***
Суббота для большинства школьников – выходной, но не для Серёжи, который к часу дня едет на работу. Не репетиторствует из дома, места для этого нет, да и платят меньше, а у него ещё недостаточно опыта, чтобы выживать за счёт клиентской базы. Её же сначала наработать надо, этим он и собирается заняться. Ему специально отведенную комнату предоставляют, куда дети, подростки, взрослые приезжают на занятия – у брюнета достаточно высокий уровень знания языка, чтобы преподавать любым возрастам. Пешков почти опаздывает, вбегает в здание за две минуты до начала группы. Это не его первый день на работе, но причинять другим, которые, возможно, за полчаса приехали и ждут его, неудобства – ему такое точно не по душе. Ебаное метро так подвело, всё было рассчитано, чтобы он спокойно зашел, разделся и прошел к ученикам, но вагоны застряли в тоннеле на неопределенное время. Хорошо хоть, что не из-за несчастного случая на рельсах, а машинист просто поспешил и сократил интервал между пребывающими поездами. Сразу к расписанию летит, чтобы проверить, в нужную ли комнату он вообще спешит. Глазами бегло оглядывает исписанный листок а4: 34 – Карина Руслановна, 21 – Иван Валентинович, 16 – Анастасия Валерьевна, где же... О, а вот и его имя и отчество чуть выше последней, напротив цифры восемнадцать, значит, туда и надо. Ещё в прошлый раз запомнил, что это где-то справа возле лестницы, в конце коридора на первом этаже. В аудитории – на двери так и написано: "аудитория №18" – уже ждут две девочки подросткового возраста и девушка лет тридцати – они у него в первый раз. Пешков стягивает с себя куртку, поспешно вешает её на спинку стула и поправляет чёрные кудри. – Bonjour, извините за опоздание, – Серёжа быстро расстегивает молнию большого кармана на рюкзаке, чтобы достать папочку, пока девушки поднимаются со стульев в знак приветствия. – Вы не опоздали, пришли минута в минуту, – доброжелательно улыбается одна из девочек с тёмным каре, – мы сами с Катей только зашли. Лучше так, чем за час приходить и тухнуть. Пешков согласно кивает, обрадованный открытостью и дружелюбием. – Вы же intermédiaire? – брюнет перебирает тонкие тетрадки и переводит взгляд из-под очков в ожидании ответа. – Oui, – кивает её подруга, тоже с каре, но с чёлкой в дополнение – видимо, Катя. – Тогда давайте быстро познакомимся, а дальше будем продолжать диалог на французском, договорились? – Aucun problème, – отвечает та же девочка с чёлкой, присаживаясь, а за её примером следуют и остальные. – Меня зовут Сергей Николаевич, и мы, как вы уже поняли, будем заниматься французским. Ваша группа, насколько я помню – поправьте, если я неправ – нацелена на свободное овладевание языком, так что в основном мы будем много-много говорить, а обучение временам, грамматике – это у нас на втором плане пока что, d'accord ? – ученицы слушают внимательно, не прерывая, из чего брюнет делает вывод, что всё говорит правильно, – вы и так знаете достаточно на данный момент, если у вас средний уровень, так что приоритет – развитие умения говорить вслух. Занятия длятся по полтора часа, имейте ввиду. Представьтесь по очереди, а я послушаю и искренне постараюсь вас всех запомнить.***
Ваня уж точно не ожидает услышать знакомый голос и ласкающий уши правильный акцент, когда спускается со второго этажа после окончания занятия. Нет, ну так не бывает в жизни, что ты неловко брызгаешь из грязной лужи на джинсы красивого парня в центре Москвы, из этого выливается одноразовое знакомство без каких-либо намеков на продолжение, а потом этот самый парень оказывается твоим коллегой, это просто невозможно! Ваня не из числа фаталистов, ему не кажется, что в мире всё предрешено и это судьба нами управляет, а не мы – судьбой, но это определенно Серёжа увлеченно ведёт диалог, из которого зеленоглазому понятно только звонкое женское "excusez-moi" и хрипловатое