*****
– Проснись, мама! Антианира открыла глаза и увидела Фалестру. – Мама, нагониты пошли на приступ. Антианира быстро оделась и поднялась на башню. Над землей властвовала зимняя ночь. Бушевавшая днем метель, наконец, стихла, ветер разогнал облака. Небо было усыпано мириадами звезд. Светила луна. Ее холодные лучи осветили пространство перед крепостью. Все оно, на сколько хватало глаз, было заполнено врагами. Гноллы, хобгоблины, люди, полуорки, гоблины, огры. Наступающие подходили все ближе. Антианира видела камнеметы и повозки с камнями, которые тащили несколько огров. Атма рассмотрела отряд вражеской конницы. Впереди ее стояли три всадника в плащах, с головами покрытыми капюшонами. Один из них показывал рукой на крепость. Рядом с Антианирой молчаливой тенью стояла Фалестра. Осада велась разумно. Как только на стенах появлялись воительницы, воины у камнеметов прятались за машинами и щитами. Стрелы, дротики и камни, посылаемые со стен, почти не причиняли им вреда. Затем на айман обрушивался ливень стрел и камней со стороны нагонитов. Пока амазонки прятались за зубцами стен, камнеметы продвигались вперед. Антианира сжимала и разжимала кулаки. Тяжелые камни, с гудением и воем, неслись на стены, разбивали и сносили зубцы, проламывали стены башен. Айманы несли большие потери. Крупные камни летели почти без прерывно, ни на мгновение не прекращался град мелких камней. – Смотри, мама! – крикнула Антианира. Антианира увидела ползущий к воротам таран. Его тащили четыре огра. Атма выругалась. Таран был оснащен треугольной крышей и колесами. Впряженных в него великанов прикрывали еще два огра, несших перед собой огромные ростовые щиты. Около ворот передовые огры разошлись в стороны, подтолкнув таран к створкам. «Бамм!» – окованный конец бревна грянул в ворота, – «Бамм! Бамм!» На крышу тарана полилась смола и масло, но это не причинило осаждающим вреда. – Надо помешать им, – сказала Антианира, обернувшись к Фалестре. Фалестра кивнула и побежала вниз по винтовой лестнице. Вскоре из восточных ворот крепости вылетели три арма айман и бросились на осаждающих. Волна нагонитов отхлынула от стен, послышались крики. Антианира увидела, что всадник в капюшоне взмахнул рукой и поскакал к крепости. За ним мчалась конница нагонитов.*****
Фалестра скакала впереди арма. На ее пути вырос воин людей на гнедом коне. Он натянул поводья, поднял меч. Копье Фалестры ударило в щит врага, выбило его из рук. Взмах меча, яростный удар! Падает с коня поверженный враг. Атмира разила мечом направо и налево, уворачивалась от направленных на нее ударов, и продолжала двигаться вперед. Впереди она увидела всадника на высоком черном, как смоль, скакуне. Лицо всадника было скрыто под капюшоном. Враг тоже увидел ее. Он потянул поводья, поворачивая коня. Из-под капюшона сверкнули желтым огнем нечеловеческие глаза. Фалестра вздрогнула. Она уже видела эти глаза. Но страх прошел, уступив место жажде битвы. «Убить», – пронеслась мысль. Фалестра ударила коня пятками и поскакала навстречу врагу. Кони встретились, клинки столкнулись, зазвенела сталь. Фалестра блокировала выпад противника щитом. Сила удара была так велика, что попавший в заклепки ручки клинок врага, расколотил щит в щепы, а сама аймана чуть не вылетела из седла. Фалестра отбросила ставший бесполезным щит, развернула коня, чтобы встретить следующий удар ящера мечом. Отбив его выпад, она атаковала сама, но ящер неожиданно свесился с седла, оказавшись почти под брюхом своего коня, и рубанул лошадь Фалестры по ногам. Животное завизжало от боли. Атмира едва успела выдернуть ноги из стремян и соскочить с падающей лошади. Оказавшись на земле, она упала на колено и тут же