Анимаг и Оборотень

      — Лучше? — Скорпиус устало повалился рядом с Розой, чувствуя себя хоть и удовлетворенным, но полностью опустошенным.       Секс по-прежнему оставался самым действенным способом восстановить душевное состояние друг друга. Скорпиус специально пришел к ней сегодня утром в башню, разбудив поцелуем и подарив наслаждение. Ему даже стало в какой-то момент стыдно, что за всеми этими тренировками и ревностью упустил такое важное и хрупкое состояние Розы.       — Да, — расплылась в улыбке Роза, потянувшись в кровати. — Ты был великолепен.       Роза и правда давно не чувствовала такого спокойствия в душе. Пытаясь уберечь Скорпиуса, Роксану и вообще всех людей от всевозможных бед, она совсем не думала о своем состоянии. И ей было безумно приятно, что о нем думал Скорпиус.       — Спасибо тебе за отца, — Скорпиус провел пальцами по ее спутавшимся волосам. — Я очень надеюсь, когда он выйдет, что я смогу увидеть еще и… маму.       — Да, я очень надеюсь, что у меня получится вернуть ей ее же сознание, без всяких блоков, чтобы у тебя был не только образ мамы, но она сама, — Роза поджала губы.       — Уверен, что в таком случае она вспомнит тебя, — Скорпиус поцеловал Розу в висок, мечтательно закрыв глаза. — Я ей рассказывал о тебе. Просто, что есть такая рыжая и очень умная девочка. Уверен, мама поняла, что ты мне понравилась.       Вдруг Роза расплакалась. Так сильно, что Скорпиус даже немного растерялся. Он впервые видел Роуз такой. Такой беззащитной. Такой несчастной.       — Роза, что случилось? — Скорпиус тут же сел перед ней, беря за руки и смотря ей в глаза. — Я же все вижу и чувствую, расскажи мне, я все для тебя сделаю, я тебе стольким обязан…       — Па-па, — сквозь рыдания слышалась нечеткая речь Розы. — Он бросил маму-у-у. С-сказал, что твой отец не заслуживал никогда быть на свободе, ч-что она выбрала его, а не нашу семь-семью-ю. А е-еще, что я б-больше ему не до-о-очь.       И снова это поганое чувство вины, мысли, что он в который раз испортил всю ее жизнь, что она с ним глубоко несчастна, откуда взяться этому счастью, если ей приходится стольким жертвовать ради него.       — Я поговорю с твоим отцом, слышишь? — Скорпиус взял ее лицо в ладони, направляя ее взгляд на себя и убирая большими пальцами дорожки слез с ее щек.       — Не надо, — Роза тут же начала вырываться. — Ты только все испортишь.       — Тише, — Скорпиус прижал Розу себе к груди. — Я верну твоего отца в семью, верь мне.              — Готово? — тут же спросила Рокси, едва Роза села за гриффиндорский стол.       — Рокси, это не такое простое зелье, чтобы приготовилось за пару дней, — Роза пододвинула к себе кашу, хотя после такой утренней истерики кусок в горло не лез. — Более того, оно авторское. Не известно, как оно себя поведет. Ты вообще понимаешь уровень магии? Даммен создал распыляющий порошок, выделив составные части из любовного зелья. Мы пытаемся сделать противоядие от заклинания на основе «яда».       — Да, конечно, я все понимаю, — закусила губу Роксана. — Просто я очень хочу его увидеть и… спасти.       — А ты уверена, что будешь к нему хоть что-то испытывать, когда действие порошка на тебя прекратится? — уточнила Роза.       — Да, я уверена, — ответила Рокси, а в ее голосе даже слышался какой-то вызов. — Ни на кого же больше не сработал, только на меня, просто чуть усилил мои чувства, но они были и есть настоящие.       Наверное, когда влюбленные проходят такие испытания, их чувства становятся только сильнее. Роза порой задумывалась о своей прошлой жизни, в которой было все идеально, без единой проблемы. Но она никогда еще не была так счастлива и наполнена в душе как сейчас, рядом со Скорпом, несмотря на все их проблемы, и Роза тоже знала, что магия и их ритуал тут не при чем, все началось раньше, в том коридоре, когда она впервые посмотрела в его серые глаза.       — Рокси, скажи, я предательница? — спросила у сестры Роза, когда они вдвоем сели на самый дальний ряд в кабинете Заклинаний.       — Что? — не поняла ее Роксана. — Ты о чем?       — Я… покрываю Люциуса Малфоя, — прошептала Роза, чтобы их никто не услышал. — Сбежавшего преступника из Азкабана с меткой на руке… Я собираюсь жить в доме, где пытали мою мать. Я вошла в семью злейших врагов нашего рода…       — Нет, Роза, я не считаю тебя предательницей, — уверенно сказала ей Роксана. — Ты такая же, какая и была. Твое чувство справедливости никто и никогда бы не смог убрать, даже одна из рун твоей цепочки — руна справедливости, мне Альбус рассказывал. Ты бы не смогла пойти против себя. Значит, Малфои правда ни в чем не виноваты, потому что я не верю, что ты стала бы покрывать именно преступника. Это скорее проблемы общества, да и в целом человечества, что все любят судить, не разобравшись в ситуации. А ведь люди способны меняться. И если не сами, то жизнь может поставить порой в такие обстоятельства.       — Спасибо, — кивнула Роза. — Мне была важна твоя поддержка, правда.       На каждой перемене Роза находила пустые классы, чтобы тренироваться в анимагии. То, что она чуть вчера не сделала с журналисткой, ее пугало. Она ни секунды не винила Скорпа, что он как-то мог неосознанно передать ей часть темной магии, и раз анимагия являлась ее спасением и гарантией, чтобы ужасающие предсказания Трелони не сбылись, а она ее будто специально находила в коридорах, бубня, что волки — это ее верная смерть.       — Я уже сгораю от нетерпения увидеть тебя в образе волчицы, — за ее спиной послышался голос Скорпиуса, а Роза вскрикнула и обернулась.       В дверях стоял Малфой, с улыбкой наблюдая за ее жалкими попытками трансформаций. Роза только сейчас поняла, как глупо она выглядит со стороны. Волосатые волчьи ноги, которые торчали у нее из-под юбки.       — Мерлин, я что, не закрыла дверь? — ужаснулась Роза.       — Закрыла, — Скорпиус подошел к ней, усаживая на парту и вставая между ее ног. — Просто мне сломать твою защиту ничего не стоит.       — Малфой, ты с ума сошел, что ты делаешь? — Роза попыталась его отпихнуть, когда Скорпиус начал целовать ее шею. — Не в таком же виде…       А Скорпиус чувствовал, как его заводит такой ее вид. У нее даже шерсть такая мягкая и рыжая. Малфой даже вспомнил, что рыжий волк — это самый уникальный вид среди всех представителей семейства. Даже тут она исключительна и уникальна. А еще он чувствовал от нее тот самый свет, анимагия и правда излечивает ее душу.       — Я рад, что ты сохранишь себя, — прошептал Скорпиус ей на ухо, чуть отходя от нее.       — Ты тоже сохранишь себя! — Роза смогла вернуть своим ногам человеческий вид, подходя к нему и прижимая к стене. — Ты же уже почти научился контролировать эту тьму внутри себя, она не возьмет твою душу…       — Роза, я учусь контролировать тьму, чтобы она не влияла на тебя, — Скорпиус с болью в глазах посмотрел на нее, положив ладонь на ее сердце. — Но я сам и есть тьма.       Роза нервно сглотнула, чувствуя, как глаза начинают слезиться.       — Это неправда, — заверяла она его.       Скорпиус усмехнулся, снова отходя от нее и доставая палочку.       — Экспекто Патронум, — произнес Малфой.       И ничего не произошло.       — А ты даже не представляешь, насколько я сейчас счастлив, — улыбнулся Скорпиус, но его улыбка была слишком печальной. — Ты говорила, что Патронус у тебя впервые получился в тот вечер, когда я… убил Розье и Аббота.       — Не смей говорить так, — разозлилась Роза. — Ты их не убивал, это просто…       — Я думал, что просто из меня вырвалась такая сила, что передалась и тебе, ведь именно после нашей близости у тебя хотя бы стали получаться искорки, а тут у меня взрыв, вот и у тебя прилив энергии, — продолжал Скорпиус. — Потом был Азкабан. Ведь я отогнал от тебя дементора не Патронусом. Эта был снова выброс силы, темной силы, темнее, чем есть сам дементор, ведь он меня… испугался.       — Скорпиус, — прошептала Роза, словно моля, чтобы он закончил, будто эти слова мучали ее хуже, чем самый сильный Круциатус на свете. — Если ты переживаешь за мое отношение к тебе, то оно не изменилось, я люблю…       — Потом все наладилось, и я снова и снова пытался, но быстро понял, что ничего не получится, ведь я стал тьмой, — Скорпиус закончил свою речь и поднял на нее глаза.       Роза чувствовала, что ее начинает трясти, нет, он не такой. Как же ему доказать, что он не такой? Как убрать всю эту чушь из его головы?       — Почему я к тебе не подходил все шесть лет? — усмехнулся Скорпиус. — Потому что я всегда знал, что я монстр. Что я испорчу тебе жизнь. Что и произошло…       — Ты с ума сошел, — ахнула Роза. — Да только с тобой рядом я наконец-то почувствовала, что живу, что я счастлива… У тебя был всего лишь спящий волчий ген, как у Теда, но Мари с ним живет и счастлива, и я никогда его не считала плохим или каким-то не таким. И если на то пошло, то превращаться и развивать его заставила тебя именно я. Подожди… Ты винишь меня, что я заставила тебя принять тьму, от которой ты всю жизнь бежал?       — Нет, Роза, — засуетился Скорпиус, испугавшись, что она все не так поняла. — Мне просто жаль, что тебе приходится жертвовать, потому что нормальную жизнь я не могу тебе дать…       Но Роза больше не хотела слушать этот бред. Она снова подошла к нему и заткнула его поцелуем. Она ему определенно докажет, что они на пути к долгой и счастливой жизни, даже лучше, чем у всех, а их родители еще с удовольствием будут ходить друг к другу в гости и… играться с их детьми, которые у них обязательно будут, Роза это чувствовала, ведь она сильная.       — У тебя же сейчас свободный урок? — спросила Роза, не отрываясь от его губ.       — Угу, — промычал Малфой, подхватывая ее и сажая обратно на стол.       — Тогда проверь, чтобы была закрыта дверь, — Роза откинула назад голову, второй раз за день растворяясь в его ласках.       Роза боялась, что Скорпиус не поверит ей. Будет считать, что она это сказала специально, чтобы его успокоить. И ей в голову пришла идея, чтобы Скорпиус точно не сомневался.       — Малфой, — вскрикнула Роза, а Скорпиус тут же убрал руки с ее бедер.       — Прости, — извинился Скорп. — Я сделал тебе больно?       — Войди в меня, — восторженно проговорила Роза.       — Я это и собирался сделать через пару минут… — игриво усмехнулся Скорпиус.       — Да я не об этом, — цокнула языком Роза. — Ментально. Я сниму перед тобой все барьеры. Это будет что-то вроде Омута памяти. Только ты будешь видеть не только мои воспоминания, но и эмоции. Поймешь, настолько я счастлива именно сейчас.       Скорпиус долго сопротивлялся и повторял, что он ей поверил, но Роза была непреклонна.       — Давай, — Роза посмотрела ему в глаза, чувствуя, как в голове нет ни одной преграды.       Детство. За книжками и на метле. Интересно. Но скорее важно и нужно. Нет чувства счастья.       Родители. Семейные вечера и игры. Весело. Но слишком обыденно и однообразно. Нет чувства счастья.       Учеба. Похвала от преподавателей и восхищение, что она на втором курсе вошла в сборную факультета. Гордость. Но слишком легко и предсказуемо. Нет чувства счастья.       