низкое "oui?". Нельзя приоткрыть дверь, прерывать занятие своим появлением, чтобы просто убедиться в своей правоте, поэтому Бессмертных дальше к расписанию проходит. "18 – Сергей Николаевич". Это же точно он, без всяких сомнений. – Блять, вот это ничего себе, – лепечет русый себе под нос, озадаченно высматривая время, когда брюнет заканчивает сегодня, потому что заглянуть к нему всё же хочется. К Ваниному счастью, занятие заканчивается через пятнадцать минут, пусть потом идёт ещё одно. Будет перерыв, на нём и можно зайти, удивленно подметив это совпадение. А пока что есть время поправить белую рубашку, выглаженную с утра и ещё не успевшую помяться, накинуть пальто, покурить снаружи купленные вечером четверга красные мальборо и подумать о том, какая же жизнь, всё-таки, забавная штука.***
Серёжа сидит за столом и читает тонкую тетрадь, подготавливаясь к одиночному репетиторству со следующей девочкой уровня pre-intermédiaire. Ей четырнадцать, и уклон в занятиях с ней нужно делать как раз таки на грамматику, поэтому просто разговаривать, как с прошлой группой, будет недостаточно. Для начала – пробегутся по временам, а то, как он знает, после летних школьных каникул всё из головы вылетает, а потом он по ситуации посмотрит. Дверь тихо скрипит, оповещая о том, что кто-то заходит, и брюнет думает, что это как раз Ева решила проскользнуть пораньше и посидеть в аудитории, ожидая начала. Но это совсем не Ева, и даже не девочка, просто перепутавшая кабинеты, – это, блять, русый парень с точеными чертами лица, которого Серёжа больше не надеялся увидеть. – Ваня?.. – удивленно выдыхает Пешков, щурясь. – Привет, Серёж. Неожиданно, да? Я когда со второго этажа спускался, услышал твой голос. Подумал, вообще с ума схожу. Вот это встреча, – Бессмертных присвистывает и улыбается, глядя на абсолютно растерянного Серёжу. Ну да, он в таком же замешательстве был пятнадцать минут назад, но со стороны наблюдать забавно. – А я подумал, что меня очки подводят и зрение ещё сильнее упало. Так когда ты говорил, что репетиторствуешь, ты?.. Здесь?.. – Да, чуть больше года тут рисование веду. – Рисование? Вау! Так ты, оказывается, рисуешь хорошо? – Ну, я считаю, что я в этом преуспел, – Ваня по привычке на время смотрит, а Пешков по экрану чужого телефона взглядом скользит, замечая Билли Айлиш, повсеместно популярную и лезущую сейчас изо всех щелей, на обоях старшего. Серёжа такое не слушает от слова совсем – ну не нравятся ему попсовые мейнстримные треки Айлиш, он слышал-то только парочку, и то в торговых центрах или социальных сетях. Брюнет больше любит какого-нибудь пирокинезиса со смысловой нагрузкой в текстах, или колд карти с приятным звучанием, да те же тринадцать карат, но точно не Билли. Но если Ване нравится, значит?.. В голове омерзительная мысль, та же, что всплыла в четверг, абсолютно идентичная и глупая: "может, у него сложится лучшее впечатление обо мне, если он подумает, что я тоже люблю такое?". Пешков не хочет показушничать в лоб, выпаливать, что он заметил популярную певицу на чужом экране блокировки, но он запомнит эту информацию и постарается как-нибудь ненавязчиво ей воспользоваться – в любом случае, цель оправдывает средства. Попытаться стоит, с чем бог не шутит? Шутит со всем, раз уж снова столкнул их вместе. – Я в основном рисую со своими подростками натюрморты. Геометрические фигуры или вазы, цветы, фрукты, ягоды: много пластмассовых на столе валяется, что хотим, то и ставим. Реже – гипсовые лица, на столе парочка бюстов стоит, но это для особо выдающихся. Штриховка, чтобы получилось красиво и реалистично – сложное дело, хотя акварелью многим ещё сложнее. Для меня лично всё, что я рисую, репетиторствуя с группами, это детский лепет, вот честно. Сплошное баловство. Им это помогает на вступительных в вузы пройти, но слишком вылизано. Просто для галочки, просто