться, то вот близнец всё сразу понял: Вергилий завидовал вниманию, которое младший из близнецов с радостью бы отдал кому-либо другому. Он, конечно, любитель покрасоваться и все дела, но не на семейном ужине, которых у него и так давно не было.       Теперь не только Неро чувствовал себя неловко, Данте было стыдно, что он позвонил и предупредил, иначе они бы с Джилом были в равных условиях. Легендарный охотник на демонов всё испортил. Опять.       —Невежливо есть собственные губы, когда для тебя накрыли целый стол, — Вергилий сел рядом, вероятно, специально для того, чтоб оставлять гостю ядовитые комментарии и их никто не слышал, только вот эта фраза была сказана с таким ярким безразличием, что нельзя было не поморщиться: Джил очень сильно завидовал, Данте помнил этот тон ещё с детства, пусть родители и пытались любить их одинаково, эта “маленькая звёздочка” могла обидеться даже на сам факт этого.       —Ох, я просто жду, когда кто-либо начнёт есть, чтоб убедиться, что ты не отравил еду.       Вергилий наиграно просиял:       —Так вот что я забыл, — и поперчил куриную ножку. Не в своей тарелке, а в братской, — приятного аппетита.       Пусть это было сказано гостю, все остальные восприняли это как сигнал. Особенно с аппетитом ел Неро, потому что верил, что чем больше молчал, тем меньше было шансов ляпнуть что-нибудь эдакое перед Кирие или стать причиной насмешек. Кажется, Вергилий и Данте рассуждали также, Нико давилась от жадности, лишь косясь на своего кумира, а потому тоже молчала. Лишь Кирие и дети наслаждались атмосферой семейного ужина, совсем не замечая этого напряженного молчания.       —Эй, Джил, расскажи шутку, не видишь, что все за столом скучают? — наконец подал голос Данте, пытаясь спровоцировать Вергилия и заодно разрядить обстановку.       —Я по-твоему похож на клоуна? — сработало, ещё одно очко достижений в копилочку младшего.       —Да! Прямо-таки одно лицо, — нахальная улыбка, эту шутку вёл Данте, пусть она и будет сказана не им. Нужно всё-таки дать побыть братцу в центре внимания.       —Да? И я так думаю, — хитро глянул на брата и всех остальных Вергилий.       Всё прошло по плану Данте, а Джил этого и не заметил, впрочем, он всегда был менее чуткий к такого рода вещам. Неро, правда, всё равно пытался не отрываться от еды, чтоб не заржать, зато Кирие хихикнула и смущённо улыбнулась. Только Нико не оценила шутку: как это так, над легендой смеются. Что сразу же сделало из неё мишень для пары ласковых острот от самого Данте, чему та, в общем-то, была очень рада.       Наконец, когда тарелка Неро опустела и ему пришлось вернуться в беседу, Данте понял: вечер спасён. И был прав. Кирие разбавляла язвительные выпады братьев, уводя разговоры в другое русло, Неро расслабился и подтрунивал Нико, та в свою очередь жаловалась Кирие, а Данте опять начинал свою перепалку с Джилом, делясь обращённым к нему вниманием.       —Видишь, а ты переживал, — в конце вечера обращалась к Неро Кирие, нагружая того подушками и одеялом, чтоб постелить гостю на диване.       —Конечно! Ты вообще была в самом начале? Ну и молчание, если б не отец с его шуткой… я даже не знаю, чтоб было бы, брр, — довольно эмоционально начал парень, но, подумав, что их могут слышать близнецы, на спор “Кто больше?” моющие посуду, сбавил темп и громкость речи.       Только вот, это не спасло. Широко улыбаясь, Данте пихнул Вергилия. Смущённый внезапной похвалой от сына, тот лишь только пробурчал про толкаться и наглость Данте.       Легендарный охотник в сотый раз спас ситуацию. Что и следовало ожидать.       Да-да.