Взрослеют ли желающие войн

Те, кто хотят войны, никогда не переживут свое стремление. Они застынут в своём детском простом желании увидеть врага даже там, где его нет. Стремясь выразить свою обиду и ненависть, такие люди останутся ненастоящими солдатами, вечно примеряющими слишком большие мундиры. Настоящий воин знает, что по другую сторону мушкета смерти своей ждёт такой же простой парень, и выбор сделать выстрел для них обоих объяснён не ненавистью, а необходимостью защитить себя и дорогое себе — своих близких или свои убеждения, целостность страны и право на выбор и волю. Настоящий воин уважает своего врага, как уважает себя, и поэтому ненавидит или не может ненавидеть — но в обоих случаях понимает. Ребёнок же не ценит жизнь. Думает, что ценит, думает, что осознаёт — ошибается. Клэй смотрел на Томми. В последнем живом сердце Администратора не осталось крови. Крохотная Надежда, доброе, удивительное, любопытное животное — она понимала его, и он понимал её, и он был счастлив всё то время, сколько кошка жила рядом с ним. Он был счастлив. Он верил, что всё образумится. Он правда надеялся. Он ошибался. Томми обернулся на него, бледный в лице, а на кулаках его оставалась кошачья кровь. Томми почесал нос и оставил на лице пятно крови. У Дрима не оставалось сил, чтоб понять мальчика. Он пах как затушенные спички, кислый лимон, хмель и непрощение. Непрощение. Малютка Надежда лежала в собственной крови, как мешок костями. Она уже не была жива, но Дрим увидел мельком открытые глаза трупика и боялся посмотреть на неё опять. Кошка. Просто маленькая кошка, ни в чём не виновное животное, с разумом ребёнка. Она никогда не вредила Томми. Никогда не совершала зла. Просто животное. Кошка. Зачем. Зачем. Зачем. Клэй понимал, за что умирал он сам — Томми боялся его, видел в нём источник всех проблем, в этом Томми и Дрим отражали друг друга. Но животное. Но кошка. Маленькое безобидное существо. ...Дрим правильно сделал, что попросил Панца предать его. Если бы Панц оказался бы с ним в тюрьме, это он лежал бы на месте Надежды. Лучше, чтоб люди держались подальше. Особенно любимые люди. Особенно уязвимые слабые незащищённые. Мягкие. Особенно мягкие и добрые как кошки. Хорошо, что Панц предал его. Плохо, что Дрим теперь наедине с Томми. Плохо, что у него гон. На лице Томми Дрим не увидел печали. Горя. Вины. Чего угодно. Ни раскаяние, ни даже злорадство, ни торжество, хотя парень и лишил Дрима его единственного друга. Томми топнул ногой. Клэй не вздрогнул. — Это случается, когда ты что-то любишь! Это случилось СО ВСЕМ что я любил! Дрим не отвечал. Он не мог бы ответить. Томми пытался давать ему нравоучения. Методом убийства невинного животного. Раньше Дрим ломал вещи Томми, но он никогда не делал ничего подобного. Этот удар не был равноценен абсолютно ничему. Томми видел его таким? Бессмысленно жестоким? Убийцей невинных? Томми ставил себя на место Надежды, или говорил о смертях своих друзей? Но это не работало правильно. Дрим не... Его логика не работала, как у Томми. Он не мог нихрена понять. Томми думал, что Дрим ничего не лишался? Что он не выучивал свои уроки? Дрим остался без сил. Просто. Без сил. Джордж считал, что он зашёл слишком далеко. Сапнап откровенно покинул его сторону, угрожая расправой за попытку побега. Сэм, которому Дрим доверил построить Пандору-темницу, не смог понять его мотивацию, и тоже думал, что тюрьма предназначалась для Томми. Весь сервер так думал. Дрим не мог найти подход больше ни к кому из них, и все отказывались от его дружбы, от его семьи, от стаи. Томми думал, что Дрим ничего не лишился. Ни давней дружбы, ни доверия близких, ни свободы. Конечно. Конечно, только Томми здесь потерял любимое животное-компаньона, конечно, только Томми остался без своей страны, конечно, только Дрим здесь виноват во всем происходящем. Если это так, тогда им не о чем больше говорить. Верно? — Вот что происходит когда любишь кого-то, — Выплюнул Томми. — Она была тупой и скулила. Клэй — это гравитация, тянущая Томми вниз. Сковывающая своим запретом непреодолимая сила, само чьё существование идёт вразрез с существом Томми, подобному жадному бешеному огню. Он стремился вверх и во все стороны одновременно, противореча земле, поджигая её, пожирая. И в то же время он брал своё начало от почвы, от случайных столкновений камней и трения иссохших листьев. Как пожар уничтожал лес, Томми уничтожал созданный мечтателем мир. ...И Клэй не стеснялся уничтожать Томми в ответ.