«Люди клевещут и врут мне,
Говоря, что тебя больше нет.
Насмехаюсь в лицо им упрямо
В доме моём не гаснет свет».
Смотря на письмо в своих руках, Хенитьюз нахмурился. Раон удивлённо поднял голову, уловив оставшийся магический след. Он был знаком ему, точно такой же, какой был у наследного принца. Это не на шутку встревожило малыша и, поднявшись на коротеньких лапках, дракон стал внимательно изучать окружение в поисках потенциальной опасности. В отличии от обеспокоенного ребёнка, Кейл чувствовал себя более расслаблено и без опаски вскрыл конверт. Вместо письма первое, что он увидел — свёрнутую бумажку и записку к ней: «Сначала разорви его, прежде чем прочтёшь письмо». Почерк Альберу Кейл без труда узнавал из тысячи, потому что неоднократно подделывал за него записки и подписывал документы. Разумеется, с молчаливого разрешения самого Кроссмана. Поэтому сейчас, видя знакомые завитушки чернилами на бумаге, он испытывал некоторое облегчение. Тревога, которая ненавязчиво зудела, как маленькая заноза в сердце, рассеялась. Развернув бумажку, Кейл увидел круг перемещения. Для его активации не требовался маг, достаточно было просто разорвать пергамент, и влитая мана с заложенными координатами переместит в заданную точку. Не сомневаясь ни секунды и не раздумывая, охваченный чувством ожидания, Хенитьюз тут же разорвал листок. Почему-то он думал или же наивно верил, что его переместит напрямую к Кроссману, и тогда Кейл лично сможет ударить по этой светлой голове за всю учинённую суматоху и беспокойство. Словно набат билось сердце от ожидания, Хенитьюз и сам не представлял, насколько жёстким и застывшим было его тело из-за охватившего напряжения. Он в раз растерял всю свою рациональность, желая как можно скорее увидеть улыбающееся лицо Альберу и убедиться, что прошлые дни — всё один утомительный и затянувшийся кошмар. И не было ни шумных похорон, ни траурных одежд на улицах Роана. Альберу был живым, стоял прямо перед ним, а не оставил те жалкие останки под тяжёлой крышкой гроба, что и показать нельзя было. Всё также улыбался, шутил и тормошил Кейла за отросшие волосы, наводя полнейший беспорядок и путая пряди. Утешительно целовал веки и искренне просил прощения за весь бедлам и суету, что он принёс. Однако, когда яркая вспышка света рассеялась, Хенитьюз оказался не где-нибудь ещё, а на центральной площади Роана. Той самой, которая была отреставрирована после террористической атаки бомбами ещё в самом начале. — Человек! — переполошился дракон, цепляясь лапками тому за плечо. Он в последний момент успел стать невидимым и очень перепугался неожиданному перемещению. Вопреки зову Раона, Кейл неторопливо оглядывался. Стоя посреди площади в тапочках и, хоть очень дорогом, но всё же домашнем халате поверх простой белой рубашки и классических штанов, выглядел очень странно. Люди, облачённые в тёмные скорбные наряды с чёрными лентами в виде банта на груди, то и дело оборачивались на него. «Этот молодой господин явно душевно болен», — думали про себя прохожие, теряя интерес к красивому юноше, что был немного встревожен. Будучи абсолютно привыкшим к осуждению и косым взглядам со стороны, Кейл сделал несколько шагов вперёд совершенно дезориентированный. Голова кружилась: людские голоса, ржание лошадей, стук колёс карет и зазывающие крики хозяев лавок смешались в некий фоновый шум, и отличить одного от другого Хенитьюз был уже не в состоянии. Вглядываясь в лица, в каждом из прохожих он искал знакомые черты. Ходя из стороны в сторону, натыкался только на чужаков, не чувствуя ни капли тепла в этой шумной и суматошной улице. Тогда надежда, что Альберу где-то среди этой толпы, окончательно покинула Кейла. Плотно стиснув зубы до скрежета и боли, он наконец-то взял себя в руки, вспомнив, что совершенно забыл про письмо. Оно было немного помято от того, что Хенитьюз непроизвольно сжал его в ладони во время перемещения. Не обращая ни на кого внимания, Кейл достал письмо и расправил измятую бумагу.«Дражайшему и почитаемому Молодому мастеру Серебряного щита».
