Маг Бездны?

      Ли Юэ — цивилизованная и развитая страна. Не стоит ожидать чрезмерной жестокости или беспричинного издевательства. Не будет в числе миллелитов и тех, кто жаждет насилия, не будет тех, кто воспользуется своим положением во зло.       Конечно, идеальной картины не может существовать, но для Мёрфи, сидящей на деревянной лавочке в подземной тюрьме прямо под портом, условия оказались намного лучше, чем она могла предположить.       Дневной свет не просачивался сквозь деревянное сооружение, но коридоры освещали традиционные китайские фонарики. Кормили тоже отлично по мнению мага — дважды в день давали миски с рисом, бульон, овощи и стакан теплой воды. Конечно, еда была лишена специй, а миллелиты не разговаривали с временно заключенными до разбирательств суда, но для фантазий Мёрфи, которая представляла себе нечеловеческие и жестокие условия всё оказалось намного светлее. Отношение было «гуманным» к заключенным.       Но не к Мёрфи. И, пожалуй, этого стоило ожидать.       Её место заточения обходили, так как она была монстром, но и не проявляли эмоций, не злились, не боялись, не пытали.       «Никто ещё не осужден», — витало в воздухе. Вот когда Мёрфи признают виновной, тогда она почувствует весь спектр страха и ненависти к Магам Бездны.       Прислонившись затылком к стене, девушка раздумывала над словами той женщины — Е Лань.       — Сяо? Кто это? — спросила женщина, дёргая за нити, заставляя подозреваемого идти следом за ней.       — Это имя, что назвал адепт. Он обещал помочь, если Мёрфи его позовёт.       Е Лань ничего не ответила, размышляя над ситуацией, над словами Нин Гуанн, слухами и прочей информацией. Женщина видела тёмную энергию, а также чувствовала нечеловеческое происхождение Мёрфи благодаря развитому чувству стихии. Слова монстра — Мёрфи — об адепте заставили её задуматься. Конечно, не исключено, что ей врут, многие готовы пойти на что угодно, лишь бы не оказаться в шахтах. С глубоким вздохом Е Лань повернулась к монстру.       Он шёл спокойно, не сопротивляясь, что лишь добавило метафорические баллы к впечатлению о нём. «Не агрессивен», — думалось Е Лань, пока она наблюдала за поведением существа.       — Суд Ли Юэ бескомпромиссен, но справедлив, — произнесла женщина, привлекая внимание монстра. — А знаменитая дорога раскаяния призвана сломить дух грешников. Для невинных же это испытание.       — И зачем невинным его проходить? — монстр говорил тихо, понуро опустив голову, но всё же слушая слова Е Лань. Та лишь мысленно кивнула — разумное решение выслушать того, кто может поделиться информацией. Другие стали бы паниковать, сопротивляться или пытаться атаковать.       — Если невинный оказался в этой ситуации, то кто-то могущественный может желать от него избавиться. Мелких преступников не проводят таким образом. Был случай, когда обвинили мужчину в деяниях, которые он, как выяснилось, не совершал. Тогда он сказал, что дорога раскаяния лишь укрепила его дух и позволила проанализировать, кому можно доверять, и кто в состоянии помочь.       — Но он был человеком, — тихо, но бескомпромиссно сказал маг. — Будут ли люди на площади знать, что Мёрфи — Маг Бездны?       — Да, — Е Лань понимала, что Фатуи, на которых напал этот маг, сообщили обо всём начальству, а они, в свою очередь, открыто обвинят Ли Юэ в некомпетентности обнаружить монстра под носом — как итог, растрезвонят о сущности Мёрфи. — Ты — монстр, не стоит ожидать к себе такого же отношения, что получают люди. Сам суд — это скорее договор, контракт. Тебя могут даже выкупить.       — Разве суд не рассматривает доказательства?       — Это так. Но в спорных ситуациях всё может разрешиться именно договором. Есть ли у тебя? — Е Лань резко остановилась, смотря перед собой. Почему она всё это говорит? Почему помогает советами или просто информирует обвиняемого в его правах? Это не её работа, это не её задача. Маг позади неё такой же преступник, как и прочие. Неужели она хочет помочь? Но почему?       — Если это всё тот же Маг Бездны, то он помог Мондштадту во время нападения Ужаса Бури, — озвучила свои мысли Нин Гуанн.       — Я всё не могу понять, ты защищаешь этого монстра или обвиняешь? — спросила Е Лань, закуривая трубку, мерно выдыхая ароматный дым. Воля небес, сидящая за своим рабочим столом, медленно перебирала бумаги с отрывками информации, поднося к губам мундштук.       — В случае, если этот маг нападёт на жителя Ли Юэ или содружественной страны, мы будем судить его открыто.       — Если это всего лишь одно нападение, то открытый суд — это перебор, — Е Лань выразила свои сомнения по поводу размаха судебного заседания. Чтобы подсудимого вели через дорогу раскаяния и отвели на открытый суд — требовался «послужной» список побольше и помрачней.       — Мы — всего лишь люди, Е Лань. И мы в Ли Юэ, а не в Фонтэйне, мы не умеем судить монстров.       — Но зачем тогда вообще эта морока? Монстров всегда убивали. Если он нападёт, я просто-       — О, нет, ты не совсем меня поняла, — тут же прервала её Нин Гуанн, полностью разворачиваясь к ней, смотря открыто в лицо. — Я собрала достаточно аргументов для защиты. Я планирую при всём Ли Юэ объявить этого монстра невиновным, способным к сотрудничеству.       — Это идёт вразрез с пониманием суда, — Е Лань знала, что женщина перед ней продумала свой план на многие шаги вперёд. — Это сделает тебя не лучше тех, кто благодаря деньгам и связям добивается эгоистичных целей.       — И снова не совсем верно, — улыбнулась мягко Нин Гуанн, одной из своих сотен улыбок. — Мы будем судить преступления Мага Бездны — это событие, требующее всеобщей огласки. Доказав его невиновность, разумеется, я смогу получить доверие и расположение существа — но это лишь приятный бонус. В первую очередь я думаю над физической и психологической защитой народа. Если мы проведём слушания закрыто — то люди будут сомневаться, не зная всей картины.       — Говоришь так, будто этот маг непременно во что-то вляпается и будет осуждён.       — Я уверена, — Нин Гуанн не поменяла выражения лица, всё также выглядя совершенно спокойной. — Пока хоть кто-то из людей знает об этом Маге Бездны, его точно подставят.       — Значит, это всё же будет подстава? Дай догадаюсь, Фатуи? — Нин Гуанн не стала отвечать на этот вопрос, возвращаясь к бумагам. — Не Боишься, что Маг Бездны окажется неуправляем? Что он убьёт тебя?       — Разумеется, такая вероятность есть. Поэтому, когда суд его оправдает, мы не просто отпустим его на свободу — мы заключим контракт, используя печать адептов, — Е Лань смотрела на мирно курящую женщину перед собой. Улыбка тронула губы обладательницы Гидро Глаза Бога. Женщина развернулась, покидая кабинет Воли небес.       — Печать адептов? Это не лучше цепей.       Именно. У Е Лань нет причин помогать этому магу — весь суд будет лишь фарсом, призванным успокоить народ и заручиться немыслимой доселе поддержкой. Даже пресловутое «чувство справедливости» не тронет сердце женщины, повидавшей слишком много преступников, убийц и насильников, чтобы в груди оставалось хоть что-то тёплое. Да что там — Е Лань была из тех, кто пытал по приказу Нин Гуанн людей, дабы выведать их планы, и не сказать, что она не получала от этого удовольствия.       О, какое же наслаждение смотреть на лица тех, кто был уверен в своём алиби, уверен в том, что их не достанут. А потом страх искажает их. Ненависть, они плюются угрозами, рыдают в мольбе о спасении.       Пытает Е Лань не столько физически, сколько психологически. Ломая сердце, разум и надежду. Работа стала её удовольствием, отдушиной. Никакие отношения, никакой мужчина, никакая женщина не заставят чувствовать её того же экстаза, что и во время её допросов. Е Лань не смотрит на внешность — она видит лишь глаза. Е Лань не слышит бравых речей, она слушает крики.       А ещё зелёный чай приятно расслабляет то неописуемое возбуждение, позволяя с холодной головой вернуться к более тривиальным обязанностям.       