***
Ближе к вечеру у основных ворот собралось несколько рыцарей Ордо Фавониус. Второй выход к причалу оберегала небольшая группа под предводительством Розарии по просьбе Кэйи. Сам же капитан вместе со своими боевыми товарищами высматривал врагов в сумерках. Все были на позициях, также, как и эвакуационный отряд, задача которого была в случае нападения оповестить город, а случае прорыва — сопроводить на причал и корабли. Однако Кэйа не желал такого исхода, потому лично для себя поставил цель закончить всё быстро под покровом ночи, как и делает обычно Дилюк. При мысли об этом «Полуночном рыцаре» на губах расползается улыбка. От смеха. Как же мужчина горд, что распространил это название в массы, каждый раз втайне потешаясь над прозвищем названного брата. Тем не менее, ночь подступала, а в сумерках и ноги Ордена не было видно, потому, дав короткие поручения, Капитан кавалерии лично отправился вперёд для разведки. Петляя меж извилистыми деревьями, легко сливаясь с окружением, мужчина приметил тройку Магов Бездны, с которыми смог расправиться без труда благодаря неожиданному нападению. Однако это не могла быть вся мощь Ордена, направленная на Монд. Где остальные? Поиск без малого занял еще около десяти минут, как Кэйа услышал меж деревьев подозрительные звуки. Притаившись, мужчина подкрался тихо к небольшой поляне. В глаза тут же бросился стоящий спиной вполоборота высокий блондин в темных одеждах. — Рыцари предпочитают не торопиться, как я погляжу, — раздался слегка гнусавый, однако спокойный как вода низкий голос. Капитан вышел из укрытия с широкой улыбкой, однако бдительность не ослаблял. — Если бы вы были рыжим, мне бы показалось, что я разговариваю с господином Дилюком, — усмехнулся мужчина. — Кэйа, Капитан кавалерии Ордо Фавониус. — У меня нет желания называть своё имя, — не смотря на Альбериха ответил мужчина. — Что же, в стране свободы все уважают личные границы каждого… Однако мне интересно, вы их всех одолели в одиночку? — спросил капитан, кивая в сторону кучи трупов, которые вскоре должны исчезнуть. Незнакомец лишь слегка взглянул на павших чурлов и магов. — Я дал слово одному человеку, что расчищу путь. — Расчистите путь? — переспросил Кэйа, однако его собеседник молча стоял. Спустя минуту, незнакомец направился прочь, останавливая словами сделавшего шаг Альбериха. — Небольшая группа магов смогла сбежать, — тихо произнёс он. — Доброй ночи, капитан. С этими словами незнакомец покинул Кэйю, оставив мужчину в собственных раздумьях.***
Поднимаясь по лестнице, мужчина приметил новоявленного спасителя Мондштадта — Мага Бездны. Да, Джинн старалась сохранить данную информацию в секрете, однако высшие чины должны знать. Ну, скорее Кэйа просто догадался. — Ордо Фавониус защищает Мондштадт, да? — сказала черно-белая девчушка. — Они занимаются защитой жителей, а также решают политические вопросы. Кэйа решил вступить в разговор, коль уж так сильно расхваливают рыцарей, а когда эта малышка решила пошутить, используя пресловутое «братик», капитан тут же прикрыл ей рот — он надеялся, что не промазал с этой маской на лице девушки, — и коротко оглянулся в поисках Нигредо, с которым не более, чем пять минут назад стоял около Катерины. Но, видимо, алхимик давно ушёл в другом направлении. Проблема Ноэлль была ему понятна. В решимости и старательности девушке нет равных, однако та совсем не может расставить приоритеты, берясь за любое поручение, в попытке тем самым доказать себе самой, что она достойна быть рыцарем, защищающим интересы мондштадцев. Однако в этом-то и проблема, которую разглядела чёрно-белая