Обрести утерянное

Следующие несколько дней, а может и целую неделю, Казуха не видит Куникудзуши, но ощущает его присутствие в доме. Кукла каким-то образом успевает уйти из комнат раньше, чем туда зайдёт заклинатель. Хотя он, на самом деле, кроме кухни и гостиной больше нигде и не бывает. Заходить в другие комнаты страшно, потому что и в этих двух он успевает ловить неконтролируемые воспоминания и галлюцинации. За обеденным столом, где он от скуки читает книги и следит за тем, как день сменяет ночь, слишком часто стала появляться фигура отца, возникающая и исчезающая при входе в комнату. Сначала Казуха думал, что ему кажется, но тёмных образов-очертаний, мелькающих тут и там, становилось только больше. Это нервирует, раздражает и пугает. До чёртиков пугает. Казуха никогда не мог себе даже представить, что горе способно настолько сильно повлиять на него. После смерти отца до такой крайней степени не дошло, видимо, из-за появления в жизни Томо, который очень резко вытащил его из зыбучего болота и занял собою все мысли заклинателя. Казуха скучает по тем временам. Тогда и трава была зеленее, и о причине смерти отца не хотелось думать так глобально. Он спокойно принял факт того, что отец поплатился за запрещённые знания, но теперь всё изменилось. В его жизни появилась новая переменная, перевернувшая всё устоявшееся понимание жизни с ног на голову. Куникудзуши… Казуха жалеет об этой роковой случайности: хочет и дальше жить в неведении. Но уже не получается. Одна единственная мысль крутится в сознании уже который день, донимая, как назойливый комар. Прихлопнуть не получается: жалко. Жаль оставлять ситуацию такой, какая она сейчас есть. Навязчивый шёпот, почему-то звучащий смесью голосов отца и Томо, просит, молит и настаивает на мести. Рисует яркую картину в сознании, где Казуха счастлив и находится в окружении самых родных для себя людей. В этой сокровенной утопии живы и отец, и Томо, знакомые между собой. Мечта, которой не суждено воплотиться в реальность. Но из-за кого она не воплотится в реальность? Действительно ли из-за той ведьмы, как утверждает Куникудзуши? Откуда ему, чёрт возьми, это вообще известно, если он спал несколько лет? Казуха массирует виски и морщится. Все мысли в его голове зацикливаются намертво. Он ходит бесконечными кругами в своем сознании, в какой-то момент попадая в тупик, после которого начинает всё заново. Что должно разорвать этот круг сансары? Казуха не знает. ~~~ Когда Казуха открывает глаза, первое, что он видит перед собой — тусклый свет, пробивающийся сквозь тонкую щель в не до конца закрытой двери кабинета отца. Неужели Куникудзуши решил там похозяйничать? Заклинатель не помнит, как он встаёт и доходит до двери — кажется, будто прошла всего секунда. Поднятая ладонь замирает над дверной ручкой. Казуха колеблется. Он не уверен, что хочет видеть куклу, но они действительно слишком долго игнорируют существование друг друга, перемещаясь призраками по дому. Решившись, тянет дверь на себя, высовываясь через появившуюся щель. Оглядывает каждый угол комнаты, не находя там Куникудзуши. Но, когда его взгляд останавливается на рабочем столе, он замирает, разинув рот. — Отец?.. Казуха до последнего не верит своим глазам и безостановочно трёт их. Правда, ничему это не помогает: сгорбившийся над бумагами отец из-за стола никуда не исчезает, к тому же подаёт голос. — Ты чего в дверях застыл? Опять болит что-то? — очки на нос спускает и ждёт ответа. Казуха окончательно теряет дар речи, закрывая рот. Это… реальность? Или ему снова кажется? Кто-то громко хлопает входной дверью, и Казуха сразу же поворачивается на этот звук. Идти вперёд страшно, назад — тоже. Боится неизвестности и того, что отец за его спиной пропал сразу же, как только он отвернулся. — Казу! Я принёс то, что ты просил! — Казуха моментально узнаёт громкий, задорный голос… Томо. Делает первый неуверенный шаг в сторону входной двери. Руки потряхивает от шока, а сердце бешено бьётся об грудную клетку. Неужели… Неужели он вернулся? Следующие шаги даются намного легче — он, кажется, за мгновение оказывается перед Томо. Тот смешно морщится и отряхивается от снега, пока что не замечая присутствия Казухи. Когда он тихо кашляет в кулак, фиолетовые глаза моментально встречаются с алыми. Сердце Каэдехары пропускает удар. Глаза, его яркие глаза, смело отражающие любые эмоции, горят так же, как