Но этот Маг Бездны? Е Лань сомневалась, что, даже если бы обстоятельства были другими, она получила бы удовольствие от допроса этого монстра, потому что сознание человека — страх — подсказывали ей, что стоит нажать слишком сильно, стоит зайти слишком далеко — монстр сломается. Но сломается не как человек, а как зверь — загнанный в угол. Е Лань знала себе цену, знала свои способности и силы. Если монстр окажется хоть на каплю сильнее её предположений — ей не жить.       — Тебе стоит понимать, что суд над Магом Бездны будет проходить иначе, — голос Е Лань стал более отчуждённым. — Просто не жди к себе гуманного отношения.       — Тогда могут ли другие помочь Мёрфи? Заступиться?       — Ты говоришь о связях? — Е Лань удивилась, что у монстра они уже могли появиться в Ли Юэ. — И кто же это?       Е Лань ожидала, что Маг Бездны сейчас назовёт имена, но тот лишь молчал.       — У них будут проблемы от связи с Мёрфи? — спросил маг. Е Лань улыбнулась рассудительности монстра, кивая.       — В твоём случае связи лишь могут дать возможность высказаться. Люди, которые тебя поддерживают, могут подтвердить, что ты стоишь доверия, но они не могут вытащить тебя.       — А адепт?       — Как я и сказала, не жди того же отношения, что получают люди, — Е Лань напомнила магу жестокую правду. Погружённые в свои размышления, они вновь молча шли в сторону гавани.       — Но разве нападение на людей карается столь жестоко? — спустя полчаса маг вновь подал голос. — Да, Мёрфи — монстр, но никто не умер, преступление не тяжёлое.       — Верно, — согласилась Е Лань. — Но у тебя была эта поддельная Печать согласия.       — Но она не принадлежит Мёрфи. Её дали.       — Хо? — заинтересовалась Е Лань. Возможно, она сможет поймать рыбку покрупнее? — И кто же?       — Фатуи.       Маг ответил, задумавшись. Несколько секунд молчания помогли Е Лань понять, что маг что-то недоговаривал, возможно, выгораживая кого-то.       — Обвинить членов Фатуи — это серьёзное дело. Если у тебя нет обоснованных доказательств, это лишь ухудшит твоё положение.       Так Мёрфи сидела в своей камере, смотря на падающие с потолка капли, мерно отстукивающие ритм. Она может написать письмо, но знает, что его прочтут, боится, что из-за неё пострадает ещё кто-нибудь. Нет, ей хватило тех взглядов. Взглядов, когда она по площади, закованная в цепях.       Женщина в синей одежде привела её к посту миллелитов, где перечислила список обвинений и распоряжения начальства. Обычно открытое слушание проводилось раз в месяц третьего числа, но в этот раз оно задерживалось из-за смерти Архонта — что являлась плюсом для Мёрфи, которой не придётся с месяц сидеть за решёткой. Обычно тяжело обвиняемых бывает от трёх до пяти за месяц, потому компания будет, как поняла маг, скромной, но девушка не планировала с ними разговаривать — кто знает, за что их поймали?       Мёрфи была погружена в свои мысли, но когда она вышла под конвоем на площадь, то тут же ощутила эти чувства всем естеством.       Унижение. Она шла в живом широком коридоре из людей, тыкающих в неё пальцем, как будто она выставленное на потеху животное.       Обида. У неё забрали все её вещи, кроме одежды и посохов, которые хранились в её тьме. Расставание с книгой, которую ей так и не удалось прочесть было худшим.       Страх. Когда упал первый брошенный камень совсем рядом с ногой, она стала сомневаться, а сможет ли она выбраться? Забудем про обвинения и аргументы — она монстр.       Вина. Она боялась этого чувства больше всего, потому что смогла увидеть в толпе, скандирующих слово «монстр», несколько пар знакомых глаз. Она не обладала эмпатией, не могла прочесть то, что они думали, но Чун Юнь, Син Цю и Сян Лин были как минимум поражены.       И Нигредо.       В его глазах она всё же с лёгкостью могла прочесть ярость. И это пугало ещё больше, ведь она не знала — на кого она направлена.       Мёрфи встряхнула головой, пытаясь забыть этот взгляд, ощущая, как тугой узел скручивается в животе.       Она выберется. Она напишет письмо в Мондштадт — их жителям Ли Юэ ничего не сможет предъявить. В случае чего, она снова позовёт Сяо во время суда.       Она выберется. Нужно всего лишь посидеть несколько дней в этом месте. Что может случиться?