девчушка. Ноэлль безотказна. Она не только не может — не хочет отказаться от того или иного поручения, и пускай с каждым она справляется превосходно, однако не умеет ставить в приоритет важные задачи. Да, Ордо Фавониус всеми силами помогает мондштадцам, однако даже Джинн заметила свою оплошность, когда начала принимать запросы на всевозможные поручения. Как удивительно преданны и глупы обе женщины, однако Джинн свою ошибку поняла, и ждет в Ноэлль характер. Стержень. Силу и волю сказать «нет». — Магистр Джинн очень много работает, не так ли? Не спит, губит свое здоровье… Знаешь ли ты, почему она экзаменует тебя лично? — сказал Кэйа, внимательно смотря на смутившуюся Ноэлль. — Потому что беспокоится о тебе, потому что не хочет, чтобы ты стала как она.***
Нигредо направлялся к Марджори, когда увидел Капитана кавалерии напротив регистрационной стойки. Случайно обронённое предложение привлекло внимание Кэйи. Слегка поиздевавшись на нервах капитана, Нигредо направился в сувенирную лавку в поисках удобной дорожной сумки. Это Итеру полегче — некоторые вещи он может положить в пространство (хотя непонятно, откуда оно у него, так как юноша не имел Глаза Бога), а Нигредо и Мёрфи в этом плане везёт меньше. Выбрав несколько сумок разной вместительности, мужчина вспоминал недавний разговор с близнецом. — Это бесполезно. — Отрицательный результат — тоже результат, мы смогли подтвердить теорию. — Так зачем тебе шерсть этого мага? — спросил Альбедо, смотря на ком тёмно-синей шерсти в руках молчаливого близнеца. — Это весьма хороший проводник, — спустя небольшую паузу ответил Нигредо, алхимией перекрашивая шерсть в чёрный цвет.***
— Добрый вечер, дорогие слушатели. Позвольте рассказать вам историю. Историю о приключениях Икабода Крейна в Сонной Лощине… Дети сидели с разной степенью энтузиазма на лице — кто-то не мог дождаться начала истории, кто-то уже хотел пойти в туалет, а кто-то с нетерпением ждал окончание сего занудства. Сделав глубокий вдох и выдох, Мёрфи приступила к рассказу, стараясь абстрагироваться от толпы, в красках представляя мультфильм детства. К счастью, она заранее обговорила основные моменты с Венти, вызвавшимся аккомпанировать, а также спрятала тыкву с вырезанной рожицей за парой досок, на которых стояла для лучшего обзора — дурацкий мелкий рост. — Наша история начинается с одного учителя, — начала Мёрфи, оглядывая глазами детей, — случайно наткнувшегося на одно затерянное среди серых холмов, вдали от крупных городов, поселение — Сонная Лощина. Тихое и безмятежное, однако, казалось, зловещее. Как и подобает всем ленивым деревенькам, для которых в году лишь два события — снег и сбор урожая, в Сонной Лощине шло множество слухов и преданий. Одно из них — о нашем учителе, который случайно забрел в ленивую гавань. Говорят, его стенающий дух до сих пор тревожит людей по ночам. Мёрфи сделала короткий пас вверх Венти, который тут же, как и договаривались завёл весёлую ноту на флейте. Притащив гитару, тот показал магу весь арсенал музыкальных инструментов, заверив, что «будь он проклят, если не сможет подстроиться под рассказ». Короткий взгляд на публику — интрига. «Что случилось с учителем» — читалось в их глазах. Многие пока ещё были настроены скептически, однако всё равно общее настроение передалось и самым невпечатлительным — историю уже хотели слушать, чтобы просто утолить любопытство. — Наш педагог был человеком незаурядным, — начала перечислять его качества Мёрфи, загибая пальцы, ходя из стороны в сторону. — В чем-то проворным и издалека напоминавшим… пугало, сбежавшее с огорода. Дети начали потешаться от