наработать, бездушно. Мне такое не нравится, я дома, конечно же, не вешаю себе на стул штору и не кладу перед мольбертом пластмассовые бананы и виноград. – Ты, может, и свои покажешь как-нибудь? Если ты не против. Мне было бы интересно посмотреть, – Серёжа говорит искренне, потому что ему действительно интересны абсолютно все изменения, которые произошли в жизни бывшего лучшего друга за столь продолжительное время, и надеется, что к нему настроены с дружелюбием. Бессмертных закусывает щёку и смотрит с подозрением. – Может быть, как-нибудь и покажу, – Пешкову от прохладной интонации в голосе становится не по себе, оттолкнули? Ваня же с ним не знаком близко, зеленоглазый только поверхностно выглядит открытым, а на самом деле к себе не подпускает, из-за чего возникает неприятный диссонанс и недопонимание, смешанное с легкой обидой. – Хорошо... – немного потерянно отвечает Серёжа, немного хмуря брови, – мне покурить надо, я на улицу пойду. – Я, пока ждал окончания твоего занятия, покурил, извини, компанию сейчас не составлю, мне доклад делать. Но мы ещё встретимся, – брюнет беспокойно поправляет кудри, которые лезут в глаза, и очки, что на нос сползли, и хватает куртку – он слишком мерзлявый, чтобы даже на десять минут на улицу в зипке выходить. "Ждал окончания занятия", когда самому нужно домой, делать дела для универа? Что это, блять, значить должно? Простое человеческое любопытство, не более. Серёжа понимает, что ни о какой симпатии речи не идёт, когда Ваня ведёт себя вежливо, но как-то отчужденно. У него, наверное, есть на это свои причины, вот только у кареглазого чувство брошенности, как в средней школе, сердце колет, а он снова бессилен. Парни выходят на улицу; тактильный Серёжа обнялся бы на прощание, как обычно это делал даже с малознакомыми, но с Бессмертных так сейчас нельзя. Бессмертных – галантный, но равнодушный. И он больше не Ванюша, он теперь Иван... Валентинович? Кажется, эти имя и отчество он проглядел, бегло проверяя расписание чуть больше полутора часов назад. – Au revoir, chérie, – рассеянно бормочет Пешков, поджигая сигарету. Русый удивленно приподнимает брови со спокойной улыбкой, понимая из фразы только первую часть, но не переспрашивая. – До свидания, Серёж. Ваня больше не грязное пятно на джинсах, но это, возможно, и хуже, потому что чужая отчужденность не отстирывается с тайдом даже на самом интенсивном режиме в машинке. Они же уже не лучшие друзья – они... Коллеги? Да, именно так. Сейчас они не более, чем коллеги.***
Серёжина съемная к вечеру всё такая же холодная, какой была, когда он оставлял её утром. Единственный плюс – он возвращается в квартиру с пакетом из супермаркета, пусть и не самым большим. Куриная грудка, овощи, недорогие макароны макфа: можно сварганить что-то, заслуживающее внимания, что-то, от чего желудок не будет болезненно сжиматься и молить о пощаде, потому что капучино с утра и сигарета на голодняк – это то, что у него есть, но не то, чего он заслуживает. Бесконечных мыслей и воспоминаний о затуманенном, но достаточно различимом прошлом он, кстати, не заслуживает тоже. А какая у Вани вообще фамилия? Его ведь и не найти нигде, если кроме имени и отчества ничего не знаешь. И номер телефона не спросил, но оно и не в тему было, не стоило так нагло навязываться с самого начала, только сильнее бы оттолкнул. Пешков раскладывает на небольшом кухонном столе, соразмерным самой кухне, все свои немногочисленные покупки. Нужно включить что-то на фон, пока будет готовить – тишина, прерываемая только бульканьем воды и шипением масла на сковородке, не будет способствовать избавлению от немного угнетенного и апатичного состояния, которое не прошло после второго занятия и поездки в метро. Кажется, пришло время поближе познакомиться с Билли Айлиш, что всё лето на первых строчках чарта красуется и слышится отовсюду. Что у неё там самое популярное?