Рука, держащая письмо, непроизвольно дрогнула, когда Кейл прочёл первые строки. Всё вокруг, казалось, наконец смолкло, оставляя в мире только одного Хенитьюза и этот полный волнения момент. «Господин Хенитьюз, вы настоящее благословение Роана, которое не в силах затмить даже королевская чета. В тот день, когда я встретил вас впервые, в этом самом месте, от взрывов разверзлась земля, словно встречая самого посланца богов, ха-ха. Я приготовил для тебя подарок, чтобы ты не скучал до того момента, как я вернусь, и не учинял беспорядки. Зная тебя, мне беспокойно. Скорее всего, ты уже успел натворить дел, разграбить чью-нибудь империю и подразнить парочку высокопоставленных аристократов. Серьёзно, я получаю отчёты. Если ты кого-то избиваешь, прошу тебя, не поранься и делай это без свидетелей. Вернувшись в столицу, я всё улажу, мой беспокойный младший братец». Читая это письмо, Хенитьюз не в силах был сдержаться и закатил глаза в раздражении. За кого этот глупый принц его принимал? Кейл раздражённо хмыкнул себе под нос. Он был гораздо старше и прожил дольше в родном мире. Уж за кого и стоило волноваться, так это за Альберу, который не придумал ничего лучше, чем инсценировать трагедию национального масштаба. Что такое его несколько пьяных выходок и пара пощёчин, по сравнению с липовой смертью наследника целого королевства? «Уверен, на этом моменте ты уже успел закатить глаза и подумать, как сильно я тебя раздражаю. Мне слишком хорошо известен твой нрав, чёртов ты ублюдок. Поэтому письма будут приходить раз в неделю. Когда ты прочитаешь их все, я исполню твоё самое заветное желание. Прекрасно зная, чего ты хочешь, я в силах воплотить это в жизнь. Слово наследного принца. Ты впечатлён? Тронут? Разве я не самый лучший в мире старший брат?» Поджав пересохшие губы, Кейл сощурился, читая эти обещания. Чего он больше всего хотел сейчас? «Увидеть тебя, царственный придурок», — с горькой усмешкой думал Хенитьюз. Если это обещание, которое Кроссман даёт ему, то оно должно быть непременно исполнено. Разве не Кейл был тем, кто всегда возьмёт своё и воздаст стократно за все обиды, расплачиваясь по счетам? «Не ты ли гордишься тем, что всегда выполняешь обещания?», — ведя внутренний монолог, будто ожидая ответа, Хенитьюз не мог не расстраиваться. «А если серьёзно, то наша встреча и впрямь была знаменательным событием. В связи с нынешними обстоятельствами, я пока не могу быть рядом и сказать всё при личной встрече. Хотя, если говорить начистоту, даже стой я сейчас пред тобой, то не думаю, что смог бы сказать столь смущающие слова, не переходя на оскорбления. Ты побуждаешь меня быть собой, отчего вырисовывается довольно интересная картина. Моё первое письмо привело тебя сюда не просто так. Здесь ты начал новую историю не только королевства Роан, но и континента. Как бы тебе не нравилось твоё прозвище: »Молодой господин Серебряный щит», — оно значит гораздо больше, чем ты думаешь. Ты стал героем в сердцах многих и спас сотни жизней, рискуя собой. Когда я увидел тебя впервые, в завесе пыли и прогорклой гари, ты сиял едва ли не ярче своего щита. Эти мальчишеские плечи, которые дрожали от боли под тяжестью сил, взвалили на себя так много ответственности в тот момент. Это был не «фокус» и не бахвальство силой. В тот миг ты спасал жизни моего народа, за что я бесконечно тебе благодарен». Кейл читал и читал, совершенно не понимая смысла. Каждое слово по отдельности было ему понятно и знакомо, но, складываясь в предложения, — становились чем-то сложным, непостижимым. В голове было совершенно пусто. «Ты стал не только моим светом, но ярким сиянием для десятков, сотен и тысяч людей. Повергал мглу в сердцах злодеев, вдыхая веру в живых мертвецов. Поэтому, стоя на этой площади, ты должен гордиться этим и никогда не забывать, насколько потрясающим был, есть и будешь. Мой дорогой Кейл, ты — свет, что рассеивает даже самую плотную тень, даруя людям спасение. Ты заслуживаешь всех почестей и золотых дощечек мира. Кейл Хенитьюз достоин быть героем королевства Роан, потому что в моих глазах — ты самое яркое сияние, серебряный свет и благословение. По возвращению, в качестве извинений за доставленные неудобства и гору работы, испеку тебе печенье, ха-ха.Искренне восхищающийся тобой,
Альберу Кроссман
Наследный принц Королевства Роан.