такого сравнения, а взрослые коротко улыбались, если были щедры на эмоции. — Он был худ, высок, с ма-а-аленькой головой и дли-и-инным носом, — на пальцах показывала девушка, вызывая еще больший смех у детей. — Словом, то было зрелище, которое не каждый день увидишь, — шёпотом сказала как бы между прочим девушка. — Это точно, — раздалось тихое от взрослой публики. Диона сидела чуть поодаль от детей — ещё чего, она не ставит себя вровень с ними, однако с таким же пылким интересом прислушивалась, хоть и пыталась сохранить безразлично-недовольное лицо, особенно, когда на глаза попадались кружки с алкоголем в руках некоторых родителей. — Дело было одним осенним вечером. У трактира, как это часто бывает, уже собрались парни. Сложив руки на груди, Диона поджала губы. Ну, вот опять алкоголь. Однако девочка всё же решила дать ещё шанс Мёрфи, со скрипом в сердце прощая эту деталь в рассказе, по крайней мере, взрослые выглядели беззаботно от упоминания алкоголя, а дети просто глотали рассказ. Диона вовремя сосредоточилась — началось представление следующего ключевого персонажа. Тимми же, в отличие от остальных детей, был более скептичен к внешности Икабода, не разделяя смех друзей. Мама учила его, что смеяться над другими — невежливо, особенно за те качества, на которые они не могут повлиять. Бром Боунс — растяпа и безобразник, любящий потасовки и проказы, верхом на коне разбудил спящих парней. Однако в поведении его не было злого умысла, а больше задора, а недюжинная сила и грубоватый юмор снискали юноше славу.***
Бо Лай — хозяин «Тысячи мелочей» уже с раздражением поглядывал на своего посетителя. Рыжеволосый юноша со странной маской на левой стороне лица перебирал сувениры. «Для семьи», — пояснил молодой человек, расспрашивая о прелестях Ли Юэ. Только Глаз Бога и качественная одежда держали на лице Бо Лая доброжелательную улыбку, так как он предполагал, что если перед ним приключенец, то деньги он должен зарабатывать немалые. Но, ужас, как же много он говорит о семье! Нет, Бо Лай отдергивает себя. Семья — действительно важнейшее окружение в жизни, однако можно же не рассказывать торговцу о предпочтениях сестёр и братьев? Ему как минимум не интересно! Только мужчина не знал, что подобная участь уже настигла некоторых его товарищей, к примеру, Чжан Шунь, такой же торговец, смог разжиться неплохим доходом «компенсацией за моральный ущерб». Было что-то в юноше напротив зловещее и давящее, будто не бравый и задорный искатель приключений, а никак воин или убийца. Причём последнее — вероятнее. — Кстати, сюнчжан, — подал голос рыжеволосый юноша, заставив вздрогнуть торговца. — Да, сяо-цзы? — Где думаешь будет лучше поужинать: в Синьюэ или в Глазурном павильоне? Мужчина замер на секунду, представляя, каких денег должен стоить ужин даже на одну персону в этих ресторанах и с удивлением посмотрел на мальца. Действительно ли он так богат? Однако тут же вернув хладнокровную маску торговца, предложил выбрать самому. — Сюньюэ будет хорош для тех, что кто живет и дышит Ли Юэ, для иностранцев лучше идти в Глазурный павильон. — Значит, в павильон, — с ухмылкой шёпотом сказал юноша, кладя на прилавок выбранные сувениры.***