***

      — Мага Бездны провели по площади и заперли в тюрьме до суда, — шпион Фатуи отчитался, склонив голову.       — В смысле «Мага Бездны»? — голос Предвестника ярко выражал его недоумение и удивление.       — Погнался за зайцем, поймал песца, — рассмеялся Чайльд, проверяя Печати согласия, выбрасывая те, что были совсем плохого качества.       — О, Архонты, неужели я услышал каламбур? — подвижные мышцы лица позволили мужчине скорчить снисходительно удивленное выражение, которое, впрочем, едва ли было видно за маской.       — Планируешь также его навестить, как и хотел с Итером? — Чайльд проигнорировал саркастический вопрос, не заморачиваясь с тем, чтобы посмотреть на собеседника.       — Конечно! — мужчина был до глубины души поражён, что его вообще спросили об этом. — В экспериментах всегда так — неожиданный результат — тоже результат!       — А провал? — не отрываясь от занятия, Чайльд махнул рукой в сторону шпиона, чтобы тот покинул их.       — А поражение? — в тон ему ответил Дотторе. — Из всего можно извлечь опыт.

***

      Прошло по ощущениям несколько часов, когда к её решётке подошёл Нигредо. Мёрфи тут же подскочила со своего места, подбегая к брату, но не решилась что-либо сказать, видя его сосредоточенное выражение лица.       — Как оказалось, они допускают посетителей.       — Нигредо…       Мужчина наклонился вперёд, нависая над Мёрфи, кладя левую руку на решётки, опираясь.       — Мне сказали, в чём тебя обвиняют, — его голос был ровным, тон — ледяным. Нигредо держал исключительно пустое выражение лица — то, которым он давно не смотрел на Мёрфи. — Основная проблема в Печати согласия. На слушании я скажу, что её тебе отдал Итер, а так как он также разыскивается — с тебя быстро снимут обвинения. Я также подпишу договор о том, что мы больше не ступим на земли Ли Юэ, по крайней мере без доверенного сопровождения.       Мёрфи не смела перебивать брата, но не могла избавиться от неприятного чувства в груди.       — Но тогда мы подставим Итера, — тихо шепнула она, смотря в глаза Нигроедо. Маску её также забрали.       Мужчина, впервые, после того, как зашёл, дёрнулся, повёл плечами будто в отвращении.       — А не всё ли равно?       Нигредо пристально, не моргая, смотрел на Мёрфи, вызывая у той ужасный дискомфорт. Учитывая ещё разницу в росте, присутствие брата начало давить.       — Но… это неправильно, — слова заплетались, Мёрфи не могла подобрать аргументов, кроме как собственного чувства несправедливости.       — Плевать.       — Но Итер, — слова застряли в горле. Нет. Слов не было. Не было мыслей, предположений — пустота. Нигредо был прав на все сто, но девушка просто не могла подставить того, с кем делила еду, с кем путешествовала рядом. Она не могла предать. — Мы не можем это сделать…       — Я могу.       — Но…       — Хватит! — яростный крик пронзил тишину тюремного помещения как гром. — Я устал от твоего чувства справедливости, которое приводило тебя каждый раз практически к могиле! — Нигредо с силой ударил прутья, заставляя их слегка погнуться. Мёрфи испуганно вздрогнула, круглыми, практически оленьими глазами смотря на брата. — В Мондштадте мы могли бы просто уйти, сбежать, не подвергая себя опасности. Ты хоть можешь представить, что я чувствовал, когда тебя разрубил на части Двалин? Я винил себя! Что не смог тебя отговорить, что не смог переубедить! Нас было всего двое и в обстановке в Мондштадте наш побег не значил бы ничего!       — Но тогда Двалин…       — Да плевать мне на Двалина! И на этого идиота Чун Юня, из-за которого мы зашли в подземелье! И на Итера, который, кажется, сделал всё, чтобы ты оказалась здесь!       — Он не виноват, так получилось, — вяло отвечала Мёрфи, пока слезинки катились по щекам. — Пожалуйста, не злись на них…       — О? Ты этого хочешь? — тон резко поменялся, заставляя Мёрфи сжаться ещё сильнее. Настроение брата менялось за секунду, делая из него тикающую бомбу, которую девушка боялась трогать. — А что ещё ты хочешь? Я делал всё, потакал каждому твоему капризу, желанию. И что в итоге?       — Прости! — голос срывался, Мёрфи начала икать, из-за чего говорить становилось ещё тяжелее.       — Я люблю тебя, Мёрфи, — руки мужчина прошли меж прутьев, заключая лицо в ладонях, смахивая большим пальцем слёзы. — Но так не может продолжаться. Поэтому слушай меня, и не дай монстры Бездны ты ослушаешься, — маг нервозно кивала головой, боясь разозлить ещё сильнее брата своим голосом. — Ты будешь тут до слушания. Ни с кем не говори, ничего не делай. Сиди тише воды и ниже травы. Этот суд будет полным фарсом, но я не собираюсь дать возможность властителям надеть на тебя цепи. Я обвиню Итера, ты позовёшь Сяо, и мы покинем Ли Юэ. А настоящую Печать согласия я заберу.       Мёрфи лишь кивала, боясь пошевельнуть пальцем. Выражение лица Нигредо под конец стало безумным.       — И вновь будем только ты и я. И мы вернёмся к тому с чего начали.

***

      — Господин Дотторе, сегодня Мага Бездны уже посетили один раз. Следующее посещение возможно только завтра, — одна из клерков Фатуи отчитывался перед мужчиной, вальяжно расположившемся за рабочим столом.       — Не имеет значения. К разбитой и раздавленной душе лучше подойти как можно позже, тогда она будет слушать и впитывать каждое слово.       — Да, господин Дотторе! — поддержал его мысль Фатуи. Однако мужчина скользнул острым взглядом по весьма худощавой фигуре шпиона.       — Пытаешься выслужиться? — спросил он тихо, заставляя шпиона обратиться в слух.       — Ни в коем случае, господин, — но Предвестник видел, как начал волноваться клерк перед ним. Даже с маской Дотторе мог разглядеть выступивший пот, покраснение на коже от напряжения. Да, начальство злить не стоит. Однако мужчина лишь мысленно махнул рукой, не испытывая желания и дальше тратить силы на этот бесполезный разговор.       — Свободен.       — Господин Дотторе, — однако этот обделённый умом клерк не покинул помещения, вновь обратившись.       — Что ещё? — раздражённо спросил мужчина, просматривая бумаги — это были отчёты, присланные Чайльду. Да и стол, и кабинет временно принадлежали одиннадцатому Предвестнику.       — Да! Стражи руин в вашей экспериментальной лаборатории вышли из-под контроля.       — Что? Стражи руин? — наконец, Дотторе перевёл всё своё внимание на шпиона, чем вызвал у того дрожь. — И почему ты посчитал правильным докучать меня тем, к чему я уже потерял интерес?       — Но, господин Дотторе, лаборатория…       — Почему же меня это должно беспокоить? Просто подорвите всё. Земля, судя по всему, будет намного исполнительнее вас. Она похоронит всё. А теперь исчезни.       Более Фатуи не смел надоедать своим присутствием Предвестнику, скрываясь за дверью.       — Какое разочарование — иметь идиотов в подчинении. Даже ребёнок знает, что сломанные игрушки нужно выкинуть.