подняла над головой меч, спасаясь от удара. Зазвенела сталь. Ее противник уже стоял над ней. Фалестра кувырнулась назад, вскочила на ноги. Ящер прыгнул. Капюшон давно слетел с его головы, и аймана видела ощеренные длинные клыки. Он был невероятно быстр. Фалестра едва успевала отбивать его выпады. Сама она не могла атаковать. Вдруг ящер, собравшись нанести очередной удар, словно натолкнулся на невидимую стену. Он изумленно затряс головой. Фалестра почувствовала, что воздух вокруг стал холодным. Потом была острая боль, пронзившая все ее тело. Уже проваливаясь в темноту, она различила вихрь голубых искр, пахнуло серой, а воздух зазвенел. Больше Фалестра не видела ничего. Тьма поглотила ее.*****
Антианира видела, что огры, стоявшие возле тарана, позабыли про свое страшное орудие и дрались с налетевшими на них амазонками. Политая маслом крыша осадной машины, наконец, загорелась. Айманы бились храбро и умело, но на стороне нагонитов множество воинов. Кажется, им нет конца. Много их гибнет под мечами амазонок, но еще больше появляется на месте убитых. Из шестисот воительниц только две сотни возвратились из вылазки. И среди вернувшихся не было Фалестры. Уцелевшие амазонки ничего не могли рассказать Антианире о дочери. Никто из них не видел, что с ней произошло.*****
Лестницы опирались о стены одна за другой. Враги карабкались по ним, как пауки. Айманы сбрасывали им на головы камни, лили смолу, отталкивали лестницы. – Не дать им прорваться! – передавали по рядам осажденных приказ Атмы. – Не дать им прорваться! Но враги все же прорвались. Они оказались на стенах. Началась резня. Айманы не собирались сдаваться и отступать. Они сражались яростно, потому что отступать было некуда. Все понимали, как только падет Фармискира, путь на север для нагонитов будет открыт, и никто не уцелеет от их мечей. Гноллов, гоблинов, наемников, хобгоблинов рубили мечами и топорами, кололи копьями, сбрасывали со стен, но они упорно продолжали лезть. Их было очень много. Они окружали город со всех сторон. Уже у всех четырех ворот крепости кипел бой. Враги пытались прорваться внутрь. Отовсюду ползли новые осадные машины и тараны. Айманские лучницы с башен били метко, целясь в смотровые щели шлемов, в сочленения доспехов и в подмышки. На осадные машины сбрасывали масло и поджигали горящими стрелами. Но это не могло продолжаться вечно. Огромные булыжники сносили зубцы стен, обрушивались на людей, проламывали черепа и хоронили под собой. Антианира стояла перед статуей богини Астерт. Вокруг суетились служанки. Они тоже вооружены. Потерявшая дочь Атма, не позволила себе отвлекаться на горе. Потом, если они выживут и смогут отбиться, она даст волю слезам. Но не теперь. Ноги Атмы обтянуты штанами из тонкой кожи. На них нашиты внахлест медные чешуйчатые пластины. На тело ее надета блестящая кольчуга с длинными рукавами, доходящими до кисти – хауберк. На голове высокий шлем с султаном из конского волоса и бармицей. Вокруг стояли вадитармы. Они замерли в ожидании. – Пояс! – властно приказала Антианира. Служанки надели на ее бедра пояс с ножнами, застегивая пряжки. – Щит! – ей подали щит с гербом Фармискиры. – Меч! – служанка взяла с постамента перед статуей Эллен – драгоценный Звездный клинок, которым по легендам, сражалась сама богиня Астерт. Атма вложила его в ножны на поясе. Атма обернулась к стоявшим полукругом воительницам. Айманы опустились на колено. – Встаньте, сестры! – сказала Антианира. – Послушайте. Близится конец нашего славного города. Нам неоткуда ждать помощи – мы остались одни против полчищ врагов. Не стоит бояться смерти. Никто не живет вечно. Помните, подвиг наш не забудется. Великая Астерт вознесет нас в небеса и на золотых скрижалях напишет наши имена! Мы не покоримся, не склонимся перед нагонитами. Мы умираем, но умираем свободными!*****