Мёрфи поставила ладонь над глазами на подобие козырька, высматривая. Два быстрых паса — весёлая мелодия полилась из инструментов бардов. Венти каким-то магическим образом притащил Хосе и еще пару человек, которые теперь помогали аккомпанировать. Барды восприняли это как вызов и решили посмотреть, кто лучший среди них, взяв в руки различные инструменты, толпясь у лавки Тиммея, дабы не загораживать шоу. — Что я вижу? Мне худо! Поглядите на это чудо! — смеясь, говорила Мёрфи, указывая пальцем вперед. — Это Икабод! — догадались дети, смеясь над реакцией Брома Боунса. Подтанцовывая, маг завела весёлую песню, описывая мужчину. Длинный и нескладный, казалось, в одежде с чужого плеча. Мёрфи ходила по кругу и, увидев черного кота, развернулась назад. Не перешла дороги между двумя людьми. Пройдя к лавке Сары, задорно улыбнулась, незаметно для женщины стаскивая яблоко, однако это видели остальные. Взрослые, хотевшие было возмутиться, успокоились, когда Мёрфи, задорно щёлкнув пальцами Саре, положила яблоко обратно. «Это всё — образ Икабода», — читали меж строк взрослые, и от этого становились недовольней. В сказках главному герою симпатизируют, на его поведении учатся. Что же за герой, если он наглый вор? — Школа для Икабода была империей, которой он правил безраздельно. Твердо считал, «кто розгу жалеет, тот портит ребёнка». Однако был он не жестокосердным, а понимающим к проказам детей. Особенно тех, чьи мамы знали толк в кулинарии. Вот тут, стоит сказать, даже стоявший поодаль Дилюк в удивлении приподнял бровь, как только осознал смысл фразы. Картина складывалась достаточно мерзкая, однако дети смеялись, воспринимая Икабода более сатиристическим персонажем. Если Мёрфи и могла почувствовать тревогу родителей, то только вздыхала от их безнадежности — им не хватает каких-нибудь басен, даже некоторые священные тексты различных религий или мифы включали в себя достаточно жестоких персонажей — бессовестных, бессердечных и бесчестных. Беннетт же мог и одновременно не мог понять Икабода — тот был определённо «плохим» парнем. Юноша видел логику, но одновременно не мог принять такого человека, смотря на Фишль, Беннетт желал заразиться её энтузиазмом, который она перестала скрывать, внимательно прислушиваясь, комментируя, уверяя, что принцесса ночи намного лучше. — Нашему педагогу жилось довольно неплохо в своей хибаре, особенно ужиная лучшей стряпнёй в поселении и даже не на свой счёт! Ловелас был элегантен и прозорлив, отчего снискал высокое положение в глазах людей. Однако его преинтереснейшая фигура стала объектом насмешек Брома. Но не стоит переживать, — улыбнулась Мёрфи детям, которые и не думали проникнуться сочувствием к пугалу, — Икабод был невероятно невозмутим, и пропускал все невинные проказы Боунса. До того дня, когда на его пути повстречалась… женщина, — сказала Мёрфи, слегка понизив голос. — Ну начинается, — послышалось со взрослой аудитории, и Мёрфи пришлось приложить все силы, чтобы не засмеяться. О, да, в старых сказках много кто любил использовать данный «элемент хаоса», отчего слабый пол лишь укоренился в подсознании, как греховный, несмотря на то, что грехи люди всегда делят поровну. Ноэлль, слушающая лишь вполуха рассказ, задавалась вопросом, как это поможет отвадить детей от ночных прогулок за мост? Однако дети слушали внимательно потому не было смысла прерывать это представление. Вот, даже барды сошлись, притаскивая с собой пьяниц, которые уже садились на ступени, слушая рассказ. Кто шутил, что неприлично свистел, особенно, когда в рассказ вступила девушка. Ноэлль следила за порядком в целом, иногда с надеждой поглядывая на капитана Кэйю, чей хвост увидела чуть позже, моля его приструнить особенно разошедшихся пьянчуг. Альберих улыбался мило и приветливо, и поворачивал голову в сторону смутьянов всё с тем же выражением лица. Удивительно, но это их немного отрезвляло. Сам мужчина был доволен — благодаря Мёрфи и этому спектаклю, Ноэлль лучше начала понимать ценность просьбы о помощи. — Не просто женщина, а