*R*

      Мёрфи сидела на кушетке, не смея шевелиться. Она решила, что будет лучше всего подчиниться каждому слову брата.       Потому что это она виновата. Она провинилась. Она не ценила всей заботы, которой он её окружал. Начала принимать его присутствие как данность.       Какая же она дура.       На секунду она постаралась представить себя без Нигредо — эти мысли вызывали лишь панику и страх. Кем она была без него? Потерянным клубком меха, который пинали все, кому не лень.       Нет, был Беннетт. Но он исключение, остальные бы давно её в порошок стёрли.       Нигредо научил её всему. Он помог, всегда был рядом. Без него Мёрфи — просто Маг Бездны, просто монстр.       А Нигредо без неё? Гений, алхимик, который найдёт себе место где угодно. Да даже внешность у него прекрасная, поведение и манеры — располагающие. У него есть просто всё, чтобы прекрасно устроиться в жизни.       Без Мёрфи он сможет достичь тех высот, о которых Альбедо даже и не мечтает!       Горькая улыбка тронула губы девушки. Да, Альбедо и их спор. Кажется, Нигредо совершенно не продвинулся — а всё из-за Мёрфи. Если бы только-       — Ух, этот мужик по тебе прям проехался! — Мёрфи услышала голос через стенку, удивившись, а потом вспомнила, что подсудимых в этот раз будет всего трое. Видимо, один из них находится в правой от неё камере. Присмотревшись вперёд, она увидела, что напротив тоже сидел заключённый. Но тот опирался на противоположную стену спиной, сидел неподвижно. Было достаточно темно, а в форме человека Мёрфи видела хуже в темноте.       — Эй, глухая что ли? — голос продолжал надоедать своим шумом, но Мёрфи не могла позволить себе проронить и слова. — А, слушаешься этого парня. Что там было? Не рыпайся, да? Да ну, давай поговорим. Вот скажи, за что сидишь?       Мёрфи молчала, прижав колени к груди. Абстрагироваться не получалось, но так она могла заставить себя молчать.       — Я продавал органы, — с толикой гордости сказал мужчина, но от его слов Мёрфи стало плохо. Ком подкатил к горлу. Как можно так бодро говорить о чём-то столь ужасном? — Нормальный бизнес был, но, видимо, я толком не замёл следы, когда своих детей отдал под нож. Моя жена такую истерику устроила! Ты б её видела. Она треснула мне по голове кочергой несколько раз, я еле защитился! Ненормальная.       Мёрфи сжала зубы. Единственным ненормальным был этот мужчина! Нет, это был монстр! Мёрфи стало дурно, неужели она по опасности шла на одном уровне с этим психопатом?       — Скажу честно, мне с детства это нравилось. Сначала я любил забивать камнями ящериц, а потом раскрывать их. Я хотел попробовать и на мелких животных — но они быстро убегали… Неужели так и будешь молчать? О, думаешь, я монстр? Нет, монстр здесь ты. Я слышал! Ты — Маг Бездны, да? Вы людей пачками убиваете. Интересно, а органы у тебя такие же, как и у людей?       Мужчина в соседней камере истерично хохотал от своих «забавных шуток». Мёрфи слышала, что тот сплюнул, после чего он вновь заговорил.       — Думаешь, я ненормальный? Нет, я самый обычный человек! А вот про мужика напротив тебя я б так не сказал, — мужчина будто придвинулся, говоря чуть тише, хотя их всё равно разделяла стена. — Слышал, он уже лет десять растлевал детей и хоронил у себя в огороде. Я тут подумал, ты же тоже как ребёнок выглядишь, да? — и вновь смех.       