*****
Ритиэль вернулась домой поздно. Она прекрасно знала, что ожидает ее по возвращении. Причитания матери, нравоучения отца. Будучи принцессой Дома Восходящего солнца, она должна была чтить традиции Дома, запрещавшие девушкам касаться оружия и скакать на коне. Но молодая эльфийка никогда не подчинялась запрету. Она одевалась как мальчишка и ездила верхом по-мужски, считая женское седло глупостью. Ритиэль осадила коня, спрыгнула на землю и хлопнула лошадь по крупу. Конь послушно побежал к конюшне. Ритиэль вообще не признавала седла и поводьев, управляя лошадью коленями, голосом и свистом. Было уже темно, но магические светильники на дереве хорошо освещали лестницу с резными перилами, обвивающую ствол. Ритиэль поднялась по лестнице к крыльцу укрытого в кроне дерева дворца. Деревья Шайрим вырастали до невероятных размеров, и, казалось, могли достать ветвями до небес. С древнейших пор народ seidhe – светлых эльфов – жил на деревьях. При помощи заклинаний эльфы заставляли ветви деревьев расти, переплетаясь между собой, как прутья в корзине. Так из переплетенных ветвей вырыстали изящные дома и прекрасные дворцы. Висячие мостики соединяли между собой жилые дома и общественные заведения. На земле находились только конюшни и кузницы. Ритиэль толкнула дверь и вошла в гостиную. Мать сидела в кресле и держала на коленях книгу. Светящийся шар парил над ней. Заметив девушку, эльфийка отложила книгу. – Где ты пропадала? – спросила она, поднимаясь с кресла. – Я ездила к айманам, мама, – ответила Ритиэль. У нее были подруги среди айман из северных пограничных башен. Конечно, родители были против такой дружбы, считая, что удел женщины – подчинение мужчине. Айманы же научили девушку обращаться с мечом и внушали ей бунтарские мысли. Это могло нанести урон чести Дома. – Мы с отцом с ног сбились, разыскивая тебя. Ты помнишь, что он запретил тебе садиться на коня? – Женщины Дома Серебристой луны становятся Ван’дерерами, и Хир’эль’ндаилями. Женщины Дома Весенней листвы как никто другой бьют из лука. Почему я не могу… – Твой удел, – перебила ее мать, – чтить родителей и мужа и воспитывать детей. Ты принцесса Дома и должна уважать его традиции. Девушка молчала, опустив глаза. – Сегодня ты примешь ванну и как следует выспишься. А завтра, если ты не забыла, ты должна свежая и отдохнувшая предстать перед квессиром Аниндалем Тир’Милит. Ритиэль кивнула. – Ступай. Я распоряжусь, чтобы приготовили ванну. Так и быть, я не скажу отцу, что ты была у айман. Ритиэль вздохнула и направилась в свои покои.*****
Черноволосая всадница на вороной лошади пронеслась между серебряными стволами Шайрим. Из-под копыт летели комья земли. Девушка скакала, пригнувшись к гриве, и хлестала коня концом повода. Около ручья всадница осадила скакуна и, дернув поводья, подняла его на дыбы. На другом берегу из густой кроны дерева послышался свист. Всадница тронула коня пятками и вброд пересекла ручей. С дерева спрыгнул эльф. Девушка протянула ему кожаную тубу с укрытым внутри свитком. Эльф посмотрел на печать и вернул тубу девушке. – Можешь проезжать, atan , – сказал эльф, отходя с дороги. – Hantale, qvessir , – ответила всадница по-эльфийски и пришпорила коня. На территорию Амм-Эллена она въехала шагом, а потом и вовсе спешилась и повела коня в поводу. Шайрим, росшие в самом сердце Аркан-Фейра, внушали благоговейный ропот и желание опуститься на колени. Около огромного дерева, ствол и листва которого были подсвечены серебристыми огнями, она остановилась и стала ждать. Вскоре по лестнице, обвивающей ствол Шайрим, спустился эльф в серебристом одеянии, с черными, отливающими синевой волосами. – Aiya, qvessir! – поклонилась девушка. – Nya esse ar Ayline. Ni harya menta an aran. – Aiya, mahtara , – ответил эльф и продолжил на ее языке – Иди за мной. Девушка покосилась на коня. – Не волнуйся, – улыбнулся эльф. – О лошади позаботятся. Айлин поднялась вслед за эльфом по лестнице. Ступени казались хрупкими, а перила напоминали невесомую ажурную паутину. Воительница неуверенно чувствовала себя так высоко над землей. Правитель Дома Серебристой луны принял ее в просторном зале, как и прочие залы