сама Катрина Вантассель. Единственное чадо Балмуса Вантасселя — самого зажиточного фермера в округе. — Ой, что будет! — шепнула маленькая Флора, прикрывая глаза. — Она была прекрасной, нежной и… развращённой. — Что значит развавщённый? — подняв руку, спросил Артур, неправильно произнося слово. Задумавшись на несколько секунд, Мёрфи ответила. — Тот, кто знает, чего хочет, любит это и пользуется этим… сейчас поймёшь, — заверила Мёрфи, стараясь дать самое невинное определение. Да и вообще, она скоро отсюда уедет, и дети не её, так что переживать не о чем. Больше, чем себя, Катрина любила внимание к себе, особенно, когда за это самое внимание борются.***
В зале Глазурного павильона находились двое — мужчина и женщина. Брюнет сидел за столом, делая глоток зелёного чая. Дорогой ресторан оправдывал каждую вложенную мору. Женщина напротив, наоборот, отказалась садиться рядом. При всём её чувстве собственного достоинства, та не могла позволить себе расслабиться в присутствии этого господина, предложившего ей занять место. — У меня есть незаконченные дела, — сказала женщина сквозь раскрытый веер, внимательно наблюдая за мужчиной, прикрывшим глаза, вдыхавшим запах чая. — Снежная весьма щедра, угощая меня ужином в Глазурном павильоне. — Царица высоко ценит данное сотрудничество. Наша повелительница также не оставляет милосердия и уважения. Оплатить ужин в Глазурном павильоне — лишь малая доля признательности за сотрудничество, которое решил нам оказать Бог Войны. Женщина не зря использовала именно это его имя. Мужчина имел множество титулов, известен во многих ремёслах, однако войны Царица не искала с Ли Юэ. По крайней мере, пока. — Царица весьма опытна, я восхищён её заботой о своих людях, — сказал мужчина, открывая глаза. — Что же касается контракта, — добавил он, смотря на стопку бумаг рядом с собой. — Я даю своё полное согласие касательно этих деталей. Клянусь, я лично не стану угрожать Снежной, если в результате нашей договорённости пострадает Ли Юэ. — Есть тысячи людей и нелюдей, говорящих о контракте и силе обещания, однако ничьему слову нет такого доверия, как слову Богу Контрактов. — Любой, нарушивший контракт, испытает на себе гнев камня, — сказал мужчина, наконец посмотрев на стоящую женщину, однако в её голове и мысли не возникло, что это она смотрит сверху вниз на собеседника, ощущая себя напряжённой. — Я не исключение, — закончил он, и с его словами развеялась атмосфера удушения. — Тогда позвольте мне первой откланяться, — сказала женщина, после небольшой паузы. — Как Предвестнице мне ещё предстоит множество дел. Наслаждайтесь ужином.***
— Икабод позабыл обо всём, лишь Катрина была в его голове. Ах, Катрина, — сказала Мёрфи с придыханием, прикладывая руки к груди, вызывая смущённые смешки от детей. Невинные создания — смущались любви героев. Особенно Кли, прикрывающая то щёчки, то всё лицо. — Кто устоит перед твоими чарами? И перед фермой твоего батюшки, — почти зловещим голосом добавила Мёрфи с ехидством, вызывая вновь волну чистейшего изумления у взрослых. Дилюк, стоя в тени домов, приложил руку к голове. О, да, с этой проблемой и он, к сожалению, часто сталкивается. Рагнвиндр — владелец крупнейшей винокурни, и еще сотня прекрасных качеств, которые он себе не признает, но которые так привлекательны для слабого пола. Были ли у него проблемы с вниманием женщин? О да, ещё какие. И, ладно, адекватное внимание, но ведь и сталкеры бывают, и с ними ничего нельзя сделать — ни спугнуть, ни побить. Но Кэйю, да, Кэйю можно ударить, ибо нечего ему смеяться над Дилюком и его проблемами. Рагнвиндр негодовал, как