В ужасе Мёрфи подняла глаза, уставившись в темноту камеры напротив. Заключённый всё так же сидел, облокотившись спиной о стену, но теперь девушка могла разглядеть движение — он неспешно двигал рукой в одном ритме. Когда смех другого мужчины прекратился, Мёрфи смогла расслышать тяжёлое дыхание от заключённого напротив, после чего в коротком блике света от ветра, покачнувшего фонарь, она увидела немигающие глаза, смотрящие на неё неотрывно.       Мёрфи забилась в угол, оставив лавочку. Мерный звук разбивающихся о пол под тяжестью собственного веса капель начинал раздражать, действуя на нервы. Девушка села в дальний угол подальше от соседа справа, она также закрыла лицо за коленками, стараясь не слушать тяжелые вздохи мужчины напротив, только её ушки были в буквальном смысле на макушке, что добавляло сложности в простом манёвре их прикрыть.       Но это мелочи. Мелочи же, да? Можно считать это наказанием за легкомысленность.       Горячность, которой она сама удивилась, и безрассудство. Мёрфи и подумать не могла, что действительно напала на тех людей, несмотря на всю свою трусость и пацифизм, которые обычно не касались монстров.       Мёрфи боялась. Боялась до дрожи даже сильнее, чем когда была игрушкой для развлечения на Дадаупа, сильнее, чем когда Двалин обрушил на них столп чистой энергии.       Страшно умереть. Страшно испытывать боль, но ещё хуже от того, что дорогой тебе человек в ярости из-за твоих ошибок. И, стоит сказать, он прав. Мёрфи была готова на коленях просить прощения, лишь бы он снова мягко погладил её по голове. Она была готова на всё, лишь бы он простил её.       Если он скажет оставить Итера — она оставит.       Если он скажет обвинить Итера — она обвинит.       Если он скажет спрыгнуть со скалы — она лишь попросит его компании.       Ей было страшно остаться вновь одной. Дни скитаний сейчас казались невероятно ужасными, утомляющими, высасывающими душу.       Нигредо стал для неё «домом», а, как известно, «мой дом — моя крепость». Он был её неприступным фортом, вселяющий в её сердце уверенность в завтрашнем дне, в отличие от серой неопределённости, пока она скиталась на Хребте, прежде чем дошла до сердца.       Дурин. Мёрфи становится стыдно, что она давно не вспоминала о своём настоящем благодетеле. В сравнении с ним, та помощь в подземелье от Итера кажется пустяковой.       Рука прижалась к бьющемуся сердцу, девушка попыталась сосредоточить все свои ощущения на нём — дабы стереть раздражающий шум капель воды, дабы перестать слышать выворачивающие на изнанку вздохи преступника.       Раз-два.       Раз-два.       Её сердце билось в несколько раз медленнее человеческого, но ритмичный теплый стук успокаивал, отдалял всё раздражение, страх и обиду на второй план.       Мёрфи скрючилась, стараясь сделаться как можно меньше, незначительней, обняла себя руками и отдалась ощущениям. Она слушала своё сердце и представляла, как брат обнимает её.       На секунду камера показалась такой холодной, а отчаянно бьющийся орган таким храбрым и смелым — способным идти наперекор миру, лишь бы дальше гнать тёплую чёрную кровь.       Ей нужно всего лишь подождать. Она непременно выберется. Нигредо спасёт её, как и всегда. Он же сказал, что любит её, так?       Да. А она хоть раз сказала?       Пожалуй, Мёрфи хорошенько запомнит, что ей нужно сказать эти заветные слова брату.

[██████]

Они плачут. Они горюют. Вы слышите? Привычный холод отступает. Они дрожат и стенают. Им больно. Им страшно. Они не должны это чувствовать. Они не должны чувствовать ничего.

О, дитя…