Поднимающееся на лазурный небосвод зимнее солнце осветило стоящее на площади перед храмом войско. Шесть сотен воительниц. Три арма. Ветер развевал знамена, гривы коней и султаны на шлемах. Ярко горели на солнце доспехи. Последний бой, о котором сложат легенды, и который не сотрется из памяти народов Капалинда и через тысячу лет. Антианира на белоснежном коне выехала на возвышение перед храмом, подняла над головой Эллен. – Взываю к тебе, великая Астерт, богиня войны! Даруй нам ярость в битве, даруй мне силы, чтобы я этим священным мечом разила всех врагов! Атма ударила коня пятками, посылая в галоп, и поскакала к воротам крепости. За ней помчались конные сотни. Ворота распахнулись, выбросив всадниц из чрева крепости. На айман надвигались темной рекой нагониты. Их было очень много. В сердца айман вкралось отчаяние, страх неотвратимой гибели. Антианира сжала поводья так, что побелели костяшки пальцев. – Сомкнуть ряды! – крикнула она. – Приготовиться к атаке! До передовых нагонитов было уже не более десяти прыжков скакуна. – В атаку! – закричала Антианира и, подняв к небу меч, дала шпоры коню. Войска сшиблись и закрутились в бешеном водовороте боя. Ревела ярость, звенел металл, с треском ломались копья, истошно визжали стрелы, дико ржали кони. По мечу Антианиры текла кровь. – Не отступать! – кричала Атма. – Стоять на смерть! Сражаться! И амазонки сражались. Сражались, как никогда. Пронзенные стрелами, сбитые с лошадей, они уже не жили. Их целью было лишь убить как можно больше врагов, прежде чем рухнуть самим, зарубленными вражеским мечом. Пожилые айманы, прошедшие не одну битву, и совсем юные девушки, ни разу не обнимавшие мужчин – все стремились дорого продать свою жизнь.*****
Келиндил издалека увидел, что происходило под стенами Фармискиры. Он затрубил в рог. Оседлавшие ветер натягивали тетивы луков. Смертоносный ливень эльфийских стрел обрушился на нагонитов. Враги не ожидали этой атаки. Теперь им приходилось сражаться на два фронта. Лучники нагонитов старались сбить круживших над ними пегасов. Вот один из белоснежных скакунов пронзительно заржал, сложил крылья и упал, похоронив под собой всадника. Келиндил увидел Антианиру на белом жеребце. В руке Атмы сверкал Эллен. Со всех сторон ее окружали враги. – Антианира! – закричал Келиндил и помчался на помощь жене.*****
Что и говорить, драться Антианира умела. В пылу боя у щита Атмы лопнул ремень, и она потеряла его. Вражеская стрела вонзилась ей в бедро, прошла насквозь. Антианира будто не почувствовала боли, обломила наконечник, выдернула из тела древко и тут же отбила выпад врага Элленом. Пустой колчан висел у нее за спиной. Стрелы кончились, и лук с перерубленной тетивой пришлось бросить. У нее остался меч и дротики. Антианира метала их во врагов, даже когда ей приходилось отступать, она сеяла за собой смерть. Кончились дротики. Осталась надежда только на верный клинок да на раненого белого жеребца. Вражеский меч распорол скакуну бок, стали видны выпавшие внутренности. Антианира перетянула их ремнем, чтобы лошадь не наступила и не разорвала их. Атма видела спешившего к ней Келиндила. Вот нагонитская стрела вонзилась в горло его пегасу. Крылатый скакун завалился на бок. Эльф поспешно отстегнул седельные ремни и спрыгнул с падающего коня. Раненый пегас напоролся на выставленные нагонитские копья, а Келиндил приземлился на свободный участок, упал на землю, коснувшись ее руками, тут же вскочил, выхватив их ножен курон. Вторая его рука уже сжимала рукоять длинного кинжала с волнистым лезвием – криса. На