его сводный брат, имеющий не меньшую популярность у женщин, так прекрасно справляется с их вниманием? Дело точно в восприятии. — Очевидно, Катрина была желанной мечтой не только Икабода, но всех в поселении. Бром Боунс был непреклонен в своём намерении добиться расположения хрупкой девы, разгоняя всех соперников. Однако именно отсутствие как таковой борьбы ранило самолюбие девушки, и она всё ждала, когда же найдётся смельчак, который осмелиться бросить вызов Брому. — Икабод, Икабод! — кричали дети, радостные своей догадке. — Именно! — поддержала их Мёрфи. — Он ведь и раньше не обращал внимания на проделки Брома! — заметил Шалфей, которому тут же начали поддакивать. Мальчик же приосанился от того, что первым об этом понял, провёл цепочку мыслей и поделился. Мёрфи аккуратно потормошила волосы мальчика, стараясь свести при этом контакт к минимуму. — Молодец! Всё так и есть. Пронырливый Икабод нахлобучил на свой сюртук цветок, который ловко вынул из вазы с окна дома, у которого стоял, и вышел вперед, не замечая Брома! Сила или хитрость, дети? Кто развлечёт Катрину больше? Только взрослые и то — не все, заметили этот интересный подбор слов. «Развлечёт» сказала Мёрфи. Не завоюет сердце, не добьётся руки, а «развлечёт». Маргарет была недовольна крайне Катриной. Женщиной та предстала себялюбивой, горделивой и, да, развращённой. Такие же мысли с ухмылкой отметил Кэйа, даже восхищаясь той беззаботностью, с которой Катрина манипулировала мужчинами. — Икабод всё же смог оставить Брома с носом, — весело сказала Мёрфи. — Однако близился День всех святых, и все жители были приглашены в имение Вантассель. — Что такое День всех святых? — спросила Барбара, слегка смутившаяся возникшей тишиной. Барды тоже остановились. — День всех святых следует за Хэллоуином, — начала объяснять Мёрфи. — Хэллоуин проходит в ночь. Считается, что именно в это время духи умерших, чудовищ и монстров выходят из своих обителей и могут вернуться в мир живых, — аудитория молчала, затаив дыхание от подобного ужаса. Учитывая их богатый фольклор и огромную историю — опасаться было чего. — По традиции надо нарядится в монстров и умерших, чтобы духи приняли тебя за своего и не забрали себе. В конце концов это стало праздником, на котором дети переодеваются и ходят по домам, приговаривая «сладость или гадость». Тогда те, к кому они пришли, получают эти сладости, ведь никто не хочет получить «гадость», — улыбнулась Мёрфи. — О, а ещё тыквы! Считается, что тыквы отгоняют злых духов. А День всех святых наступает сразу после хэллоуина. В этот день молятся и поминают умерших, выражают им почтение. — Поэтому Вантассель всех собрал у себя? — спросил маленький Артур, на что Мёрфи кивнула. Выждав несколько секунд, не спросят ли ещё чего, девушка продолжила. — Катрина, дабы вновь разжечь огонь вражды между Икабодом и Бромом, сделала приписку в письме весьма недвусмысленного характера. — Вот же ж дрянь, — пробурчала Маргарет, получая кивки и бурчание поддержки других взрослых. — Икабод, надев носки без дырок, погладив свой единственный сюртук, щепоткой размельчённого мела придал лицу свежесть и бледность и поехал в имение на одолженной у соседа кобыле. Праздник проходил замечательно, Икабод танцевал лучше всех и с лёгкостью угодил не только зрителям и Катрине, но и её отцу, место которого в золотых запонках желал Крейн. Боунс и тут остался позади, несмотря на все свои попытки саботировать совместный танец, однако ближе к вечеру, как это всегда делают у Вантасселей, всем предложили рассказать страшные истории, а Бром давно приметил, что Икабод верит в духов и