ХХ.Х.ХХХ.»
Дата стояла сегодняшняя. Письмо было написано или отправлено определённо в этот день. Полный сомнений, Кейл стоял посреди людского потока совершенно ошеломлённый. Ему непонятны были ни значение этих писем, ни их посыл. К чему была вся эта игра с письмами? О каком подарке вообще шла речь? В какую ситуацию этот царственный придурок попал, будучи на пересечении границ с враждующей империей? Вопросы роились, как пчёлы, делая Хенитьюза всё более задумчивым и огорошенным. Жители столицы проходили мимо него или неловко задевали плечами, чертыхаясь вслух, пока он стоял там, посреди многолюдной площади, поникший. Кейл был похож на потерявшегося ребёнка, чью ладонь отпустили родители в потоке незнакомцев. Брошенный, с рассеянным и полным отрешённости взглядом, Кейл просто стоял там и ждал, чтобы хоть кто-то протянул ему руку помощи. — Человек? Человек! — отчаянно теребил его за плечо хнычущий Раон. Он не понимал, что происходило с Кейлом, и что тот прочитал в письме. Единственное, что дракон знал наверняка — сейчас Хенитьюз был самым жалким на вид человеком. Опустошённый, полный вопросов и сердечной боли, он одиноко стоял в толпе людей. Его широкие плечи в одно мгновение стали в два раза меньше, а твёрдая спина, что никогда не прогибалась даже под самой большой опасностью, беспомощно ссутулилась под грузом эмоций, которых Кейл и сам не до конца понимал. Хенитьюз не осознавал, что был давно сломанным, продолжая двигаться по наитию, скрывая тревоги и тлетворные чувства внутри. Отрицал окружающее его пространство, игнорировал проблему, живя так же, как всегда. Большие слёзы покатились из круглых глаз Раона. Он так сильно страдал в беспомощности, не в силах помочь своему слабому человеку. — Человек, — горько плакал ребёнок, и только тогда, когда первое оцепенение пропало, Кейл погладил его по голове. Кожа была всё такой же гладкой и прохладной. — Пора домой, Раон, — мягко улыбнувшись малышу, он и не знал, что в его глазах не было и следа тепла. Кейл всё продолжал успокаивающе поглаживать своего беспокойного ребёнка. — Не плачь, когда этот дурень вернётся, он купит тебе любой магический камень, который ты захочешь. Больше ничего не сказав, Раон продолжал плакать, не понимая, что не так с его человеком. Дабы забрать его подальше от раздражающих и то и дело натыкающихся на Хенитьюза людишек, Миру перенёс их обратно в поместье камня. Озабоченному и взволнованному ребёнку было невдомёк, что перемены в Кейле наконец-то наступили. Механизм времени неумолимо продолжил свой ход, всё больше и больше трещин появлялось на щите, защищающем слабое и мягкое сердце Кейла.