раньше. Как… всегда. — Хватит глазеть на меня, иди сюда, — мягко подкалывает и разводит руки в стороны для объятий. Казуха несколько секунд медлит и ничего не понимает. Он сейчас правда сможет обнять Томо? Упускать шанс не решается, потому быстро отмирает и падает в чужие объятия. Жмётся щекой к груди, чувствует переполняющее грудь счастье, от которого перехватывает дыхание, и последующий… холод. Он открывает глаза и видит, как фигура Томо рассыпается в пепел прямо в его руках. — Казуха! — кто-то трясёт его за плечи. — Казуха, чёрт тебя дери, проснись! Казуха! — заклинатель медленно разлепляет глаза и видит, как силуэт улыбающегося Томо перед глазами растворяется, заменяясь испуганным лицом Куникудзуши. Придя в себя, Казуха хватается за чужие руки и чувствует, что они ледяные. Учащенно моргает и совершенно не понимает, что произошло. Всего минуту назад он обнимал Томо, а сейчас всё оставшееся в его теле тепло моментально остужается за счёт чужого. По коже бегут мурашки. — Что… случилось? — поднять взгляд не решается: испуганное, озадаченное кукольное лицо всё ещё стоит перед глазами. — Тебе приснился кошмар, — голос у Дзуши становится более размеренным, спокойным, но Казуха чувствует, что он всё ещё волнуется за него. — Кошмар?.. Ты уверен? — в замешательстве поднимает взгляд и чувствует, как воспоминания простреливают голову, отдавая жгуче болящими воспоминаниями. — Но… я ничего не понимаю. — Поверь, я тоже, — недовольно цокает и отводит взгляд. Казуха только сейчас замечает, что золотого пера на груди Дзуши нет. Опустив голову, он замечает кулон на собственной шее. — Ты?.. — Не. Важно, — отчеканивает и быстро забирает перо обратно, вешая его на своей груди и сжимая. — Как ты здесь оказался? — спрашивает Казуха через несколько минут гробового молчания. — Ты кричал, — неохотно отвечает кукла. Каэдехара видит, что ответы на подобные вопросы даются Куникудзуши болезненно. Но почему? — Оу. — Оу? — всматривается в красную радужку, отливающую холодом из-за лунного освещения, подняв бровь. — Мне снился отец и… Томо. Ты его не знаешь, но он многое для меня сделал, — Дзуши кивает и берёт чужие ладони в свои. Казуха не понимает, почему позволяет марионетке это сделать. — В этом… кошмаре я смог его обнять, а потом он… рассыпался прямо в моих руках, — заклинатель удивляется тому, что говорит столь личные вещи Куникудзуши так просто и внезапно. Но от того, что он проговаривает всё произошедшее вслух, и правда становится чуточку, но легче. — Я был так счастлив видеть их обоих в этом доме, — признаётся с совсем легкой улыбкой — у него едва уголки губ поднимаются. — И я, кажется, кое-что осознал. Знаешь, — вглядывается в аметистовые глаза, в которых сейчас не искрятся привычные молнии, — я, кажется, был влюблён в Томо всё это время, но не осознавал этого, пока не… — Он умер? — …да. Горькая улыбка расползается на губах, и Казуха удивляется тому, что смог так легко сказать это Куникудзуши. Он не чувствует даже слёз на щеках. Лишь пустоту. Сжирающую внутренности и эмоции пустоту. — Мне жаль… — Не стоит, — поднимает палец вверх и укоризненно машет им в стороны. Совсем несерьёзно, потому что глупая ухмылка так и лезет на лицо, но Казуха вовремя кусает губы. — Лучше… я могу тебя обнять? Куникудзуши моментально кивает. Казуха следит за тем, как именно марионетка разводит руки в стороны, и совсем случайно представляет Томо из своего сна-кошмара. Вот только кое-чем Дзуши разительно отличается от его погибшего друга. И именно из-за этого Каэдехара отскакивает от куклы, как только успевает прижаться к груди и не услышать там ни-че-го. — У т-тебя не бьётся серд-дце, — испуганно выдаёт он и хмурится, прижимая ладони к своей груди. Куникудзуши кротко смеётся и вновь притягивает Казуху в свои объятия. — Глупый, а как ещё, по-твоему, стать бессмертным? Заклинатель абсолютно согласен с тем, что он глупый, но говорить об этом не спешит. Жмётся ближе к Дзуши и понимает, что такой близости ему действительно не хватало. Хоть не бьющееся сердце пугает, а чужой холод морозит кожу, Казуха не обращает на это внимания. Они оба теряются во времени, пока сидят в обнимку на холодном полу гостиной. О чём думает Куникудзуши Каэдехара даже догадаться не может, да и не хочет. За это время Казуха успевает кое-что осознать — мысленный круг сансары разрывается, находя ответ — и спешит поделиться этим с куклой. — Я помогу тебе.