прочую нечисть. Улыбка Мёрфи стала жуткой. Девушка дала знак бардам и коротко шепнула «сейчас будет страшилка». Зрители напряглись и сосредоточили всё внимание. Темнота облачной ночи, казалось, сгустилась сильнее на дворе фонтана, обволакивая каждого, заставляя мурашки пробежать по спине, одинокие фонарики не справлялись с тьмой, незаметно исходящей из самой Мёрфи. — Ближе садитесь и слушайте сами, как куролесят духи ночами, — порыв ледяного ветра заставил даже стоящий поодаль Фатуи вздрогнуть. Если до этого кто-то находил момент пошептаться, отвлечься, то сейчас Мёрфи имела безраздельное внимание всех, даже барды не смотрели на свои инструменты, полностью отдаваясь моменту, не забывая играть музыку. — Ближе к полуночи призраки разные даты свои таинственно празднуют. Твари с ушами, большими глазами, а кое-кто вот с такими клыками! — Мёрфи на себе изображала безобразные облики, и тьма незаметно отвечала мыслям, делая облик мага более пугающим для зрителей: тени вздымались, оттеняли облик, делая его зловещим. — Один толстяк, другой — хиляк! А кое-кого даже звать-то никак… Слышишь? От страха ветер затих… в ночь накануне дня всех святых! — Мёрфи повысила голос, заставив детей и некоторых взрослых сжаться, где-то раздался крик. Короткий взгляд на Венти, и тот отдал сигнал своим товарищам. Мёрфи начала петь. — Когда духи гуляют, их много там, ни за кого гроша не дам. Духи злы, но бойтесь вы того, кто всадник без головы! Ужасный всадник без головы! Забрав стул барда, который встал от волнения, Мёрфи развернула его спинкой вперед, но не садясь, накинув плащ до головы, принялась скакать, а тени на стенах рисовали жуткие картины. — Когда он лихо скачет впопыхах, голову-тыкву держит в руках, демоны трусят и прочь бегут, всех безголовый страшнее тут! Ах, этот всадник, он злодей! И нет его страшнее для людей. Ему, конечно же, гореть в аду! Но он клянётся в этом году — найдёт он голову всем на бегу! Мёрфи ловко выхватила тыкву, показывая зловещий лик толпе, и оттого становилось страшней, ведь этот овощ по идее отгоняет зло. — Уж сколько лет его тыква горит, сам он устал, так он говорит. И мечтает он на пути новую голову себе найти, — Мёрфи выхватила тупой меч одного приключенца, но тот казался настолько поглощённым песней, что и писком не возразил. С хищной ухмылкой маг проводила пальцами по лезвию. — Плевать какой там будет лик: кудри, лысина иль парик! Можно локоны завить… он безголовым не хочет быть! Эти слова, казалось, немного развеселили детей, которые, отогнав прежний страх, начали с чуть большим энтузиазмом слушать. — Ну, а проще не брить и не стричь, а головку сразу отрубить! Так не ищите новых идей, безголовый этот дух-злодей! Мёрфи выдержала паузу, вновь переходя на обычную речь. — Если кто ждет, что я солгала, призрак я тот сама повстречала. Я задохнулась налету и поскакала скорее к мосту! — Мёрфи повернула голову на секунду в сторону главных ворот, которые были видны отсюда, дети тоже взглянули, но уже с некоторым страхом. — Перейдешь тот мост, мой друг, и исчезнет призрак вдруг! В этот момент многие поняли. Сказка эта не о любви, не о героях — её главный смысл для слушающих её детей — правило! Не выходи, иначе тебя заберёт призрак, перейди мост, и в городе ты в безопасности! Именно это хотела с самого начала донести Мёрфи, которая вновь с задорной улыбкой начала петь. — Так что сегодня на пути, главное мост скорей найди. Духу нужна твоя голова! ТАК ЧТО ИДИ, БЕГИ ДАВАЙ! — Мёрфи рукой показала на мост с широкой улыбкой, будто бросая вызов детям — давайте, попробуйте сунуться за мост, что случиться с