него накинулись со всех сторон. Эльф отбивался, в бешеном темпе вращая клинки. Пригнувшись, он бросился вперед и двумя молниеносными ударами отбил высоко в воздух брошенное в него копье. Он мог бы легко разрубить древко, но развернул лезвие плашмя, потому что до копья ему не было дела. Келиндил сделал несколько быстрых шагов и всадил курон в глотку метнувшего копье человека. Приблизившись к другому противнику, он развернулся и, наотмашь ударив мечом, перерубил ему запястье. Гнолл взвыл, а эльф всадил ему между ребер кинжал. В следующий миг он оказался между двумя новыми врагами. Сначала он пригнулся под пронесшейся над ним булавой, а потом сразу подпрыгнул над пущенным в него копьем и, опустившись обеими ногами на древко, придавил его к земле. Келиндил ударил наотмашь куроном, но первый хобгоблин, с булавой, каким то чудом увернулся и бросился на него сзади. Эльф подбросил меч, мгновенно перехватил рукоять и ткнул назад, ранив нападающего в грудь. Не переставая работать кинжалом, Келиндил нанес противнику с копьем один за другим три удара по руке. Выдернув меч, эльф отклонился, и раненный в грудь хобгоблин повалился из за его спины вперед, сбив с ног соплеменника, вцепившегося в искромсанную руку. А эльф был уже далеко. Неожиданно перед ним вырос огромный огр с двуручным мечом. Он поразительно ловко взмахнул гигантским клинком, и эльф пригнулся, почувствовав при этом, как просвистевшее над ним лезвие обдало спину холодом. Разогнувшись, он ударил огра мечом в живот. Но тот не отступил ни на шаг, схватил свое оружие обеими руками и ударил наискось. Парировать легким куроном такой страшный удар было полным безумием, и Келиндил вынужден был отскочить в сторону, одновременно поворачиваясь влево, чтобы избежать ранения. Развернувшись, эльф оказался спиной к огру. Всем телом ощущая его передвижения, Келиндил быстро присел на корточки и, проскользнув в ногах нависшего над ним великана, всадил меч ему в поясницу. Тот яростно взревел и, развернувшись с поразительной для огра быстротой, оказался лицом к лицу с противником. Его гигантский меч с громким шипением рассек воздух, но эльф мгновенно метнулся в сторону, уйдя от клинка. Почувствовав, что меч настигает его обратным ходом, он упал на землю, быстро прополз к толстой ноге великана и ударил изо всех сил. Плечо эльфа онемело, а враг даже не шелохнулся. Бой становился все ожесточеннее, Келиндил обошел огра и с силой ударил, а громадный меч великана с молниеносной скоростью мелькнул перед отпрянувшим эльфом. Огр высоко взмахнул клинком и вновь ударил наискось. Келиндил дернулся но остался стоять на месте. Великан не промахнулся. Могучим ударом он рассек эльфа от правой ключицы до нижнего левого ребра. Тело эльфа распалось надвое.*****
Антианира видела, как упал зарубленным на снег ее возлюбленный. Слезы обожгли глаза Атмы. Она закричала и бросилась на врагов с удвоенной яростью. Один из наемников с поднял копье и с пяти шагов с силой метнул его в амазонку. Острое жало копья пробило кольчугу и пронзило тело Атмы насквозь. Антианира выронила Эллен и вскинула руку к груди. Ее раненый конь споткнулся и стал валиться на землю. Антианира увидела, как летит в лицо перемешанный с кровью снег, видела, как падают с лошадей сраженные нагонитами амазонки, ломаются копья, слышала ржание коней, звон металла и крик. «Это конец», – пронеслось в голове. Потом – удар о землю, и темнота.*****
Айманы видели, что Атма погибла, но они продолжали сражаться. Нагониты ворвались в город, как смерч, сметая все на своем пути. Они поджигали дома, рушили храмы и дворцы. Дым, поднявшийся к небу, был хорошо виден даже в лагере эльфов. Все знали – это горит Фармискира.