Дома, оформленном в серебряно-синих тонах. Провожавший айману эльф поклонился королю и неслышно удалился. Айлин опустилась на колено и склонила голову. – Aiya, meletialda. – Встань, mahtara, – разрешил эльф. – Можешь говорить на своем языке. Айлин смогла рассмотреть эльфийского правителя. Он был высок и худощав. Серебристые волосы собраны на затылке в хвост и лишь по вискам заплетены в две тонкие косички. Как и прочие эльфы, Аурил Ди’Нелин выглядел очень молодым, только зеленые глаза с золотыми прожилками выдавали его истинный возраст, светясь необычайной мудростью. – Я послана Атмой айманской с письмом к Вашему величеству, – девушка протянула эльфу тубу. Аурил сломал печать, развернул свиток и стал читать. Девушка ждала. – Останешься до утра в моем доме, – сказал Аурил, сворачивая свиток. Будешь моей гостьей. – Слушаюсь, Ваше Величество. – Утром ты проводишь меня в Фармискиру. – Слушаюсь, Ваше Величество, – поклонилась Айлин.*****
Аурил Ди’Нелин никогда не относился к людям плохо. Золотые эльфы из Дома Восходящего солнца считали людей низшей расой, недостойной внимания. Лунные же эльфы уважали людей. Многие эльфийские Странники, путешествовавшие и сражавшиеся бок о бок с Firimar , отзывались о них, как о смелых самоотверженных воинах и верных друзьях. Дом Восходящего солнца, бдительно следя за чистотой крови и охраняя старые традиции, медленно вырождался. Слабые женщины порой не могли зачать ребенка без помощи магии. Мужчины худые и хилые знали толк в искусстве волшебства, но не владели оружием. Аурил никогда не хотел для Дома такой судьбы. Девушки Дома Серебристой луны с детских лет наравне с юношами приучались к коню и оружию. И главы семейств никогда не осуждали связей своих сыновей с айманами. Поэтому предложение Атмы о военном союзе против орков не показалось эльфийскому королю ни оскорбительным, ни дерзким. Атма предлагала династический брак, желая выдать свою дочь за принца Дома Серебристой луны.*****
Атмира Антианира вошла в зал и направилась к трону. У его подножия девушка опустилась на колено и, прижав ладонь к груди, сказала: – Бравис, Великая Атма Фармискиры! Вадитарма Антианира приветствует тебя! – Встань, Тина, - ответила Диоксиппа. – Я хочу поговорить с тобой не как Атма, а как мать с дочерью. – О чем, мама? – Ты знаешь о начавшейся войне с народом Гарогоса? – Знаю, – ответила Антианира. – В конюшнях только об этом и говорят. Знаю я и то, что ты отправила гонцов к гномам и эльфам. – Я предложила эльфийскому королю союз. Ничто так не скрепляет союз, как брак. Потому я спрашиваю тебя, дочь, согласишься ли ты стать женой эльфийского принца? Антианира некоторое время молчала. Диоксиппа думала, что дочь станет протестовать, но девушка заговорила спокойно и взвешенно. – Мне уже семнадцать зим, мама. Я получила под свое командование арм и в этом году впервые должна возлечь с мужчиной. Айманы берут мужчин на поле битвы или уводят их из деревень. В Долине любви редко кому дается право выбора. Если ты говоришь, что я должна стать женой принца, что ж, пусть так и будет. Диоксиппа облегченно вздохнула. – Ты говорила, как истинная Атмира, Антианира. Я рада, что у меня умная дочь.*****
Эльфы прибыли в Фармискиру утром следующего дня. Впереди на белом иноходце ехал сам Аурил Ди’Нелин. Его голова увенчана серебряной короной, белый расшитый серебром плащ, ниспадал на плечи и расстилался по крупу коня. Рядом с эльфийским королем на вороном коне скакала Айлин. Следом за ними ехал принц Дома Серебристой луны и всадники личной королевской охраны. Диоксиппа со свитой встречала гостей у ворот города, сидя на норовистом игреневом жеребце. Конь скреб копытом землю и тряс гривой. Когда всадники приблизились, Аурил первым приветствовал Атму формулой, принятой у айман. – Приветствую тебя на твоей земле, Великая Атма айман! Да пребудет с тобой милость Астерт, – эльф говорил по-аймански без запинки с едва заметным акцентом. – Aiya, aran an Telperine isil , – ответила Атма, ибо плох тот правитель, который не может поприветствовать гостя на его родном языке. Обменявшись поклонами, всадники въехали в ворота Фармискиры. Келиндил ехал следом