вами там? Спасёт ли вас что? Это вы узнаете сами. И вновь напоминание последовало далее. — Ему проще не стричь и не брить, а головку сразу отрубить! Так не ищите новых идей, безголовый этот дух-злодей! Тишина стояла с минуту, никто не смел дёрнуться. И люди начали вспоминать, что Икабоду пришлось далеко ехать на кляче к этому имению, а, значит, сейчас они и узнают, что произошло с ним. — В начале же она сказала, — шептал Беннетт, вспоминая слова Мёрфи, — говорят, что его дух до сих пор… — Уже далеко за полночь Икабод отправился домой, — прервала его маг. — Тьма сгущалась над лощиной, рисуя на деревьях страшные перекошенные лица, а сухие ветки пальцами цепляли одежду учителя. Холодный ветер завывал стонами умерших, и Икабод становился мрачнее. Уханье сов, эхо копыт в арке склонившихся деревьев, одинокая луна скрывалась постепенно за тучами. Икабод старался свистом развеять тишину, подгоняя старую лошадь. Кваканье лягушек причудливым образом слышалось ему его собственным именем «Икабод». Перепугавшись, наш учитель набрёл на лощинское кладбище, на котором-таки свалился с лошади, с ужасом неспособный раскрыть зажмуренные глаза. Начал слышаться топот копыт, кто-то явно скакал галопом, — нагнетала атмосферу Мёрфи, едва ли переводя дыхание, которое, впрочем, ей не нужно было. — Однако все подозрительные звуки были лишь игрой воображения, и перепуганные Икабод и кобыла лишь смеялись над своим страхом, слишком взволнованные. Однако истерический смех мужчины и ржание кобылы прервал уверенный и зловещий. В страхе обернувшись, Икабод застыл изваянием перед фигурой безголового всадника, в руках державшего горящую тыкву! — в этот момент Мёрфи разразилась ужасным смехом монстра, держа высоко поднятую «голову». Беннетт, воодушевленный историей, решил в буквальном смысле слова придать огонька, позволив пиро энергии мелким клубком струиться в тыкве, от чего та сияла зловещим светом изнутри. Дети сжались в страхе, да и некоторые взрослые струсили перед Магом Бездны. Мёрфи продолжила свой рассказ, однако в этот раз она говорила быстро, порывисто. Барды вторили, подстраиваясь под быстрый ритм. — Началась погоня сквозь чащу лощины. Икабод от страха гнал кобылу, но куда уж старой кляче тягаться с тёмным конём всадника? Крейн осматривал путь, совершенно не разбирая дороги, лишь бы вырваться, лишь оторваться от преследователя с мечом! Лишь благодаря слепой удаче они смогли ненадолго ускользнуть от преследователя, и Икабод увидел мост впереди! — вздох надежды раздался от зрителей. — Но всадник тут же выскочил со стороны, отрезая путь к спасению, погоня продолжалась, однако Икабоду в итоге удалось вырваться! Перейдя мост, он остановился, оглянулся увидеть, что всадник действительно не ступил на тот мост. Однако со зловещим смехом злой дух бросил в Икабода горящую тыкву! — с этими словами Мёрфи швырнула на землю тыкву, которая раскололась и потухла. Мелодия остановилась, голос мага стал спокойным. — Поутру нашли лишь шляпу учителя, а рядом разбитую тыкву. Сам Икабод будто испарился. Шло время, и вот уже Бром Боунс с триумфом повёл под венец красавицу Катрину, а местные сплетницы утверждают, что Икабод жив и даже женат на зажиточной вдове, однако все отказывались верить в эту несусветную чушь! — Мёрфи заговорчески продолжила, слегка наклоняясь. — Мы-то знаем, что учителя унёс дух всадника без головы. Вновь разразившись зловещим смехом, Мёрфи закрутилась в плаще, позволяя тьме себя уволочь прочь с площади маленьким телепортом сразу за стену дома. Стоит ли говорить, что теперь дети опасались оставаться после заката за стенами города?