Поклонники. Восхищенные и желанные взгляды в ее адрес. Удовлетворение. Но слишком фальшиво и раздражающе. Нет чувства счастья.       Малфой. Теплый и любящий серый взгляд. Желание. Слишком ураганно и огненно. Безграничное чувство счастья.       — Роуз, — восхищенно прошептал Скорпиус.       Он даже не знал, чему поразился больше. Тому, что она правда его настолько сильно любит любым или же тому, насколько всю свою жизнь до встречи с ним она была несчастна. А еще он увидел страх, такой же, как у себя, что в один момент его не станет в ее жизни, что все закончится, как сон, и Скорпиусу неожиданно пришел ответ, как можно окончательно связать их жизни.       — Роза, — Скорпиус внезапно опустился перед ней на одно колено и достал из кармана те самые кольца, которые она ему отдала. — Ты выйдешь за меня?       Роза не могла вымолвить и слова. В детстве они с кузинами мечтали о принцах и предложениях как в сказках. Но только сейчас в обычном классе и с оборотнем она была счастлива, как никогда.       — Да, — закивала Роза, а Скорпиус надел ей кольцо на палец.              Роза отправилась вечером на тренировку, а Скорпиус решил не откладывать важное дело, поэтому отправился в Хогсмид, чтобы оттуда трансгрессировать в магазин Уизли и наконец поговорить с Роном. Палец приятно сдавливало кольцо, которое Роза надела и на него. А руны будто успокоились, перестав зудеть, что их нарисовали на той, которая и правда войдет в род, ведь кольцо отныне можно было снять только если твой супруг или супруга умрет.       — Мы закрыты, — ответил Рон, стоя к нему спиной, как только колокольчик оповестил о посетителе.       — А я не покупатель, — ответил Скорп, видя, как Рон поворачивается и его лицо становится еще более суровым.       — Тогда тем более, — сухо ответил Рон.       Скорпиус не пошевелился. Он понятия не имел, с чего начать разговор. Но он был уверен, что пока он не вернет Розе отца, которого она очень любит, он отсюда не уйдет.       — Розе очень плохо без Вас, — тихо сказал Скорпиус.       — Она сама сделала свой выбор, — все также жестко ответил Рон.       — Нет, мистер Уизли, Вы не дали ей этого выбора, — не согласился с ним Скорпиус.       Рон снова смерил его ненавидящим взглядом, присаживаясь в свое кресло, а Скорпиус опустился на противоположное.       — А если бы и дали, Вы бы поступили очень эгоистично, — продолжал Скорпиус. — Думаете, что это просто, когда душа разрывается между двумя дорогими ей людьми? Кажется, Волан-де-Морт тоже разрывал свою душу. Только он убивал людей ради этого, намеренно, а Роза не хотела и не хочет этого.       Скорпиус видел, как Рон изменился в лице.       — Вы хотите заставить ее выбирать, когда есть люди, у которых нет выбора, — тяжело вздохнул Скорпиус. — Вы считаете, что Ваша жена зря оправдала моего отца. Что он преступник… Только ему дважды не оставили выбора. Сначала нанесли метку. Знаете… Любые магические отметки на теле… Это определенный груз и своего рода проклятие. Вы знаете, за что судили моего отца. За незаконные зелья и артефакты. Только он их делал, потому что у него не было выбора. У него был такой сын, как я. С проклятым волчьим геном. Который я получил именно из-за отца. И он делал все, чтобы облегчить мне жизнь. Потом умерла мама, а это тоже не выбор. Знаете, что он сделал с помощью маховика? Вернул маму. Она жива. Да, мистер Уизли. Мой отец был готов на все, чтобы вернуть свою любовь. А Вы просто так отказались от своей семьи.       — Малфой, — откашлялся Рон.       — Я сделал Розе предложение, — Скорпиус встал с кресла. — Она — самый важный для меня человечек в этой жизни. И с этим предложением я обязался уважать ее выбор. А еще я бы никогда не смог сказать такое о своей дочери, что бы она не сделала.