за отцом, почти не глядя по сторонам. Ему исполнилось уже полных сто тридцать лет и он командовал Хир’эль’ндаилями, но как и прежде не мог ослушаться воли отца. Уважение, почтение к старшим и послушание – три главных урока, которые каждый эльф должен был усвоить с детства. Всадники остановились во дворе дворца. Слуги приняли поводья лошадей, помогая спешиться, и проводили Атму во дворец, где для эльфов уже были приготовлены покои. Пока гости освежались с дороги и готовились к обеду, а слуги накрывали стол, Диоксиппа зашла к дочери. Атмира стояла у окна, глядя на арену. Она сегодня оделась, как подобает наследнице престола. Оставив кольчугу и высокие сапоги, девушка облачилась в длинное светло-зеленое платье и глубоким вырезом, оставляющим весьма мало места для фантазии. – Возьми это, – Диоксиппа протянула дочери кулон: прозрачный, как слеза, камень на серебряной цепочке. Девушка взяла его, ощутив в нем магическую силу. – Что это? – спросила она. – Амулет. Эта вещь передается от матери к дочери в нашем роду уже очень давно. Как и Эллен, это символ власти, знак королевского рода. Надень его, – она застегнула на шее девушки маленький замочек. Антианира вздохнула и еще раз осмотрела себя в зеркале. – Идем, – сказала ей Диоксиппа. – Вероятно, нас уже ждут в обеденном зале. Гости и в самом деле уже ожидали их. Когда Атма вошла в зал, ее приветствовали. Когда же следом за ней в зал вступила Антианира, шум стих и все взоры обратились к ней. Келиндил поднял на Атмиру глаза, да так и не смог отвести взгляда. Девушки такой красоты ему встречать не доводилось. Высокая, стройная, с длинными рассыпавшимися по плечам черными волосами и зелеными глазами, она была не чета изнеженным эльфийкам из Дома Восходящего солнца, его брака с которыми так желала мать. – Aiya, - сказала девушка. – Ni alasse elie suilantar or sina arda, – добавила она и опустила глаза. Келендил поднялся со своего места, подошел к ней и поклонился. – Aiya, aranel, – произнес он. – Ni lutha tye vanesse . Я прибыл сюда из Амм-Эллена, чтобы просить твоей руки. Антианира взглянула ему в глаза и, улыбнувшись, сказала то, что стало неожиданностью даже для Диоксиппы. – Я польщена, квессир, – ответила она улыбаясь. – Но в Фармискире свои законы и правила. И они, эти правила, позволяют девушке брать в мужья только того мужчину, который повержен ею в бою. – Ты хочешь, чтобы я сражался с тобой? – удивился Келиндил. – Да. Сразись со мной, тогда я дам тебе свой ответ! Аурил, недоумевая, смотрел на Диоксиппу. Эльфы его свиты начали перешептываться. Присутствующие в зале айманы улыбались, восхищаясь дерзостью Атмиры. – Хорошо, – ответил Келиндил. – Я готов принять твои правила, aranel. – Тогда идем на арену, квессир, – Антианира подала ему руку и потянула его к выходу из зала. Выйдя на арену, Антианира обернулась к своему спутнику и окинула взглядом собравшихся зрителей. – Выбирай оружие, квессир! – Меч, – сказал Келиндил и взял поданный слугой длинный клинок. Антианира улыбнулась и приняла у служанки меч, вытянула его из ножен, отбросив их на песок арены. Они обменялись первыми ударами и стали кружить, оценивая друг друга. Келиндил атаковал, но Антианира легко отразила выпад. Зазвенела сталь. Эльф понял, что бой будет не из легких. Девушка отлично владела мечом. Ловкая и гибкая, она двигалась с кошачьей грацией. Вскоре эльф понял, что начинает уставать. Аймана вновь отразила его удар, ее клинок скользнул вдоль лезвия меча эльфа, девушка крутнулась на пятках, выворачивая рукоять из руки Келиндила. Клинок упал на песок арены. Келиндил почувствовал, как острие меча девушки коснулось его шеи. – Все, – сказала Антианира, ослепительно улыбнувшись. – Ты богиня! – восхищено воскликнул Келиндил. – Что ж, – Антианира отдала служанке меч, – Я победила тебя в бою. Теперь я имею право назвать тебя мужем. Аурил, стоявший рядом с Диоксиппой, обернулся к ней. – Я думаю этот вопрос можно считать решенным, Атма. – Мне кажется, уже ничто не заставит принца отказаться от своих слов, - улыбнулась Диоксиппа, глядя как ее дочь, об руку с Келиндилом, входят во дворец. Принц что-то шептал ей, а она тихо смеялась.